Разворачивая знамя

…Юг и Север противоположны от рождения и до самой смерти. Южанину не дано понять северянина до конца, как и северянину южанина. Они противоположны, как день и ночь, как жизнь и смерть, как лед и пламя. Мир Севера жесток и опасен, как летом, так и зимой. Жизнь в этих краях сурова и придирчива к своим носителям: слабые здесь не выживают. Путник либо приспосабливается, либо погибает в безлюдных степях или снежных пустынях. На Севере все начинается с природы. Суровые и могучие северяне рьяно оберегают свои леса и степи. Любая жизнь для них равноценна: животное и разумная раса для них наравне. Их общество для южанина кажется странным, но именно в нем, как нигде более, учитываются интересы всех живых существ. Тот, кто не был на Севере, никогда не поймет, как действуют их законы, ведь только истинный сын северных равнин может разъяснить все неразумному с их точки зрения, южанину. По бескрайним северным лугам, как по своей земле, легко ступают огромные животные, чей облик может либо навсегда приворожить, либо же навсегда оттолкнуть от Севера. Олени, столь огромные и столь древние, что их ветвистые рога, покрыты мхом. Медведи, чьи клыки размером с хороший южный кинжал, дикие вепри, вспахивающие своими рылами и бивнями земную твердь. Днем Север похож на сказку: высокие голубые небеса, бескрайние заливные луга, шум вереска и запах трав, но с приходом темноты все становится совсем иным. В темное время суток, когда звезды появляются на небе, с гор спускается туман, и вместе с ним приходит смерть, беря в свои руки владение севером. Убитые или павшие животные восстают из пепла и бродят по полям и весям, обтекаемые клочками магической дымки. Их разодранные бока, облезлые шкуры и горящие потусторонним пламенем глаза наводят на путника страх. Они заглядывают в окна домов, скалятся, но проходят дальше, ибо обитающие в этих краях северяне находятся в безопасности, до тех пор, пока шаманы охраняют Север, до тех пор, пока магия созидания главенствует над магией разрушения…

Сариф Ори Нарим «Записки путника»

Тяжелые свинцовые тучи устлали небо подобно пуховому одеялу. Завитки облаков низко повисли над заснеженной землей, и, казалось, иногда ее касались, оставляя на ней свой ледяной невесомый отпечаток. Воздушные огромные замки, мерно плыли над древним лесом, рассыпая кругом самое главное украшение севера – его белоснежный снег, что покрывал все вокруг. Вековые и вечно зеленые верхушки огромных северных елей, сосен, пихт и кедров, богато убранные маленькими кристалликами льда, раскинули свои лапы, пологом смыкаясь над проложенной сквозь чащу дорогой в давно забытый королевский острог, что у подножий Красных гор. Караван медленно шел по старой заснеженной дороге. Под ногами раздавался непривычный скрип, телеги и обозы часто увязали в снегу, а кони отказывались идти дальше. Дорога по северным землям невероятно выматывала непривычных к морозам южан. Их доспехи были скрыты тяжелыми меховыми плащами, а лица спрятаны уже вовсе не под легкими тканями, а под шерстяными, вытканными эльфами полотнами. Южный принц в окружении преданных ему людей держал путь в самое сердце Севера, спасаясь от магов-предателей, что захватили трон его отца. - Долго ли нам еще? – спросил Данияль, прикрыв лицо от ветра. Его конь тяжело ступал, увязая в снегу. Принц поднял голову вверх и поежился от того, что казался себе неизмеримо малым в сравнении с окружающим его лесом. Даниялю было здесь не по себе, ибо лес был живым: его дыхание, его шепот, его тихий зов был слышен на километры вокруг. Старые огромные деревья скрипели от напора ветра, бились друг о друга ветками и, казалось, сманивают путников с тропы. - Нет, господин мой, - поспешил ответить капитан охраны, чья белая эльфийская кобылица ступала рядом с южным скакуном Данияля. Из ноздрей лошадей вырывались облачка пара, а кончики их морд даже обледенели; но если кобылка к этому привыкла, то черныш южного принца чувствовал себя некомфортно, постоянно фыркал и дергал головой, пытаясь избавиться ото льда. – Мы прибудем сразу после заката, господин. Так сказал проводник. Данияль кивнул и посмотрел на спокойно идущих невдалеке северян в простых кожаных жилетах. От взгляда на них принцу стало еще холоднее. Сыны Севера, ни слова не говорящие на языке Сарифа, казались южанину дикарями. Их грубый рваный говор, их поведение, их одеяние: все раздражало Данияля. Но, как истинный южанин, он сдерживался. Не пытался одернуть, если с ним обращались не по статусу, не топал ногами, если люди короля Рагнара позволяли себе вольности – Данияль умел терпеть, в отличие от многих других. Обжигающе холодный воздух резко врывался в легкие, возвращаясь наружу маленьким облачком пара. Принц привык к раскаленному, выжженному солнцем воздуху, перемешанному с песком и пылью. Он привык скакать на коне по безжизненным пустыням, или прогретым, знойным городам. Данияль привык, что в это время года, у него на родине сезон белых ночей, и солнце светит столь ярко, что от него некуда деться. Здесь все было иначе. Ночь не сменялась днем уже очень долго, тьма повисла над Севером, подобно пологу шатра, и только звезды могли служить путникам доброй приметой. - Данияль Иса Наби! – воскликнул кто-то за спиной. – Данияль Иса Наби! Господин сердца моего! Разреши мне говорить пред тобою! Принц потянул на себя поводья и повернулся. Перед ним стоял его переводчик, запыхавшийся и раскрасневшийся. Его золотые кудри разметались по плечам, а голубые глаза задорно бегали по скучному окружающему пейзажу. Маленький северянин, выросший на юге, искренне удивлялся всему, что здесь происходило. Его мальчишеский интерес и любопытство забавляли южного принца, смотрящего на все сквозь пелену ненависти с тех самых пор, как караван и его воины покинули эльфийское княжество. - У тебя вести от проводников, Минтра? – произнес Данияль, скрипнув кожей перчатки. - Да, мой господин, - пролепетал мальчик. – Старший из северян велел каравану остановиться, чтобы он смог дойти до крепости и предупредить их о нашем прибытии. - Да что они себе позволяют?! – тут же взметнулся капитан охраны. Он инстинктивно потянулся рукой к поясу, чтобы выхватить саблю, но его остановило движение руки Данияля. - Успокойся, Гияс, - проговорил южанин. – Мы в гостях, не забывай этого. Капитан послушно убрал руку и склонил голову, но его дыхание говорило о том, что ему еще далеко до состояния спокойствия. - Ступай, Минтра, скажи лейтенанту Брэйну, что караван не тронется с места, пока он не вернется к нам, - Данияль говорил это, но смотрел на наблюдавшего за его реакцией главного проводника. Принц кивнул ему и развернул коня. – Знаешь, Гияс, - произнес принц, похлопав капитана по плечу. – Это отличная возможность показать северным дикарям, что такое настоящий южанин. *** Как только проводники удалились из каравана, Данияль приказал поставить шатер, натопить воды и нести туда синий шелк. - Господин, вы замерзнете, - тут же забеспокоился Гияс, наблюдая за деятельностью слуг. - Гияс, мой дорогой, - улыбнулся Данияль. – Первое впечатление дороже всякого золота. Пускай лучше они увидят меня во всем моем великолепии, чем вот в таком жалком и потрепанном виде. - Это можно спокойно сделать в остроге, - воззвал к здравому смыслу капитан. - Можно, - согласился принц. – Но … Данияль не договорил. Слова почему-то не срывались с его языка, застревая в горле. Он хотел бы сказать, что пусть те, кого он ненавидит, смотрят на него с восхищением, пусть те, кого он ненавидит, не узнают о его слабостях. Пусть те, кого он ненавидит, не посмеют при нем вымолвить и слова. Гияс поклонился своему господину, без слов поняв, что разговор, затеянный им, причинил принцу неудобства. Капитан шагнул в расставленный шатер и принялся раздавать указания слугам, оставив Данияля наедине с самим собой. Принц подошел к своему скакуну и любовно погладил того по носу. Глубокие карие глаза коня устало смотрели на хозяина. Данияль с тоской вспомнил его конюшни, в старой столице Сарифа, славном городе Киирисе. На краткий миг, прижавшись лбом к теплой лошадиной морде, он вспомнил залитый солнцем родной дворец, испещренный тонкой работы лепниной, и даже почувствовал запах морской воды, приносимой прибоем, бьющимся о золотой берег где-то вдалеке. - Потерпи, Суан, скоро, уже совсем скоро, - прошептал Данияль, пальцами перебирая конскую гриву. – Наши скитания закончатся. И ты будешь есть лучший овес на свете. А я… Я смогу, наконец, отомстить за отца и братьев. Черный Суан только фыркнул и толкнулся к хозяйской руке своей мордой. - Будто бы ты что-то понимаешь, дурак, - тут же вернулся в свое обычное состояние Данияль. Конь снова фыркнул и отвернулся, вызвав на лице принца улыбку. – Прости, прости, старина, - он похлопал скакуна по сильной черной шее. – Ты все-все понимаешь, ты же мой самый лучший, Суан. Слышишь? Ты же мой самый верный друг, - последние слова южанин шептал, обняв коня за шею. Долгих два года они были с ним неразлучны. Сначала в пустынях Сарифа, потом в жарких тропических лесах Дэвии, потом в горах, что пред Рубиновым ущельем, потом в Тхириоре, лесах северных эльфов, и вот, наконец, здесь, на пороге короля Севера. Рагнара Джоддока, о котором ни думать, ни слышать Данияль не хотел. Которого он ненавидел всем своим сердцем, пусть и маленьким, в сравнении с сердцем северянина, но таким же бьющимся и настоящим. - Все готово, мой господин, - раздался голос Гияса от входа в шатер, и Данияль отступил от Суана, потрепав напоследок лошадиное ухо. Конь кивнул головой, гремя своей сбруей, и подтолкнул нерасторопного хозяина к шатру. - Иду, иду, - усмехнулся принц, подняв перед Суаном руки вверх. – Сдаюсь. Данияль вошел в шатер, на ходу снимая с заледеневших рук перчатки. Внутри было хоть немного, но все же теплее, и по коже пробежала волна мурашек. Южанин скинул с плеч тяжелый черный плащ и принялся расшнуровывать теплые эльфийские котты, любезно подаренные ему князем Норитриэлем, когда он имел честь пребывать в эльфийской столице. Расторопные слуги, заметив хозяина, тут же к нему подлетели, молча спрашивая разрешения ему помочь. Дани сдался, убирая собственные руки со шнуровок, чувствуя, как два десятка расторопных женских пальцев снуют по его одежде. - Спасибо, - произнес он, когда ему помогли выскользнуть из одежды. Раньше он этого не ценил и слуг вовсе не замечал. Только, оказавшись преданным, оказавшись на краю гибели, принц понял, какую важную роль в его жизни играли простые люди, отличающиеся от него лишь тем, что не родились в королевской семье. Служанки попрятали глаза в пол, и подали принцу белую сорочку, чтобы тот смог окунуть свое тело в горячую воду, специально для него растопленную из снега. Медная ванна стояла по центру шатра. Босыми ногами, принц прошагал к ней, чувствуя, как от нее веет жаром. - Скажи мне, Гияс, - проговорил Данияль, щупая рукой исходящую паром воду. – Неужели я буду обязан всем этим дикарям? Неужели до конца своей жизни я буду с ними связан? - Мой господин, - тут же откликнулся капитан охраны. Самый преданный Даниялю человек, вынесший его из полыхающего отцовского дворца на своих собственных руках. – Все в вашей воле, мой господин. - Нет, мой дорогой Гияс, - усмехнулся принц, погружаясь в обжигающе горячую воду, в которую заботливые слуги капнули немного лавандового масла. – Представитель нашей крови обещан ему еще до моего рождения, и я один остался жив. Гияс хотел было что-то сказать, сидя на небольшом пуфе у входа в шатер, но Данияль, предвидев это, снова взял разговор в свои собственные руки. - Отец учил меня раздавать долги и воздавать по заслугам, - произнес он, чувствуя заботливые руки в своих волосах. – Сейчас я раздаю долги. А после буду воздавать по заслугам. - Если он не прикончит вас, чтобы остановить войну, - буркнул капитан охраны. – Мы очень рискуем, мой господин. - Не взглянув в омут, никогда не узнаешь, что на дне, - произнес Дани, повернувшись к своему доброму другу. Улыбка озарила его смуглое лицо, и принц сладко выдохнул. – Я должен пойти на это. - Мой господин, - проговорил Гияс, опустив глаза в пол. – Я полностью на вашей стороне, мой принц. Я был с вами, когда вы были совсем крохой, и какое бы решение вы не приняли, я всегда буду рядом. До самой своей смерти, я ваш верный слуга. И в этот час сомнений, - капитан не поднимал головы, произнося всю эту речь. – Когда никто из нас не знает, что произойдет в грядущем, на мою саблю вы можете рассчитывать, что бы ни произошло. Данияль Иса Наби, мы вернем вашу страну и ваш трон. Вы отомстите за отца и братьев, вы убьете змея, посягнувшего на вашу семью и земли, - Гияс ударил кулаком по земле и резко поднял голову. – С северянами или без! Печальная улыбка тронула лицо Данияля. - Спасибо тебе, мой верный Гияс, - произнес принц и посмотрел в лицо своего соратника. – Связаны мы с дикарями или нет, мы заберем то, что наше по праву! - Слова истинного властителя Сарифа! – воскликнул стражник. - Вот именно, - усмехнулся принц, и, подозвав одну из служанок, твердо произнес: - Шейна, режь волосы. Эти кудри делают из меня женщину. А вот бороду придется сбрить. Выгляжу, как моряк. - Как прикажете, мой принц, - проговорила служанка, бережно беря в руки серебряные ножницы. – Коротко ли стричь? - Открой уши, и … просто срежь хвост, я хочу быть похожим на своего отца, - определился Данияль, закрывая свои угольно-черные глаза и позволяя женщине колдовать над его внешностью. На застланный белой тканью пол под ванной, сворачиваясь в кольца, падали остриженные черные локоны. Смуглые сильные руки принца нервозно теребили медные бортики ванны, но лавандовое масло его приводило в состояние умиротворения. Впервые за долгое время, Данияль чувствовал, что все в его руках, остался только маленький шаг – окончательно смириться с тем, что Рагнар Джоддок отныне и навек станет его супругом. *** Как и обещал проводник, в острог они прибыли к закату, если его можно было таковым назвать, ибо Север накрыла вечная ночь. Дорогу путникам освещали лишь факелы на длинных ножках. Учитель некогда рассказывал Дани, что за факелами строго следят, ибо если даже один угаснет, то ночь вторгнется на дорогу, и всякому, кто идет по ней, уже не жить, но Минтра, вызнав у проводников, взахлеб поведал Даниялю о том, что дорогу охраняют вовсе не факелы, а камни. Какие именно камни, и как они могут от чего-то охранять, принц из сбивчивого рассказа так и не понял, но похвалил юношу за любознательность. По мере приближения к острогу, лес редел, все тише раздавался его голос, приносимый ветром и голыми ветвями деревьев, а принцу становилось легче дышать. Данияль не мог понять от чего. От того ли, что он облачился в родную одежду, скрывшись под ней, словно под маской, или от того, что он, наконец, покинул полный опасностей, вековой лес, который пожрал не одну дюжину верных ему людей лишь оттого, что те дерзнули заступить за охраняемую шаманами тропу. Поначалу южанин и не сообразил, что перед ним стены королевского острога. По правде говоря, это больше походило на не слишком строго охраняемый пост контроля. Стены представляли собой частокол из огромных грубо отесанных северных деревьев, что были выше северянина в несколько раз. Отличить их от окружающего леса можно было лишь по огням, что горели в щелях и запаху дыма, носящегося по округе. Раздался низкий рев северного горна, ему вторил рог проводника. - Нас ожидают, - проговорил Минтра, сразу после того, как капитан Брэйн гаркнул что-то на своем отрывистом и совсем не мелодичном языке. Дани кивнул и пришпорил коня. Как и предупреждал Гияс, он замерз: холод сквозь тонкие шелка пробирался намного быстрее, даже когда принц закрывался плащом. Конь под Даниялем уже совсем устал, и хозяина слушался неохотно. Дани прекрасно его понимал, и приговаривал, чувствуя, как ходят лошадиные бока: - Тише, мой Суан, тише, мое вороново крыло. Из-под копыт коня вылетал комьями снег вперемешку с замерзшей землей, что взметалась высоко вверх. С головы Данияля слетел капюшон, и в ушах засвистел морозный воздух. Принц привстал в седле, нагнав, наконец, головной обоз каравана. Он должен был первым войти в этот богом забытый острог, он должен был показать, на что способен настоящий южный принц. Дани притормозил Суана рядом с клином идущими стражниками. Принц вскинул голову вверх, неотрывно глядя на деревянные стены, где спрятавшись за огромными кольями, стояли лучники. Они были вовсе незаметны, если бы Дани не обладал чутким слухом, ведь звук натягиваемой тетивы сложно с чем-то спутать. Позади послышался новый рев рога проводника, и массивные деревянные ворота тяжело стали подниматься. - Хья! – прикрикнул Дани, вновь пришпорив Суана. – Давай, братец, давай! Хья! – он слышал, как позади, громко чертыхаясь, его пытается нагнать Гияс, но у принца не было настроения его дожидаться. Конь взбрыкнул и с места понесся во весь опор, обгоняя свой караван и стражей, даже не успевших сообразить, что задумал их своевольный хозяин. Ветер снова засвистел в ушах, а Данияль несся вперед верхом на черном Суане, взметая перед собой снег и оставляя после себя белую клубящуюся дымку, что причудливо поблескивала в свете факелов. Синие шелка его одеяний выбились из-под тяжелого плаща, и теперь, словно крылья, парили рядом с ним, превращая принца в настоящего волшебника. Дани охватил восторг, он наконец-то смог отделаться от осточертевшего медленного похода, поэтому и пустил уставшего коня в дикую скачку. Как раньше, когда он был беззаботным и всевластным одновременно, наследным принцем Сарифа – самой богатой и процветающей страны в мире. Только вот тогда, копыта Суана тонули в песке, и в лицо им бил горячий ветер, а мимо проплывали не высокие деревья, а низкие кактусы или кустарники. Скакун несся все быстрее, а черные глаза Данияля наконец смогли разглядеть в темном проходе встречавших его северян. Принц не поверил сам себе, ибо в самом центре, облаченный в белые меха, стоял Король Севера собственной персоной. Он резко выделялся даже на фоне своего окружения. Высокий и внушительный, как и все его сородичи, но по-королевски статный и видный. Свет факелов танцевал на его точеном лице, которое принц теперь мог рассмотреть. Его волосы цвета алой человеческой крови были заплетены в тугую косу, но вопреки представлениям принца, виски короля вовсе не были выбриты, как у северян его сопровождавших. Их взгляды на краткий миг встретились, и южанин захлебнулся воздухом, резко хлестнувшим его по лицу, он инстинктивно натянул поводья, заставляя Суана затормозить прямо у внешней стороны деревянного моста. Конь заржал и поднялся на дыбы, но Дани в седле удержался и быстро смог прийти в себя после удара передних копыт скакуна о деревянный мост. Сквозь доски, вниз посыпался снег вперемешку с нанесенной на мост землей. Мелкие камешки ударились о деревянные колья внизу рва. Принц и король неотрывно смотрели друг на друга, изучая и приглядываясь. Дани спокойно держал поводья танцующего под ним скакуна и с ужасом понимал, куда его занесло. Если раньше суровый алый король казался ему далекой перспективой, то теперь вот он, освещенный факелами, стоит перед ним и молча взирает на раскрасневшегося с мороза южанина. Губы северянина растянулись в улыбке, и, распахнув руки, он шагнул к Даниялю навстречу. Принц вновь услышал лучников, целящихся именно в него, и это отвлекло его от Рагнара, ступающего по деревянному мосту. Его руки были украшены традиционными браслетами, а в ушах блестели серебряные диски гравированных серег. Король улыбался, и Данияль усмехнулся в ответ, чтобы не казаться слишком напуганным. Все это виделось Дани, будто бы во сне, он смотрел, как исполин медленно подходит к Суану, будучи равным с ним в росте, а то и превосходя его, он видел, как широкая ладонь Рагнара накрывает морду скакуна, и он замирает на мете, подчиняясь королевскому жесту доверия. А Джоддок все смотрел на принца своими удивительно-карими глазами, и Дани с удивлением и ужасом понял, что точка не возврата достигнута, и более он не может вернуться назад. Принц расправил плечи, позволяя королю себя рассматривать, и вскинул подбородок, демонстрируя свой нрав. Улыбка Рагнар смягчилась и из натянуто-вежливой превратилась в дружелюбную. Джоддок вежливо забрал из замерзших рук Данияля поводья и, перекинув их через лошадиную шею, взял в свои широкие ладони. На нем не было перчаток, а из всей теплой одежды только белый меховой королевский плащ без капюшона и сапоги, отороченные белым мехом. Дани уже привык к тому, что северяне не чувствуют холода, так что не удивился этому. Его поразило лицо короля – мужественное, с резко выраженным волевым подбородком, яркими скулами и невероятными карими глазами, в свете факелов кажущихся красноватыми, как хмельное северное вино. Он был красив, как божество ночи, этого Даниялю сложно было не признать. - Конь устал, - ломано проговорил король на языке Сарифа. Серебряные диски в его ушах мерно звякнули на ветру, ласково трепавшего его красные волосы. – Принцу должно лучше заботиться о своих друзьях. Данияль не поверил своим ушам, когда услышал родные слова, срывающиеся с губ северянина. Он глянул на замершую подобно изваяниям королевскую свиту, прикидывая, сколько из них еще владеют южным наречием. Но потом, поняв, что пауза слишком затянулась, снова перевел взгляд на Рагнара. - А королю должно лучше заботиться о своих гостях, - довольно резко ответил Дани, спрыгнув с коня, вмиг оказавшись очень маленьким и незаметным на фоне огромных и статных сынов Севера. Рагнару он с трудом доставал макушкой головы до плеч, что невероятно смущало Данияля, привыкшего к своему высокому для южанина росту. Принц в требующем жесте протянул руку, и, усмехнувшись, король вернул ему поводья. – Благодарю, - кивнул Дани, услышав, как лучники ослабляют тетивы. – Покажут ли мне мои покои? *** Королевский острог некогда прекрасный, но ныне заброшенный, всегда служил хорошим убежищем всем поколениям Джоддоков, правивших Севером. Когда наступали тяжелые времена, и в столице невозможно было оставаться, королевская семья снималась с места, и отправлялась в горы, дабы укрыться в древнем остроге. Однако после Войны Стихий острог стал никому не нужен, каменные стены пали и поросли травой, поэтому вновь прибывшему королю пришлось наскоро ставить новые из подручных материалов, коими оказались вековые древа старого леса. Их и увидел Данияль, который об этом ничего не знал. Он не интересовался культурой Севера, только иногда слушал байки старого Ори Нарима – его учителя и первого южанина, сумевшего записать все, что путнику доведется встретить по ту сторону Рубинового ущелья. Дани отдал поводья Суана конюху, который расторопно к нему подбежал, и Рагнар повел его в замок, что можно было увидеть, лишь преодолев деревянный частокол. Старый замок, хоть и был наполовину поглощен лесом, все еще был прекрасен, и в этом Дани смог убедиться собственными глазами. Сложенные из серого камня высокие добротные стены, были столь же внушительны, как и сами северяне, окружившие принца теперь со всех сторон. В окнах горели сотни свечей, а из печных труб наружу валил серый дым. По коже Данияля пробежали мурашки, стоило ему подумать о том, как должно быть внутри тепло. - Я вижу вы совсем замерзли, мой принц, - неожиданно проговорил Джоддок, накинув на Данияля свой плащ из драгоценного белого меха. Дани едва не потонул в нем, но с благодарностью ощутил его тепло, инстинктивно втянув голову в плечи и проведя щекой по мягким ворсинкам. Король остался в одном искусно вытканном жилете, расшитым серебряным растительным узором. - Спасибо за заботу, - учтиво ответил он. – Но ваша мантия испачкается, если я продолжу в ней идти, - проговорил принц, пытаясь стянуть с себя столь желанное тепло, но позади раздался голос Гияса, вслед за которым несся Минтра, спотыкаясь и причитая. - Ваши люди как нельзя кстати, - усмехнулся король, остановившись и покачав головой своим воинам, двинувшимся навстречу Гиясу и Минтре. – Кажется, они недовольны вашим побегом. - С ними я разберусь сам, - проговорил Данияль, жестом показав служке, что нужно подобрать полы королевских одежд. Гияс, увидев своего господина в добром здравии, вытянулся по струнке и низко поклонился королю и принцу. К удивлению Дани, Рагнар склонил голову в приветствии. - От всего сердца благодарю вас, за то, что помогли Даниялю Иса Наби добраться до Королевского острога в целости и сохранности, - произнес Рагнар своим низким голосом, и Гияс удивленно на него посмотрел: он был непривычен к похвалам высших чинов, конечно, не считая самого Дани. - Это мой долг, ваше величество, - скупо проронил Гияс, все же обрадовавшись добрым словам в свой адрес. Данияль понял: у капитана только что убавилось подозрений в истинных намерениях Рагнара, и это принца несколько позабавило. Однако он знал, Гияс всегда внимателен ко всему, что касается Дани, поэтому ему не приходилось даже подумать о том, что капитан пропустит мимо себя даже малейшую опасность. Минтра справился с мантией, подхватив ее с земли, и теперь готов был следовать за своим господином куда угодно. Расторопный мальчишка во все глаза смотрел на возвышающегося над ним Короля Севера. Это для Дани не осталось незамеченным, и он почувствовал себя преданным, будто бы у него только что из-под носа увели жену. Рагнар же подмигнул мальчишке и потрепал того по светлоголовой макушке. - Я вижу, у вас была неплохая компания, мой принц, - проговорил Джоддок. – Как зовут этого храброго юношу? - Минтра, - откликнулся Данияль, понимая, что служка сейчас из-за волнения и слова из себя выдавить не сможет. – Он мой переводчик и, можно сказать, лакей. - Чудесный малый, - король усмехнулся и смерил Данияля нечитаемым взглядом. - Идемте, - пробасил Джоддок, показав рукой направление. – Иначе мой принц зачахнет прежде, чем я успею повязать ему на руку ленту. - Смею напомнить, что я вовсе не хрустальный, - проговорил Данияль, недовольный тем, что его пытались опекать, словно женщину. Ему не нравились обороты речи, с которыми к нему обращался король, не нравился тон, которым Джоддок с ним разговаривал. В конце концов, ему не нравился и сам Рагнар, неприлично высокий и сильный для своего уже весьма почтенного возраста. На красивом лице Джоддока не было ни одной морщинки, и Данияль мог поклясться, что именно таким он и видел Короля Севера в тот раз, когда он приезжал с дружественным визитом в Хэнну. А это было без малого десять лет назад, когда принцу было всего семь. - Хрустальный или нет, а болезнь не щадит никого, - твердо произнес Джоддок, склонившись к Дани. – И если вы сейчас же не сдвинетесь с места, - король хитро прищурился и выпрямился. - Мне придется нести вас на руках, - усмехнулся он, прекрасно зная, как это заденет гордого Данияля. Принц ничего на это не ответил, только двинулся вперед в указанном направлении, крепко сжав челюсти. Южанин ужасно не любил, когда им командуют, и, тем более, не любил, когда с ним разговаривают в таком тоне. Но, все же, он был гостем, и ему пришлось подчиниться. Рагнар последовал за Дани, а вместе с королем, гремя доспехами, зашагали его верные северяне, чуть потеснив на узкой тропе Гияса и Минтру. И если капитан охраны южного принца чувствовал себя до крайности некомфортно, то маленький северянин ужасно обрадовался, понимая, что совсем скоро он станет таким же высоким, широкоплечим и могучим, как все эти витязи из окружения алого короля. - Малец, яблочко хочешь? – неожиданно заговорил кто-то из королевской свиты на северном наречии. Минтра от растерянности не знал куда деться. – Да не стесняйся, - добродушно улыбнулся бритоголовый и бородатый северянин. – Бери. Гияс подозрительно покосился на протянутый мальчишке фрукт, а служка в свою очередь бросил короткий взгляд на капитана. - Можно? – спросил он на языке Сарифа у нахмурившегося южанина. - Что за вопросы? – отрывисто бросил Рагнар на своем родном языке, отвлекшись от беседы с принцем. Он обернулся и посмотрел сначала на одного из своих помощников, а потом на мальчишку. – Конечно бери, - добавил он, улыбнувшись. Минтра, улыбнувшись и порядком смутившись, принял угощение. Он спрятал яблоко в карман, предвкушая, как вечером сможет его съесть, или поделится с Шейной. Этот серьезный вопрос мальчику еще предстояло как следует обдумать. Замок все приближался, тяжелой громадой нависая над идущими к нему северянами и южанами. В нем все было непомерно огромным для южанина. Сквозь нечеловечески высокие окна виднелись некоторые предметы обиходы, которые Дани были явно не по размеру. Припорошенная снегом, но старательно расчищенная тропинка, вывела принца, короля и их сопровождающих прямо к крыльцу и дверям серого замка. Подниматься по таким степеням Дани еще никогда не приходилось, но он изо всех сил старался ступать как можно легче, хоть его ноги и закоченели от мороза и долгой верховой езды. Закованные в доспехи стражники, вытянулись перед Рагнаром и выпятили грудь колесом, стоило королю приблизиться к ним. - Король Рагнар! – пробасил один из них, и тяжелые дубовые двери распахнулись перед Джоддоком и его гостями. Свет из замка залил небольшую площадку на каменном крыльце, а изнутри повеяло теплом и запахом чего-то вкусного. - Добро пожаловать в суровый Северный край, мой принц, - проговорил король, пропуская перед собой Данияля, чьи теплые сапоги подошвами негромко стучали по каменному полу, оставляя после себя снежные следы. - Я пожаловал в Северный край уже очень давно, - снова колко ответил Данияль, прищурившись от яркого света. - Вам следовало бы сказать нечто вроде: «Добро пожаловать в мой замок». Джоддок хохотнул и подтолкнул Дани поскорее войти в теплые помещения. Внутри стены тоже оказались серыми, и такими же каменными. Не было привычной лепнины или украшений – только факелы и образцы оружия, выставленные напоказ. - Что ж, если вы этого желаете, - проговорил король под звук закрывающихся дверей. – Добро пожаловать в мой замок, драгоценный принц. - Никогда не видел замка красивее, - привычно отозвался на любезность Дани, только тон его голоса вовсе не был похож на вежливый. – Таких крепких каменных стен и красивых факелов нет даже в Хэнне и Киирисе. - Да, я старался, - поддержал иронию Рагнар. – В цвет ваших глаз подбирал. Вы заметили вот эту копоть на стене? Точь-в-точь ваш профиль. Хожу и любуюсь. Данияль задохнулся от подобной наглости и даже вознамерился что-нибудь ответить, но позади поднялся шум, и в двери, прямо мимо стражников прорвался запыхавшийся гонец. Он низко поклонился королю и протянул ему свиток с красной печатью. Джоддок нетерпеливо сорвал ленту и забегал глазами по чернильному тексту. - Прошу меня простить, - проговорил он. – Мне придется оставить вас, мой принц. Замок вам покажет Гаррэн. Он когда-то служил послом, и отлично владеет вашим языком. С этими словами, коротко кивнув головой, Рагнар круто развернулся на пятках и быстро зашагал вправо. Королевская свита последовала за Джоддоком. Остался только один северянин с соломенного цвета волосами и светло-голубыми глазами, показавшийся Даниялю смутно знакомым. Он не был столь же красив, как его король, но обладал тем же взглядом безумца с суженым зрачком. Гаррэн по южному поклонился принцу и улыбнулся ему. - Что произошло? – проговорил Данияль, вопросительно глядя на Гаррэна, молча ожидавшего разрешения начать разговор, зная о правилах южного этикета. - Брат Короля прислал ему весточку, - ответил посол, указав, куда стоит идти. По сравнению с Рагнаром, чья вежливость граничила с саркастичностью, манеры Гаррэна казались безупречными. Это Данияля подкупило, и он зашагал прочь от лестницы, куда-то влево, видимо, в жилые помещения. – И, как мне подсказывает мой опыт, это что-то срочное, ибо генерал Ховард так просто беспокоить Его Величество не станет. Дани понимающе кивнул и вдруг понял, что забыл гордо вернуть королю мантию, стоило ему войти в замок, как было задумано в самом начале пути. Теперь смысла снимать белые меха не было, да и лишний раз делать остановку тоже. Они поднялись на третий этаж, где было почему-то теплее всего. Принц почувствовал, как ему становится легче, и руки наконец отогреваются от холода. В здешних коридорах, вместо факелов горели свечи в черных кованных подсвечниках. Это были скупые украшения, но все же, они заставили дрогнуть губы принца. Мимо стали все чаще мелькать какие-то тяжелые полотна и скамейки со столами, слишком высокие для южанина и слишком грубо изготовленные для королевского замка. Неожиданно навстречу весьма поредевшей компании вышел невысокого роста златокудрый человек, облаченный в золотые чешуйчатые доспехи. Его светлые брови взлетели вверх, только он взглянул на принца, а тонкие губы сложились в подобие улыбки. У Данияля сложилось такое впечатление, что этот человек просто не умеет улыбаться. - Приветствую вас, Данияль Иса Наби, - проговорил незнакомец, склонив голову, подобно северному королю. На языке Сарифа он говорил удивительно чисто для обитателя Севера, что весьма озадачило и Дани, и Гияса. Гаррэн же был спокоен, и низко поклонился человеку в золотых доспехах. – Не удивляйтесь, не сложно догадаться, кто вы. - Но очень сложно догадаться, кто же вы? – приподнял брови Дани. Он услышал, как за спиной Гияс медленно отступает, чтобы вытащить из ножен саблю, не навредив при этом своему господину. - Мое имя Эдалин, - произнес человек, прижав руку к груди. – Я один из Девяти, наездник золотого Ниримиса, и нам с вами еще предстоит познакомиться ближе, - проговорил он, и Дани окончательно запутался, что здесь происходит. Он провел в лесах слишком много времени, будучи оторванным от жизни и цивилизации, поэтому упустил из своего взора тот момент, когда конники стали так почтительно представляться и щеголять в таких тяжелых доспехах. – А сейчас прошу прощения, - добавил златокудрый человек. – Король Рагнар ожидает меня. Гаррэн, не сочти за грубость, но найди, пожалуйста, Дхаиля и отправь его к Его Величеству тоже, - закончил свою речь человек. - Будет исполнено, арн Эдалин, - почтительно произнес бывший посол и уступил наезднику дорогу. Человек прошмыгнул мимо них, словно тень, будто бы он был облачен в легкие одежды, а вовсе не в тяжелые доспехи и латные сапоги. - Кто это? – спросил Дани у Гаррэна, стоило Эдалину скрыться за поворотом. - Ах, вы же и не знаете об этом, арн Данияль, - произнес северянин, открывая одну из тяжелых дверей. – Это предводитель драконьих наездников! Наездник золотого Ниримиса. Арн Эдалин! - Драконьих… наездников, - повторил Дани за северянином, словно пробуя слова на вкус. Он удивился бы, если бы успел. Первым это сделал Гияс. - Но их же не существует! Это все вымысел! – воскликнул капитан охраны. - Смею вас заверить, - улыбнулся северянин, обнажив белые, но весьма редкие зубы. – Я видел его дракона своими собственными глазами не далее, чем три дня назад. С ним еще два наездника, снежный эльф Дхаиль и темный эльф Кхэл. - А где же тогда их драконы? В конюшнях? – съязвил Гияс, намекая, что их так просто было бы не спрятать. - Драконы на охоте, - ответил Гаррэн, кивнув головой куда-то вверх. – А вот и ваши покои, Ваше Высочество. Ваших слуг и подопечных тоже расположат с должным комфортом, не извольте сомневаться. Ужин подадут через час, Его Величество или я зайдем за вами. Дани кивнул и шагнул в теплую комнату, освещенную добрым десятком свечей. Внутри пахло апельсинами и камфарой, знакомые с детства ароматы, тут же напомнили принцу о доме. Он даже вновь почувствовал себя маленьким, по крайней мере, чувствовать себя иначе в мире таких огромных вещей было невозможно. По центру комнаты стояла высокая и по истине широкая кровать, в ней могло бы разместиться с комфортом как минимум шесть южан или эльфов. На пол была брошена гигантская медвежья шкура, прямо перед потрескивающим углями камином. - Спасибо, Гаррэн, - произнес Данияль, стягивая с плеч тяжелую королевскую мантию. – Передай Его Величеству, что мне понравились покои. В них очень тепло и уютно, - северянин кивнул и удалился. – Гияс, останься со мной, пожалуйста, - проговорил Дани, отдав Минтре драгоценные меха. Мальчишка тут же принялся все сворачивать, чтобы доставить их корою без видимых повреждений. - Драконы, господин! – воскликнул капитан, закрыв двери. – Драконы! С ними мы точно победим! - Мне так хочется в это верить, - произнес принц, стаскивая с себя и черный эльфийский плащ. – Я думал, что все это безнадежно… А теперь пришла сказка и… - Дани обессилено присел на край кровати. Запах чистого белья едва ли не дурманил ему голову. - Отдохните, господин моего сердца, - проговорил Гияс, заметив усталость своего принца. – А лучше поспите. Ничего не случится, если вы пропустите ужин. - Ты, как всегда прав, мой дорогой Гияс, - ответил Данияль, улыбнувшись. Он никогда не думал, что будет радоваться такой мелочи, как мягкие перины и подушки. Принц только сейчас с удивлением понял, как же сильно он устал. Дани упал на подушку, даже не раздевшись, и блаженно закрыл глаза. - Минтра, сними-ка с него сапоги, – вполголоса заворчал капитан. – И кыш отсюда. - Спасибо… - сквозь сон пробормотал Дани, чувствуя, как Гияс заботливо натягивает не него одеяло. - Я за дверью, мой господин… *** Данияля разбудил громкий рев и грохот где-то снаружи. Он испуганно подскочил, звуки были ему странно знакомы и связаны с самыми ужасными воспоминаниями в его жизни. Низкий рык разнесся над сонным замком, подобно громовому раскату, свергшемуся с небес. Принц соскользнул с кровати и босиком побежал к занавешенному плотными шторами окну, сквозь маленькую щелочку между которыми просачивался лунный свет. Поленья в давно потухшем камине прогорели, но не успели окончательно остыть, значит, Дани проспал совсем недолго, но достаточно, чтобы северный черный вечер успел превратиться в светлую безоблачную ночь. Протерев глаза, южанин распахнул грубую ткань занавесок и замер на месте, открыв от изумления рот. Прямо перед ним, на большой площади между деревянными стенами и замком, красовался могучий дракон небесно-голубого цвета. Его чешуя будто бы горела изнутри белым пламенем Великой Луны. Дракон был огромен, его когти глубоко врезались в землю, а шипы на спине и голове были словно высечены изо льда. Его изящная узкая голова была склонена набок, а льдисто-голубой глаз, казалось, неотрывно следил за Дани. Ящер красиво изогнул шею, отставив перед собой лапу, по которой кто-то прытко и ловко взбирался наверх. Дани с трудом закрыл рот и тяжело сглотнул, поражаясь увиденному зрелищу. - Красивый, не правда ли? – раздался позади насмешливый голос Рагнара. - Что? – Данияль резко и испуганно обернулся, оставив созерцание ящера. Принц даже не слышал, как открылась и закрылась тяжелая входная дверь. – Что вы тут делаете? Как… как?! - Вы просто меня не заметили, я пришел к вам после ужина, - пояснил король, поднявшись с обитого красной тканью кресла и выпрямившись во весь свой немалый рост. - Это… это… наглость! – заявил Данияль хозяину замка, в котором он находился. Южанин всплеснул руками и резко выдохнул, глядя нахалу прямо в глаза. Дракон на улице захлопал крыльями, взметая в воздух тысячи снежинок, окружая себя огромным снежным облаком. Ящер вытянул шею, готовясь взлетать. Рагнар только усмехнулся и подошел ближе, принимая немой вызов, неосторожно брошенный ему растерянным Дани. - Знаю, мой дорогой принц, - произнес он, склонившись к лицу южанина. – Я лишь должен был убедиться, что с вами все в порядке. В лунном свете лицо короля выглядело еще таинственнее, чем в свете факелов. Хитрый прищур его глаз стал казаться хищным, а кожа намного бледнее, чем на самом деле. Дани инстинктивно отступил назад, все еще держа в руках одну из занавесок. Дракон мотнул головой из стороны в сторону. - Со мной все в порядке, - поспешил Данияль заверить Рагнара в своем добром здравии. Ящер прижался к земле, напружинив ноги. Джоддок склонился еще ниже, заставляя Дани сделать шаг назад. Однако путь ему преградила горячая рука короля, перехватившая его за талию. Рагнар плотоядно улыбнулся и резко поцеловал не знающего, куда бежать Данияля. Губы короля оказались сухими и обветренными. Их вкус принцу совсем не понравился, как и навязанный дерзкий поцелуй. Он резко набрал в грудь воздуха, а на выдохе изо всех сил толкнул Джоддока в плечи и вывернулся из крепких рук, нервно отбросив в сторону меланхолично колыхнувшиеся занавески. - Спокойной ночи, - проговорил Рагнар, хитро усмехаясь и, довольно глядя на взбешенного и гневно полыхающего глазами Данияля. Ящер, выворачивая своими мощными лапами огромные комья земли, сильно толкнувшись от земли, тяжело взлетел, издав утробный рык. – Рад знакомству, Ваше Высочество, - с этими словами, Джоддок, раскатисто рассмеявшись, вышел за дверь. - Я его ненавижу! – сообщил Дани Малой Луне, и резко задернул шторы. – Король, мать его! – принц снова рухнул на кровать, путаясь в собственных одеяниях. – Нахал! Хам! Дикарь! – на его губах все еще горел этот резкий поцелуй, все-таки отдающий почему-то, горьковатым северным медом.