30 дней моей практики

- Ну что? Давай, решай – вверх или вниз? – спросил Николай, зябко ежась. Мы стояли в огромном помещении первого этажа старой недостроенной многоэтажки, которая ранее была запланирована, как очередной торговый центр, и думали, в какую сторону нам идти – подняться на другие этажи, благо лестница уцелела, или же спуститься в подвал. Под ногами хрустели стеклянная крошка, кусочки штукатурки, цемента, камни, щепки и прочий мусор. Площадки на этажах были большие и просторные, стен практически не было. Внутри стояла тишина, каждый шаг отдавался легким шелестом и треском, которые эхо, подхватывая, разносило по всему этажу, отчего казалось, что звуки шагов раздаются отовсюду. А дождевая дробь, хоть и постепенно стихала, но дополняла атмосферу, создавая единый образ жути. - Ну и как я это определю? – фыркнул я, обхватывая себя руками. Тут было жутко холодно, и я все еще не мог разобраться, то ли это то самое мифическое колдовство, то ли мне действительно холодно. - Ну а ты прислушайся к себе. Что ты чувствуешь? - Я чувствую, как с моих волос стекают холодные капли воды, но это вряд ли подскажет нам, куда идти, - буркнул я, прохаживаясь по периметру в попытке почувствовать то самое значимое, о чем мне вот уже неделю твердит Николай. - Перестань паясничать и давай работать, я не хочу тут торчать до утра, - вроде бы недовольно буркнул он, но сквозь притворное раздражение я заметил легкую улыбку. Это немного подбодрило. Захотелось, чтобы он улыбнулся широко, по-настоящему, не прячась. Чтоб причина улыбки крылась во мне. Я стал более вдумчиво бродить по этажу, максимально уходя в себя, разбираясь в ощущениях. Неожиданно меня словно по голове шарахнуло. Чувства, какие-то слишком чужие, инородные заполнили голову. Страх. Одиночество. Безысходность. Обреченность. Сердце заколотилось с бешенной скоростью. Секунда, две и все прошло. Больше ничего не было, никаких ощущений. - Ну что там? – поинтересовался Николай. Я отрицательно покачал головой и двинулся дальше. Это было не то. Не то, что нам нужно. Но с этим определенно стоит разобраться. Позже. У лестницы на второй этаж мне стало особенно не по себе. Неприятные мурашки пробежали по спине вниз, меня даже передернуло немного. - Ну, очевидно, нам наверх. Но ты ведь это и так знаешь? – поинтересовался я, начиная неспешно подниматься. Начальник последовал за мной. - Нет, не знаю. Я могу почувствовать далеко не каждую магию, иногда она бывает недостаточно сильной, иногда слишком сильной и…. оу, - мужчина резко затормозил, уткнувшись взглядом в центр площадки второго этажа. Посреди комнаты был немного затертый след от костра. Небольшой, но и это было странно. Хотя что в данной ситуации было НЕ странно? - Дикий домовой, ритуальное убийство – веселенькая у тебя выдалась практика, нечего сказать, - фыркнул он, аккуратно подходя к месту бывшего костра. – Или это конкретно ты притягиваешь неприятности? - Убийство? – удивленно откликнулся я. - Оглянись. Я сделал то, что он просил, и только сейчас заметил, что чуть дальше была разлита кровь. Много крови. Правда, опускающиеся сумерки не давали в полной мере рассмотреть всю картину. - А где же труп? – чуть поморщившись, спросил я. - Вот, - Николай Андреевич аккуратно пнул носком своих до блеска начищенных кожаных туфель что-то в пепле. Присмотревшись, я с ужасом заметил, что это зубы. Настоящие человеческие зубы. - Да бред же! – не поверил я. – Как можно сжечь тело в костре!? - В колдовском костре. В нем тело растворяется за считанные минуты. Ну, кроме зубов, конечно. - Почему? - Зубы очень многое значат в колдовстве. Зубы, волосы, кровь, - пожал плечами он. – Хотя, честно сказать, я и сам не понимаю, почему они не горят. - И что теперь делать? Мы сообщим в полицию? - И что ты им скажешь? – усмехнулся мужчина, натягивая невесть откуда взявшиеся резиновые перчатки на руки и с брезгливым выражением лица собирая останки какого-то бедняги. – Для таких дел есть чистильщики. Вот пусть они и разбираются. Произошло очень сильное колдовство, здесь вызывали кого-то из мертвых. - Для чего? - А кто ж их знает, - снова пожал плечами он. – Может, чтобы наслать проклятие, заставить делать что-то в угоду себе. Или получить информацию. Мертвые многое знают. В любом случае здесь мы ничего сделать не можем. Нужно ехать за Викой. Она медиум, может, успеем еще ухватить остатки того, что тут вызывали, и притянуть обратно. - Я ни слова не понял, но раз ты так говоришь, значит, поехали. Мы шустро спустились вниз, и я снова резко затормозил перед подвалом. Что-то там было не так. Боль… - Слава… Страх. - Слав, ты идешь? Одиночество. - Эй, Славик, что с тобой? Обреченность. - Да приди ты в себя, - меня неожиданно так встряхнули за плечи, что даже зубы клацнули. Был бы между ними в тот момент язык, то его кончика я бы точно лишился. - Подвал, там что-то не так, - неопределенно ответил я и, подсвечивая себе телефоном, начал спускаться по лестнице. Мужчина шумно выдохнул и последовал за мной. Темнота была такой густой, почти осязаемой, что телефон едва справлялся с возложенной на него задачей. Что, впрочем, не мешало мне каждые полметра спотыкаться и костерить попавшийся под ноги мусор. Но чувства, ощущения тянули меня вперед, я уже не мог остановиться. Мне казалось, что там, в темноте, меня ждало что-то особенное, что-то значимое… - Кот? Ты потащился в подвал ради кота! – возмущался Крестовский, отряхивая свои идеально-выглаженные брюки от пыли. – Я лазил в подвал ради кошака! - Ну, прекрати! Ему было плохо, больно и страшно! – защищал я серого пушистика, укутывая того в свою олимпийку. Большой и довольно толстый кот доверчиво жался ко мне, вцепившись когтями в майку, и тихонько урчал, тукнувшись холодным мокрым носом в ключицу. – Я заберу его домой. - НЕТ, - тут же рявкнул вампир, чем напугал не только животное, но и меня. - Почему? - Он породистый и ухоженный. Шотландский вислоухий. Он чей-то. Такие коты бродячими не бывают! Ты воруешь чужого кота! - Конечно, чей-то! И я даже знаю, чей. Резцы его хозяина как раз нашли упокой в кармане твоих брюк, - огрызнулся я. - С чего ты взял? - Я чувствую его боль и одиночество, - буркнул я, почесывая коту за ушком. – Именно так я и нашел его… Он прибежал сюда вслед за хозяином. Николай как-то задумчиво уставился на меня, время от времени переводя взгляд на кота, а потом снова на меня. - Ну что? – наконец, не выдержал я. - Ты еще и эмпат, - удивленно заключил он. – Прелесть. И как тебя раньше-то не заметили. Ну, все, теперь ты точно будешь моим напарником. Уж теперь-то я тебя никому не отдам. - А что, меня могут определить и к кому-нибудь другому? - Вообще новичков распределяют по мере необходимости. Но черта с два, ты будешь моим. - Ощущение, будто я кусок мяса на базаре, - фыркнул я, выходя на улицу. - Ну, оно примерно так и будет. Но утешай себя тем, что ты - отборная вырезка. Так, стоп, - он затормозил у машины, скрестив руки на груди. – ЭТО я в свою машину не посажу. - Ой, да прекрати, это же просто кот! Я буду держать его на руках! - Нет! Ты вообще не должен его брать. Коты очень восприимчивы к магии, а этот вообще присутствовал непосредственно при ритуале. Мало ли что с ним. - Поэтому тем более его нужно забрать! - Нет, если хочешь, то неси его сам, - буркнул он, прыгнул в машину и уехал. Я смотрел ему вслед широко открытыми глазами и поверить не мог, что меня реально кинули. Я потоптался на месте еще несколько минут, а потом медленно побрел домой, рассекая белыми кроссовками глубокие холодные лужи, оставленные дождем. Мудак. Ну как так можно было поступить? Просто бросил меня на другом конце города с несчастным животным на руках, так еще и без денег. Они остались в его машине вместе с сумкой, в которой я таскал все бумажки для практики и паспорт. Красота. Через пару пустынных улиц позади себя я услышал тихий шелест шин и буквально взмолился, чтобы это был Николай. Собственно, это он и был. - Держи когти своего кота подальше от моих кожаных сидений, - буркнул он, притормаживая около меня. - Я знал, что ты не бросишь нас с Гарри! – с широкой улыбкой на губах ответил я, поудобнее устраиваясь в прогретом салоне. - Гарри? - Ну да, у меня с детства традиция такая – называть питомцев в честь любимых героев. Мне казалось, что это хоть немного перенесет характер героя на животное. - Мм. Гарри Поттер? - Гаррет-Тень*. Остальной путь мы провели в тишине. Не хотелось ничего говорить, обсуждать. Этот день выдался очень сложным для нас обоих. Хотелось просто завалиться спать. К тому же и время уже перевалило за девять, а еще столько нужно было успеть сделать, а главное успеть лечь спать, чтобы выспаться перед тяжелым трудовым днем. - А Вика? Мы за ней поедем завтра? – спросил я. Мы остановились у моего подъезда. - Нет, просто я решил, что тебе необходимо отдохнуть. А моя работа только начинается. - Но… - Не спорь, - перебил он меня. – Тебе действительно это нужно. Я благодарно ему кивнул и хотел, было, вылезти из машины, но тут мне пришла в голову совершенно глупая идея, которую я тут же попытался реализовать. - Погладь его. - Что? - Кота. Погладь кота. - Не собираюсь, - фыркнул мужчина, с неодобрением уставившись на меня. - Вампиры не дружат с животными? – поинтересовался я. - Как раз таки у вампиров налажен очень хороший природный контакт с любыми животными, включая котов, - похвалился он, протягивая руку к Гарри. Кот неожиданно зашипел, извернувшись в моих руках, цапнул его за руку так, что по ней тут же потекла струйка крови, и на всех парах полетел к подъезду, вспоров когтями кожаные сидения Крестовского. - Ебаный кот, - рыкнул Николай, прикладывая к ране платок, который достал из бардачка. – Так и знал, что не надо было вас сажать в машину! - Он чувствует в тебе противника. Он чувствует в тебе зло. Ему кажется, что ты хочешь навредить ему… и мне, - немного заторможено ответил я, разбираясь с тем ворохом эмоций, что хлынули от кота. - Глупости какие. Нужен мне твой кот, - рыкнул он, прожигая топчущегося у подъезда Гарри ненавистным взглядом. - Говоришь, хорошо налажен контакт? - Просто у тебя какой-то дефектный кот! - Просто это ты какой-то дефектный вампир, - рассмеялся я, вылезая из машины. Николай схватил меня за руку, дернул обратно и поцеловал. Снова. Кот дико зашипел, сверкая на нас зелеными глазами. - Сейчас весь двор будет знать, - шепнул я ему практически в губы, немного отстранившись. - Я отвел всем глаза. Вампир я или нет, в конце-то концов? – фыркнул он и отпустил меня. – Я завтра не смогу заехать, так что смотри, не опоздай. Я опоздал. Утром Гарри прыгнул на тумбочку и уронил телефон. Мобильник стукнулся о ламинат и выключился. Естественно, никакой будильник не прозвенел, и только лишь соседи, начавшие долбить свои ремонт за стеной, смогли меня разбудить. Впрочем, в офисе этого никто не заметил. Комиссия была еще здесь, поэтому ребятам было явно не до моих косяков. Николай и Виктория пришли позже всех, почти к обеду, сонные, помятые и ужасно злые. Такие злые и занятые, что я никак не мог поймать своего начальника, чтобы расспросить и узнать, что же случилось тогда, когда я уже, покормив кота, мирно укладывался спать. - Ну что, вы уже переспали с ним? – поинтересовалась Ольховая, скрестив руки на груди. Она поджидала меня у лифта, когда я в очередной раз несся вниз по поручению Крестовского, чтобы отправить письмо. - Что? – я непонимающе уставился на нее. - Ну, с Крестовским. Вы переспали уже? Хотя нет, что же это я. Он ведь не такой. Не так быстро, вы ведь знакомы всего ничего. Он подождет, будет тянуть, ухаживать. Он умеет красиво ухаживать. Подвозит на работу, забирает оттуда, водит в кафе, кино, рестораны. Джентльмен херов. - Я не понимаю, о чем вы говорите, - постарался как можно безразличней ответить я, хотя сердце внутри отбивало чечетку. Откуда она узнала? Что ей нужно? Зачем говорит все это? - О нет, понимаешь. Я эту схему знаю наизусть. Он ведь тебе нравится. Очень нравится, по глазам вижу. Мы, ведьмы, такое очень тонко чувствуем. Ну конечно, а как может быть иначе? Ведь он такой добрый, милый, отзывчивый. Безусловно, красивый. Весело шутит, в любой момент готов помочь, всегда рядом, когда нужно. Ходит, так сказать, по накатанной дорожке. Ему ведь так удобно, когда его помощники влюблены в него без памяти. Ведь ради любимого пойдешь гораздо дальше, чем ради знакомого и даже друга. Так случилось с Абрамовым – его прошлым помощником. К счастью, парень отделался сломанным бедром, парой ребер, рукой и сотрясением. Но хотя бы живой. Так случилось со мной… - девушка ненадолго замолчала, сверля стену позади меня невидяще-злым взглядом. Можно было подумать, что сзади кто-то стоит, но там было пусто. В последнее время благодаря внезапным подкрадываниям Николая я начал понимать, как определять такие вещи. Колдовство потихоньку поддавалось мне. - С вами? Вы были в него влюблены? – удивился я, другими глазами глядя на Юлию. - Я и сейчас… Мы были напарниками, но для меня это кончилось весьма плачевно, поэтому меня перевели в другой отдел. Я два года ходила к психологу и… - Слава, тебя, кажется, просили письмо отправить? – послышался недовольный голос откуда-то сбоку. Я в растерянности опустил глаза и увидел, что до сих пор сжимаю в руке большой зеленый конверт, впрочем, уже изрядно мной помятый. - Извините, Николай Андреевич, я сейчас. Крестовский нажал кнопку вызова лифта и остался стоять рядом, сверля тяжелым взглядом Юлию. Та даже как-то стушевалась и начала ковырять каблуком трещину в плитке, что удивило и частично убедило меня в правдивости ее рассказа. Она никогда при нем такой не была: резкая, грубая, саркастичная, язвительная, но никогда не испуганная и расстроено-смущенная. Лифт подъехал, и двери с легким шелестом открылись. - Просто помни, о чем я тебе сказала, - шепнула Юля и, гордо приподняв подбородок и плавно покачивая бедрами, поплыла в сторону пятьсот пятого. Мы вдвоем с Крестовским шагнули в лифт и неторопливо поехали вниз. - Что она тебе сказала? – довольно грубо и раздраженно спросил он. Сейчас в его глазах не было и намека на ту мягкость и какую-то теплую нежность, что была тогда, в машине. Сейчас этим взглядом можно было заморозить озеро. - Н-ничего… - Так уж и ничего? – фыркнул он, внимательно глядя на меня. – Так ничего, что ты даже глаза на меня боишься поднять… Можешь мне ничего не рассказывать, я знаю каждую ее фразу. Она рассказала тебе, какой я ужасный, как использую всех ради своей выгоды. Наверняка, в этой увлекательной истории участвовал Абрамов. И, конечно же, она не могла не рассказать про наши с ней отношения, ее жуткую ко мне любовь и меня, бессердечную сволочь, бросившую несчастную девушку прямо на дне ее рождения в присутствии близких родственников и друзей. Хм, ну, в принципе, ничего другого я от нее и не ожидал. Она не говорила тебе, как я вероломно забрал ее девственность?.. Мне вдруг стало невыносимо обидно за девушку. Не знаю, чистую ли правду она говорила, но что-то там точно было. Крестовский научил меня немного пользоваться своими способностями. И тогда я чувствовал, вернее, как раз не чувствовал ничего. Она не обманывала меня. Мне было искренне жаль девушку, полюбившую просто не того человека. Она, возможно, была не такой уж плохой, какой пытается выставить ее Крестовский. Или вполне вероятно и неудивительно, что у Юлии выработалась такая вот колючая защитная реакция. Лифт снова зашелестел, распахивая свои дверцы на первом этаже. - Молчишь? Ответить нечего? Чтобы я сейчас тебе не сказал, будет выглядеть, как оправдание. Ты все равно не поверишь. Просто знай, что правда у каждого своя, - резко крутанувшись на пятках, Крестовский буквально вылетел из лифта и понесся куда-то по коридору, оставив меня в абсолютном недоумении.