Make me feel like I am breathing

      Что-то едва заметно и безвозвратно изменилось в тот миг, когда имперский звёздный разрушитель перешёл в гиперпространство. По-прежнему безупречны манеры гранд-адмирала, и экипаж крейсера обращается с Леей как с высокопоставленной гостьей, и её ночи, их с Трауном ночи — то, о чём она мечтала, тоскуя и тревожась, долгое десятилетие. Но принцесса, с раннего детства привыкшая доверять тому, что не имело для неё названия, что все вокруг, отводя глаза, называли «интуицией», чувствует беспокойство и смятение почти постоянно. Она списывает это на факт бегства («предательства»), на неопределённость её будущего. На гражданскую войну и чувство вины перед друзьями. Других причин она не находит.       Адмирал уверяет, что всё будет хорошо и все проблемы решит он сам. Когда Лея упомянула о том, что может в дальнейшем выступить в качестве дипломатической посредницы между Новой Республикой и Империей, Траун только отечески погладил её по голове и сообщил, что для Республики она мертва:       — В Дворце произошёл несчастный случай или террористический акт — единой версии нет. По счастью, жертва только одна. Если бы они узнали правду, возненавидели бы тебя. Если рассуждать трезво, вряд ли когда-то в Восстании забудут о том, чья ты дочь.       И, поцеловав Лею в лоб, для чего ему пришлось изрядно склонить голову, добавил:       — Ты должна находиться в полной безызвестности. И, разумеется, полной безопасности. Ты сама не представляешь, насколько ты важна.       Конечно, Лее приятно, что она важна для своего мужчины, и приятно, что он сам говорит об этом вслух, но почему ей в этих тёплых словах чудятся холодок наручников и тюремные стены из чёрного камня, жадно поглощающего весь солнечный свет?       Лея лежит в постели и лениво прислушивается к тому, как адмирал разговаривает в освежителе по комлинку. Голос гулко мечется между мокрых стен, и к нему неприятным фоном, вместе со слабым шумом воды, добавляется жужжание помех: связь явно осуществляется на огромном расстоянии, через множество ретрансляторов, и ответы собеседника Трауна Лее не расслышать.       — Восс, проследи за ангаром Башни. Важно проверить системы слежения и охрану. И ещё — исаламири. Я хочу, чтобы они были рассредоточены по Башне так, чтобы их нейтральные зоны перекрывали друг друга, не полагаясь на совокупный эффект их присутствия. Надо, чтобы вся территория была... безопасна.       Лея ни разу в жизни не слышала слово «исаламири», и теперь, в дремоте, она начинает праздно размышлять о том, что оно могло бы значить. Скорее всего, разновидность силового щита, раз речь идет о безопасности.       Верно, она все же умудряется задремать: диковинно изогнутый комлинк издает стук, опускаясь на прикроватный столик, и Лея чувствует через простыню, как на неё сверху ложится разогретое душем тяжелое тело. Адмирал шепчет:       — У меня полчаса, после придется вернуться на мостик.       Лея пытается коснуться его разума через свою слабую связь с Силой и ощущает похоть, радость победы, нежность и едва уловимое чувство вины. Мужчина начинает плавно скользить по ней так, словно они уже занимаются сексом, возбуждая и возбуждаясь, и Лея спешит прижаться губами к его губам: для размышлений у неё найдётся время позже.