Мой неделимый элемент.

С возвращением Юрки все одновременно и изменилось и не поменялось, как в параллельных вселенных, где такое возможно. Саша все так же бегает в школу и на работу, запоздало удивляясь своей выносливости - и как только сил хватало раньше? Теперь словно улеглось на сердце – дышать становится легче. Саша думает, много думает по поводу их будущего – вариантов ну никаких, разве что только валить из этого города куда глаза глядят, да вот только куда? Вариантов не так уж и много, а шансов и того меньше – с Юркиной-то судимостью больно не уедешь. Волосы по-прежнему заплетаются в косы, уже скорее по привычке, нежели по существу. Саша всматривается в запыленные окна класса и думает о том, что эти самые окна очень похожи на ее жизнь – треснутую, расколовшуюся, но все еще целую. Ее рама – Юрка. По некоторым его моментам можно с легкостью выгадать его действия поэтапно – как книгу открытую читаешь: с легкой полуграцией скользит в голове фраза « а не послать бы все», но Саня держится, молчит. Иногда лучше промолчать. Юрка в этом плане сдержаннее – он почти всегда молчит, но делает. Не из тех, кто любит разговоры – это с детства так; Саша не старается вспоминать все в подробностях, но само собой всплывает. Чертовски хочется спать – вчерашняя лабораторная по химии успехов не принесла, зато отняла кучу драгоценного для сна времени – зевать так, чтоб не увидел учить – это почти что искусство. Оценки ее хуже не становятся, но вот сил заметно поубавляется почему-то – оставалось только гадать. Наверное, все же она слишком расслабилась с приездом брата – половина обязанностей теперь лежит на его плечах, а если сказать точнее – то все. Устроился работать грузчиком в ночную смену – теперь Саша снова засыпает одна, а когда просыпается, то Юрка уже крепко спит на соседней кровати, уткнувшись носом в подушку; Саша жалеет брата, но ведь у самой ситуация не лучше. Деваться некуда – кто-то вот живет, а им выживать приходится, чтоб с голоду не подохнуть. Жизнь штука вообще капризная, но не более – подо все можно приспособиться, не прогибаясь. - Саня, - Ленка тычет ее локтем в бок. У них совмещенные уроки и они сидят вместе наконец-то. – Саня, не спи. - Не сплю, - хотя глаза просто закрываются сами по себе. – А что? - Училка сюда смотрит. Саша поднимает голову и натыкается на взгляд Марины Михайловны – русский язык она всегда знала хорошо, и посему ее не напрягали даже; врожденное чутье и хорошая память позволяли иногда вообще домашку не делать – на кой черт ей, спрашивается, домашка, когда она может в уме все прописать и ответить без запинки устно? Но Михална – человек, радеющий за свое дело; стоит только поискать таких настырных учителей, как она – скорее иголку в стоге сена обнаружишь. И заснуть на ее уроке означает быть прилюдно казненной сотней разных способов – Саша замирает под взглядом женщины, как кролик перед удавом – что сделает? Вместо предполагаемого резкого «Бойко, к доске!», женщина вдруг неожиданно улыбается и снова утыкается носом в классный журнал. Ленка офигело смотрит на подругу, а та лишь пожимает плечами – у всех свои причуды, мол, не парься. После урока Саша решительно дожидается, пока большая часть класса выходит на перемену и подходит к учительскому столу. - Я что-то сделала? – как начать разговор она не знает, а спросить все же хочется. – Или что? - Нет, все я порядке, - Марина Михайловна смотрит на нее поверх очков. – Просто я не считаю нужным дергать человека, который работает по вечерам и наверняка сильно устает. - Вы знаете? – внутри все обрывается, со стремительной скоростью несется вниз. – И… не скажите? - Не скажу, - женщина протягивает ей папку с задачами. – Вот, прорешай до конца недели все дома и у тебя будут три оценки в журнале. Хорошо? - Спасибо вам, - шатенка растерянно берет папку в руки и мнется. – Большое. - Давай, иди на химию. На химию сходить не получилось – учительница траванулась чем-то несвежим и легла в больницу, а стремительно веселеющих старшеклассников отпустили по домам – мол, вали и радуйтесь жизни, ребятки. Жара на улице стоит неимоверная – Саша готова уже буквально в речку залезть, лишь бы не чувствовать этого изнуряющего удушья – бутылка холодной воды уже нагрелась и теперь нифига не спасает. Девушка чуть ли не взлетает в прохладный подъезд, старательно и витиевато посылая переменчивую погоду в пятую точку. - Юрец, я дома! – победный клич остается проигнорирован, зато в кухне сидят сразу двое людей. Саша осекается и мучительно краснеет – предупредил бы хоть, чтоб она себя дуррой не чувствовала. Второй парень, лет тридцать пяти на вид, выглядит совершенно расслабленным: короткая стрижка, простая футболка и джинсы. Но что-то в нем, что-то неуловимое, что не разрешает так же, как и ему, расслабляться – Саша пристально выцепливает его образ и натыкается на взгляд: не глаза человека, а глаза того, что многое уже повидал и, наверное, ничего не боится. Вздрагивая и мысленно ругая себя за разыгравшееся воображение, Саша проходит в кухню и останавливается в дверях. - Здравствуйте, - вежливо произносит девушка. Юрий резко поворачивается от мойки – чашки для чая мыл. - О, привет! – торопливо вытирает руки о полотенце и ставит третью чашку. – А это моя сестра, Стас, знакомьтесь: Саша, это знакомый мой старый, Стас Карпов. Стас, моя сестренка Александра. - Привет, Санек, - он улыбается лишь уголками губ и по-мужски протягивает ей руку для пожатия. Сашка отвечает ему тем же. – Я уж совсем забыл, что ты взрослая такая, думал, еще в школу ходишь. - А я и хожу, - Саша улыбается. – Только заканчиваю в этом году. - И куда дальше собирается? – Стас помешивает сахар ложечкой, а взгляд серьезный и сосредоточенный, что аж неловко. - Не знаю, - Саша пожимает плечами и вдруг неожиданно для себя признается. – Вообще в школу МВД хотела бы, да только кто меня туда возьмет? - Оппаньки! – Стас хмыкает и смотрит на помрачневшего Бойко. – А серьезная у тебя сестренка, Юр. Молодец девчонка. - Может, на менеджера пойду… - Ага, - в каждом слове Карпова слышна насмешка. – И помрешь от скуки. Ты мне скажи – серьезно решила пойти? Не просто так? Саша медлит с ответом: сказать при Юрке или нет. Наверное, лучше уж… - Когда маму с папой убили, - голос ее твердый и тихий. – Менты даже разбираться не захотели – у кого бабло, тот и прав. Когда Юрку посадили – тоже самое. Если хотят наживы, то пусть наживаются, кто ж им мешает, только пусть свои понятия пересекают со своей совестью и законом. - Саня, - Юра качает головой. – Ну ты и… - Да нет, - Стас усмехается. – Голова варит у тебя, Сань. Молодец, серьезно – большинство моих ребят даже и в своем возрасте до такого не додумываются, а тут уже четко все разграничила. - Пришлось разграничить, - Саша пододвигает к себе кружку с чаем, стараясь не замечать взгляда Юрки. Стас снова усмехается. - Юр, - обращается к парню. – Если девочка уж так хочет, то отчего бы не помочь? - А? - Два, - передразнивает его. – Поговорю с одним человеком, Саньку твою устроим в школу эту, если так хочет девчонка. - Стас, - Юрка морщится. – И так уже много сделал, да тут еще и… - Мозги у нее есть, - Карпов говорит так, словно она тут и не сидит. – Мысли правильные, понятие закона и справедливости и норме – пусть попробует, кто ж знает, может, она у тебя будущий великий Холмс? - Ну, - вклинивается в их разговор Сашка. – До Холмса мне далеко, а вот миссис Хадсон могу поизображать. На этот раз Карпов от души смеется, Юрка пытается скрыть довольную улыбку, а Сашка думает о том, что откуда взялся этот Стас и какое отношение он имеет к Юрке – сказать вот так, без информации довольно сложно, но чувство того, что их жизнь скоро изменится, правда, в какую сторону, еще не очень-то понятно.