Любви счастливой не бывает

Спустя некоторое время после отправления, нам стучат в дверь, зовя на ужин. Я так раздавлена всем произошедшим, что готова отказаться от еды. Пит с силой ставит меня на ноги и придерживает, чтобы я не упала. Прошу его сходит посмотреть есть ли в столовой Хеймитч, если он там, я не выйду. Пит понимающе кивает головой и оставляет меня одну, но быстро возвращается спустя всего несколько минут. Хеймитч и Эффи ужинают, Пит попросил принести наш обед в купе, и я благодарна ему за это. Ужин безупречен, как любой ужин из Капитолия, но я больше ковыряю вилкой в тарелке чем ем. Мы оставляем тарелки, когда Эффи зовет нас смотреть церемонию Жатвы. Я не хочу этого видеть, но понимаю, что узнать своих соперников необходимо. Обещаю Питу не бить Хеймитча при встрече и мы идем на просмотр. В купе с телевизором Хеймитча нет, только Эффи. Она снова в золотом парике, только приколола к нему что-то подобное вуали, тонкая сеточка, прикрывающая след от моего удара. Я искренне извиняюсь, но Эффи только отмахивается и отворачивается, и я снова вижу слезы у нее на глазах. В этом году, я смотрю церемонию Жатвы более внимательно. Брат и сестра из первого, в свое время победили два года подряд, я помню Игры с их участием, и мне становится страшно. От второго дистрикта – Брут и Энобария. Они пожимают друг другу руки, Энобария улыбается, обнажая зубы, заточенные как клинки. Пару из третьего я не помню, они победили давно, мужчина поправляет очки, по этому движению я вспоминаю его. На него мало кто ставил, но он победил, убив несколько человек электричеством. Опасные соперники, не смотря на преклонный возраст. На Жатве в четвертом дистрикте разыгрывается настоящая драма. Трибутом выбирают рыжеволосую, дерганную девицу, но вместо нее добровольцем вызывается старуха. Она была одной из первых победительниц, но все равно жертвует собой ради другой. Ко мне снова возвращается злость на Хеймитча, никогда не прощу, что он так поступил. И конечно главной звездой от четвертого выступает Финник Одейр. Сверкая безупречной улыбкой, он посылает воздушный поцелуй в камеру, я так и вижу, как в Капитолии зрители падают у телевизоров. Единственный кто победил в четырнадцать, десять лет назад, сейчас он на пике своей формы, наверное, Финник самый опасный противник для нас с Питом. Других трибутов я пытаюсь запомнить, но все равно ничего не получается. Эффи несколько раз вскрикивает, видя на экране любимцев Капитолия, которых, как и нас с Питом, приговорили к смерти. Пит сидит с блокнотом в руках и отмечает наших противников. Наконец доходит черед до нашего дистрикта. Казнь мэра Андерси не показывали, что меня ничуть не удивляет. Мы с Питом прощаемся с молчаливым дистриктом под тихий свист Гейла. - Эффи, а можно достать видео с Играми наших противников? – спрашивает Пит, выключив телевизор, - Хотелось бы посмотреть на что они способны. - Не знаю, я постараюсь. Сделаю все, что в моих силах. Пока вы можете посмотреть запись Второй Квартальной Бойни, я подумала, что вы захотите ее увидеть, вы еще слишком юные, чтобы ее помнить. - Спасибо за заботу, мы обязательно ее посмотрим, но не сейчас, нам с Китнисс надо немного отдохнуть. Сегодня у всех нас был тяжелый день. Мы возвращаемся в купе, и я сразу забираюсь под одеяло, и только тогда вспоминаю, что на мне все еще мамино платье. Переодеваюсь в ванной и возвращаюсь в постель к Питу. Делаем вид, что пытаемся заснуть, но все равно ничего не получается. Перед глазами постоянно возникает виселица и два тела, качающиеся на веревках. Наконец Пит не выдерживает и предлагает: - Давай посмотрим запись второй Квартальной Бойни, - Пятидесятые юбилейные Голодные Игры. Игры, подарившие нам нашего ментора. Я чувствую неловкость от мысли, что мы с Питом будем их смотреть. Каждый год нам напоминают историю Игр, но почему-то Игры с участием Хеймитча не имеют популярности. Я была совсем маленькой, когда их показывали в последний раз и я их почти не помню. - Ты уверен, что хочешь это увидеть? – спрашиваю у Пита, муж утвердительно качает головой. - Может быть, Квартальные Бойни отличаются от обычных Игр. Не зря же Эффи доставала для нас это видео. Нам надо быть готовыми ко всему, до Капитолия осталось всего несколько часов. После Жатвы я точно не усну. - Возможно, ты прав и Квартальные Бойни отличаются от Игр, эта Жатва точно была ни на что не похожа, - от одного упоминания о пережитом днем меня передергивает. Пит протягивает руку, зовя меня за собой, и я послушно иду за ним в купе с телевизором. Пит прав сегодняшняя ночь не располагает ко сну. Из купе доносятся голоса. Мы замираем на пороге, не зная как поступить, в купе кто-то плачет, резким движением Пит открывает дверь. Хеймитч сидит на полу, его лицо распухло, не лицо, а сплошное кровавое месиво, глаза воспалены и покраснели, на щеках бороздки слез смыли следы крови – это его рыдания мы только что слышали. Увидев нас, Хеймитч пытается вытереть лицо, и падает на пол, Пит помогает ему сесть на диван. Я просто наблюдаю за ними, не могу себя заставить дотронуться до Хеймитча, настолько он мне отвратителен. Хеймитч тяжело вздыхает и кажется, снова готов зарыдать, переглядываюсь с Питом, не зная, что вызвало такой всплеск эмоций, но точно не его поведение на Жатве. Пит кивает головой в сторону телевизора, и я смотрю на экран. Красивая девушка, загадочно улыбается, смотря куда-то вдаль. Ее лицо кажется мне странно знакомым, я ее точно раньше видела, но не помню где. - Пришла еще потренировать на мне удар, солнышко? – язвительно спрашивает ментор, запекшаяся кровь на его губах лопается и проступают свежие капли. Я ничего не отвечаю, просто сажусь на диван, стараясь не прикасаться к Хеймитчу. - Это миссис Андерси? – спрашивает Пит, желая перевести разговор, он первый узнает девушку. Кажется, я никогда не видела маму Мадж такой счастливой, я навсегда запомнила ее несчастной, мучающейся от вечных головных болей. Она была совсем не похожа на эту смеющуюся девушку. Только дар художника помог Питу узнать ее. - Это Мейсили Доннер, - говорит Хеймитч, по его лицу снова текут слезы. Значит, мы правильно увидели семейное сходство. Так вот как выглядела мамина подруга, погибшая на Играх. Она тетя Мадж. Мадж, теперь у нее не осталось никого. Ощущаю, что слезы текут и по моим щекам. Хеймитч быстро берет себя в руки, вытирает нос и злобно смотрит на нас, - Что вы тут делаете? - Не спится, вот и решили посмотреть запись Квартальной Бойни. Ты же сам смотрел запись своей победы, или ты против, чтобы мы это смотрели? – удивляется Пит. - Да смотрите сколько душе угодно, - хмыкает ментор, он делает вид, что ему нет дела до того, что мы увидели его в таком состоянии за просмотром видео, он даже поудобнее устраивается, что бы составить нам компанию, - Ну что же Пит, давай включай. Вам, детки, полезно будет это увидеть. Советую смотреть с начала. Пит послушно перематывает запись на начало и садится между мной и Хеймитчем, прекрасно понимая, что мы не хотим касаться друг друга. За двадцать пять лет наш дистрикт почти не изменился. Только вместо Эффи обреченных выбирает другая женщина. Вот вытаскивают имя Мэйсили Доннер, и камеры показывают трех совсем юных девушек. Я с трудом узнаю в одной из них маму, две другие близняшки. Мэйсили отделяется от сестры и подруги и медленно поднимается по ступеням Дома Правосудия. Потом наступает очередь Хеймитча. Молодой, быстрый, угрюмый, как всегда. Парад трибутов, интервью, голова кружится от того скольким детям суждено погибнуть ради победы Хеймитча. Чудовищная Жатва, собравшая в два раза больше жертв. Старый Хеймитч только хмыкает и прикладывается к бутылке, не так легко ему дается воспоминания молодости, как он хочет это показать, и мне совсем не жаль ментора. Начало Игр. Арена смотрится чудесным лесом, но хранит в себе море опасностей. Хеймитч быстрее всех оказывается у Рога Изобилия, и вооружившись быстро скрывается в лесу. У Рога же начинается кровавая битва, уносящая жизни восемнадцати трибутов. Я радуюсь, что Мейсили вовремя удается скрыться в лесу. Хеймитч не стремится выжить, он словно идет к своей неизвестной остальным цели. Несколько дней он успешно избегает ловушек арены, но все же встречается с тремя профи. Они выше и сильнее его, но Хеймитч вытаскивает нож и первым бросается в атаку. Он успешно расправляется с двумя, но третий отбирает у него оружие и уже целится в горло — как вдруг валится наземь с отравленным дротиком под лопаткой. Из лесного полумрака выступает Мэйсили Доннер. Ей удалось получить трубку с дротиками, а сок местных растений оказывается смертельно ядовитым. — Вдвоем уцелеть будет легче. — Убедила, — кивает Хеймитч, потирая шею. — Союзники? Мэйсили только кивает головой. Вместе они держатся намного лучше, чаще отдыхают, добывают дождевую воду, единственную пригодную для питья на арене. Хеймитч выглядит менее сердитым, чем всегда, он даже улыбается несколько раз. А Мейсили рядом с ним расцветает. Впервые за все время Игр она застенчиво улыбается, когда они с Хеймитчем касаются друг друга. Я уже видела эту улыбку на губах Пита. Мы смотрим друг на друга, понимая правильность нашей догадки без слов. А Хеймитч, словно не замечает реакции Мэйсили, только с каждым разом дольше обычного держит ее за руку. Но именно над кадром с улыбкой Мэйсили рыдал Хеймитч, когда мы вошли в купе. Неужели даже спустя столько лет воспоминания о Мэйсили вызывает у него такую боль? Они расстаются, когда доходят до края арены. Мэйсили не понимает, зачем Хеймитчу нужен был конец арены и уходит. Он провожает ее, не обернувшись, и бросает камни за край арены. Когда камни возвращаются, он начинает смеяться неизвестно чему. И тут начинает кричать Мэйсили. Хеймитч сразу бросается на помощь, но не успевает. Он только видит, как стайка цветных птичек пронзает шею девушки. Хеймитч остается с ней до последнего вздоха. Мэйсили умирает, держа его за руку. Я вспоминаю Руту, которую не смогла уберечь. Хеймитч долго не может поверить в ее смерть и не отпускает. Когда в воздухе появляется планолет и оставаться рядом, больше нет возможности, Хеймитч что-то снимает с груди Мэйсили, робко целует мертвую девушку в щеку и уходит не обернувшись. Оставшиеся трибуты погибают стремительно. Остается только девушка из Одинадцатого. Они сталкиваются с Хеймитчем в лесу и встреча превращается в кровавое месиво. Она крупнее и сильнее его, но Хеймитчу удается вырваться. Он уверенно ведет ее к краю арены. Противница следует за ним, стремясь вонзить в него топор. На самом краю арены она бросает топор в Хеймитча, но раненый соперник падает и начинает биться в конвульсиях. Девушка ждет, смерти Хеймитча, но вдруг топор возвращается, как камни, и вонзается в голову девушки. Раздается пушечный выстрел, тело убирают, и барабанная дробь возвещает победу Хеймитча. - Там было силовое поле? – первым догадывается Пит. Хеймитч только кивает. Он сумел обмануть Капитолий, превратить его арену в свое оружие. Это почти так же опасно как наша выходка с ягодами. Мы можем только умирать для их забавы, но не имеем права проявлять свою волю. Пит подумал о том же, спрашивая, - Они были сильно недовольны? - Они были в бешенстве. За это расплатились моя мать и брат. А девушку, которую любил, я потерял еще раньше. - Мне жаль, - неожиданно для себя говорю я. Мне действительно жаль Хеймитча. Победить, выжить в чудовищной бойне, и за это потерять близких, тех ради которых он стремился выиграть. Я не простила Хеймитча за Жатву, но после увиденного, уже не могу так на него злится. Мы долго молчим, не зная что говорить. Внезапно, я вспоминаю жест Хеймитча у тела Мэйсили, я не могу не задать ему вопрос, - А девушка, это ведь была Мэйсили? - Да, - в одном коротком слове столько боли. - И с ее груди ты снял брошку Китнисс? – Пит тоже все понял. Хеймитч только качает головой. - А сегодня на площади, я снова пережил ее смерть. И сразу все становится понятно, его помощь нам с Питом, попытки защитить, в нас он видел то что не смог спасти в его отношениях с Мэйсили. Они с сестрой были так похожи. А теперь обе мертвы. Вот почему Хеймитч не сдержал обещания и не вызвался добровольцем. Я больше не могу винить его за это, так как не знаю, как поступила бы на его месте. - После стольких лет ты до сих пор любишь ее? – спрашивает Пит, он всегда все понимает раньше меня. Я не рассчитываю на ответ Хеймитча, но он отвечает. - Всегда.