Любви счастливой не бывает

Слова Рубаки не дают мне покоя, и сразу после тренировки я оставляю Пита одного и иду разыскивать ментора. За все время проведенное в Капитолии я ни разу не была в комнате Хеймитча. Без результата постучусь в несколько запертых дверей, пока за одной из них не раздается знакомое сердитое рычание. Без разрешения открываю дверь и захожу в комнату. Ментор в плачевном состоянии, лежит на полу, в луже, стараюсь не думать о ее природе. Подхожу к Хеймитчу и начинаю трясти его за плечо. Он вырывается, пытается меня ударить, но я вовремя вырываюсь. Хватаю вазу с тумбочки и бегу в ванну. Набираю полную вазу воды и возвращаюсь к Хеймитчу. Холодная вода действует на ментора оживляюще. Он снова рычит, плюется, пытается достать меня. Когда он немного успокаивается, я помогаю Хеймитчу подняться и веду его в ванну умываться. Он невероятно тяжел и я уже жалею, что отказалась от помощи Пита. Когда с умыванием покончено я провожаю Хеймитча в комнату. Усаживаю его на кровать, кажется, теперь с Хеймитчем можно начинать разговор. - Зачем пришла, солнышко? – хрипит ментор, - Задумала утопить меня? Раз не получилось забить ногами. - Просто послушала твоего старого приятеля - Рубаку и решила о тебе побеспокоиться, как вижу зря, особенно после твоего поступка на Жатве. - Тогда могла бы и не приходить. Оставила бы старика умирать в этом болоте. - И оставила бы с большим удовольствием, если бы Питу не была нужна твоя помощь. Ты наверное забыл, что все еще остаешься нашим ментором. И если тебе больше по душе медленно убивать себя выпивкой, а не умереть вместо Пита на арене, то будь любезен, перестань пить и займись своими прямыми обязанностями. - Ух, ты, какая сложная речь, особенно для тебя, - язвительный тон Хеймитча говорит, о том, что ментор приходит в норму. Он отталкивает мою руку и пробует сесть без моей помощи, - И чем я могу вам помочь? Помни, что я говорил тебе в прошлом году, я ничем не смогу помочь вам. Так что смирись с неизбежностью своей скорой смерти. - Ну этим ты меня не напугал, - я все же сажусь рядом с ментором, времени на разговоры все меньше и меньше, мне очень нужна его помощь, - Я и не собираюсь в этот раз возвращаться. - Ты серьезно решила умереть вместо мальчишки? – взгляд Хеймитча становится осмысленным, он внимательно начинает рассматривать мое лицо, словно впервые видит перед собой диковинное существо, - Откуда такое самопожертвование? - Оттуда, откуда твое безразличие. Пит – единственный, кто достоин вернуться домой, и ты сделаешь все для него. - Как ты успела заметить, детка, у меня плохо получается помогать людям. У тебя тоже. Ты не боишься, что если ты умрешь на арене, Пит не последует за тобой? Что он хотел этим сказать? Если я умру, Пит покончит с собой? О таком повороте событий я даже подумать не могла. Теперь я должна защищать Пита не только от профи, но и от себя самого. Хеймитчу становится смешно от взгляда на мое растерянное выражение лица. Его смех злит меня. Как он может, как смеет, после того как подставил Пита. - Как обмануть Пита на арене, это мое дело, - говорю я и сама почти в это верю, я постараюсь найти способ, что бы решить и эту проблему, мой голос срывается, - Ты должен пообещать мне, что будешь помогать нам во время Игр, и остановишь его от необдуманного шага, когда он вернется. Обещай мне! Я так расстроена предсказаниями Хеймитча, мне так надо получить от него гарантию жизни для Пита, что я хватаю ментора за плечи и начинаю трясти, пока он снова не начинает рычать и не вырывается. - Сделаю все, что смогу. На этот раз обещаю. Не хочу, что бы твой призрак являлся ко мне по ночам. Пит хороший мальчик и заслуживает большего, чем ты можешь ему дать. - И чего же я не могу ему дать? - Может быть любви? Он ее заслуживает больше, чем кто-либо из всех, кого я знал. Или я ошибаюсь и твоя жертва, это не приступ жалости, а нечто большее? - Сама не знаю, - честно признаюсь я. - Подумай об этом, пока есть время. - Только после того как ты поклянешься, что спасешь Пита. Ты бросишь пить, на время Игр и сделаешь все, что бы вытащить Пита и поможешь ему пережить мою смерть. Поклянись, что сделаешь это, поклянись памятью о Мейсили. От упоминания имени Мейсили, Хеймитч дергается, как от удара. Его губы начинают дрожать, ментор в любой момент готов заплакать. Говорить он не может, только качает головой, я воспринимаю этот жест как знак согласия. Я боюсь, как бы Хеймитч не начал пить, несмотря на свое обещание. - Я все сделаю, а теперь оставь меня одного, пить пока не буду, можешь не волноваться, - он снова отталкивает меня. Я едва не падаю на ковер. С Хеймитчем в таком состоянии лучше не связываться. Ему сейчас лучше остаться одному, с такой болью надо справляться самому. Подойдя к двери, я останавливаюсь, понимая, что должна сказать Хеймитчу нечто очень важное. - Ты должен держать себя в руках не только ради меня и Пита, - Хеймитч снова смотрит на меня с интересом, - Ты должен быть трезвым еще и ради Мадж. У нее больше никого не осталось. Позаботься о Мадж, в память о Мейсили. Я выхожу из комнаты Хеймитча и стараюсь не слышать крики и плачь ментора. Мои слова о Мейсили подействовали на него и он поможет Питу и Мадж. Теперь я могу спокойно умереть, Хеймитч поможет Питу это пережить. Впервые мысль о моей скорой смерти не вызывает у меня приступа ужаса или паники.