У меня было ощущение, что мозг в черепушке взболтали и выпили через соломинку. Коктейль «Секс с мозгом на пляже» от бармена Редиски. Шикамару в сто раз круче всяких дознавателей, а я ещё «Корня» и Данзо боялся. Вместе с Яманака. Конечно, мне приходилось себя более-менее контролировать. Лишнего я, как надеюсь, не сболтнул, да и имён старался не называть, только описания вроде «шиноби из Суны, сын их Кадзекаге, на лице какой-то татуаж или маска». Или «его призыв: змеи; был в команде с Хокаге и беловолосым мужчиной, который обучал Наруто». Или «шиноби Тумана, синеватая кожа, носит огромный полуразумный меч».
А то вон Сая тоже не «Сай», а «Сумииро» зовут, мало ли какие «подпольные клички» тут использовали, а потом переводчики наперевели. Так — оно надёжнее.
В общем, мой мозг «потрошили» до самого утра. А после началась та самая операция с Фуу и пацаном-подменышем.
По сути, получается, что этого Хоичи казнить были должны за нападение на своего Кадзекаге и чужого генина-джинчуурики, последнее тоже могло спровоцировать международный скандал. Но, видимо, Гаара после моих «признаний» и предупреждений решил использовать подвернувшегося смертника. Предприятие с подставой «Акацуки» может быть очень даже фатальным для этого Хоичи, я в этом и не сомневаюсь. Но при общей культуре отсутствия у большинства страха кончины и здешнем менталитете есть огромная разница, как принять смерть. Быть казнённым, как предатель, или умереть в сражении с врагом деревни, когда твоя смерть была важна и что-то значила. Умереть, как герой, оставшись в памяти поколений, или умереть в казематах — безвестным, ненавидимым и оплёванным. Выбор вроде небольшой, но… в контексте данного мира. Впрочем, наверное, и у нас было бы так же. К тому же, насколько я понял, этот Хоичи осознал, что был неправ, и захотел искупить свою вину, пусть и ценой своей жизни.
Сон как рукой сняло, когда мы заметили летящую со скоростью геликоптера Фуу, которая держала двоих своих товарищей.
А я ещё думал, как они успеют от Касэна к Сакусэну за столь короткое время — к рассвету? Всё равно обычно шиноби выступают с рассветом, мы только успели занять позицию на возвышенности в небольшой долине между двумя реками, как они прибыли. Остальные очень оперативно замаскировались: под кусты, камни, деревья, и ещё в реку некоторые с масками нырнули. Чётко всё так, без суеты и разговоров.
Фуу снизилась и, отпустив двоих дзёнинов, потёрла плечи. Выглядела недовольной, словно подозревала, что её пассажиры специально поели перед «вылетом» и перегрузили её.
— О чём они говорят? — спросил меня Шикамару. Я секунду на него таращился, хлопая глазами.
— С помощью шарингана можно читать по губам, — пояснил мне Нара о моём же додзюцу.
Вот проныра! И всё-то он знает. А я не сообразил сначала. Когда единственный раз так делал, то, в принципе, был не так и далеко, не думал, что эта «опция» работает, и когда «объект» от тебя в километре находится.
С ним мы были на точке наблюдения вдвоём, остальные прятались на позициях, ожидая сигналов, так что я послушно активировал шаринган. Сразу стало «слышнее», а в голове сила фантазии включила «озвучку» голоском Фуу.
Было похоже, что началась запланированная «ссора с командой».
— …Дальше пойдём пешком. Я не могу вас всё время таскать на себе, — услышал я Фуу.
— Не стоило тебе ввязываться во внутренние разборки Суны. Если бы ты не ввязалась, то не потеряла бы столько чакры. И нам не пришлось бы задерживаться в Касэне для того, чтобы ты восстановилась, — упрекнул её парень с волнистым «каре».
— Да и похоже, что ты совсем не восстановилась, — поддержал его второй дзёнин с более короткой стрижкой.
— Я не для того выбралась из деревни, чтобы вы контролировали каждый мой шаг и говорили, куда мне ходить, с кем говорить и что делать! Я хотела сама принимать решение о своей жизни! Достало! — надулась Фуу.
— Мы всего лишь сказали, что ты слишком наивна и открыта. Не стоило вообще отправляться на этот экзамен, мы бы избавились от очень многих проблем, — не унимался парень с «каре». Похоже, что «конфликт» и так назрел, стоило лишь немного его подогреть.
— Заткнись, Кегон! — очень натурально вспылила Фуу. — Гаара — мой друг, и я должна была ему помочь! Не называй его «проблемой»!
— Да ты и сама ходячая проблема, — не уверен, что немного отвернувшийся дзёнин сказал это достаточно громко, но я в любом случае его «услышал».
— Теперь мы опаздываем в деревню. Шибуки-сама будет волноваться, — сказал второй дзёнин, пытаясь успокоить разбушевавшуюся девушку.
— Ну вот ещё! Могли бы отправить послание. Я не могу и не хочу тащить вас до Водопада. Сами дотопаете, не маленькие, — скрестила руки на груди Фуу.
— Но пешком идти почти два дня! — возмутился парень с «каре».
— Ну и что? — хмыкнула Фуу. — Это последние два дня моей свободы, и я хочу ей насладиться. И я хочу также обойтись без ваших нотаций и нравоучений. И вообще, я с вами разговаривать больше не буду за то, что вы такие вредные и не понимаете, как важно было для меня это путешествие! Вот с этой минуты и не буду, — Фуу надула щёки и пошла по тропе. Дзёнины переглянулись и потянулись за ней.
— Потерпи её ещё два дня, — сказал один другому.
И было непонятно: они про встречу с «Акацуки» или что через два дня «сдадут» её в деревню и забудут капризы девчонки как страшный сон.
— Они рассорились, — сообщил я Шикамару. Тот кивнул и вскрикнул, подражая местной птичке, которую называли «хототогису», чем-то отдалённо на кукушку похоже.
* * *
Подмену Фуу совершили банально: она отошла «в кустики», и вышел оттуда уже Хоичи с её сумкой. Когда и сама «жертва подмены» в курсе, то совершить «фокус с исчезновением джинчуурики» можно на «раз-два».
Хоичи двигался довольно похоже, и только взгляд на него через шаринган сигнализировал о некотором несоответствии, но и то, как мне кажется, я бы не смог понять, что не так, если бы не знал о том, что это переодетый парень.
Саму Фуу — естественно, замаскированную — в сопровождении Шизуне и Темари отправили в Коноху.
Первая фаза операции «Последний Рассвет» завершилась удачно.
* * *
Два дня путешествия тройки из Водопада прошли без особых эксцессов. Если не считать того, что шли они почти без перерывов и только раз остановились поспать в самые тёмные часы. По крайней мере, так доносили разведчики, убежавшие ранее. Их задачей было также не «вспугнуть» «Акацуки», которые, скорее всего, как предположил Шикамару, поджидали Фуу и остальных где-то на территории Страны Водопада, так что на подходах к той самой караванной тропе, откуда я в своё время начал свой путь шиноби, все разведчики отстали.
Тут уже в качестве разведки использовал своё песчано-глазное дзюцу Гаара. Он свой песок сложил в сумку Фуу, а дальность его формирования составляла что-то около пяти-шести километров. Через него он даже за участниками экзамена на чуунина следил. Неджи со своим бьякуганом тоже был на дальнем обзоре.
Я узнал, что в полномасштабном круговом обзоре бьякуган, в зависимости от вложения чакры и силы носителя, может охватить радиус до километра. Потом, наверное, всё в голове путается или пусто относительно должно быть. Но также Неджи может «сузить» радиус обзора и в свой бьякуган, как в подзорную трубу, смотреть. Это только когда знаешь, куда вообще смотреть. И дальность такого «узконаправленного» обзора может составить километров десять.
Видимо, ограничена площадь сектора по мозговому напряжению. Чем дальше, тем меньше градусов этот сектор. Шикамару также обмолвился, что комфортный радиус бьякугана у Хьюга что-то около пятидесяти метров — чтобы поддерживать и боевой режим при этом, а не только «смотрительный».
— Вижу их! — одновременно сказали Неджи и Гаара.
Кажется, началась вторая фаза плана. Мне передалось общее волнение.
— Один из них носит перечёркнутый протектор Такигакуре, а второй… перечёркнутый протектор Югакуре, — выдал Неджи после паузы.
— Это они, — выдохнул Шикамару.
— Чёрт, — возмущённо хмыкнул Гаара, — как ты и предполагал. Они… предали Фуу. Её охранники сбежали.
И мне вспомнилось, что то единственное, что я видел в каноне о Фуу и помнил о ней, это что она разочаровалась в людях и ненавидела свою деревню. Что совсем не вязалось с той девушкой, которую я знал. Возможно, это было связано с тем, что перед смертью она узнала о том, что её все ненавидели и с лёгкостью предали «друзья» в минуту опасности.