Эффект бабочки

Я повернулась и посмотрела на него, делая вид, что только что он отвлек меня от увлекательнейшего лицезрения книги, лежавшей рядом с лампой, название которой я даже не удосужилась прочитать. Мужчина, в свою очередь, стоял рядом с моим футоном и смотрел на меня. — Знаешь, в моём доме никогда не происходит каких-либо непредвиденных ситуаций или чрезвычайных происшествий, — сухо сказал японец, рассматривая свои пальцы на руках. На меня начала накатывать тревога: он догадался… — Встань! — довольно резким голосом приказал он. — К чему такой тон? Если мистеру Синобу есть, что сказать, так пусть говорит сразу! — я смотрела на Цукасу так же холодно, как и он на меня. Он молниеносно схватил меня за руку и поднял, прислонив к стене. — Не делай из меня идиота! Ты можешь играть в подобные игры со своими необразованными дикарями, которые устраивают тебе костры в офисе, но не со мной! — он сильно прижимал меня к стене и шипел прямо в лицо. Я не могла двинуться, на меня словно напал какой-то паралич. — Ты не посмеешь противиться мне! — японец впился в мои губы. Я не хотела этого и укусила его за губу. Зашипев, он ещё сильнее всем телом прижал меня к стене. — Думаешь, тебе помогут такие приёмчики? Против меня? Я с малых лет обучался искусству терпеть боль и причинять её другим. Хочешь, покажу? При этих словах он нажал на какую-то точку у меня на руке, и по ней словно пролетел электрический разряд. Всё моё тело вздрогнуло от неожиданной, резкой боли, и я вскрикнула. Цукаса улыбался, видя, как я зажмурилась от боли. — О да, именно, моя дорогая Софи. И это только начало. За каждое твоё неправильное слово, действие или взгляд будет следовать боль! А теперь скажи мне, зачем ты всё это устроила? Я с ненавистью посмотрела на него. И меня поразила новая порция боли. Эта боль не просто электричеством проходила по телу, она ещё и заставляла неприятно неметь конечности, будто кровь к ним больше поступала. — Ещё раз спрашиваю тебя, зачем ты это устроила? Хотела добраться до своего телохранителя? Я всё ещё жмурилась от боли, на глазах наворачивались слёзы. Я не была плаксой, но, чёрт возьми, такую боль не каждый вытерпит с каменным лицом. — Твои слёзы не растрогают меня! ОТВЕЧАЙ! Что тебе было нужно? Теперь я уже не решалась заглянуть в глаза этого тирана. Долго ли я выдержу так? Смогу ли не расколоться? Боже, зачем я поступила так глупо? Говорят, никогда нельзя жалеть о содеянном… Но сейчас я жалею, очень жалею! Цукаса изучал меня взглядом. — Тебе нужен был телефон. Я подняла на него взгляд. Он победно улыбался. — Так и есть. Ну и где он? Я продолжала молча смотреть на него. Он как-то зловеще улыбнулся и обхватил меня за шею ближе к челюсти. Теперь разряд боли пронесся будто по всему черепу, уходя куда-то в глубину, в самый эпицентр, к мозгу, громко стрельнуло в ушах, и слёзы хлынули ещё больше. Я снова вскрикнула, но его хватка приглушила мой стон. Я почувствовала себя в шкуре жертвы, которую обычно терзал Ваас своими пытками. Если вспомнить, то он никогда особо не подвергал меня подобным истязаниям, ну разок посадил к тиграм, но больше ничего не было. Он не стремился причинить мне боль. Этому же тирану явно нравилось причинять мне боль. Больной ублюдок! — Говори, моя милая, лучше тебе сказать! — Я хотела проверить, что с Джеймсом, это всё! — еле слышно прохрипела я. — ЛОЖЬ! — Цукаса выкрикнул это мне в лицо и снова надавил на больную точку. При этой боли я снова зажмурилась, и перед моими глазами стали крутиться разноцветные блики. Я чувствовала, что вот-вот вырублюсь. И тут хватка японца ослабла. Я приоткрыла глаза. — Ты заговоришь! ЗАГОВОРИШЬ! — его безумный взгляд испугал меня. — Я уже говорю, чёртов псих! Он округлил глаза. — Что ж, хорошо, тогда я сам тебя обыщу, — он улыбнулся во все свои тридцать два зуба. Я лишь успела удивлённо раскрыть рот, как он дёрнул за плечи моей юкаты, оголяя их. Я попыталась закрыться руками, чтобы помешать ему и дальше стягивать с меня одежду, но он ткнул пальцем мне куда-то выше ключицы, и снова боль парализовала меня. Полотно под его руками трещало и рвалось, а я из последних сил старалась высвободиться из его хватки. Наконец-то мне удалось как следует ударить его коленом. Но эффекта не последовало. Он лишь с ещё более зловещей ухмылкой уставился на меня. Японец схватил меня за подбородок и потянул на себя так, чтобы моё лицо было задрано вверх. — Знаешь, почему я выбрал именно тебя? — шептал он мне, а по моей спине шёл неприятный холодок. — Потому что ты — единственная женщина, которая возомнила из себя, что она сможет справиться с мужскими делами! Мне было тяжело дышать, так как он сильно прижал меня к стене и мои ноги не доставали до пола. — Ты думала, что, сев на трон правления, сможешь сравниться с мужчиной? Нет, моя милая Софи, и прямо сейчас я тебе это доказываю. Я схватила его руку, которой он держал меня за подбородок, но он резко отпустил меня и вот мои руки уже прижаты к стене, а я кашляю. — Как же я люблю таких, как ты! Ты была просто бриллиантом среди всех этих бизнес-леди! Именно поэтому я и решил сделать тебя своей. Самая непокорная, самая гордая среди всех. Так и тянет тебя всю переломать! И я это сделаю. Ты станешь моей, вся, без остатка! И ты признаешь во мне мужчину! — Ты псих? У тебя что, проблемы с самооценкой? Тебя мама что-ли не любила? А вот и появилась та часть меня, которая делает глупости. После этих слов Цукаса сильно ударил меня по лицу. — Не смей даже думать о моей матери! Но я отдам тебе должное, ты, действительно, сильнее, чем все эти дамочки до тебя! Я сделал правильный выбор! Я глянула на него исподлобья. — Какой яростный взгляд. Мне определённо нравится это, моя дорогая Софи! — с этими словами его вторая рука стянула мою юкату до пояса. — Непокорные женщины так возбуждают! Так и тянет им показать, почему мужчина глава! — заговорщически бормотал он. Всё совсем вышло из-под моего контроля! А было ли вообще это всё под моим контролём? Пытаться выбраться бесполезно, он слишком сильный, и он, действительно, не чувствует боли. Последнее средство, которое всегда мне помогает! Диалог! — Ты же хотел, чтобы всё было по традициям? Цукаса уставился на меня. — А какие традиции позволяют насилие? — еле говорила я. Японец улыбнулся. — Очень хитро, Софи, очень! Надавить на традиции, чтобы спасти себя. — Я хочу поступить по совести, хотя бы в этом! И это были твои слова, что всё будет по традиции! Цукаса перестал улыбаться и серьёзно смотрел на меня. — Что ж, недолго тебе осталось пенять на традиции: уже через два дня ты будешь принадлежать мне и тогда, — он притянул меня к себе и стал шептать на ухо. — Тогда, моя милая Софи, тебе не отвертеться. Я сделаю с тобой такое, что тебе и не снилось! После этих слов он резко отпустил меня и так же резко вышел из комнаты, задвинув за собой дверь. Я упала на пол. Меня всю трясло. Кажется, я встретила противника, превосходящего меня. И не просто превосходящего меня, а во многом более жестокого, или это я стала мягче? Но сейчас мне было не до этого, мне было жутко плохо. Жутко больно. Страшно. Я попыталась встать, но ноги подвели меня, и я снова села на пол. Слёзы предательски не прекращали течь. Возможно, это ещё и из-за того, в каком положении я нахожусь, мой эмоциональный фон стал настолько нестабильным, что я сама себя порой не узнавала. Мне хотелось защиты, так хотелось, что от этих мыслей я разревелась. Кто-нибудь, помогите! Я ползком доползла до окна и, оперевшись на него, приподнялась, вытащила телефон и снова повалилась вниз. Включила его, и что теперь? В голове крутился лишь один человек. И я набрала его номер. Шли гудки, трубку никто не брал. Звонок сорвался. Я хлюпала носом, беззвучно плача. Ещё одна попытка. И снова нет. Неужели никто не поможет мне? Я теперь одна? И я сама виновата в этом! Третий раз. — БЛЯТЬ! Какого хуя? Кто это, блять? Если ты не дилер, то я тебе яйца к ушам пришью, будешь ходить и звенеть, сука! Моё сердце сдавило. Я пыталась что-то произнести, но не могла. — Хуль молчим? Я же, блять, вычислю тебя, уёбок! — Ваас… — еле произнесла я. Повисла тишина. — Ну АХУЕЕЕЕТЬ! Кто, блять, звонит? Ты, блять, осознаешь, что ты сделала? ТЫ, СУКА, ПРОМЕНЯЛА МЕНЯ НА УЗКОГЛАЗОГО ХУЕСОСА! И ОТПРАВИЛА МЕНЯ НА ОСТРОВ! ТВАРЬ, ТЫ В КУРСЕ, ЧТО Я ПРИЕЗЖАЛ, ЧТОБЫ ПОГОВОРИТЬ! — Ваас… я… — НЕТ, НИХУЯ! ТЫ НИХУЯ НЕ В КУРСЕ! ТВОЯ БЛЯДСКАЯ БАШКА НЕ СПОСОБНА ДУМАТЬ, ВИДИМО! И что ты сделала? ЧТО? СЪЕБАЛАСЬ С ЭТИМ ЧМОМ! И осмелилась мне, блять, звонить после этого? Я ХУЕЮ! Я опустила голову. Мои слёзы капали на юкату. Он был прав, что я наделала? — НУ ХУЛЬ ТЫ ТЕПЕРЬ, СУКА, МОЛЧИШЬ? — Ваас… — БЛЯТЬ, ВЫЯСНИЛИ УЖЕ, ЧТО Я — ВААС! — По… — ЧТО, БЛЯТЬ? — Помоги… пожалуйста… — мой голос сорвался на шёпот. И повисла тишина.