Смысл жизни...

Меня кто-то будит. Сначала пытается потрясти за плечо, потом отобрать одеяло, которое я тут же отдаю, но вконец обнаглевший человек забирает у меня ещё и подушку. Правда, мне лень открывать глаза. Плюс ко всему ещё и голова на маленькие части разрывается. Такое чувство, будто во мне снова побывали три рюмки абсента. Только вот вчера я не пила. Ко всему прочему ещё и слабость неимоверная. А ноги с руками мерзнут. Кажется, заболела. Я глухо застонала, поняв, какой адовый котёл из лекарств меня ждёт ближайшие дня три, если это обычная простуда. Нехотя повернулась на другой бок в попытках найти хоть какой-то согревающий предмет, но рядом было пусто. Что-то мне подсказывало, что я уже совсем не в комнате Артёма. А тут меня, ко всему прочему, ещё и по щекам слегка бить начали, видимо, чтобы очнулась быстрее. Пришлось открыть глаза и дать знать, что я ещё не сдохла. Надо мной возвышалось две головы: Киса и Влад, оба обеспокоено на меня поглядывали. Тут вдруг один что-то шепнул другому, и Влад убрал свою головку подальше, пропуская ко мне лучи света. Я мгновенно зажмурилась. Свет ударил в глаза, и голова начала болеть ещё пуще прежнего. В горле небывалый сушняк, что доходит до боли. Нет, ну точно вчера бухала. Итак, я лежу на своём любимом диване. Кто бы сомневался? — Дайте градусник, — просипела я севшим голосом. Ну вот, теперь ещё и без голоса останусь. Прикольно, чё я могу сказать? — Рамм, тащи быстрей градусник, у неё жар! — громко крикнул Никита, что сидел рядом. — И одеялку верни, — шепчу я. — С подушкой, — сразу же дополняю. Тут же Киоссе спрыгивает с моего дивана и возвращается спустя секунду с вышеназванными вещами. Я тут же закутываюсь в одеяло. Меня слегка колотит. Мне холодно. Тут же чья-то рука ложится на мой лоб. А потом и губы дотрагиваются лба. В поле моего зрения попадается Пиндюра. — Говорил тебе: надевай куртку, иначе заболеешь! А ты не послушалась! — тут же вскипел Тёма. Я лишь виновато кивнула, признавая его правоту. — Толик, тащи свой зад в аптеку за жаропонижающим! — крикнул он, не отнимая руки от моего лба. Подоспел и Влад с градусником. Мне тут же его сунули подмышку. Толик уже убежал в аптеку, а оставшиеся трое выстроились передо мной в ряд. Градусник был до того холодным, что меня на полминуты пробило дрожью. Это что-то невообразимое. Тёмина рука постоянно гладила по волосам. Кисуля устроил свою голову на моей животе, а чьи-то руки уместились у меня на ногах, хотя я догадываюсь, что это Влад, как один оставшийся без дела. Вот так мы просидели минут десять, а потом у меня забрали градусник, который я уже успела нагреть. — Что там? — хрипло спросила я. Тёмка закусил губу и заметно занервничал. — 39 и 4, — ответил он. Я чуть не отключилась прямо сейчас. Это же если температура поползёт вверх, то мне в больничку прямым рейсом. Я застонала. Нет, не хочу я в больничку. Из меня даже хныканье вырвалось. — Ну, чего ты, Саш? — заговорил Никита. — Мы тебя вылечим, — пообещал он. — Не хочу я в больничку, — захныкала я, от чего было больно в горле. — Успокойся, Сань, — приказал Тёма. — Вылечим мы тебя без больнички, — пообещал он. — Честно-честно? — это новость даже на какое-то время мне настроение подняла, но я опять сказала слишком громко, и горло заболело. — Честно-честно, — передразнил меня Влад. Я показала ему язык. Тёмка улыбнулся. Кстати, надо бы спросить, как я оказалась в своей постельке. Что за мифические перемещения в пространстве со мной происходят? Или это он фокусник, или я сумасшедшая. Фокусник в том смысле, что дождался, пока я засну, и отнёс на моё законное место. А сумасшедшая в том смысле, что сама ушла на диван в сонном состоянии. Мы сидели в молчании, пока не пришёл Цой. У него в руке красовался целый пакет с лекарствами, а ещё оттуда выглядывали пару упакованных шприцов. Я ещё раз разочарованно застонала. Лишь бы шприцы предназначались не мне. Ник отполз от меня от греха подальше, видимо, тоже испугался шприцов, а я, к сожалению, не могла поступить подобным образом. Во-первых, слабость. Во-вторых, знала, что виновата. В-третьих, все же я больна, и это моё лечение. Тяжело вздохнула. Тут же Артём напоил меня детским Ибуфеном, дал таблетку Ибупрофена и рассказал, как надо пользоваться Ингалиптом с Каметоном. Поскольку я с такой температурой навряд ли могла позаботиться о себе сама, со мной оставили Влада. Не знаю, какими такими мозгами они думали, когда оставляли со мной именно его, но то, что он остался со мной, стало фактом. Сами парни быстренько собрались и унеслись на студию выгораживать мою и Рамма попы, чтобы лишний раз за прогул не влетело. К моей большой удаче с постоянным приёмом таблеток и пшыкалками в горло к двенадцати часам дня я уже имела возможность нормально говорить, а температура спала на целый градус, что уже можно было считать победой. Ещё нужно отдать должное Владу. Он меня накормил куриным бульоном. Потом я пошла одеваться. Поскольку меня морозило, то я нацепила спортивные штаны и позаимствовала у Артёма толстовку. С Раммом мы толком и не разговаривали. Даже как-то странно. Но я не особо заморачивалась на этот счёт до определенного момента. Когда температура окончательно спала (градусник последний раз показывал 35 и 8), я решила посмотреть фильм. Фильм был выбран, и я решила позвать на кинопросмотр Рамзеса. Я поднялась в его комнату и постучалась. — Пошли фильм зырить? — предложила я через закрытую дверь. — У тебя температура спала? — спросил он, открывая дверь. — Не только спала, но и упала! — бодро ответила я, вспомнив, что совсем недавно градусник показал уж слишком низкую температуру. — Не отстанешь же, мелкая! Пошли! — он резко вышел из своей комнаты и, схватив меня за руку, пошёл в гостиную. Я не стала возникать на счёт «мелкой» потому, что совсем не хотелось портить наши шаткие отношения. Сев на диван, он тут же притянул меня к себе и обнял за талию. Я не стала убирать его руки, хотя и было не совсем приятно. Я уже начала проклинать парней, что оставили нас одних дома. Ну, как можно быть такими тупыми? Они что, не знают, что Влад любит руки пораспускать? Ну, ладно Толя, ему до моей личной жизни дела нет. Ладно, Киса, он ещё ребёнок. Но Тёмка-то куда смотрел, когда соглашался со всеобщим мнением? Обещаю, когда-нибудь, но я выбью из всех четверых всю дурь! — Как в Киев съездили? — спросил вдруг Влад во время просмотра. Я заметно напряглась. До жути боялась наболтать лишнего. — Прикольно, — наконец выдыхаю я и одним глазом кошусь в его сторону, наблюдая за реакцией. — А поподробнее можно? — допытывался он. И откуда у меня такое чувство, что Владик подозревает о моём поцелуе с Тёмой? — С сеструхой Тёмкиной познакомилась, крестница у него крутая. А так мы просто покатались по городу, посмотрели достопримечательности, — в ход пошли предлоги для мамы. — С его друзьями погуляли, на природе были, — перечисляла я. Главное, чтобы у него ни одно моё слово не вызвало приступа ревности. — И как же ты умудрилась заболеть? — спросил Влад. — На природе без куртки в волейбол играла, — ответила я. — И как вот после этого Тёмычу доверять своё сокровище? — нагло ухмыльнулся Рамм. Я смотрела на него как на тронутого умом. Что этот человек только что сказал? Он не доверяет меня Артёму? Да как он вообще может меня доверять? Я не его вещь! Доверяю себя, кому хочу. И ни хрена я ему не сокровище! И уж тем более не его! ЧТО ЗА ХРЕНЬ ВООБЩЕ ОН НЕСЁТ? Такие, на первый взгляд, няшные вещи пусть своей Романовой говорит, а мне не смеет и слова поперёк ставить! Медленно во мне начала зарождаться злость. И вот это чувство, наконец, достигло своего апогея. Я резко выдернула свою руку из его и переместилась на другой конец дивана. Полностью игнорируя его, я уткнулась носом в телек. — Мелкая, чё за психи? — спросил Влад. Я не стала отвечать, пусть сам догадается, идиот. Хотя… Его мозги навряд ли додумаются до такого. — С хуя ли ты меня игноришь? — вырывается крик из него. Я снова молчу. Он вскакивает с дивана и раздражённой походкой уходит в другую комнату. Я хмыкаю. Вот же истеричка. Оставшееся время фильма у меня проходит спокойно. Я полностью увлечена происходящим на экране и даже не обращаю внимания на сдавленные маты и громыхания из кухни. Как говорится, перебесится, а уже потом поговорим. Но вот фильм закончился, а мне приспичило пойти попить воды или хоть чего-нибудь перекусить. Сюжет, конечно, как в дешевом фильме, но все же я потопала в кухню. Кхе-кхе, заранее простите за обзывания, этот психованный сидел за столом и, как ни в чём не бывало, попивал чай с печеньями. Ну, истинная истеричка просто. Поистерить, побить посуду, которая теперь ровной горочкой осколков лежала рядом с мусорным ведром, и сесть есть. Я оглядела весь погром и демонстративно закатила глаза. Прошла к чайнику и налила себе тоже чай, но тут мне пришла в голову хреновенькая такая идея, но она была моей местью за погром Владу. Я открыла шкафчик с тарелками и, взяв одну, кинула на пол со всего размаху. Бедная тарелочка естественно разбилась, а у меня окончательно ушла вся злость на Рамма. Но на этом я свой концерт не закончила. Я громко потоптала ногами, стоя на месте. Потом с чистой совестью села на стол, а именно так и должны поступать настоящие девушки, и принялась пить свой чай вприкуску с конфетами. Влад наблюдал за моей мини-истерикой с небывалым спокойствием, хотя, наверное, это был просто шок от увиденного. Он смотрел на меня, даже не моргая. Вот что делает с человеком шок. — С тобой чё, мелкая? — чувствую с его чрезмерным употреблением слова «мелкая», мы далеко не уедем в наших отношениях. — Со мной? — сделала удивленное лицо. — Со мной ничего, — помотала головой. — А что только что было? — спросил он, наконец, моргнув. — Ааа… — сделала такое личико, будто всё поняла. — Ты вот про это? — указала пальцем на разбившуюся тарелку. Он кивнул. — Тебя изображала, — пожала плечами. — Меня? — взревел Влад и резко вскочил со своего места. Я тут же отставила чашку с чаем и отскочила от него подальше. Так у нас началась погоня не на жизнь, а на смерть. Поскольку кухонька у нас небольшая, то пришлось тут же занимать оборонительные позиции, поскольку мой обидчик занял выгодное положение возле выхода. Он делает шаг ко мне, а я, не подумав, переворачиваю стол со всем содержимым прямо к его ногам. Кажется, температура на меня плохо влияет, или это я сумасшедшая? — Тебе температура в голову ударила?! — заорал Рамм. — А в тебя истеричка вселилась, психованный?! — прокричала я в ответ. — Это я психованный?! Это ты сумасшедшая! — кричал он. — Чья бы корова мычала! — крикнула я в ответ. Ну, вот. Мы снова вернулись к детским перепалкам. — Тёлкам слова не давали! — крикнул он в ответ. — Это у тебя в постели тёлки! А я девушка! — заорала я, не вытерпев. — И чё ты вообще к бедным животным приебался?! Они не виноваты, что ты такой дебил! — продолжала кричать я. — Как же ты тогда в дебила влюбилась, сумасшедшая?! — заорал Влад. Я насупилась как маленький ребёнок и покраснела от злости. Он не имел права манипулировать мною с помощью моих чувств. — Как же тебе тогда сумасшедшая понравилась, подонок?! — заорала я в ответ. Комок в горле уже нарастал. Хотелось ударить его чем-то тяжелым. Как только ко мне полностью пришло осознание этого желания, а так же понимание того, что ещё чуть-чуть, и от злости лопну, я резко повернулась и, взяв бедную вазу, что не так давно сослужила хорошую службу для цветов после восьмого марта, запустила во Влада, но промахнулась и попала в стену в полуметре от выбранного мною объекта. Косая я что-то стала. Звук бьющегося стекла привёл в спокойствие нас обоих. Я стояла молча, опустив глаза в пол. Вдруг наступившая тишина ударила по ушным перепонкам. Ещё чуть-чуть и расплачусь прямо при нём. А этот придурок неожиданно начинает действовать совсем по-другому. Я буквально кожей чувствую, как его настрой меняется. Он перешагивает через опрокинутый стол и весь тот хлам, что слетел. Он подходит слишком близко. И я запоздало понимаю, что он хочет меня поцеловать. Пробую отстраниться, но его руки ложатся на мою талию и притягивают к его телу. Я осознаю, что совсем не хочу этого поцелуя, что совсем не те руки хочу чувствовать на себе. Рамм мне просто друг. — Убери от меня свои руки! — шиплю я и пробую отцепить его руки от своей талии, но он слишком сильно держит. И даже когда я выпускаю свои коготки и пробую его оцарапать, он терпит. Романова была не права. Влад умеет держать около себя нужных людей. Ради «нужной» он всё вытерпит, но «нужная» — не я. Ему нужна Миша. Миша, которая любит, ревнует, иногда истерит, но все же быстро отходит и первая идёт мириться. А я не создана для того, чтобы ревновать и истерить. У меня этого психика просто не выдержит. Пока в моей голове проносятся все эти мысли, лицо Рамзеса оказывается слишком близко, но и поцелуя пока не происходит. — Рамм, я не та, что тебе нужна, — хриплю я. Чёрт, ну, вот, дооралась. Горло опять болит. — А может, я сам решу, кто мне нужен? — рассержено спрашивает Влад. И, правда, ещё вчера я сама злилась из-за этого на Тёмку. А сейчас так легко говорю похожие слова Владику. Я усмехаюсь. Я не успеваю вовремя среагировать, и его губы накрывают мои. Я отвечаю на поцелуй, не стараясь оттолкнуть его от себя. Но потом его руки забираются ко мне под футболку. После такого действия я прихожу в бешенство. Бью его по щекам, в грудь, да куда угодно, но мои попытки оторваться становятся тщетными, когда он хватает меня за запястья и пресекает движение руками. И вот, наконец, он оторвался от моих губ и перешёл поцелуями на шею. Я точно могла понять, он забылся, он не видел, что мне это неприятно. И от осознания этого становилось страшно. — Влад! — дрожащим голосом выдыхаю я. На большее, чем шёпот, я сейчас просто не способна из-за больного горла. — Уйди! Мне неприятно! — пробую его образумить, но он пропускает мои слова мимо ушей. Я начинаю плакать. Всё моё тело дрожит от страха. — Влад! Пожалуйста, уйди! — мои слёзы медленно перерастают в рыдание. Рыдание в истерику. А его руки уже сняли с меня толстовку Тёмы. — Я несовершеннолетняя! Я напишу заявление! Мой отец мент! — бормочу я в слезах. — Ты меня сейчас изнасилуешь! Пожалуйста, не надо! — это последнее, что я успеваю сказать, потом голос на совсем покидает меня. Я не могу и слова сказать. Но тут появляется маленький проблеск надежды: он отпускает мои запястья, а губы начинают слюнявить ключицу (поцелуями это дело назвать было нельзя). В этот же момент в прихожей кто-то отпирает дверь. Я дрожащей рукой нащупываю позади себя какой-то предмет, кажется, это разделочная доска. Из последних сил ударяю ею Рамма. Влад с недоумением на лице отпрыгивает от меня на шаг. Я реву ещё сильнее. — Саш, я не хотел… — полностью шокированный моими слезами начинает Влад. Я захлёбываюсь соплями и слезами. Собираю последние силы в кулак, пока мною полностью не овладело оцепенение, и бегу в прихожую, не забывая захватить Тёмину толстовку. В прихожей стоят два парня: один из которых мне незнаком, но я с уверенностью могла сказать, что он, кажется, знакомый парней ещё со времен шоу. Из всех здесь присутствующих я узнаю только Свята. Понимаю, как все здесь шокированы моими слезами, но мне пофигу. Краем глаза вижу, что в прихожую идёт и Влад. Нет, я не боюсь его, но видеть сейчас совершенно не хочу. Я подбегаю к Святу, который меня тут же обнимает, и почти висну на его шее. — Пожалуйста, уйдём отсюда! — шёпотом умоляю я. Но Степанов полностью оцепенел от шока. Его руки разжимаются, а я пячусь к двери. Неожиданно входная дверь открывается, и я буквально вываливаюсь на лестничную клетку. Тут же меня кто-то хватает за плечи и не даёт упасть. Я оборачиваюсь и впечатываюсь в грудь спасителя, громко всхлипывая. Судя по парфюму, мои сопли вынужден был терпеть Киоссе. — Пойдём отсюда. Пожалуйста. Быстрей, — бормочу я, пробуя сдержать всхлипы и толкая его к лестнице. — Сань, ты чего? Эй, мелкая, не реви! — пробует успокоить меня Ник, но после этой фразы мои слёзы катятся по щекам с двойной силой. Его руки гладят меня по спине. Тут же я слышу чьи-то быстрые шаги по лестнице. И тут я понимаю, меня никто не поймёт. Придётся бежать одной. И я резко отрываюсь от груди Кисы и бегу в сторону лестницы. Слёзы полностью застилают глаза, я не вижу дороги. Меня снова ловят чьи-то руки. — Пойдём отсюда быстрей. Пожалуйста, — снова умоляю я. Уже понимаю, что эту просьбу никто не выполнит, но слова вырываются из меня снова и снова, как мантра, как молитва, которая меня спасёт. — Что случилось? — слышу голос Артёма, он требует ответа. — Пойдём, пожалуйста, пойдём, — снова говорю я хрипло и толкаю его вниз по лестнице. К счастью, его тушка поддаётся на мои уговоры, и мы идём вниз. — Что с ней? — слышу вопрос Толика. И вижу, как Никита растерянно пожимает плечами, в его глазах искреннее беспокойство, а потом в подъезд выбегает Рамм. — Саш, прости! — орёт Влад и бежит вниз по лестнице. Я начинаю плакать сильнее. Сильнее сжимаю в своих объятьях Тёму и просто захлёбываюсь в слезах. — Стой там, придурок! — громким криком приказывает Тёма Владику. Рамзес останавливается. Я жалобно всхлипываю. Чувствую, что я иду уже не своими ногами — меня несут. Пиндюра успокаивающе поглаживает по спине и бежит вниз по лестнице. Останавливаемся мы уже на улице, возле подъездной лавочки. Меня пробуют усадить на лавочку, но я не отцепляю своих рук от Тёмы, тогда он садится вместе со мной. Свежий воздух чуть отрезвляет меня. Истерика уже не так властвует над моим телом. Остаются лишь всхлипы и полный нос соплей. — Рассказывай, что случилось? — спокойно просит Тёма. Я смотрю на него и не могу решиться произнести правду. Вдруг мои глаза встречаются с его. Я недолго выдерживаю этот зрительный контакт и пробую отвернуться, но он кладет руки на мои щёки и не даёт этого сделать. — Что случилось? — вновь спрашивает он. Снова молчание. Я не хочу говорить ему правду. Артём разозлится, я знаю. — Я замерзла, — выдыхаю я и вздрагиваю. Кажется, это моя первая фраза, которую я смогла сказать спокойно и без всхлипов. Он убирает руки, и я отвожу взгляд. Тут же Тёма встаёт со мной на руках и идёт к машине. Мы садимся в его машину, он включает обогреватель, а я закутываюсь в плед. — Что случилось? — снова спрашивает он, повернув голову ко мне. Пробует поймать взгляд. — Просто испугалась, — пожимаю я плечами. — Чего ты испугалась? — терпеливо спрашивает Тёма. — Я не хочу говорить, — в подтверждение слов, всхлипываю. — Что Рамм сделал? — очередной терпеливый вопрос. Он хочет знать правду. — Поругался со мной, — выдыхаю я. — А потом поцеловал, — Тёмины кулаки сжимаются. — А потом зашёл слишком далеко… — всхлипываю. — Я его доской огрела, — говорю я. Слёзы со всхлипами снова вырываются из меня. Артём меня обнимает, и я обнимаю его в ответ. Он поглаживает меня по спине. — Ну, девочка, не плачь. Все же хорошо. Он не успел ничего сделать? — спрашивает он. Я чувствую в этих словах затаенную злобу на психованного Влада. Отрицательно мотаю головой и перебираюсь к нему на колени. Мы сидели молча. Сначала я всхлипывала, но потом успокоилась. — Тём, пойдём домой? — шёпотом произношу я. — Ты точно успокоилась? — внимательно посмотрев на меня, спрашивает он. — Да, точно. Тем более, нужно таблетки принять, — хрипела я в ответ. — Ну, тогда пошли, — говорит он. Выключает обогреватель, открывает дверцу. Я хочу слезть с его колен, но понимаю, что выбежала из квартиры в одних шерстяных носках. Виновато опускаю голову, Тёма мне улыбается и встаёт вместе со мной, выходит из машины. Мда, если в таком виде нас заснимут папарацци, то лучше сразу повеситься. И всё-таки мы без приключений доходим до лифта. Поднимаемся на наш этаж и идём в нашу квартиру. На кухне нас ждут два участника конфликта и два свидетеля — это Толя, Никита, Свят и незнакомец. Я молча иду в ванную и привожу себя в человеческий вид. Когда возвращаюсь на кухню, вижу как пятеро из шестерых поглощают коньяк. Я с жадностью смотрю на бутылку янтарной жидкости. Только этой составляющей не хватает до полного успокоения. Но я отвожу взгляд и сажусь рядом с Кисой, как ни в чём не бывало, начинаю поглощать конфеты. Обжираловка сладостей объявляется открытой. Все смотрят на меня как на тронутую умом, а я чавкаю конфетами, все ещё поглядывая на бутылку коньяка. — Пить будешь? — спрашивает самый сообразительный. Толик. Запомните, они мне сами предложили. — На хлупые итоические фопрофы не отфесаю. Налифай, — прочавкала я в ответ. Почти тут же все облегченно вздохнули, а мне налили рюмку спиртного. Я предусмотрительно распаковала конфетку, чтобы закусить, и залпом выпила алкоголь. Секундная темнота в глазах, глотку жжёт, но я быстро заедаю конфеткой. Мне заметно похорошело. — Эй! Я тоже хочу! — увидев, как я пью, заканючил Киоссе. Я захохотала. Алкоголь ударил в голову слишком быстро. Вслед за мной рассмеялся Пиндюра. Я заметила в его руках целый бокал с коньяком. Когда алкоголь в нас двоих — это плохо. И всё-таки мы начали экспериментировать, пробуя споить Кису. Итог, Никита оказался очень странной подопытной крысой. Он пил и не пьянел! Я была совсем не согласна с таким положением дел. Вот под таким предлогом меня вызвали на дуэль. Я и Киса — бокал абсента наперегонки. В среднем в каждом бокале было по шесть рюмок, а это в два раза больше, чем когда я пила в последний раз. И все же я расхрабрилась и была совсем не намерена отступать. Парни же делали ставки. Артём и Андрей (тот самый незнакомец, который при этом носил фамилию Витвитский) поставили на меня по тысячи рублей. Рамм, Толик и Святослав поставили на Ника. Но я буду не я, если не выпью этот чёртов бокал раньше Кисы. Итог, меня шатает в разные стороны, но я выпила этот чёртов абсент раньше Максимилиана, ой… Чего-то не то. Как его звать-то там? Назовём его пока Лохматик. Чёрт, я же точно помню, что эта тварь мне знакома. — Сань, с тобой все в порядке? — ко мне стал подходить накаченный парень. Перед глазами всё шаталось. Я даже черты лица не смогла разглядеть. — Всё отлично! — говорю я. И тут я вспоминаю, что хотела совершить что-то важное. — Ты! — я указываю пальцем на какого-то худощавого парня с рыжеватыми волосами. — Нет, не ты! — мотаю я головой и иду к следующему. Он выше, с темными волосами. Для полной уверенности я чуть дольше разглядываю его черты лица. Да, это точно Влад Рамм. — Вот ты! — тыкаю пальцем в его грудь. Так у меня к нему там какой-то наезд должен сохраниться. Ах, да, точно. — Ты как помел царицу облапать, холоп?! В комнате воцаряется тишина. Все смотрят за мной и Владом с нескрываемым интересом и беспокойством. Объект моей обиды молчит. Да я уже и не держу зла, просто понимаю, что не хочу иметь никаких романтических отношений с этим человеком. Он мне просто друг. Идиотский, конечно, но друг. Я села к нему на колени. Рамм оцепенел от сего действия. Атмосфера в кухне была напряжённой. Дюша и Толик предусмотрительно сделали рожи кирпичом. Никите было не до нас, он сидел и икал от выпитого алкоголя. У Тёмы на лице была спокойная маска, хотя, я могла поклясться, он волновался за исход ситуации. — Можешь не отвечать, — наконец говорю я. — Просто знай, что теперь мы просто друзья, — я легонько похлопала его по щеке и, подпрыгнув, встала с его колен. Он аж поперхнулся от моей резкости. — Детка, ты не облачко! — прохрипел Рамзес. — Пошёл знаешь куда со своей «деткой»? — усмехнулась я. — Куда? — с интересом спросил Владик. — К Романовой, — ядовито произнесла я. Он ухмыльнулся. Да, такие шутливые посылания, ядовитые слова, язвительность были нам куда привычнее. Я в который раз убедилась, что сделала правильно. — И на будущие: мой вес трогать не смей! — предупредила я. Однако разговор вели только мы с ним, остальные будто застыли. Один Дюша ещё умудрялся держать бесэмоциональную маску. У Толяна челюсть отвисла, Тёма просто завис, а Киоссе все ещё икал. — Корова! — говорит Влад, вконец осмелев. — Молчи, костлявый! — приказала. Я подошла к Толе и заботливо соединила ему верхнюю и нижнюю челюсти. — Валерьяночки накапать, старичок? — спрашиваю я, ухмыляясь. Цойчик вновь открывает и закрывает ротик, потом отрицательно качает головой. Я иду к Тёме. — Ты как? Водички налить? Иль чего покрепче? — спрашиваю я. Он улыбается и отрицательно качает головой. — А чё это ему алкоголь, а мне валерьяночку? — возмущается Цой. — Ну, вы же приличный человек, Анатолий! — вздыхаю я. Цой хихикает. Я сажусь рядом с Киоссе. — Водички тёпленькой выпьешь, Карлсон без пропеллера? — забочусь о Нике я. Он кивает головой. Ну, вот. Хоть один человек не отвергает мою заботу. Я наливаю ему воды и сажусь снова рядом. Вскоре мы снова все садимся вокруг стола. Я оказываюсь между Тёмой и Никитой, последний все ещё продолжает икать. Итак, тишина, темно, позади меня лежит Тёмина рука. И слышно только… Никитину икоту. Я честно терпела первые пятнадцать минут, но потом меня просто вывела из себя его икота. Парни уже завели разговор на постороннюю тему, и на икоту Киоссе никто не обращал внимания, кроме меня. — Я тя щас кастрирую! — случайно вырвалась из меня угроза. — Кому из двух оболтусов принадлежит угроза? — Цой переводил взгляд с Кисы на Артёма. И тут Нику приспичило ещё раз икнуть. У меня начал дёргаться глаз. Для пьяного человека такая сосредоточенность странная, согласна, но, по-моему, именно чёртова икота не давала мне покоя тому, что сами по себе глаза уже слипались. И вот он посмел ещё раз икнуть. — Ну, всё, котяра, тебе не жить! — зло пообещала я и вскочила с места. Между мной и обомлевшим поначалу Кисой разгорается шуточная борьба, в ходе которой он всё-таки перестаёт икать, а я выплёскиваю всю свою злость. Вдоволь нахохотавшись, мы решаем разойтись спатеньки. Мой диван отдают на растярзание Витвитскому и Степанову, но последний уже спит в обнимку с Никитой (и не спрашивайте, как так получилось, я сама этот момент упустила). Передо мной стоял выбор пойти спать к Тёме, к Владу или остаться на диване с Андреем. Саня решила всё просто: Влад меня облапает, Дюша мне почти не знаком, пошла к Артёму. За Цоем выбор даже не стоял, так как совсем надо тронуться умом, чтобы с обнимашками кинуться на последнего адекватного человека. Итак, ещё один день был прожит. Мы снова улеглись в Тёмкиной спальне в объятьях. — Девочка… — вдруг говорит Пиндюра. Прекрасно понимаю, что это он ко мне, скорее всего, обращается, но где же «мелкая»? Где «Саня»? От неожиданности я вырываюсь из его объятий и лечу на пол. Лежу на полу и пытаюсь привыкнуть к новому «прозвищу». А когда приходит осознание, то как дура улыбаюсь. — Всё в порядке? — его ехидно усмехающаяся физиономия выглядывает с края кровати, проверяя моё местонахождение. — В полном, — покивала я головой. Тут же снова забралась на кровать. — Что щас за «девочка» была? — наконец поинтересовалась я. Кажется, именно так он меня называл, когда успокаивал в машине. — Твоё новое прозвище, — ухмыльнулся он. — Ммм, — промычала я в ответ. — Ну, ладно, — согласно кивнула я и снова попыталась заснуть, обняв подушку, но она оказалась до того холодной, что я повернулась на другой бок и обняла Артёма. — Как раньше, — прошептал он. — Дай поспать уже, — недовольно прохныкала я. Он тихо рассмеялся, а потом выразительно притих, я могла гарантировать, обиженно поджал губы. После его руки покинули своё место на моей талии, и вся его тушка повернулась ко мне спиной. – Ой, ну и ладно, мы не гордые, — фыркнула я на его детский поступок и закинула на его бедра свои ноги. Спустя пару минут я провалилась в темноту…