Иные: "Победитель" по жизни

      «Бал, бал, бал!» — истошно верещало все мое существо, отбросив меня на несколько дней назад, и радуясь незамысловатому удовольствию. Хотя, это и был простой выход в свет, чтобы показать мне народ, а народу показать меня.       Зато, столько возможностей напялить платьишко покрасивее, да причесочку помудренее сделать, а то, последнее время, Дарочка на своем теле носила исключительно синяки и ожоги. Ну, еще и пояс верности. Единственное, что из магической защиты я мог установить, не опасаясь, что эта вредная нимфетка с меня его стащит. Ну, и чтобы быть совсем честным — куцую куртешку и простенькие штанишки, в которых так удобно было валяться в грязи, когда тебя мотыляет из стороны в сторону заклятиями.       Нет, с Иралом мы постепенно разобрались, что дело не только в сексуальном удовольствии, а вообще, в любом неприхотливом и бездумном счастье, которое получает мелиада, стоит мне только расслабиться. Но, одно дело, знать и уметь, а второе — пытаться заткнуть назад расшалившуюся нимфу, познавшую вкус роскошной жизни. Вот и этот выход был одной из множества странных и сложных комбинаций, в которой надо было, как можно больше сознания Дары выпустить, чтобы отсечь.       С одной стороны, вел я себя как выродок, кромсая и переделывая под себя тело, с другой же — оправдывал себя тем, что мне оно досталось по наследству. Ну, как квартира с бабулькиным хламьем. Вроде, как и свое, родное, принадлежавшее старушке, давшей жизнь матери, но уже мертвое и в жизни не понадобится. И сложить бы в коробочек, чтобы не мешало, но оно лезет во все щели своими старушечьими запахами и внезапными появлениями, где не ждали: то вместо тряпки старые панталоны используешь, то находишь кусок стирального мыла столетней давности… Если разгрести все да посмотреть что к чему — можно выбрать много всего полезного. Но если оно еще и живое местами — то выкинуть к такой-то матери и не заморачиваться.       Вот, при помощи мага, я и наводил в себе такой же собственный порядок, оставляя то, что действительно необходимо и стараясь избавиться от всего лишнего. А необходимого было много. Взять ту же физиологию, которая мне нравилась: скорость регенерации, жизнестойкость, отсутствие проблем с пищеварением и, самое главное — отсутствие глобальной проблемы всех женских тел. Дриады не размножались по человеческому типу, а выращивали своих будущих деток в специальных, приспособленных к этому, растениях. Так что, дите из капусты имело место быть.       Я долго смеялся над этой особенностью, но потом принял это, как искусственное выращивание плода в пробирке, без последующего вселения его в организм донора, и мне все стало более менее понятно. А что? Решила дриада потомство завести, вырастила себе цветочек, дала все нужные материалы для этого и ухаживай только. Поливай там, удобряй… И, через определенное время — какое, не узнавал — на свет появляется хорошенькая девочка, примерно на вид, трех лет от роду, которая уже и говорит, и ест сама, и даже имеет зачатки некоего разума. Мальчики у дриад появлялись очень редко и становились королями лесов. А вот для оплодотворения мужской пол не использовался. Только для удовольствия.       На данный момент Дарочка, получив свое хорошенькое тельце в свои маленькие ручки — приводила его в порядок, переживая о том, как его испортили. А порчей, данного мне имущества, я занимался регулярно. И мышцы подкачал, где надо, и волосы безжалостно обстриг, и куча шрамов, напоминающих мне не только о проигрышах, но и выигранных у Ирала битвах появилась. Благо, Дара имела право устранять только поверхностные недостатки, иначе, все мои плоды тренировок пошли бы насмарку. Хотя волосы она себе отрастила. Еще пышнее и длиннее чем раньше и теперь баловалась тем, что заплетала их в миллионы косичек, создавая на голове что-то грандиозное.       Если бы Ирал не предупредил меня, чтобы я дал волю сознанию мелиады, то уже бы попытался взять управление на себя. А ведь у меня, даже, начали проскальзывать некоторые чувства нежности к этой личности. Пусть глупенькая, пусть недалекая, но при этом настолько счастливая в своих мелких и глупых удовольствиях, что даже моя, зачерствевшая и огрубевшая душа, последнее десятилетие живущая в бронированном коконе собственных оков, начинала отвечать на эту беспечную и спокойную радость. Эх, а вот не станет ее совсем, и я снова превращусь в черствого и неадекватного морального садиста.       Хотя, и этот разговор с Иралом у нас был:       – …ты не переживай, полностью суть и разум Дары никогда не исчезнут, — однажды ночью, прогуливаясь после очередного урока я задал вопрос, насчет разума Дары, получив такой ответ. — Наоборот, если ты сумеешь объяснить вашу, теперь уже общую, задачу по твоему выживанию и давать остаткам ее разума немного того, что она хочет и что неизмеримо заслуживает, то ты получишь, так необходимую тебе, двойственность личности. Думать забудешь, как приводить себя в порядок, вести пустячные беседы, разбираться по дому, вместо этого силы своего разума направив на то, что тебе необходимо. Я не занимаюсь полным иссечением сути Дары из твоего тела. Оно и не нужно, по большому счету. Всего лишь, ослабить настолько, чтобы девочка пошла на сотрудничество, освободив тебе часть своего разума, и приняла, как вторую личность, что не опасна, а удобна. Ведь ваши общие приключения будут заставлять ее сжиматься в комочек, требуя помощи, а тут ты, герой местного пошиба, восстающий из недр ее сути и готовый защищать от всего и ото всех.       – Логики не вижу, — отозвался тогда я. — То мы специально разбиваем на части ее разум, освобождая от него целые участки мозга, а тут ты говоришь, что можно жить в дружбе…       – Как бы тебе объяснить, Герман, — Ирал задумался. — Вот представь себе пруд, который кишмя кишит мелкими и безобидными рыбешками. И в этот пруд запускают хищника. Рыбки-то хоть и мелкие, но хищника задавить массой сумеют, если у них появится хоть маленький умишко. А если оставить достаточное количество рыбок, чтобы хищник не сдох с голода, но, при этом, не забивался под корягу, когда мимо проплывает стайка, то наступит гармония. И все будут сыты и довольны. Вот так и здесь. Пока сопротивляется — выбивать. Начнет вести себя так, как и положено добыче — оставить на размножение. Я, конечно, преувеличиваю, но, по большому счету, ваш симбиоз будет не только интересен, но и опасен. Главное, чтобы мальки хищника не сожрали…       Вот так я и понял, что мы ищем ту тончайшую грань, где начинается раздвоение личности, но где моя личность главная.       – Ирал! Как я тебе? — я сбежал по ступеням, закружившись перед магом, отдавая тело в полное распоряжение разума Дары.       – Прекрасно дитя, прекрасно, — маг скрылся под красивой маской лощеного красавца, даже сумев пригасить блеск своих глаз, способных впиваться в душу не хуже крючьев с зазубринами. — Готова выйти в город?       – Да, мой господин и учитель, да! — Дара запрыгала и захлопала в ладоши, тут же подхватив его под руку. — А вы не скажете куда мы идем? А что мы будем делать? А вы сладостей мне купите? А еще, я на прошлой ярмарке видела прекрасный гребень, в котором такие прелестные камушки, что мое сердечко затрепетало словно птичка, — лепетало это тело, а маг наливался грозовой мрачностью, пока я не прервал этот бесполезный треп, рассмеявшись в своей манере. — Ирал, не прибивай то, что мне еще понадобится!       – Ну, хвала богам, ты еще хоть частично здесь, — пробормотал он. — А то я уже, было, подумал, что все…       – Всего лишь попытка соответствовать, — мы вышли в полном молчании. — Ладно, чтобы не напрягать тебя, условимся так. Ты будешь рассказывать мне обо всем, что мне надо знать, а я буду делать вид, что безумно рада тому, что мы вышли на прогулку. В случае, если надо будет обратить мое пристальное внимание на что угодно — обращай. То, что я тебя слышу и слушаю — поймешь.       – Договорились, — спокойно улыбнулся маг, теперь уже полностью натянув на себя маску лощеного хлыща. А я, тут же, от самого двора, начал свой необязательный треп, отдав бразды правления в руки и мозги Дары.       Посмотреть особо было не на что. Возьми любой средневековый роман, выбери описание любого городка и просто измени название улиц, добавив туда пару рас. Хотя да, не спорю, было чисто. Но лубочной картинки, с нарядными и веселыми жителями, не намечалось. Хотя, и особой бедности не было. Мы шли по широкой дороге, видимо, одной из центральной, ступая по, кое-как уложенной, брусчатке, некоторые камни которой вымыло и теперь места этих вымоин были засыпаны щебнем. Я смотрел на год тому покрашенные и побеленные дома, а то и вовсе, сияющие своей странной, сероватой рыжиной непонятного материала, о котором я еще ничего не знал. Оглядывался на вывески, на которых было что-то написано и нарисованы адекватные надписям картинки. И вот тут у меня возник вопрос, который я не постеснялся задать Иралу, склонив его голову к себе.       – Объясни, почему я говорю на языке вашего мира, но не умею на нем читать?       – Следующий раз, Дара, не веди себя столь… неприемлемо, — Ирал поправил сбитую складку плаща, предупредив меня о моем поведении еще и взглядом.       – Ну, представишь меня, как свою недалекую компаньонку, — пожал я плечами, не видя в моем поведении ничего необычного.       – Самолюбие не задавит? — поинтересовался не только вопросом, но и мимикой Ирал.       – Я в своем мире, перед уходом, занимал должность сторожа. Неужели ты думаешь, меня обидит роль роскошной куртизанки? Ну… Роскошной съемной девки, по-вашему, — тут же перевел я. — Вроде как, привезли, оставили, ты ее подарками закидываешь, имеешь потихоньку, даришь ей возможность пользоваться твоим… хм… уважением, таская по балам и встречам. Этакий приятный, ничего не соображающий мотылек, который себя и вести не умеет.       – Свои же тебя и зашукают, — улыбнулся одними губами маг.       – Это ненадолго, — так же тонко и невесомо улыбнулся я. — Через месяц, а то и раньше, все поймут, кто я такое и страх — это будет единственное чувство, которое они будут испытывать, наблюдая меня рядом с тобой. Уж поверь, прозвище «кровавая сука» я себе заслужу. Город стонать будет, понимая, кого же приобрел себе маг Ирал.       – Тоже верно, — усмехнулся Иралмар. – Ну, а насчет письма и восприятия текста на слух — это все проблемы Дары. Девочка не любила читать. Но магически выучила язык, как только появилась в нашей стране. Так что, это часть ее сознания дает тебе возможность понимать, что говорят. Когда переберемся к библиотеке, я вложу в твою память заклятие, которое быстро научит тебя распознавать любые тексты. Пока же у тебя есть другие проблемы.       – Понял, принял, не дурак, — я улыбнулся, вновь выпустив наружу сознание Дары.       – Сейчас мы выйдем на главную площадь, — спокойно и монотонно начал Ирал и я тут же заткнулся, следя за его рукой: — Магистрат, суд, ложа магов и храм. Используются только по большим праздникам, но там ежедневно собираются представители всех высших сословий, чтобы обсудить свои насущные проблемы.       – Старичье, любящее пожевать молодежь хоть словами, если не своими старыми челюстями, — хмыкнул я. — Вопросы какие-нибудь решаете?       – А что решать? — пожал Ирал плечами. — Городок наш небольшой, болезней нет, достаток повышается, голод — забытое понятие… Я вообще не о том. Такое построение зданий принято на всем Кормиуме. Еще предком деда нашего правителя, взошедшего на престол из низов, когда тот вечно путался, куда надо идти, когда его послали…       – Завуалированное оскорбление предку правящей династии, — хихикнул я, не выходя из образа.       – Да хоть и незавуалированное, — не придал этому значения Ирал. — Суть в том, что правители — это марионетки, которыми управляем мы, маги. Правда, до тех пор, пока на престол не взойдет маг… — задумчиво продолжил он.       – И ты думаешь, что это будет скоро?       – Постараюсь, чтобы это было тогда, когда нужно мне, — уклончиво объяснил Ирал, раскланявшись с каким-то сухощавым мужичком. — Главный магистр ложи магов. Умбар. Молод, умен не по годам, цепок, как клещ. Предпочитает показываться на людях этаким сморчком, но с ним лучше не сталкиваться.       – Да я и сам это понял… — даже за Ирала спрятался, понимая, что этот сканер с глазками, как я обозвал своего мага — и в подметки не годится данному магу. — Слушай, если у вас все такие сильные здесь, то, что же дальше будет?       – По силе все маги равны, — не понял моего страха Ирал. — А вот по знаниям — каждый мастер в своей области. Так что, ты можешь встретить мага, у которого сила буквально из ушей капает, а он окажется погодником или лекарем.       – Знаешь, и погодник может натворить туеву хучу дел, а лекарь убить своими умениями. Помнишь, я говорил, что лекарь? Ну, так вот, при желании я могу убить, а мое лекарское мастерство мне будет в этом только в помощь.       – Но если у тебя будет выбор, вылечить сотню или убить одного, что ты сделаешь?       – Сначала вылечу эту сотню, а потом убью этого одного. Ну, или наоборот.       – У вас там что, мастер не теряет своих навыков, убивая кого-нибудь? — удивился Ирал.       – По голове бьет знатно, но если тебе на стол попадают один за другим то смертник, то живчик, то ты просто делаешь свое дело, а только потом предаешься своим чувствам.       – Но смерть по случайности и убийство — разные вещи, — удивился Ирал, а потом и повел меня к какому-то питейному заведению. — Сядем, поговорим. Видимо, я не совсем понял твой мир, раз сужу по нашему.       – Да все просто! — сделав заказ и укрывшись пеленой молчания, продолжили мы разговор. — Лечишь одного, убиваешь совсем другого. И это не взаимосвязано и знания не отбирает. Да и вообще, были у нас в истории лекари от бога, которые по ночам ловили запоздавших путников, испытывая на них свое мастерство, пока те были еще живыми, оставляя трупы в подворотнях.       – А у нас все иначе, — Ирал ел медленно и словно нехотя. — Если маг выбрал себе стезю «жизни», то убить уже не может. Даже покалечить и извратить суть личности не может. Это убивает дар. А если стезю «смерти», то никого не может вылечить. Ломается. Блокирует сам себя и вскорости умирает.       – А ты кто?       - Я? — Ирал взглянул на меня. — Я маг общих искусств. Никого не лечу, никого не убиваю. Немного воин, немного стихийник, немного метаморфозник. Знаю немного магии лекарского искусства, немного магии смерти. Но ни того ни другого стараюсь не применять без надобности.       – То есть, ты можешь вылечить кого угодно, но, при этом, и убить кого угодно? — вывел логическое заключение я.       – Нет, я могу научить убивать или лечить — кого угодно. Если же я дам жизнь или смерть по своему желанию любому из ныне живущих, то определю свой дальнейший путь. Такое ощущение, что это ограничение введено самими магами. Но я обошел его. Я не занимаюсь практикой, для того, чтобы улучшить свое благосостояние. Только для обучения. Поэтому большинство троп, что закрыты для практиков, для меня открыты. Но как только я убью или излечу кого-то в угоду себе, получив за это хоть грош, магия моя примет путь смерти или жизни.       – А если даром?       – А даром, мне это и даром не надо, — рассмеялся Ирал. — Пусть ученики мои лечат или калечат, если им так угодно. Я за обучение получаю достаточно.       – Тогда получается, что как только начинаешь использовать магию для собственной выгоды, она закрывает для тебя один из путей?       – Как будто ученичество невыгодно, — хмыкнул Ирал. – Нет, Гера, здесь совсем другой принцип. В любом случае нужно вкладывать частичку своей души. Ты не можешь вылечить только потому, что прочел нужное заклинание. Ты должен желать жизни этому человеку. А тому, кого желаешь убить — всей своей душой желать смерти.       – А если у мага такая ситуация, что он всей своей сутью желает вылечить одного и убить другого?       – Тогда маг делает выбор между тем, что хочет сделать и своей жизнью. И, или лечит и убивает тех, кого желает, а потом уходит из жизни сам, или же берет на себя один из вариантов дальнейшего существования, оставляя уже выжившему расправу над тем, кого желал убить, или же, убивая и провожая в смерть того, кого не спас.       – Да уж, правила… — задумавшись, я отхлебнул вина. — Но это значит, что тебе ничего не стоит вырастить, преданных только тебе, магов жизни и смерти, которые бы по твоему приказу убивали бы или лечили тех, кого ты пожелаешь?       – А зачем мне растить таких магов, если один у меня уже есть? — как-то странно посмотрел на меня Ирал. — Ты — универсал. То, что ты пришел из другого мира, дает тебе возможности видеть все пути и идти любыми путями, которые ты выберешь. Твоя душа темна, как беспросветная ночь, но помыслы достаточно чисты, чтобы следовать зову сердца.       – Иначе говоря, меня можно положить на наковальню этого мира и выковать обоюдоострый клинок, — задумался я.       – Притом — очень хороший клинок. Чем я сейчас и занимаюсь, если ты уже понял. Ну что, если уже поел, то произноси заклинание отрезвления и пойдем-таки на тот вечер, на который я тебя и вел, — Ирал улыбнулся, предложив мне руку. – И, в который раз говорю, тебе повезло, что ты попал к тому, кто понимает твою душу и готов дать тебе все знания. Поверь, у тебя будет еще возможность в этом убедиться! Маги смерти наперебой буду просить тебя стать их учеником, а маги жизни будут плеваться тебе вслед, не понимая, как ты поднимаешь к жизни десятки людей.       – А если бы я попал к другому Учителю? — выделил я голосом последнее слово, понимая, что это название какой-то касты магов, отдавших себя именно ученичеству.       – Герман, солнце ты мое, ясное, — Ирал склонился ко мне, опалив ушко своим дыханием. — Ты хоть знаешь, что сделал Ретал? Он призвал душу, у которой есть самосознание. Тебя или заключат в клетку, начав изучать, или же, лишат всего и будут мирно жить дальше.       – А ты?       – А я просто знаю, что прав в этом случае, — улыбнулся он мне непередаваемой улыбкой. — Но если ты не уверен в правильности моего решения, то я расскажу о тебе паре своих знакомых, которые тоже занялись учительством и ты послушаешь то, что скажут они. Притом, заметь, я учу тебя не убивать, не лечить, а выживать.       – А потом все равно укажешь мне, как и что делать, — буркнул я.       – Укажу, — кивнул головой Ирал. — И ты обязан будешь выполнить наше условие. А после того, как выполнишь — ненавидеть меня, или же, воспринимать мою правду — твое личное дело. Я же не заставляю тебя становиться послушным исполнителем. И поверь, когда ты узнаешь, что именно я хочу сделать, у тебя не будет никаких внутренних противоречий.       – Правда учителя — моя правда, — пожал я плечами. — Это закон мироздания. Если бы меня нашел кто другой, решив использовать по своему усмотрению, то я бы, в какой-то момент, мог бы оказаться и против тебя.       – Не спорю. Но у тебя еще будет время пересмотреть все свои желания и предпочтения. А сейчас, закрой свой миленький ротик и сделай вид, что ты ослеплена невероятной роскошью, — оборвал меня Ирал, вводя под своды арки, свитой из десятков разнообразных растений.       Дарочка заохала, заахала, потом подумала и подправила узор арки, сделав ее еще величественнее.       – Дара! — полыхнул на меня взглядом Ирал. — Это чужая собственность!       – Учитель, миленький, но я ведь только как лучше! Там же веточка выбилась и цветочек расцвел не там, где надо. Эстетика должна быть эстетичной, ты же мне сам говорил! Господин учитель, ну простите меня за то, что вмешалась в композицию уважаемой Эриалы из рода Дриад, что управляет этим домом.       – Успокойся, деточка, — навстречу мне шла красивая и интересная женщина. — У меня не было времени подправить узор. Мой муж заказал оформление беседок и пришлось целый день потратить на то, чтобы вырастить их. А ты молодец, сразу заметила, что не в порядке. И я на тебя не злюсь.       Дриада, мать вашу? Дриада?! Это же скорпион в юбке!!! За милой и вежливой внешностью большеглазой красавицы жило то, что привыкло убивать. Значит, мелиада? Напитанная памятью своих жертв и ведущая собственную игру?       – Учитель! — вцепился я в руку Ирала, всем своим естеством выдавая ему, что здесь опасность. — А разрешите мне по саду прогуляться? А вы меня не проводите? — тут же обернулся к Эриале, постепенно понимая, что сознание Дары выдало имя дриады как старшей.       – Иди, девочка, — коснулся он моего виска щекой. — Знаю…       Ну, и то хлеб. Я увел дриаду в сад, расщебечиваясь как никогда, выводя уже остроты из своего мира, лишь бы только эта тварь не оказалась рядом с Иралом.       – Девочка, — остановила меня дриада. — Я же вижу, что мы одинаковы. Поэтому, давай начистоту. Я твоего мага не трону. Да и он мне сам не позволит. Слишком умен, чтобы подаваться на наши секреты. Ну, а чтобы я не тронула тебя, постарайся никогда не пытаться добраться к моему мужу. Думаю, мы все выяснили?       – Да, госпожа Эриала, — присел я в реверансе. — Но если таковым будет веление моего хозяина…       – Нам предстоит бой, — равнодушно отозвалась она. И память того, кому мы принадлежим, достанется одной из нас.       – Теперь мы окончательно поняли друг друга, — расплылся в улыбке я. — Уважаю сильных врагов.       – Ну что ты, деточка, мы друзья. Мы даже, в какой-то степени, родственники. Просто ты не в меру наглая, а я не в меру обидчивая. И пусть твое поползновение в этот дом закончится только правкой моей арки.       – Конечно, госпожа, — Дарочка полностью склонилась перед этой мелиадой, но я отказался склоняться и подбил Дару на шутку.       В мгновение ока, пользуясь силой жизни и преобразования, вырастив посреди площадки для гостей уродливый и кусучий куст, со стрекалами, преобразовав его магией воды и добавив огненного оттенка. А точнее, теперь посреди площадки гостей росло нечто живое, состоящее из плетей воды, что выстреливало в проходящих мимо довольно-таки болезненными огненными щупальцами, а то и ледяными иглами.       Как бы Ирал не предупреждал меня насчет сведения энергии огня и воды — мне было интересно и я экспериментировал с этой задачей, оттачивая свои способности до такой степени, чтобы создать ЭТО, ну, или ему подобное. Ну, а чтобы магия не расшалилась, то я давал ей определенный заряд энергии, после которой заклинание распадалось невинными брызгами.       – Гера! — прошипел Ирал, как и все, выйдя полюбоваться непонятным творением, которое заключало в себе противоположную магию.       Эриала бегала вокруг, пытаясь осознать, что же это такое, но всех ее сил дриады не хватало на то, чтобы успокоить растение, а я просто любовался действием рук своих, ощущая, что магия бурлит во мне и только знания, куда ее выплеснуть, слишком скудны, чтобы творить что–то не менее завораживающее.       – Учитель? — ослепительно улыбнулось мое тельце, взыграв всеми видимыми мышцами, не оставив равнодушным никого из мужчин. — Я просто побаловалась. Ну, могут же у одной из лучших учениц одного из лучших учителей, быть свои маленькие капризики, которые хочется исполнить?       – Уважаемый Иралмар, так это ваше создание так вывернуло магию? — подошел к нам один из гостей.       – Я ее не создавал, а обучаю, — буркнул Ирал. — А чего она нахваталась и что теперь умеет — это только в ее милой головке найдете.       – Тогда могу предложить вам сделку года, — улыбнулся мужичок. — Вы отдаете мне свою нимфу, а я вам выплачиваю гонорар за обучение в тысячу локров. Сами же понимаете, что это оплата за окончившего обучение мага.       – Вы меня не поняли, уважаемый, — Ирал притянул меня к себе, впившись губами в мой рот, поцеловав так, что вся суть бедной Дарочки затрепетала, засияв тысячами огоньками преданности и любви, что теперь скользили по платью в виде светлячков. — Гера — моя нимфа. И отдавать я ее никому не собираюсь.       – Как знаете… А две тысячи не поможет вам расстаться с ней?       – А это вы видите? — Ирал указал на мое платье. — Нимфа влюблена до предела. Разлучение со мной убьет ее в считанные дни.       – Жаль, — окончательно скис мужичок. — Такая бы игрушка была, м-ца!       После вечера, на котором я сумел произвести ажиотаж, мы возвращались в дом мага.       …– И никогда, не при каких обстоятельствах не делай того, что сделал сегодня, — наставлял меня он. — Ты же не понимаешь, что, то, что сотворил — это уже высшая магия. Кстати, ты ее зациклил?       – Еще бы, — буркнул я, вспоминая странный поцелуй. — Только Ирал, прошу тебя на будущее, давай без этих слюнявых доказательств преданности и счастья.       – Уверен? — хмыкнул маг, развернув меня спиной к стене какого-то из домов, вновь прильнув к губам, заставив ответить и на неопределенное время полностью лишиться контроля над телом, пока это тельце, задыхающееся, полуобморочное, не оставили в одиночестве. И только потом сознание постепенно начало возвращаться. — Завтра поработаем над тем, что упустили сегодня, — тут же равнодушно произнес Ирал, подхватив меня под руку и поволок к своему дому.       – Из твоих поползновений я могу заключить только то, что ты изменил свое мнение насчет меня и я начинаю тебе нравиться, — пробормотал я. – Или, что тебя возбуждает этакая связь мужской души и женского тела. И всю жизнь тебе только и хотелось, чтобы поиметь парня, чтобы тот себя забыл в твоих объятиях.       – Всего лишь проявляю интерес, насколько парень в теле девушки готов стать девушкой, — хмыкнул этот извращенец, оставив меня в коридоре. — Спокойной ночи, Герман.