Иные: "Победитель" по жизни

      Ирал меня наказал. Сурово. Еще дня два теперь на спину во сне лечь не смогу, а передвигаюсь с охами, стонами и боком. А нечего было в компании, где присутствуют маги, вершить свои, совсем не дриадские, фокусы. За это, на следующий день, и получил усиленную тренировку, всей задней поверхностью своего тела пересчитав щебень в подворье мага. А из обеззараживающего только ведро воды дали. Да и то холодной.       А Дару я в тот же вечер в себе запер. Психанул, вспомнил курсы психологии по раздвоению личности, и создал этакое виртуальное пространство в своем мозге, где дриада будет проводить дни своего заключения, пока я не перестану сердиться. Хороший у нас мужик-психолог был. Не только, как успокаивать пациентов, рассказывал, но и случаи из своей практики. Вот этим я и воспользовался.       Что-то там он говорил про адекватных пациентов с раздвоением личности, которые понимают, что их в одном теле двое и что одну из личностей можно засадить в собственный виртуальный рай. Даже как-то стремно стало. Что, если я, разбитый параличом, да еще и в состоянии каталепсии, нахожусь в каком-то психоневрологическом диспансере, выдумав себе все то, что вижу? А Дара – это моя вторая личность, более стрессоустойчивая, вылезшая под гнетом обстоятельств?       Ну, как сам придумал, так сам от себя эти мысли и отогнал. И решил, что пока прихожу в себя, а Дара слишком обижена, чтобы лечить то тело, которое ее вытурило – надо бы позаниматься в библиотеке. Вот только, для этого, надо взять заклинание, помогающее понять любой текст. А Ирал, после того, что я натворил, мне на глаза не показывался. То ли, чтобы не пришибить еще больше, то ли занятый своими делами. Нашел я его по поисковому заклятию в подвалах.       – Занят? – кособочась, прихрамывая и кривясь на каждом шагу, я вошел внутрь, заметив какого-то испуганного мужика, прикованного к стене.       – Что хотела? – взрыкнул на меня Ирал, даже не обернувшись.       – Господин маг... – мужик внутренне весь поседел, потому что иначе эту серую бледность, разлившуюся по его полуобнаженному телу, описать было нельзя. – Это ты со своей нимфой такое сотворил за ее шалость? – и тут же затараторил: – Я тебе сам все скажу! Не надо меня так! Не зови своих палачей!       – Это ты как, играешься, учишь кого-то или информацию пытаешься изъять? – охнув, я оперся на стол, где был разложен набор хирургических инструментов, парочка из которых мне была непонятна. Так что, полюбопытствовав, я начал все это перебирать, уже даже не слушая ответ. Мужик взвизгнул и сомлел, а по штанам бедного начало растекаться темное пятно. – Слушай, Ирал, зачем все это средневековье? У меня есть в памяти некоторый пыточный инструмент, который за пару часов любого разговорит!       – Ты, на данный момент, самый лучший пыточный инструментарий, – не сдержавшись, расхохотался маг. – А с него я хочу получить информацию.       – Ну так, создай по моему рисунку два десятка длинных, с палец, тончайших игл, с восходящей нарезкой, – пожал я плечами, зашипев от боли. – Знаешь ли, от иглотерапии еще никто не умирал, но если правильно иглы вогнать, то и собственную маму предаст и счастлив будет.       – Расскажи поподробнее? – увлекся Ирал, приказав проветрить помещение, а сам пошел за мной. – Кстати, у тебя снова кровь пошла.       – Ну, а что ты хочешь? – взорвался я. – Так спину о камни распороть, наверное, только я сумею! Да еще и копчиком приложился! А Дара отказывается мне помогать, и ничего лечебного из заклятий ты мне пока еще не преподавал.       – Ну, лови, – Ирал скинул мне пару связок исцеления, которые я затолкал в память, чтобы использовать позже.       А проходя мимо зеркала, случайно на себя взглянул, и чуть заикой не стал. Большеглазое чудо, с измученным взглядом, перекошенным в страдании ртом, согнутое в позе «зю», еще и прихрамывающее по очереди на обе ноги, едва плетущееся за своим гнусным красавцем-хозяином. А я еще и не расчесал все свои лохмы-космы, оставив их в беспорядке, после сна...       Смех разобрал, несмотря на боль, заставив едва ли не сползти по стене в приступе веселой истерики.       – Идем, горюшко ты мое... – Ирал потащил меня за собой в лабораторию. – Я-то думал, сразу же Дара все залечит, ведь ее-то тельце, а она любит быть красивой.       – Мне объявлен бойкот, – зашипел я, стягивая прилипшую к спине куртку, пропитавшуюся зеленоватой сукровицей. – Слушай, а что, если мне такой образ и оставить? Тогда уже точно никто бросаться на это убожество не будет... Ай-ай-яй!!! – тут же заверещал, ощутив прикосновение какой-то жгучей мази, которую Ирал деловито размазывал по моей спине. – Садист! Палач! Да кто так лечит-то?! Мне что, по своей памяти линименты создавать, чтобы ты своих учеников лечил, а не калечил?!!       – Герман! – ухохатываясь с моей истерики, прошипел Ирал, закончив свое «лечение». – Ну, от парня-то я не ожидал подобного!       – Как будто парням не больно! – уперши руки в бока, я выпрямился, нацелив на мага свои грудки с задорно приподнятыми сосками. И только потом понял, что вся боль куда-то ушла. – Да не... Ты действительно маг... Вот если бы было еще и чем синяк на задней нижней части моего тела смазать...       – Держи, – ткнул он мне какую-то баночку в руки. – Сам потом.       – Да ты что! А я-то думал, что меня сейчас уложат, разденут, смажут... – и понял, что заговорился, когда уловил ироничный, глумливый взгляд мага, которым тот меня медленно раздевал. – Тьфу, извращенец! Короче, Ирал, если это, то, что я видел, – я попытался надеть курточку, но понял, что она вся в крови дриады. – Рубашку дай, которую не жалко. Так вот, если ты не садист, в прямом смысле этого слова, то, по моему заказу, сделай несколько десятков игл. Вот таких, – я нарисовал на листке пергамента то, что называется аккупунктурными иглами обычного и треугольного сечения. – Сделай гладкими, словно волос, и такой же толщины, сделай ребристыми или с сечением, и сделай треугольными. Все – очень тонкие, материал прочный, гибкий и упругий. Если потом желание будет, я на тебе покажу, как это ощущается.       – На мне не надо! – в предвкушении создания нового орудия пыток, Ирал вырвал у меня пергамент. – Первые образцы получишь завтра!       – Отлично, а пока я сам спущусь и поговорю с твоим пленным. Идет? Только скажи, какую информацию ты у него хотел узнать.       – Кому эта скотина продала информацию о том, что ты натворил у Эриалы, – буркнул он. – Я по дальносвязи узнал, что к нам направляется элитный отряд войск, чтобы привезти такую диковинку нашему королю. Так что хочу узнать...       – Кому следует настучать в бубен, – понятливо кивнул я. – Сделаем. И, если хочешь, приходи, поучишься у меня, как работать надо.       Хмыкнув напоследок и завернувшись в подаренную мне рубашку, я спустился вниз, перед самим входом приняв ту же позу, в которой был недавно и, охая и стеная, прохромал в подвал, где пленника уже привели в себя.       – Дурак ты, человек, с Иралом связываться, – проскрипел я, направившись к набору понравившихся мне инструментов. – Если он не пожалел меня, дриаду, уверенный в том, что десять лет несчастий ему с рук сойдут, то что уже о тебе говорить? – выбрав тот инструмент, который больше всего напоминал мне ланцет, я повернулся к человеку, медленно сходящему с ума от того, что должно было произойти. – Опустите его, чтобы я могла до его ушей дотянуться. А то есть хочется... А Ирал меня уже третий день не кормит.       – Не надо!!! – засучил мужик ногами, бешено вращая головой и при этом, не отводя взгляда от ланцета. – Все скажу! Сам все скажу и без пыток!       – Ну, говори, – поглаживая его волосатые, давно немытые ушки, я делал вид, что все примериваюсь, как бы отрезать одно из них, и понимал, что еще пару минут в эти игры и блевану в уголке.       И такая злость на этого придурка накатила, что, кажется, он это увидел в моих глазах. И повторно опорожнил свой мочевой пузырь. Хотя, мне казалось, что с первого раза там ничего не должно было остаться. Если только не прикидывается. Ну, а раз так, то, прости меня Дарочка, но твоими умениями я воспользуюсь. И создал на кончиках пальцев тончайшие, тоньше волоса корешки, которые запустил под кожу этому человеку, считывая всю нужную мне информацию.       Мужик вторично потерял сознание, а мне больше возиться с ним не хотелось, поэтому приказал зарезать мелкую съедобную живность, которую я по привычке называл курицей, что нам подадут на ужин, и максимально залить все здесь кровью. А ради большего блага, нанес ему с десяток насечек на коже, приказав сказать, что это его пытали по новой схеме, а потом излечили. Да вот только не до конца. У мага сил до конца все сделать не получилось. * * *       – Не думал, что вас учат быть палачами в том вашем мире, – Ирал с удовольствием ел мясо. – После того, что рассказали, даже мне не по себе стало.       – Ну, и что же я там такого сделал? – я честно, пытался есть, но мое воображение то и дело подсовывало мне вид грязных, немытых, заросших изнутри волосами, ушей этого субъекта. Меня даже при вскрытии так не выносило! Не раз, во время обеда, с бутербродом к нашему патологоанатому заходил и ничего! А тут! – Ирал, прости, не лезет, – я отодвинул от себя тарелку. – Такая гадость, что хоть себе память стирай.       – Ну, после призыва мощи такой силы, скорее всего, у тебя магическое истощение, вот и не хочется, – Ирал положил ладонь поверх моей руки, и меня как током ударило его силой, заставив встряхнуться. – Мои слуги говорят, что ты его разделал, как только мог, а потом заново сшил и даже раны залечил. Я сам ходил смотреть. Как и говорили, все энергетические линии изломаны, искромсаны, будто его неделю мастера пытали.       – Иллюзия, – отмахнулся я. – Разозлился на него за его немытые уши и в уме действительно расчленил и покромсал. Но на самом деле я его не трогал!       – Хорошо, пусть твои тайны останутся твоими, – покладисто произнес Ирал, но что-то в его лице я заметил такого, что съежился.       – Иралмар, Учитель! – я взвыл. – Не трогал я его! Ни ментально, ни физически! Все эти изломы за пару дней в норму войдут! Это он сам себя, своими фантазиями так искромсал!       – Не верещи, не баба, – поморщился Ирал. – Сдавать тебя никому не буду и убивать тоже. А теперь давай начистоту. Ты же понимаешь, что если ты к нему не прикасался, то работал с ним напрямую, не воздействуя на тело? – я, задумавшись, кивнул. – А это – высшая степень мастерства. К тому же, я тебе не показывал, как работать таким образом. А значит, ты сам до этого дошел. Тебя кто-то до меня обучал?       – Я думаю, тут дело в другом, Ирал, – после того, как маг вкинул в меня часть своей силы, жрать захотелось неимоверно. – Я настолько был зол, что, только намечая разрезы – резал этого придурка в собственных мыслях. Ну, а так как я говорил, душа у меня мрачная, то настебался над ним, пока утолял собственный звериный голод желания без воздействия – по самое не хочу. Знаешь, у нас в мире есть такая шуточная пытка. Человека морально настраивают на то, что его сейчас будут пытать каленым железом. Нагревают прут, поддерживают атмосферу мрачности, а в момент, когда прут должен коснуться тела, проводят по предполагаемому месту будущего ожога льдом. Простым обычным льдом, только смачивая кожу. От таких дурачеств отказались, после того, как пара человек сошли с ума. Слишком тонкая у человека психика, чтобы так воздействовать.       – Настебался, это значит – поиздевался?       – Хм... Это значит, что пока я все это делал, то ржал, представляя, что бы было, сделай я все это на самом деле.       – Хочешь сказать, что моральные пытки у вас распространены?       – Даже не поверишь, насколько, – тяжело вздохнул я. – Каждый, кто мнит себя выше того, с кем общается – в своих мыслях чего только не делает, ведя простой диалог. И, вроде бы, тебя никто не резал, не трогал, а после общения с таким человеком – словно выжатый фрукт. Едва ноги переставляешь. А если еще этот человек от тебя чего-то хочет, то размазывает тонким слоем, пока ты не сдашься. Может это и есть ментальное воздействие, не знаю. Но против такого я долго и упорно учился защищаться, пока не стал похож на железного ежа, колючками в обе стороны. Вовнутрь – тоже, раня себя, не хуже тех же палачей.       – А себя-то почему?       – А кто его знает? – я пожал плечами. – Вину свою чувствовал, вот и...       – Сложный и неприятный у вас мир, если друг с другом все вот так.       – Да уж кто бы говорил! – воскликнул я. – Взял человека с улицы, запер в своем подвале и ну его пытать! Ах, какой жестокий у нас мир!       – Да ты в своем уме, вообще?! – вскинулся Ирал. – Я что, не знаю, кто расколется, только увидев себя в пыточной, а кого хоть режь, все равно смеяться будет?!       – А теперь ты такой весь белый и пушистый, типа, я его привел щипчиками ногти подравнять, а ножиками – побрить да прическу новую сделать?!       Мы воззрились друг на друга, а потом оба рассмеялись, да так, что слуги начали заглядывать к нам.       – Ну, где-то так я наш разговор с этим человеком и представлял, – Ирал отсалютовал мне кубком.       – Ага, пришел занозу из пальца вытащить, а ему тут же вскрытие абдоминальной полости, на всякий случай, – пробормотал я. – Ну че уж, бывает. Ну, прости, не понял.       – Слушай, а этот твой новый пыточный инструмент...       – Ай!.. – я отмахнулся. – У нас даже детей на эти процедуры водят, и никто не жаловался. Главное – какой настрой при этом создать. О чем, кстати, и говорил, предлагая попробовать. Процедура с минимальным набором неприятных ощущений, но, по психике, если суметь, можно так ударить, что потом любой иголки бояться будешь. Ну, и при большом желании, можно сделать очень даже больно, но при минимальном вреде. А если такую иголку в зубешник, да еще и зияющий дыркой... У-у-у... – я даже зажмурился от «сладких воспоминаний» работы стоматологов без наркоза. – Но у нас народ привычный. То, что в средние века пытками считали, теперь некоторые применяют для удовлетворения собственной похоти. Так что, дыбой там, всякими ножичками и крючочками народ нашего мира не удивишь. Еще и советовать будут, как лучше.       – То-то я заметил, что ты, без лечения, сутки проходил и даже не жаловался, – покачал головой Ирал. – Хотя любой другой мой ученик уже бы в ногах ползал, умоляя излечить его. Особенно с теми ранами, что у тебя были.       – Какие раны? Царапины! – я отмахнулся. - Только кожный покров задело. Само бы зажило. У нас, порой, с такими ранами обращались, что хоть плачь. Неделями держали, загноившиеся, уже даже с опарышами бывали... А людям что? Выпил микстуру от боли и лежи себе, отдыхай, пока твое тело пожирают черви.       – Герман! За обедом же!       – А то ты не знал, что с хирургом связываешься! – хохотнул я.       – А какая, кстати, микстура так от боли спасает?       – Спирт, – пожал я плечами. – Забродивший экстракт несколько раз выпаривают и остается конденсат, который по крепости раз в десять крепче вина, что мы пьем.       – Драконья слеза? – Ирал кажется слегка охренел. – И это вы пьете?       – Неси, – я подмигнул. – Покажу, как это пить надо.       И даже не задумался, что тело дриады может не выдержать приема и десяти грамм данного яда. А что? Гулять так по полной!       – Держи, – маг вернулся через пару минут.       – Медную проволоку принеси, кстати, забыл сказать, – повинился я, ожидая, пока маг придет повторно.       А потом, проверив спирт на пригодность, налил себе в кубок на полтора пальца, показав дозу и опрокинул в глотку, тут же закусив хорошо сдобренным солью овощем, и только потом выдохнул, ощущая как пламенем по желудку расползается этот огненный дракон. Ирал несколько минут наблюдал за мной с видом научного работника за лабораторной крыской, а потом разочарованно хмыкнул.       – И... как?       – Хорошо, – пробормотал я, ощущая, что начинаю пьянеть резко и быстро, запустив отрезвляющее заклинание. – Очень хорошо. А если небольшими количествами, то лучше чем вино. После него голова болит, а после драконьей слезы – нет. Если не перепить, конечно. Хочешь? Сам попробуй. Только учти, смаковать не надо, сразу раз, и в глотку, а потом – закуси чем-нибудь, а то назад с непривычки пойдет.       – Первый раз опасаюсь, что меня собственными зельями отравят, – бормотнул маг, сделав все, как я сказал, но видимо, не полностью, потому что скривился, попытавшись вздохнуть. Но я ловко всунул ему кусок овоща с солью, заткнув пасть, ожидая, пока прожует. У Ирала даже слезы на глазах выступили, с непривычки. – И вы такое там пьете?!       – Ну... кто в одиночку, кто в компании... В среднем – каждый третий, хотя бы два раза в неделю, по три колбы на человека.       – Знаешь, – он полирнул все вином, – теперь я понимаю, что то, что ты с этим человеком сделал – для тебя в норме вещей, если вы себя таким травите с такой частотой, – взгляд мага за очень короткое время стал расфокусированным. Но дважды примененное заклятие очистки организма от яда привело его в норму.       – Ну да, как ты и сказал – жестокий у нас мир, – я хохотнул, снова налив себе, предложив магу.       – А что, давай! – решился он. – Хоть попробую, каково быть одним из вас.       А я только смеялся, представляя, каково будет его похмелье с утра.       Но Ирал не оправдал мои ожидания. Да, был хмур и невесел, да, часто пил воду, но того эффекта, которого я ожидал – не заполучил.       – Что, ждешь, что пожалуюсь? – буркнул он. – Не надейся. Ночью проснулся и сразу несколько раз очистил организм от яда. Всеми способами! – заткнул он меня. – И больше подобного устраивать не буду! И тебе не советую!       – Ты мне на сегодня обещал набор игл подогнать, – слащаво улыбнулся я.       – Иди, смотри, выбирай! – психанул он, отправив меня в свою лабораторию, где я, едва лишь открыв дверь – прихуел.       Ровными стопками лежали иглы от толщины с палец и длиной в ладонь и до среднего меча кладенца, который я даже и поднять не мог. Спрашивать о том, где он столько металла взял, я не посмел, но труд оценил. Очень даже оценил, сползая на пол от смеха. Это кого же он ими прокалывать собирался, такими-то? Или это новый формат кольев? Ирал, увидев мое состояние, тоже скупо улыбнулся.       – Я, когда с утра в себя пришел, так и не понял, что это и зачем оно надо. Просто вспомнил, что ты требовал. Со всеми знакомыми мне формами металла перепробовал, от самого хрупкого до самого упругого. Вон там, в углу, то, что исследовал, – он указал на горку изломанного металла.       – Я больше никогда тебя не буду пробовать споить, – всхлипнул я, опершись на его плечо. – Ты же монстр, а не маг!       – Я еще три кузни после того, как ты спать пошел, посетил. Связывался с теми магами, кто по металлам работает, спрашивая у них, что такое «плочный и уплугий», услышав множество интерпретаций по этому поводу, вплоть до того, что мне нужен плоский плуг...       – Ирал!.. – я уже в голос ржал, не в силах сдержаться, ощущая, как маг меня легонько поддерживает за талию. – Тебе пить совсем нельзя!.. Или учиться потихоньку надо! Ты же в гавно себя убил всего тремя стопками!       – А кто подначивал? – хмыкнул он, слегка отстранив меня. – Как понимаю, ничего из этого тебе не подойдет?       – Ну... – я задумался. – Разве, как наглядное пособие в моей пыточной, – и оскалился на все свои зубы. – С разверткой тела человека во всех плоскостях, в коже, без кожи, с вскрытыми мышцами, обрезанными нервными окончаниями... И такой набор пыточных пик, висящих вдоль стены! А еще бы набор твоего инструмента заполучить!       – И после этого поверить, что ты лекарем был?? – Ирал ощутимо содрогнулся.       – Поверь, у нас такое в каждом кабинете висело, пока мы все это изучали. На стендах. И никто даже не думал пугаться или в обморок падать. Людям, некоторым, конечности при них же вскрывали, показывая что и как. Я себя сам, когда меня в живот ножом пырнули, зашивал! Да еще и без анестезии! И поверь мне! Это все – лекарские манипуляции, а не происки палачей! Дремучие вы! И нравы у вас пуританские! – совсем обидевшись, я попытался уйти.       – Понял, – Ирал коротко кивнул, проведя меня вглубь своей лаборатории, показав набор сияющих, чистеньких и тончайших игл, в которых даже под микроскопом невозможно было бы заметить сечение. – Ну как? То, что надо?       – Ага... – отрешенно кивнул я, поднимая каждую и удивляясь точности работы. – Профессионал, гений, мастер! Нет, ну давай я на тебе все это использую в мирных целях и покажу, каково себя ощущать после?       – Хорошо, – обреченно произнес Ирал. – После вчерашнего эксперимента я уже ни в чем не уверен. И что есть зло, а что добро, и что во вред, а что на пользу... Дикий ты и мир у вас дикий. И меняешь мое восприятие в сторону дикости... Но я был бы не я, отказавшись от подобного эксперимента!