Иные: "Победитель" по жизни

      – Короче так! – начал лихорадочно я думать, где бы Ирала расположить, чтобы вдоволь над ним поиздеваться. – Идешь к себе в комнату, берешь толстое покрывало и подушку и спускаешься в подвал. В пыточную. Столик у тебя там классный, как раз подходит.       – Это же дыба! – воззрился на меня Ирал.       – Хрена с два, а не дыба! Отличный массажный столик, нужной высоты и ширины. Да и к тому же, у тебя там можно жаровню разжечь, а значит, не замерзнешь.       – Ты вообще понимаешь, что предлагаешь?! Меня же слуги засмеют!       – Зато меня бояться будут, если сам маг Иралмар будет орать от моих воздействий на пыточном столе! – подтолкнул я мага к выходу. – Иди, давай! И захвати что-то вроде чистой ветоши и колбу драконьей слезы!       – Герман, а может не?       – Да, дорогой мой, да! От похмелья – самое то! Через час будешь прыгать, что тот стрекозел! Так что не ерепенься мне тут! Блин, у нас детки годовалые такое переносят спокойно, а тут дылда великовозрастная парочки иголочек боится! Марш! – я даже ногами на Ирала затопал, заставив его сбежать, мысленно уссыкаясь со смеху.       Профессионалом я, конечно, не был, но практику по иглотерапии прошел хорошую и самых главных две сотни точек знал, так что очень надеялся, что у этих человеков нервная система мало чем отличается от нашей, а значит, тонус Иралу поднимет. А может и не только тонус. А примерно, сеансов через десять, исчезнет едва заметная скованность в мышцах спины. Уж не знаю, старая травма ли, или еще что, но Мишка, наш иглотерапевт, и не такое лечил. А уж сколько всего рассказывал – так и вспомнить не жаль. Эх, прямо ностальгия замучила по больничке своей. Даже пожалел, что ушел оттуда...       Да уж... вот чего-чего, а того, что Ирал будет испуган – я не ожидал. И ведь крепится, старается не показывать свой страх. А так – прям девица перед первым свиданием. Даже подрагивает слегка, хотя и старается скрыть свою дрожь.       – Так, мученик, глотни, – я подал ему полный кубок вина, заставив выпить. – И ничего не бойся, – а сам расстилал покрывало, порадовавшись его толщине, аккуратно свернув подушку так, чтобы она приходилась на грудь и шею и, совсем немного, под голову. Потом разжег жаровню, приоткрыв дверь, чтобы удушающего жара не было, и приглашающе показал на стол. – До пояса разденься и ложись на живот.       – Герман...       – Вот, смотри, видел? – я смочил одну из игл в спирте, резким движением вогнав ее себе в руку, провернув туда-назад, вынув и слизнул капельку выступившей зеленоватой крови. – Не больно это. Комариный укус и то страшнее. Но, чтобы ты не дергался – сам для себя произнеси обездвиживающее заклятие. Чтобы, если вдруг что, сам бы его и снять мог.       – Отдаюсь в руки твои, – махнув рукой от безысходности, Ирал разделся по пояс, улегшись так, как я ему посоветовал, поправив подушку. – Но Герман...       – Смотри еще раз, – я, точно так же, обеззаразив иголку, легко вколол ее магу в руку. – Больно? Ну, вот и все! Ну, немного не так на спине будет, поэтому и прошу, обездвижь себя. К сожалению, если ты начнешь дергаться, могу нанести вред. И это не шутки. Конечно, потом себя залечишь и все подправишь, но я же не калечить тебя собираюсь! Все? Готов?       Запрыгнув на стол, я оседлал поясницу Ирала, полностью промыв ее увлажненной тряпицей, смоченной в спирте, и принялся за свое священнодействие, сначала просто вогнав иглы по обе стороны от позвоночника, а потом начал их «настраивать», подкручивая в ту или иную сторону. Сначала думал, что это будет как в моем мире, до легкого «ой» пациента, но потом понял, что я вижу нечто такое, что помогает мне правильно найти нужные точки. Это было похоже на настройку гитары, когда слегка подтягиваешь или отпускаешь колки, чтобы струна звучала правильно. А вот, когда дошел до поясницы, призадумался. Там, на уровне всех этих нитей, был какой-то кавардак, словно разноцветный клубок запутали. И пришлось очень аккуратно выделять одну за другой, все, буквально, «привязывая» их к той или иной точке.       – Ирал, сейчас будет действительно больно, – предупредил я, когда все иглы в пояснице были на своих местах. – У тебя там узлов каких-то понавязано и мне придется с ними поработать.       – Я потерплю, – сдавленно произнес Ирал.       – А ну, расслабился быстро, гад такой! – хлыстанул я его ладошкой по филейной части, заставив вскинуть голову. – Себе же хуже делаешь! Подыши глубоко, подумай о чем-нибудь приятном. Понял? Во-от... – я ощутил, как напряженные мышцы опали, чуть глубже воткнув первую иглу, сразу же провернув ее, услышав жуткий вой мага, который уже готов был вскочить. – Лежать!!! Только дернись мне! Мигом сам обездвижу!       – Лежу-лежу, – Ирал уткнулся лицом в подушку, для собственного спокойствия впившись в нее зубами.       – Вот и лежи. Неженка... – пробормотал я, продолжая свою экзекуцию.       Блин, да кто бы сказал, что взрослый мужик будет вести себя так, будто великомученик в руках строгой святой инквизиции! Да еще от такого минимального воздействия! Сам бы лично удушил сего сказителя. Ан нет, теперь вот, наблюдаю.       – Все? – спустя пару минут пропыхтел Ирал, когда я спрыгнул со стола, удовлетворенно потирая руки. – А что теперь?       – А теперь просто поговорим, – я присел на скамеечку рядом с ним. – Как ощущения?       – Тепло... – бледность постепенно покидала его лицо. – И что, это все?       – Нет, еще час лежать. Вот, пока лежишь, и расскажешь мне один интересный феномен, который я ощутил. Необычную ситуацию, – тут же перевел, понимая, что не совсем обычные слова моего языка звучат так же, как и раньше. И являются этакой абракадаброй для слуха местного населения. – Короче, я когда иглы ставил, у меня возникло ощущение, что на каждую точку словно ниточка цветная навязана. И, что удивительно, я знал как ее надо задеть, чтобы все правильно было. Это я что, энергетические каналы твоего тела вижу?       – Скорее всего, – Ирал слегка поморщился. – Щиплет и боль нарастает, словно ворочается что-то...       – Если будет очень больно – скажешь, подправлю, – встал я, проследив за тем, как все эти ниточки, что еле заметно тускло светились, словно засияли, а одна из них прямо гореть начала. Пришлось подвернуть иголочку назад, чтобы ослабить натяжение.       – Так лучше... – с облегчением выдохнул маг. – Но ты же говорил, что это пыточный инструмент или я не прав?       – Только что - что было? – вопросил я, ожидая ответа. – Ты ощутил, как боль нарастает, превращаясь в жгучую, тянущую, словно собирающую все мышцы в один пучок. Так?       – Угу.       – А представь, если так по всему телу? А представь, если еще подопытный не обездвижен? Что получается? Получается дикий хаос боли, бродящей по всему телу, спазмами сжимающей отдельные пучки мышц. А если еще и воздействие продолжительное, то вплоть до конвульсий. И боль не утихает, а только нарастает, превращая эту, казалось бы безобидную процедуру в сущий ад. Поверь мне, я сам ощущал. Надо было понять, насколько все это может быть опасно при неправильной постановке игл. А потом – воспаление. Сначала местное, а за ним и общее. Через несколько дней, при неправильной или специально болезненной постановке игл – позвоночник человека окажется одной большой болезненной зоной. У нас за такое по шапке врачи получали, но, иногда, справиться с поступательным воспалением не удавалось и тогда все.       – Смерть?       – Не смерть, но очень болезненное и долгое излечение. Так что, с одной стороны лечение, с другой – и покалечить можно. А если здесь, у вас - то поставил, довел человека до предела, а потом вылечил и заново... – я хищно улыбнулся.       – Ты не лекарь, ты, действительно, палач, – вздохнул Ирал. – Только с умениями лекаря.       – Вот погоди, я еще клинику у тебя открою, тогда ты узнаешь, что такое на самом деле медицина, – хохотнул я. – Поверь, после того, как некая твоя проблема пройдет, ты сам мне первых пациентов из своего магического круга притащишь.       – И какая же у меня проблема? – холодно и напряженно поинтересовался Ирал, а я, кажется, понял, в чем дело.       – А шут его знает? – легко пожал я плечами. Мужик в этом смысле мужика не обидит. – На пояснице какой-то узел был, словно застарелая травма. Ты когда ходил, всегда правую ногу слегка подтягивал, да и сидел, словно кол проглотивши. Ну, а я, если могу, то почему бы не помочь?       – Ясно, – Ирал, кажется, понял, что я понял, что у него за проблема. – Проклял меня один маг. А сам я справиться с этим не мог. Не лекарь же. А идти к лекарям...       – Да, кстати, насчет лекарей! – спохватился я, ловко уводя с неприятной темы. – Вроде как говорил, что их у вас куча, а когда мы гуляли – заметил много увечных. Тот с переломом давним, этот – с гнойными язвами... Ощущение, что у вас лекари не всех и жалуют.       –Я же тебе говорил, что при лечении надо отдавать часть своей души, – осторожно пожал плечами маг. – Ребенка – за милую душу вылечат. Человека, который не по своей воле пострадал – тоже. А кто себя сам в такую пропасть загнал – на них просто никому сил тратить не хочется. Разве что, какой мелкий подмастерье за грош возьмется, но от такого и пользы ровно на этот самый грош.       – Ну, что ж, понятно, – я кивнул своим мыслям. – Короче, Ирал, когда ты поймешь, что мое лечение помогает, сделаешь мне ответный жест доброй воли? – маг кивнул. – Построй барак где-нибудь, где не жалко, найди мне пару подмастерьев, сам расскажу каких. Девчушек молодых набери, расскажу для чего. И... – я задумался, как же устроить лабораторию. – Эх, если бы у вас вампиры водились... можно было бы одного приручить, чтобы кровь у каждого на вкус пробовал. Я потом расскажу, как отличить здоровую от больной.       – Ну, вампиры у нас водятся, – напряженно произнес Ирал. – Но они не в чести, и если такой объявится где-нибудь в городе, обыватели считают за благо сжечь кровососа.       – А мы, наоборот, одного пригласим и на довольствие поставим, – подмигнул я. – Ну что, пора, наверное, – и поднялся со скамейки, посмотреть, что делается на спине мага. Часть из проколов слегка покраснела, а ближе к пояснице все пространство было слегка воспаленным. Именно так, слегка, как и надо при лечении. И, мурлыкая себе под нос знакомый напев из Pelikana, принялся снимать иглы, после этого растерев всю спину Ирала тряпицей, смоченной в спирте. – Все, болезный, отмучился! Полежи еще чуток, порасслабляйся, а потом тихонечко в свою спальню и на часок-полтора – спать.       – Блаженство... – осторожно перевернувшись на спину, простонал маг.       И я был с ним полностью согласен. Ощущение легкого пульсирующего жара, после процедуры, было незабываемо приятным. Почти таким же, как послеоргазменный приход. Все мышцы, слегка натянутые во время воздействия на нервные окончания, расслаблялись, ток крови увеличивался, и все, чего хотелось – это отдаться блаженной полудреме.       – А знаешь, – я вытянул из-под мага край покрывала, накрыв его сверху. – Если тебе не мешает то, что ты лежишь в пыточной, то здесь и поспи.       – Не мешает... – пробормотал Ирал, повернувшись на бок, почти мгновенно провалившись в сон.       – Не беспокоить!!! – нашипел я на слуг, столпившихся у двери. – Сами же видите, что спит сном ребенка!       – Так ведь вы его это... – произнес самый смелый. – Пытали вроде как...       – Ага! Дриада, в прыжке в полтора метра, запытает мага! – фыркнул я. – Все было по обоюдному согласию! Марш жрать готовить и делами заниматься! А то ишь, столпились здесь! Иралмар как проснется – голодным будет настолько, что любого из вас без соли съест! – слуг как ветром сдуло.       Ну, вот и отличненько. А вообще, пыточная не самый лучший вариант для таких операций. Душно, запахи разные бродят, да и мысли все это навевает не слишком радужные. Поэтому, подумав и решив для себя, что Ирал на пару локров не обеднеет – схватил за рукав одного, мимо пробегавшего, паренька, приказал ему вести себя в столярную и кожевенную мастерские, чтобы сделать нормальный топчан. А то, что это такое, если лекарь будет ползать по пациенту, словно муха по варенью? Это с Иралом подобное пройдет, потому что он меня, как бы, опасной и не считает. Мелкая, вредная, доставучая язва, но при этом как бы уже своя. А то, что у дриады ум парня, так это не имеет значения. Ведь клятву ученичества принес, а значит и навредить не посмею.       Несмотря на то, что разрешение на выход мною получено не было, а золото я стащил, вины за собой не ощущал, потому что как бы служу, а не прислуживаю. Да и в будущем Ирал с меня получит гораздо больше пользы, если будет прислушиваться. Или, я не я и корова не моя? Точнее, Учитель не мой, что я его так подставлять буду?       Долго думал над тем, что бы на голове сотворить, пока не решился заплести все в одну косу. Ведь не просить же Дару покинуть убежище, в которое сам ее пинками и загнал? Да и оделся по-походному, радуясь тому, что на девушек в штанах не смотрят диким взглядом. Да и юбки, скорее, прерогатива крестьянок, которым в штанах не совсем удобно на огороде работать. А так – встал раком, все продувается, свежо, хорошо... Вон же, и в Шотландии у нас мужики юбки носят, правда, килтами их называют. Не зря же такую моду ввели. А штаны – это больше для степняков лошадных, чтобы ноги в кровь о бока коняги не стереть. Короче, ударился я в историю, сам ее не совсем понимая, а мне тут одеваться пора!       Закончив с наведением марафета, я вышел, держа в кошелечке несколько локров. Этакая безобидная девочка-цветочек, мотылечек с красивыми, чуть покоцаными крылышками, пожеванными злым магом Иралмаром, который свою бедную рабынюшку-дриаду в черном теле держит. И ведь, почти не соврал даже сам себе! Ирал ведь, действительно, меня «в черном теле» держит, измучив до посинения и ожогов по всему красивому тельцу. А что я? Что сразу же я? Он всему виной. Связок дает мало, бьет больно, и еще и нравоучениями заваливает, типа, я сам должен все понять и осознать. Кажется, я Ирала скоро в мозг поимею, заставив ему открыть мне доступ к библиотеке. А то слишком много хочет, не давая взамен ничего.       Злость забурлила во мне странной хаотичной силой и пришлось ее подавлять и переиначивать, заставив себя вспоминать самые приятные из песен моих любимых групп. Жаль, что сюда только душа рванула. А то бы еще и плеер с собой прихватил... Эх, мечты-мечты, где ваша сладость? Ушли мечты, осталась гадость... Хотя, судя по тому, что у нас с Иралом вырисовывается – не совсем уж и гадостно. Вообще первый парень, которого я допустил к себе так близко, чтобы за беседой забывать, в какой жопе нахожусь. Да и вообще, интересный он во всех смыслах своего развития. Вот уж не думал, столкнувшись с Реталом, что кроме таких идиотов на этой планете действительно умные создания водятся.       Кажется, что-то я пропустил... Потому, что очнулся от своих мыслей тогда, когда слуга Ирала, вздернув меня за шкирку, куда-то потащил. Но не успел и я оказался пятой точкой на земле, взвыв от боли во все еще ноющем копчике, оглядываясь по сторонам и замечая с десяток благородных личностей, обступающих меня со всех сторон.       – Дриада Дара, – сам охуевая с себя, дрожа от страха и решимости, грудью на амбразуру кинулся Ретал, будь он неладен. – Ты – тварь в обличье моей любимой! Я тебя призвал и каюсь! Но знаю, как повернуть все вспять и вернуть свою любимую!       – Парень, ты оборзел? – я попытался подняться с тротуара, но понял, что меня спеленало заклятие недвижимости. – Тебе что, гандон, делать больше нечего? Совсем охуел на господских харчах, холоп?       – Заткните рот этой твари, пока не прокляла нас всех! – возопил Ретал и мне тут же всунули в рот какую-то тряпку, которую я в ярости начал жевать, чтобы избавиться от помехи, и действительно проклясть этого идиота по всему многогранному, могучему и русскому.       Кто-то тюкнул мне по темечку, заставив аж до тошноты провалиться в собственную бездонную яму боли. Благо, хоть сознание не потерял. Но рассудок проснулся, сказав не вякать и лежать спокойно. А сам я начал разбираться с тем, что происходит. Во-первых, меня похищают и куда-то несут. Во-вторых, вроде как, Ретал хочет мне придать мой истинный облик, а Ирал распустил свой язык насчет того, как это можно сделать. Итог – меня поимеют. Всей компанией или же только этот балбес, хер его знает. Но если я все еще «любимая», то хрена с два он допустит ко мне своих прихлебателей, а значит, все, что мне надо – это прийти в себя, избавиться от связующего заклятия, набить морду этому рыцарю без страха и упрека и надавать пиздюлей всем остальным. Эх, было бы при мне мое тело – я бы...       «Хрена бы ты сделал, идиот доморощенный, – оборвал я сам себя, понимая, что связующее заклятие никуда бы не делось. – Отпинали бы, нож под ребра всунули и поминай как звали!»       Щаззз! Нашли невинную овечку! Разъярившись до состояния раскаленного металла, я нашел лазейку в заклятии, начав его постепенно распутывать, надеясь, что к тому времени, как это чмо в короне героя со мной возляжет, я смогу надавать ему по яйцам. Да и еще ему пояс верности магический снимать. Не думает же он, что всунув мне в рот, своей сделает? А всунет – вмиг откушу. Заодно и поем... Смех смехом, конечно, но работать надо, приятель, работать! И побыстрее, а то вон, уже в дом внесли! И как еще похищения среди бела дня здесь позволяют? Это же кошмар какой-то!.. Нормальным дриадам мимо не пройти, чтобы никто не прицепился! А ну, давай, гандон рваный, работай! Работай, кому сказал! Рви нахер эти плети связующего, жги своей силой! Или зря в тебе Ирал все это будил?!! У-у-у, сволочи! Ненавижу!       И раззадорил себя-таки до состояния темного, мрачного гнева, когда проявлялся странный «режим неуязвимости», в котором словно легион темных тварей вставали за моей спиной, в полном облачении, готовые по первому же зову кинуться вперед и порвать всех на клочки. А потом словно кто-то завладел моим разумом, заставив перед собой начертить обычную, мать его, перевернутую пентаграмму в круге, наполнив ее своим, бушующим в недрах разума огнем, и отпустить, пихнув вперед. Пространство выжгло. Нет, остались стены и части парней, помогающих Реталу. А круг выжженного пространства опадал пеплом. И я, точно так же, ударил назад и в обе стороны, едва удержав равновесие, чтобы не упасть. И остался посреди всего этого пепла и тлена только Ретал, которого я специально не задел.       – Мальчик, какой же ты еще мальчик, – я вынул тряпку изо рта, сплюнув ему под ноги. – Ты хоть понял, на кого свою пастишку открыл и кого пленить попытался? Урод ты моральный, хоть и герой. Тварюка глупая. Сам же меня к своему магу вез, чтобы он мне жизнь дал. Что я не так сделал?       – Ты Ирала, тварь, запытал!!! – ярясь собственным трусливым гневом, возопил этот придурок. – Его уже несколько часов на ноги поднять не могут! Спит беспробудно!       – Безмозглое существо, – выплюнул я, вместе с нитками, застрявшими в зубах. – Спит, потому что впервые за все это время может выспаться без боли! Знаешь, как у него его магические линии повреждены были?! Он же ходил только с помощью магии! Не становясь лекарем только потому, что вас, идиотов, учить надо всему! Ну, если не понял, то почему бы его самого не спросить? Зачем херней этой заниматься? Вот, долбоебище великовозрастное... – даже убивать его не хотелось после того, как понял, что этот мудак сотворил. Но и отпускать нельзя было. – Прости, Ретал, но ты меня вывел из себя своей долбанутой выходкой. Может, в другой жизни что получится... – стремительное движение и с десяток корешков из моих пальцев вошло ему под кожу, выпив всю его память, оставив бессмысленно пускать слюни, сидя на полу. – А еще, дурак, своей выходкой, ты дал мне понять, что у меня есть сила, которой я могу работать.       Шумно выдохнув, оправив одежку, я вышел из дома, ни капли не жалея о том, что убил десять человек. И даже не то, что убил, а испепелил. Напрочь. Вместе с тем, что называется душой. Десять безмозглых придурков, решивших помочь одному идиоту. Им-то что, развлечение... Было... Добегались!..       – Нафиг-нафиг-нафиг, – пробормотал я, выходя из сплетения улочек на центральную. – Не думать, не жалеть, не ощущать вины. С Иралом поговорю, тогда и пойму что и как. А пока никаких эмоций. Шел за топчаном – иди за топчаном.       – Госпожа!.. – в одном из проулков услышал я голос, или даже не голос, а стон, увидев проткнутого насквозь слугу Ирала, пришпиленного мечом к стене. – Будь добра, подари мне легкую смерть.       – Щаззз! – фыркнул я, переполненный энергией и возбужденный произошедшим до предела. – Делать мне больше нечего! За руку меня держи! – и, упершись ногами в стенку, опираясь только на руку слабеющего слуги, вытащил-таки меч из его тела, тут же пустив исцеляющее заклятие, помноженное на мой хирургический опыт, не просто сминая края раны, чтобы срослись, а заново воссоздавая все энергетические линии, штопая, словно у себя в операционной. – Вот так, – весь гнев и вся клокочущая во мне сила исчезла, выпитая раненым, вновь превращая меня в обычную девочку дриаду. – Как теперь?       Слуга Ирала с удивлением раздвинул края одежды, обозрев, едва видимый, розоватый шрам. И только и сумел что кивнуть.       – Спасибо госпожа, век не забуду.       – Ну, века нам много, – я присел рядом, уже не беспокоясь о чистоте своих штанов. – Идти-то сможешь?       – Да хоть сейчас! – вскочил тот и пошатнулся, опершись на стену.       – Угу, и побежишь еще, если скажу, – проворчал я. – К плотнику и шорнику. Медленно. Мы уже никуда не торопимся.       Все свои дела я сделал за полчаса. Всего-то, заказал дыбу на чуть более коротких ножках, предложив посередине стола создать этакую дополнительную панель, чтобы при раскладывании она становилась между двумя. Этакий стол-трансформер с теми же креплениями для неуемных пациентов, и заодно с поперечными ручными. А то вдруг, как операционный придется использовать? Надо ко всему быть готовым, а для пущей надежности приказал обить этот стол медью. Ну а у шорника, точнее у кожевенника, потому что тут не часто делали сбрую, заказал два тюфяка кожаных, набитых соломой лучшего качества. Один на полтора метра, а второй – на два. Можно было бы и без этих излишеств, сразу заказать двухметровый стол и двухметровый тюфяк, но ежели ребенок, то поди обойди это все.       – А теперь, – я свободно вздохнул. – Скажи, есть у вас здесь тот, кто татуировки набивает? Знаки разные, вязи рунные?       – Маг один есть, он прямо на коже выжигает, – поежился слуга, уже слегка придя в себя после потери крови, но все еще бледноватый. – А есть палач, который сажей набивает клейма рабам.       – О! Вот меня к нему!       – Госпожа! – слуга упал на колени. – Я прошу прощения, что не сумел защитить! Не надо меня в рабство!       – Да ты че, офигел? – я даже отступил на шаг. – Мне клеймо надо! Мне! Лично! Понял?       – Госпожа навеки хочет передать себя в рабство магу Иралмару?       – Типа того, – отмахнулся я. – Веди, давай.       А все-таки, как я сегодня понял, не зря, в свое время, я сошелся с хохмой тех древних и темных сил, которые воспринимал как сказку. Помогают, хоть и не понимал раньше, как. Да и что было раньше? Просто ощущение, что за тобой стена, а ты герой, что прет вперед. А сегодня – сработало. Впервые сработало не только на ощущениях, но и в той полной мере, как и рассчитывалось там, еще на Земле. Нет, не виню тех, кто в эти силы не верит, так же и тех, кто их ставит на собственный уровень восприятия. Можно над ними ржать, можно интерпретировать, можно унижать эту силу так, как тебе нравится, силе-то все равно. А вот если ее уважаешь, если знаешь, что она всегда может помочь – то так и получается.       Хотя и это не совсем верно. Для мира Земли есть два понятия: бог и дьявол. И ты поклоняешься тому или другому. Но, если перестать думать о себе, как о невзрачной песчинке сего мира, перестать поклоняться, а взять то, что ты хочешь и что тебе надо... То это получается взять только у темной части нашего бытия, как ни жаль. Светлая, вообще, в нирване полной и ей похуй на весь этот мир. А вот темная – везде и всегда с нами, главное понять, что не она владеет нами, а мы сами владеем ею. Идем к ней, тащимся от нее, как удав по стекловате, используем ее, наполняя ее своими думами и грезами. И именно поэтому она столь сильна, потому что так порочен наш мир. И этот, видимо, так же порочен, как наш, если эта энергия и сила отозвалась и пришла на помощь. И даже сейчас, когда я уже отпустил свою агрессию, я ощущал ее, эту тьму, словно свернувшегося под рукой кота, готового превратиться в барса. И вот что странно, эта тьма легко принимала любые виды воздействия, едва ли не перламутром радужным переливаясь под моей рукой, готовая дать любой из своих спектров.       – Доброго дня, человек, – я ступил в темную и задымленную каморку палача, увидев его хмурый взгляд. – Есть у меня к тебе просьба. Сказали, что ты набиваешь клейма рабам.       – Веди раба – набью, – угрюмо отозвался тот, пронзив меня взглядом, полным ненависти. Ух, а ведь ты не прост, палач! Ты ох, как не прост!..       – Не рабу, мне набить надо. Дай пергамент, нарисую.       – Слушай, девка, ты понимаешь, что клеймо – это навсегда? – мужик встал, оказавшись вдвое выше меня. – И что такую, с клеймом, замуж не возьмут! Подь отсюдова, дура!       – Дядя, сядь, – я устроился на скамеечке рядом, как приличная девочка сложив руки между коленок. – Это не клеймо. Это – рунический знак. Но он должен быть не выжжен, а вбит в саму суть моего тела.       – Магиня? – подобрел здоровяк, устроившись напротив. – Какие-то не наши силы используешь? Думаешь, что раз руну набьешь, твой покровитель тебя везде защитит?       – Нет, – я улыбнулся, стараясь быть откровенной девочкой с ясными красивыми глазками. – Покровитель всегда со мной, но так мне будет проще его призвать. Совсем маленькую набивочку, – я скрутил пальцы в кружок. – Легенькую, как не знаю что. Пара линий и кружок.       – Понимаешь, что это навсегда?       – Да! – я заискрился улыбкой. – До конца жизни! Но мне это надо, понимаешь?       – А боли не боишься?       – Господи, да какая же это боль? – я возвел глаза вверх. – Как будто набойка – самое большое испытание в этом мире! Вина крепленого прикажу сейчас купить и принести, и бей, – я подозвал слугу, который на гнущихся ногах пересек порог. – На, – откинул ему пару серебрушек. – Купи вина. Хорошего и крепкого. Забористого. Буду ждать, – благо, рынок совсем недалеко был.       – Слушай девка, а ты такая странная, будто с палачами дела имела? – удивился мужик. – Притом, не на пыточном столе, а как равная.       – Как тебя зовут, могучий парень? – я улыбнулся. – Хочу пообщаться с тобой на равных и, думаю, ты будешь мне нужен.       – Я? Тебе?! – воззрился на меня этот биндюг. – На кой ляд?       – Ты костолом? – мужик, подумав, кивнул. – А если вдруг костоправом заделаешься? Ну, ломать - не строить, и заново ломать то, что неправильно срослось – сможешь. А потом составлять, как я скажу, чтобы правильно. Чтобы человек ходить мог, не хромая.       – Ан, вот ты о чем... – палач задумался. – Ну, дык, я кости знаю...       – Ну, парень, ну?.. – возопил я. – Ты же сам не хочешь причинять боль. А тут тебе все по силам и для правды!       – Пойду, если не брешешь, – он ухмыльнулся. – А ломать кого-то придется?       – Думаю, что нет, – откровенно признался я. – А если хочешь, то у тебя...       – Да окстись девка! – мужик даже руками на меня замахал. – Натура у меня такая – в палачи податься. А ломать кого, пытать – да будь прокляты те, кто придумал все это!       «Натура» – ипостась и внешность, перевел я для себя, понимая и сочувствуя мужику и довольный тем, что нашел себе костоправа, которого обучу ремеслу мануального терапевта. Точнее, подскажу, как лучше делать то, что он и так делал, только наоборот.       – Госпожа, вино... – проблеял слуга, – поставив кувшин у самого порога.       – Ну, и как зовут моего будущего помощника?       – Харгор, девка... прости, Госпожа.       – Да хоть девкой, хоть Герой! – отмахнулся я. – Я не в рабы тебя беру, не в услужение, а в помощь. Ну что, дай пергамент что ли, Харгор, нарисую, что мне ставить.       – Ну, рисуй, – мужик подсунул мне заляпанный чем-то рыжим кусок кожи, дав уголек. – Только правильно рисуй, чтобы я знал что и как.       – Вот, – я набросал перевернутую пенту, заключенную в круг. Ровненькую, выверенную, не зря же на чертежника, мать его, в школе учился. Жаль, потом уроки прекратились, но я все равно, до сих пор умел передать суть. – Это, точка в точку, только размером поменьше, – сняв курточку и, не обращая внимания, что моя грудь вывалилась из разреза блузы, угольком начертил то же самое у себя на левой стороне груди, чуть ниже ключицы. Сделай. Локр плачу. Только хорошо сделай, тонко.       – Странный знак, – Харгор провел по моему рисунку на бумаге рукой. – Сила даже в нем. Уверена, что если нанесу на кожу, не изменишься?       – Уверена, – я кивнула. – Ну что, богатырь, кувшин на стол, даме кубок вина и за дело?       – Хорошая ты девка, но странная... – Харгор налил мне в кружку вина, которую я опрокинул залпом и, тут же, получил новую порцию. – Больно будет, говорю сразу.       – А ты не говори, ты делай, делай... – я улегся на приподнятый в изголовье стол, вцепившись левой рукой в раму, ощутив, как мое запястье оплетает кожаный шнур, как и плечо, и только кивнул. Правильно. Дернусь – плохо будет. И не ему, мне.       Ну... Что я могу сказать? Я был немного не прав, соизмеряя боль в тату салонах с той, что ощутил здесь. Шипел, проклинал этого татуировщика гребаного на все лады, но не шевелился, ибо нельзя. Ибо не будет узор правильным и все насмарку. Сам же заказал, сам захотел, самому надо! Порадовался даже, что он мою левую руку закрепил. Потому что правой - кубком, пару раз пытался заехать ему по голове, но Харгор, увертливый, сука, парень попался! Место татуировки жгло, как огнем, даже рука отнялась на время, а прогонять по себе магию излечения было пока нельзя. Пропадет узор.       Поэтому сидел и тихонько подвывал, подъедая закуски, принесенные слугой Ирала, допивая с Харгором вино, жалуясь на то, что болит.       – Если бы сильно болело – есть бы не могла, – заключил тот, устав от моих завываний.       – Дай пострадать нормальному человеку! – вызверился я.       – Да кто тебя нормальной назовет, после того, как ты у палача клеймо набила? – взъярился Харгор. – Дура и есть дура! Разве что терпеливая! Стоило хоть?       – Ну... – я вошел в свое мироощущение, почувствовав, что за моей спиной легион тех, кто готов броситься вперед на мою защиту. – Да. Стоило. Даже не представляешь как!       – А чего воешь?       – Я не вою! – после ощущения того, что после татуировки за моей спиной стоит рать, я ошалел и не издал ни звука. Да и боль как-то притупилась. – Харгар, идем со мной сейчас, теперь, – я чувствовал себя в какой-то степени мессией. – Мой маг даст тебе место в моем сосредоточении силы и будешь для всех не изгоем, а даром.       – Ну, вот как твой маг даст тебе позволение иметь слуг, так и обращайся, – сбросил он меня с небес на землю. - А я подожду.       – Даст, обязательно даст! – сорвался я с места, заставив слугу Ирала вести меня домой. – Я сделаю все, чтобы согласился!