Иные: "Победитель" по жизни

      – Ужин за тобой, – буркнул Ирал, стаскивая все собранные пожитки в одну из комнат.       – Да без проблем! – потирая руки, отозвался я. Вот чем-чем, а готовкой меня не испугаешь. Правда, и не обрадуешь... – Мясо, овощи, специи и огонь, – распорядился я.       – Погреб, ледник, печка, – указал мне Ирал, а сам скрылся за какой-то из дверей.       – А дым?.. – в пустоту вопросил я, проследив систему отдушин, да еще и с магической подпиткой. – Ладно, сам разберусь.       И занялся вполне привычным делом, которым за последние двадцать лет жизни привык заниматься. А что? «Жрать захочется и мамонта приготовишь», – как говорила моя мама, вечерами едва доходя с работы домой. А мне не всю же юность на одной яичнице жить? Вот и начал помаленьку экспериментировать. Сначала неудачно, а потом, в один из дней, нашел у себя, у кровати, книгу юного поваренка, где вполне доступно было описано приготовление немудреных, но сытных блюд. Потом уже что-то сам узнавал, чему-то учился у друзей-приятелей, что-то перенял у Ленки, когда еще вместе были, вот так и вышел из меня, если и не повар, то человек, который голодным не останется.       На леднике было достаточно разного мяса, но я предпочел взять кусок поувесистее, явно не принадлежащий мелкой живности. Да и в погребе было достаточно всяких корнеплодов, которые я подбирал по цвету, ну а потом, пока чистил, и по вкусу. Правда, завис перед одним овощем, который по строению напоминал огурец, но явно подавался в отварном виде, насколько я помнил. Притом, маринованно-отварном. Или просто маринованном? Так что, чего не понял, отложил сразу. Пусть Ирал разбирается. А у меня свой принцип приготовления вкусного и питательного супчика. А то, за все время пока я здесь, никто так этим блюдом и не побаловал. То ли супы здесь не в ходу, то ли, как и у нас раньше, в далекое и дремучее время, считаются похлебкой и пищей плебеев и не заслуживают должного внимания.       Очень пожалел, что передо мной не стандартная конфорка, а открытое пламя и на нем не удастся приготовить все как надо, или же придется все время держать посудину в руках. Но это самое мелкое из зол. А пока – начинаем священнодействовать!       – Это что?.. – спустя час, Ирал, зачерпывая жидкость в ложку, выливал ее назад в миску. – Откуда вода?       – Ирал, это называется «суп», похлебка из овощей на мясном бульоне, с приправами, – я уже наполовину свою выхлебал. – И только не говори мне, что присутствие жидкости в блюде тебя пугает или, что некоторые корнеплоды недостаточно проварены, или, что еще хуже – ядовиты в таком виде! Жуй давай! Буду тебя постепенно приучать к правильной пище.       – Хм... – маг осторожно попробовал варево и, видимо, оценил с первой ложки, потому что, спустя минут пять, наливал себе вторую порцию.       – Харэ нажираться! – остановил его я. – На второе что-то вроде жареной картошки с мясом, правда, по-вашему. По-своему не смогу, потому что продукты не совсем схожи. А на третье – компот. Мне вкус его понравился. Ну, я еще травок разных добавил...       – Насчет вкуса - ничего сказать не могу, – после еды Ирал, слегка посмеиваясь, отвалился на спинку стула. – Но насчет того, из чего что приготовлено – слегка меня шокировало. Использовать корнеплоды для сладкого и фрукты для того, что ты назвал «супом»...       – Понравилось? Вот и нечего пенять. Сам не объяснил, что и для чего, а теперь нос воротишь!       – Ты понимаешь, что с твоими умениями можно таверну открывать? И на твои блюда экзотические толпами ходить будут! – Ирал хмыкнул. – Такой простой набор, и так... хм... сытно.       – Хватит уже, клинику открыл, – буркнул я, ощущая, что настроение портится. – Человеку, вон, место пообещал... Заказ мой теперь никому нафиг не нужен... и вообще! Даже нормальный ужин приготовить не могу! Все не так!       – Герман! Сидеть! – Ирал успел ухватить меня за руку до того, как я сбежал. И снова, как и несколько дней назад, по всему моему телу прокатилась электрическим зарядом волна его силы. – Да... и как я не подумал, что ты, после своего выброса, истощен... Кстати, вот тебе идея на подумать, – тут же связал он меня беседой. – Получается, что твоя сила использует в своем исполнении магию. А это значит, что если ты будешь магически истощен, то ничего у тебя не получится.       – Получится, – вздохнул я. – На собственной жизненной энергии. Просто, в этот раз я использовал то, что мне и так доступно. Ладно, все, прости что сорвался. Расскажешь, почему маги истощаются? Ведь ты же сам говорил, что нет сильных и слабых магов, все одинаковые. А резерв все-таки у каждого свой.       – Не резерв, а умение работать скупо. Если один маг, новичок, чтобы зажечь огонь, использует стихию огня, то тот, кто прошел через жизнь – возьмет с собой кремень и кресало. Если тот, кто хочет достать из-под земли воду – использует стихию воды...       – То тот, кто прошел через жизнь, возьмет с собой полную фляжку.       – Герман! Твой язык бежит вперед тебя! Нет, прошедший через жизнь просто усилит конденсат, получив не новый ручеек под деревом, который пропадет через пару дней, а достаточное количество воды для того, чтобы напиться. Тот, кому нужно перебраться через скалы, если молодой – воспользуется левитацией, а умудренный – поступательной левитацией, отдыхая на каждом возможном клочке земли. Просто, одно и то же количество данной магии, которое заполняет твой резерв, можно использовать или же сразу, или же потихоньку. И кстати, не надо мне язвить насчет моих порталов, – тут же предупредил маг. – Во-первых, я рассчитывал место прибытия, которое не знал, потому что в одиночку перебираюсь до своего убежища в один прыжок. Во-вторых, на мне был тройной вес. В-третьих, я поддерживал купол невидимости, который скроет нас от постоянных глаз и задействовал заклятие незаметного ухода, так что нас хватятся только завтра к вечеру, думая что видели нас и общались с нами.       – Ого... – уважительно взглянул я на Ирала. – И ты восстановился так быстро?       – Я использовал треть резерва, но одновременно, поэтому мне стало плохо.       – Ну да... – покивал я, переведя в свои меры величин, где кровотечение, которое длится неделями, лишая человека до половины объема крови, менее опасно, чем потеря одного литра, но быстро. Скорее всего, у магов точно так же. Только они не умирают, а просто происходит коллапс энергии, которой внезапно становится мало.       – А так, если бы мы никуда не спешили и не приходилось бы скрываться, то я бы перенес нас порталами к самой столице. И все – за сутки. Но навешивать на себя полог прозрачности, скрывать твою странную ауру и при этом прыгать – ты уж меня прости. Еще хорошо, что я все это использую в режиме экономии. А будь на моем месте ты – в первый бы час сознание потерял.       – Верю, – я тяжело вздохнул. – А ты меня всему этому научишь?       – Всему – нет. Бесполезно просто, – Ирал отмахнулся. – До тех пор, пока ты не поймешь некоторые ценности жизни, ты не поймешь смысла экономии. Это как не может понять житель города, который не бывал в осаде, что такое голод и болезни. Это как тот, кто всегда имел доступ к золоту, не понимает, как могут нищие прожить на свои гроши. А тот, кто это прошел хоть единожды – становится экономным. Но поверь, если ты снова попадешь в ситуацию, подобную той, в которой использовал свою печать, ты снова себя истощишь и даже не поморщишься. А вот если тебе придется день за днем отбивать атаку за атакой, вот тогда начнешь экономить свой резерв.       – А ты ведь, бунтарь, Иралмар, – внезапно понял я, с восхищением осознавая то, что мне открылось. – Притом бунтарь не из простых...       – Было дело, по молодости, – отмахнулся Ирал. – против учителя взбунтовался, увел всех его учеников, запер нас в ущелье и отбивался, пока были силы. Ну, меня в темные и определили. Мой учитель хорошо с аурой работал, вот и навесил на меня клеймо изгоя. Десять лет пришлось избавляться.       – А те, с кем ты ушел?       – Часть – живы, часть – неизвестно. Кстати, я веду тебя к одному из своих друзей, который мне жизнью обязан. Поэтому и не боюсь, что выдаст.       – А вдруг?       – Говорил же – дикий у вас мир, – легко улыбнулся Ирал. – Предательство клятвы крови не переступил еще никто. А просто так, ради шутки, такой клятвы и не получишь. Точнее, ее и не дашь даже. К тому же, мой друг не совсем закоснелый в своих мнениях и способен принять то, что может помочь нам в наших достижениях.       – А теперь о ваших достижениях! – вскинул я руку, подняв вверх указательный палец. – Давай уже, партизан, колись, что ты задумал.       – Вина? – чуть покривившись, предложил Ирал. И я только кивнул, ожидая пока он достанет кувшин. – Видишь ли, друг ты мой любезный... Маги закостенели в своих познаниях, не видят пользы от нововведений и живут прошлым.       – Зубы-то не заговаривай, – забрал я у него простую железную кружку, наполненную ароматным вином. – И вообще, давай честно, откровенно и по существу.       – Хорошо, – Ирал крутил свою кружку в руках, задумчиво уставившись в ее дно. – Помнишь, я тебе сказал, что тьма и зло – это немного разные вещи? Ты – темный. Ты, действительно, темный настолько, что тебя легко можно принять за зло в чистом виде. Но при этом, ты еще ни шагу не сделал по пути зла, если тебя никто не трогал. Да, равнодушно отвечаешь ударом на удар. Да, ожидаешь от тех, кто тебя окружает, предательства. Закрыт, как шкатулка с диадемой наследной принцессы его величества! Но я не знаю ни единого мага, кто несет в себе хоть крупицу зла и кто бы думал о других. Притом, не потому, что это принесет ему достаток, а потому, что это принесет удовлетворение его духу. Не может тот, кто несет в себе зло, приносить добро. Это изначально невозможно. Почему, кстати, я и говорил за разделение магии на две составные. Просто, убивший хоть раз настолько ненавидит весь этот мир, настолько перестает воспринимать живых существ, как разумных тварей, что ставит себя на несколько уровней выше и живет только ради себя.       – По большому счету, тот, кто идет по пути зла, никогда не бывает удовлетворен, – тяжело вздохнул я.       – Именно. А ты правильно себя назвал мрачным, а не темным. Не ошибусь, если скажу, что в твоей жизни были невеселые моменты, когда ты отгородился ото всех. Но, при этом, остался человеком.       – Девушка у меня была, – почему-то захотелось рассказать Иралу то, почему меня переклинило. – Нет, и до этого я не совсем таким, как привыкли, был, но после ее смерти меня просто начало тошнить от любого общества. Мелким все казалось. Бренным, ненужным, глупым... я отдалился от мира так же, как мир отдалился от меня. Закрылся в собственной скорлупе, вырастил иглы, что на внешней, что на внутренней стороне, напоминая себе, какими могут быть черствыми люди. Насколько их не волнует ничего, кроме собственного достояния. А пару раз, когда раскрывался... Знаешь, а ведь я даже после смерти Ленки не совсем еще в свой кокон влез. Все еще пытался быть таким же. Просто, знаешь, больно смотреть на то, когда ты человеку открываешься, поворачиваешься лицом, улыбаешься, хоть и сквозь боль... и от того, кому поверил – получаешь кованым сапогом в рыло. Морально, конечно, но от этого не лучше. Было время, сравнивал себя с щенком, которого уже выкинули, а он все еще надеется, идет в теплые и надежные руки людей, которые, помиловавшись забавным карапузом, стоит ему только сделать шаг за ними, бьют его под брюхо. Чтобы не лез, тварь, чтобы даже не думал, что нужен... Да и тогда все равно во мне этой глухой ненависти, которой пытался добиться, не выросло. Просто... потемнел. Понял, что главное для других это не ты, а то, как можно подняться за твой счет, показав тебе твое место. А потом просто все похуй стало. Что, где, как... Полностью отрубился от этого мира, живя в своем.       – А сила твоя когда тебя нашла? – осторожно поинтересовался маг, глотнув вина.       – Да лет в семнадцать началось все. Сначала просто прикалывался. Интересно было. Смешно даже, как взрослые люди верят в то, чего нет. Потом понял, что где-то что-то есть. Потом осознал, что при большом желании можно это ощущать. Не поклоняться ему, принимая за данность, что получаешь, а расплачиваясь за каждое обращение. А сколько всего интересного услышать получилось... – я вздохнул, залпом выглотав полкружки вина. – Тебе не понять того, что ты никогда не видел. Да и вообще, не осознать, что тьму тьмой назвал беспощадный свет, равнодушный и холодный. Кинжально холодный, тогда как тьма клубится, шевелится, ощущает и думает... Пустота против жизни, пусть и непривычной...       Я ощутил, как голова моя внезапно закружилась, еще успев заметить, как Ирал привстал, подставив ладонь мне под щеку, чтобы я не долбанулся об стол, и полностью отключился. * * *       Гад. Гад и сволочь! Проснувшись и вспомнив, что было – я воспылал гневом к магу. Использовал меня! Выведал то, что я не хотел рассказывать! Распотрошил как куренка! Психолог хренов! И ведь я сам все рассказал! Хотя, по большому счету, и рассказывать было нечего. Уверен, что Ирал и так знал то, о чем я рассказал ему. Просто уверялся в том, что я одно не принимаю за другое.       Пошатнувшись, я вывалился из комнаты, где ночевал, и побрел по коридору к кухне, чтобы напиться. Сушняк был такой, словно сутки пил.       – Герман?       – Пошел нахрен! – прохрипел я, набрав себе чашку компота, и с наслаждением ее осушил. – Видеть тебя не могу!       – Ну прости, мальчик, так было надо, – я ощутил сухую и прохладную ладонь мага у себя на лбу, со стоном прижавшись к этой приятной прохладе, ощущая, как боль и тошнота постепенно уходят. – Все же в большой город тебя веду. Не хотелось привести действительно зверя.       – А если бы тебе не понравилось то, что я рассказал? – я так и стоял, упершись лбом в его ладонь, испытывая неимоверное облегчение.       – Ну, тогда бы ты просто не проснулся. У тебя настолько тонкая грань между тьмой и злом, что я сам удивляюсь, как ты еще не переступил ее.       – Ответственность, – буркнул я. – Всю жизнь за кого-то, да отвечал. Сначала за мать, потом за олухов приятелей, которые не понимали, с чем играют. Чуть позже – за девушку... а потом – за себя. Ведь если меня гребанет под откос, если захочется просто крови ради самой крови – уже понимать не будешь, ребенок перед тобой, женщина беременная, старик... Ты же будешь крушить не подонков и лохушек, а всех, кто под руку попадет. А когда вспомнишь, как малолетнее чудо, годиков трех, лежит на кушетке, смотрит на тебя своими огромедными глазенками и спрашивает: «дядя, а я умру?..», а тебе и смеяться, и плакать хочется, потому что это чудо уже настраивается на то, что его не будет больше, что папа с мамой плакать будут... По-своему, по-детски, невинно так, переживает за тех, кто и подонками может быть!.. А смеяться потому, что у бедного малыша пальчик сломан. Или аппендикс воспалился. Или вообще, ссадина на коленке! А когда заходишь в онкологию, где детей три четверти и они все! От первого до последнего! Знают, что им осталось, от силы, полгода или и того меньше. А какой-нибудь... мудак, иначе и не скажешь, тут же, в коридоре пальцы веером расставляет и базарит про то, что ему, сука, акций не докинули! – я горько рассмеялся, даже не осознав, как Ирал повернул меня к себе лицом, уткнув в грудь. – Не поймешь ты этого... Это как по грани ходить. Как выбирать: того прихлопнуть, а этого оставить. А какое право я имею за кого-то жизнь вершить?.. Может, этот мудак, что по телефону своих правил, на самом деле, каждую копейку со своих сбережений сыну или дочке, что в онкологии лежит, переводит... А может та, сердобольная, с унылой улыбкой мадам, что приходит к своему чаду – упивается под забором, потому что от нее каждый день как от бомжа разит...       – Но этих же парней, что на тебя напали, ты убил.       – А это – другое дело! - вскинулся я. – Они половозрелые, мозги имеют, семьи еще нет. А значит, то ли их предки в воспитании не постарались, то ли они сами такими гандонами выросли, что думать не умеют и на поводу идут! А таких выбивать – одно удовольствие! Нормальный никогда не пойдет девку насиловать! Да хоть как у него с гормональным фоном! Пусть через уши сперма лезет, а не пойдет! Лучше к шлюхе заглянет, если бабло есть, или передернет в клозете! Так за что таких щадить?! За то, что у них папочка с мамочкой в верхах сидят да по балам выебываются?! За то, что дядя их или дед для правителя что-то сделали? Гнилая золотая молодежь! Мажоры херовы! И нет, Ирал, нет!!! Не завидую я тем, у кого все лучше! Сам же понимаешь, что будь ты хоть золото – а в дерьме родишься, и будь ты хоть сам дерьмодемон – в золоте вырастешь! Это закладывается даже не с молоком матери! Это жизнью познается! А если не познается, то жизнь сука вредная, сама всех на место поставит! И да, если я в тот раз явился дланью ее правосудия, чтобы гнилое семя унести, то ничего против не имею!       – Не считай себя дланью правосудия, Герман.       – А я и не считаю, – буркнул, уткнувшись в плечо мага, ощутив, что от него пахнет приятным запахом летних трав. А ведь даже не думал принюхиваться, просто получилось... я даже заелозил от смущения. – Просто, я же не вылавливал их на улице, требуя доказать свою состоятельность. Они сами пришли. Все. Потакая тому, что Ретал собирается меня поиметь.       – А что, если он преподнес им эту ситуацию, как то, что душой его любимой завладел неизвестный дух и, только слившись воедино, вернув себе то, на что он и так имел право, вернет себе свою суженную?       – В таком случае, зачем было убивать твоего слугу? Я же его с того света вытащил. Применил магию излечения, которую только-только узнал.       – Погоди, – Ирал отстранил меня от себя. – Тебя не просто усыпили, утащив туда, где собирались провести обряд, а едва не убили моего слугу?       – Ах, как тебе дорог тот, один из сотни, и как мало ты беспокоишься о своей дриаде! – с издевкой произнес я, но увидев серьезный взгляд мага, тоже сосредоточился. – Да, один из этих красавцев прибил твоего слугу к стене мечом, так и оставив его подыхать. А я, когда выбрался, случайно нашел его в подворотне и, применив свои умения, залечил рану.       – Это в корне меняет положение вещей, – чмокнул меня в губы маг и, кажется, даже не заметил, что сделал. – Одно дело – принудить дриаду к соитию, что грозит лично принудившему проклятием от всего рода дриад, и совсем другое – задеть мага Ирала. Если начнется процесс, то мне всего лишь потребуется призвать к ответу того, кто тебя охранял. Это уже не просто решение мага убить недостойных отпрысков, это уже покушение на собственность!       – Рад, что помог, – я вытер губы о его же тунику. – И послушай, может не будешь меня целовать? Неприятно все-таки!       – Прости, забылся, – Ирал потрепал меня по волосам. – Ну что ж, тогда мы не беглецы, а покинувшие город, возмущенные поведением молодежи. Это многое исправляет и улучшает наше положение.       – Ах, так! – тут же вклинился я. – Тогда, будь добр, в том городе, в который мы приедем, клинику мне все же откроем. И, хочешь или нет, а моего мануального терапевта к себе переманим!       – Адрес?       – Местная пыточная, – пожал я плечами, заметив, как Ирал из человека превращается в лемура. – Ну да, палач он, палач. Только его туда загнали, а он не хочет. Кстати, печать он мне набил, хоть и долго отнекивался. А еще сказал, что от знака силой тянет пока он даже на бумаге, а еще...       – Стоп! Хватит! – Ирал отмахался от меня, над чем-то задумавшись. – Да уж... Дриада и палач... Кто бы только подумать мог?.. И что, говоришь, что неинициированный маг?       – Это не я говорю, это ты говоришь. Хотя, по моим ощущениям, девять к десяти что да. Притом – самый что ни на есть светлый.       – Это каким надо быть идиотом, чтобы светлого и неинициированного палачом сделать?.. – пробормотал Ирал. – Разве что за прегрешения семьи поплатился, тогда да, могли. Ради излома души. Или же сам где...       – Ирал, – дернул я мага за рукав. – Ты моему мнению доверяешь? – маг, подумав, кивнул. – Так вот, не вытащишь его – получите настоящее зло. Сорвется. Будет не просто свою работу делать, а внутреннего зверя кормить. А когда зверь проснется...       – Да шут с тобой, прорицатель! – Ирал буквально отмахался от меня, уйдя в свою комнату думать. – Решу я что с ним делать! – донеслось из-за двери.       – Надеюсь, – пробормотал я, уйдя досыпать...       А проснулся от добродушного гудения Харгора, скрючившегося на кухне на одном узеньком стульчике, стеснительно мнущего бедную металлическую кружку.       – Хар! – взвизгнул я, повиснув на шее этого битюга, получив его плотную лапищу себе на спину, довольно взвизгнув. – Ирал! Спасибо! Спасибо тебе большое! Ты даже не представляешь что сделал!..       – Поверь, девочка, представляю... – Ирал грустно улыбнулся. – Ты была совершенно права насчет него. Молодой, неинициированный, но уже лекарь. Даже не представляю, что бы с городом было, не найди ты его.       – Дык, девка мне только набивку пришла сделать... Сказала, маг у нее есть... – Харгор окончательно потупился, не понимая, что он равный среди равных, все еще ощущая себя низшей чернью. – Ну, дык, я сделал. Чего мне, жалко, что ль? А тут вот ведь как... Благодарен Госпожа, что уважила.       – Харгор, туша ты огромная да неумная! – потрепал я его за уши, прижавшись к массивному телу, впервые благодаря себя за свою ипостась и свой малый рост, позволяющий как малолетке выражать свои чувства. – Ты лекарь, понимаешь? Лекарь! Да на тебя молиться будут, тебя в каждом доме будут ждать и золотом за каждый твой взгляд платить! Я тебя такому научу, что ты любого на ноги поднимешь, если у него ноги будут! Ирал!..       Маг тихонько ржал, наблюдая за тем, как я счастливо кручусь вокруг массивного мужика.       – Учи, твой он теперь.       – Я не раб, – насупившись произнес Харгор.       – Большой да глупый, – я снова прижался к его массивной туше, впервые не ощущая именно того барьера между прикосновениями, который всегда ощущал с Иралом. Да и то, последнее время только слегка. – Мой – это значит мой ученик.       – Да чему я у такой синички научусь! – Харгор смерил меня взглядом, в котором не было ни грана уничижения. – Мелкая. Плюнь – снесет.       – Оставлю я вас, – Ирал пошел к двери, остановившись под моим взглядом. – Надо друга предупредить. Да и дела в городе завершить, – зловеще оскалился он. – Ты была права, все не так и чисто, как мне казалось на первый взгляд. Оставили мальчики очень... – он повел пальцами, – очень плохо пахнущий след. И хорошо, что оставили. Нам легче будет.       – Так мы вернемся?       – Что? Да никогда в жизни! – полыхнул своей силой маг. – Разве что, потравить всех или проклятие наслать! – он подмигнул мне. – Виновник же события жив, а по нему ты можешь все, что угодно, на весь город опрокинуть. Шутка ли, дриаду обидеть.       – Мелиаду, Ирал, мелиаду... – прошипел я, нехорошо улыбнувшись, и тут же расхохотался, увидев, что маг уже пожалел о своих словах. – Пусть живут. Умнее будут.       Ирал только коротко кивнул, исчезнув в портале.       – Дык, мелиада ты... – угрюмо уставился на меня Харгор.       – Слушай, – я налил по кружке вина, всунув новую кружку в руку этому комку мышц. – Я не только мелиада, я еще и два в одном. Душу парня, лекаря, всунули в это непотребное тело. Хорошего лекаря. Не от богов, но приличного. И, если ваши лекари лечат частью своей души или как ты, из сострадания, то я лечу ланцетом и иглой. А ты будешь у меня лечить тем, что умеешь ломать кости... – и вдался в подробную лекцию по ортопедии, рисуя, рассказывая, показывая, замечая, что Харгор хоть и делает вид, что леший, ни разу с людьми не общавшийся, но мои знания впитывает как губка.       Через час он уже вставлял реплики, через два – мы уже спорили, а через три, уложив эту тушу на стол, я рассказывал, где и какие точки, и как правильно надо проминать тело, а еще через полчаса – орал и выл под ним, комментируя каждое движение... а стоило Иралу только появиться и что-то вякнуть, как тут же уложили на стол его и, под моим руководством да с мастерством Харгора, промяли магу все косточки, спустив его со стола только тогда, когда он был похож на невнятный кисель.       – Отнесу его, – пробасил Харгор, подхватив мага в охапку, направившись к указанной мной комнате. По-пути я показал Хару его собственную, оставшись с магом.       – В жизни не думал, что боль может принести такое облегчение... – простонал Ирал, немного придя в себя, но все еще страшась повернуться. – Словно под обвалом побывал, только свежесть в мышцах такая...       – Именно, – хохотнул я, забравшись ему под бок, чтобы не сидеть на неудобной жесткой скамеечке. – Это и есть то, что я тебе говорил. Мануальная терапия. Больно, пока тебя правят, но стоит только лекарю закончить, как улетаешь на небеса. А Харгор, со своей статью и своим умением, многим помочь сможет, – я прижался чуть сильнее, внезапно ощутив, что ко мне тоже кое-что прижимается.       – Прости, – первым дернулся Ирал.       – Это ты прости, – вскочил я с кровати, понимая, что перегнул палку. – Я просто не делаю скидку на свою внешность. Привык, что с друзьями можно так валяться... Хорошего отдыха! – вякнул я уже от двери, пунцовея от жара, что залило мое лицо.       «Дарочка, скотина и паскуда, как же ты выбралась, что я не заметил?!» – провыл мысленно я, ощущая, как тело плавится от недавних прикосновений... И постепенно, с ужасом осознавая, что Дара никуда не выбиралась...