Иные: "Победитель" по жизни

      Праздник. Великое слово, если только ты не устроитель данного действа. Лег после полуночи, встал с рассветом и начал гонять всех и сам бегать, что наскипидаренный: и к больным загляни, особенно к Эйле, травнице, и у Палии бочонок ее драконьей слезы выпроси. А то пообещать пообещала, а потом вдруг «забыла». Клялся и божился, что ей десять бочонков нагоню потом. Только бы этот отдала. А еще наглым образом выдрал половину ее еще зеленого садика, чтобы ароматные и пряные травки получить. Палия делала вид что дуется, но сама едва смех сдерживала. То ли прикипела ко мне, то ли смирилась с тем, что я не всегда адекватен.       А дальше была готовка, пока «самогон» настаивался на травах. Ирал от меня всеми конечностями отбивался, чтобы я его кроликов и ланей не трогал, пока один из королей не принес мне столько мяса, сколько требовалось, чтобы досыта накормить город. И опять почувствовал себя «сука-падлой» за то, что был вчера в неадеквате. А тут как раз и дриады, бледненькие от недостатка сил, потому что выложились на полях, выращивая все к сроку – подошли, прижавшись, окружив, требуя мою силу и энергию для подпитки. Да принесли по паре корзинок разных овощей и травок - их употребили на готовку. А потом еще речь с Эрсэлем, который говорил, а я только кивал, под конец, вырвав у него самодельный матюгальник, оповестив о своем желании назвать город повеселее, а не обзывать его проклятым. Чего только не посыпалось из названий! Писчий их все регистрировал, я обещал над каждым подумать, пока все, в той или иной мере, не сошлись, что надо назвать город моим именем. А что, Джерстаун* – неплохое название, если так подумать... Особенно для меня, убийцы, который уже с десятка полтора положил. Ничего, и до девятисот дойдем!.. Хотя, и других Джеристаунов в Америке достаточно. Просто это было первое, что пришло на ум.       Потом водил всех, кто пожелал, по растущему лесу, что уже был выше самых высоких граждан, пообещав ко второй декаде с этого времени, что каждое дерево будет в обхват, а между ними будет такая колючая лоза, что никто, кроме своих, не продерется. Потом Ирал высвистывал своих лениво жмурящихся кошек, делающих вид, что они совсем безобидны, и одновременно отмечающих ауру каждого жителя. Потом откуда-то прибыл более декады пропадавший Виг, устроив церемонию вручения от главы всех вампиров нам, единственному городу темных: десятка два птеродактилей, прирученных к седлу. А Эрсэль, внезапно решив, что он бессмертный, первым оседлал подогнанную живность, сделав круг над городом.       Постепенно маги оттаивали, оживлялись, начинали общаться друг с другом. А тут уже и мясо подоспело с овощами, и мой самогон, разбавленный, травами насытился, и пошла гулянка. Только не веселье, как я привык, а тихая, спокойная. Дриады что-то вытанцовывали на помосте под пиликание самодельных инструментов, потом Ирал вывел своих магов, показав, чему успел научить за столь короткое время. За ними – воинов. После него вышел Флод, и я понял, что у меня в подопечных отличный пирокинетик, да еще и фокусник. Ну, а потом пришла и моя очередь выделываться. Не то, что на помост вытащили, сам вышел, к музыкантам, шепотом напев несколько кельтских мотивов, которые отлично оживили обстановку общей легкой, но удивительно приятной светлой грусти.       Так что, когда глубокой ночью расходились, общее ощущения праздника еще будоражило кровь. Только не того диковатого, бесноватого праздника, где каждый пьет не в меру и орет непотребщину, а такого, после которого у всех легче на душе становится.       – Герман, – Эрсэль, по моей уже вошедшей в обиход привычке, крепко пожал мне руку. – Ты сделал то, что было необходимо. Я ощутил, как боль многих стала светлее. Они надеются. Верят в тебя.       – То-то еще будет, – я был пьян. Не настолько, чтобы бить себя в грудь пяткой, но достаточно, чтобы намекнуть. – Это еще только самое начало.       – Мы верим тебе, – Эрсэль коротко прижался ко мне, плечо к плечу, приобняв. – Тебе есть до нас дело, а значит, ты сделаешь все, чтобы мы получили если не прощение, то покой.       – И до меня были те, кто хотел помочь, – удержал я его за руку. – Просто с темными может быть только темный король леса. Иначе никак.       – Пусть так, – кивнул Эрсэль и, поднырнув под руку Флоду, чуть покачиваясь, пошел к своему дому.       – Надеюсь, что все так, как надо, получилось, – пробормотал я, устало заваливаясь в нашу с Иралом комнату, где обосновался и Вигельд. – О чем беседуем?       – Пересказал вашу ситуацию с Владыкой королей, – отмахнулся Ирал.       – И я пообещал, что достану вам обломок камня драконьего сердца, размером с теленка, – подтвердил Виг.       – А глаза-то хитрые-хитрые, – подначил я, осознавая, что это была только начальная тема их разговора. – Колитесь, в чем дело. Только серьезно, ребята. Без шуток, – я присел на кровать, где устроились эти двое.       – Мне нужна помощь и я готов ее оплатить так, как ты скажешь, – произнес вампир, словно под дых ударив меня своими словами. Ирал уже успел наговорить кучу всего, как я понял.       – Отлично, оплатишь, – кивнул я. – Еще год моим диагностом поработаешь.       – Герман, – Виг безоружно улыбнулся. – Я и так до конца своей жизни твой. Потому что ты сам справляешься со своими проблемами и долг жизни я тебе просто не смогу отдать. А то, как ты защищаешь Харгора и Ирала – так и подавно! Три долга жизни – мое вечное пребывание рядом.       – Но одно дело, быть рядом, а второе – наедать себе пузо, – хлопнул я по поджарому животу вампира. – А так, хочешь-не хочешь, а отъедаться будешь. Короче, ты достаешь камень той величины, что сможешь, а я решаю твою проблему. В чем она заключается?       – Мою мать отравили маги, – спокойно произнес Виг, а меня словно вынесло за пределы этой комнаты штормом, который прошелся в моей душе.       Моим собственным штормом, где тот, кого я считал не просто другом, а братом по душе, платил мне за то, что я мог сделать просто так. И понял, что позволил думать всем, даже друзьям, что я работаю за плату. – Я прошу, если у тебя есть желание и возможность, излечить ее.       – Когда пойдем? – прибивая личную низость того, как я себя представил собственным друзьям, спокойно произнес я.       – Завтра, если ты не против.       – Хорошо, – я, молча, не обращая больше на Ирала и Вигельда внимания, раздевался. – Завтра так завтра. Разбудишь с утра. И отправимся, – и, отвернувшись к противоположному краю, по уши укрывшись покрывалом, сделал вид, что сразу же заснул.       А вызова во взгляде Ирала так и вовсе «не заметил». А то, что попытались сыграть на моих нервах, так глупо это. Не они первые, не они последние. Меня еще и не так били. Как-нибудь перетерплю. А потом – объясню. И если не словами, то зуботычиной: кто такие близкие, а кто так, третья вода на киселе. И что если ради первых готов на смерть пойти, то ради вторых и коркой хлеба не поделюсь за «просто так». А сметь думать, что я лечу ради обогащения – вообще верхом наглости и бесстыдства было! Интересно только, это просто одноразовый подъеб или Ирал настолько глуп, что будет ставить шпильку за шпилькой? А может, и вообще не подъеб, а своим поведением я показал, что иначе вообще не умею?.. Ну, так, то с чужими, а со своими все наоборот. И если мой маг не поймет это сразу, то потом у нас будут очень и очень большие проблемы. И не в том, что я буду пытаться ему раз за разом объяснять линию своего поведения, а в том, что просто стану таким, каким он меня видит. Закроюсь, отгорожусь, очерствею еще больше. Мне как раз открываться сложно. А вот натягивать на душу броню за броней – проще простого. Вот только поймет ли он, какое чудовище творит или так и будет в неведении?..       – Это была глупая и очень неудачная шутка, – когда мы седлали птеродактилей, признался Вигельд.       – Насчет камня? Насчет матери? Или еще насчет чего?       – Насчет покупки твоего внимания, – вампир чувствовал себя действительно неловко. – Ирал был разгневан на тебя за то, как ты говорил с королем леса. Я, не думая, вмешался, помогая ему... И в итоге – ни один из нас этой ночью не спал. Ты – заковывая себя в еще более плотную броню, Иралмар – отчаявшись хоть когда-нибудь выпросить у тебя прощения за этот удар в самое сердце. А я - потому, что повелся и вообще влез в вашу ссору.       – Извинился? Отлично. Мне легче стало, – кривовато улыбнулся я. – поднимайся первым. Дорогу будешь показывать.       – Герман...       – Слушай сюда, Виг, – я развернул вампира к себе лицом. – Мне плевать на ваши эмоции, мысли, заезды и все остальное. Они для меня ровным счетом ничего не значат. Пока я люблю Ирала, что бы он ни делал, не изменит моего к нему отношения. Когда же разлюблю – как бы он ни пытался вернуть, что между нами угаснет – не вернет. Но не думай, что кому-то другому я прощу то, что прощаю своему магу. И что ты сейчас все еще стоишь передо мной, а не уматываешь прочь в известном только тебе направлении, не твоя заслуга. А сейчас, будь добр, заткнись и шуруй вперед.       Вампир повиновался.       На самом деле, все было не совсем так просто, как я расписал Вигельду. Хотелось рвать и метать, в истерике выказывая этим великовозрастным идиотам, как они меня задели. Меня удерживала, как мантра, всего одна лишь фраза, вычитанная где-то давным-давно: «Не пытайся выяснять отношение с тем, кто тебя разочаровал. Просто уйди, оставив его со своим барахлом наедине. Или терпи, пока хватает терпения». Потому, что я все равно ничего не смогу объяснить и доказать, пока хоть один из них не станет полностью мной. Потому, что даже в одинаковых ситуациях люди реагируют по-разному. У меня не хватит всех эмоций, всех чувств, всех слов, которые я знаю, чтобы передать им из-за чего я по-разному веду себя с разными людьми. И почему, например, я верю Эрсэлю и его людям настолько, что готов отдать больше, чем имею, а Рофагу – нет.       К моменту, когда я перестал внутренне кипеть и успокоил все свои эмоции настолько, чтобы открыться – мы уже часа два как летели над равниной, покрытой чахлым лесочком. Полет птеродактилей был слегка рваным, бросая то вниз, то вверх, не давая привыкнуть то к возникающей в желудке пустоте, то внезапно увеличивающейся силе тяжести. Зато и попасть по такой цели, которая неизвестно когда и куда рванет – практически невозможно. Правда, эти мельтешения не лучшим образом сказывалось на моей вестибулярке, вызывая постепенно нарастающую головную боль и тошноту. Но пока с этим удавалось бороться, я предпочитал двигаться вперед. А еще через полчаса, когда уже готов был попросить Вигельда опуститься и передохнуть, впереди показался замок, на который вампир и указал.       – Прилетели, – слегка смущенно улыбнулся он, когда мы опустились на вымощенную булыжником площадь.       – Вот и отлично, – я осторожно спустился с седла, понимая, что меня еще покачивает. – Дай слегка прийти в себя и я займусь твоей матерью.       А потом и согнулся над ближайшей канавой, не сумев удержаться от рвоты, благодаря себя, что с утра ничего не ел. Так что содрогался только от сухих спазмов, пока желудок не успокоился окончательно. Виг тут же протянул мне флягу, в которой плескалось, судя по запаху, крепкое вино, и я отпил пару глотков, окончательно приходя в себя.       – Вигельд? Так скоро? – на порог вышел вампир, являющийся полной противоположностью моего вампира: смуглый, кареглазый, темноволосый...       Короче – яркий представитель народа ночи. Если бы не смуглость. Как-то это не вязалось с благородной бледностью персонажей, описанных в литературе и фильмах моего мира. Но я уже смирился с тем, что здесь вампиры это нечто другое.       – Как и обещал, привез лекаря, – Виг казался сияющей перламутром жемчужиной по сравнению со встретившим нас вампиром, но все же, они были схожи настолько, что сомнений в их родственной связи не оставалось. – Герман, пойдем, познакомлю тебя со своей семьей поближе. Это кстати, Лайгольд, мой брат.       – Гера, темный лекарь, – пожал я вампиру руку, слегка удивив таким панибратством. – Еще – темный король леса, – добавил, понимая, что вампир пытается незаметно обтереть руку об одежду.       А потом мысленно плюнул на это. Я ведь всего лишь исполняю свой долг, а не навязываюсь в друзья, так что мне как-то побоку, что обо мне думает все это семейство. Да и не обязаны родственники нуждающегося в помощи любить лекаря.       – Добро пожаловать, – Лайгольд церемонно поклонился, приглашая пройти меня в замок. – Надеюсь, вы действительно в состоянии будете помочь. Отец сейчас отсутствует, но к вечеру прибудет. А младшим братьям, думаю, пока не до нас. Так что я вас сразу провожу к матушке и вы сами решите, насколько готовы расстаться со своей силой, чтобы помочь ей.       Расстаться с силой? То ли брат Вига неправильно выразился, то ли лечить вампиршу гораздо сложнее, чем я думал и меня подобное лечение выжжет. Ну, так я и не бил себя пяткой в грудь, уверяя, что справлюсь с любой болезнью. А просканировать и посмотреть в чем там дело – много времени не отнимет. Если что – у меня рядом два совершенно здоровых вампира, так что найти несоответствие не проблема.       Мы вошли в огромный зал, на противоположной стороне которого стояли два трона. И в одном из этих громадных каменных кресел свернулась миниатюрная тонкокостная блондинка такой нереально кукольной красоты, что я даже умилился, не сразу осознав, что это и есть моя будущая пациентка. Я даже слегка удивился, не понимая, как такая маленькая женщина в состоянии выносить подобных крепышей. Если, конечно, вампиры не появляются на свет совсем уж миниатюрными созданиями. Хотя, в физиологию и тем более педиатрию данного народа я лезть не собирался.       Поклонившись женщине, я молча ожидал, пока меня представляют, пытаясь просмотреть ее ауру, и разочарованно вздохнул. Одни обрывки непонятного серого цвета. Как еще держится – сам не знаю. Такая аура бывает только у трупа, к тому же – недельной, а то и двухнедельной давности. Так что Лайгольд был прав – лечить, не перелечить. Правда, можно воспользоваться магическим диализом, но тогда снова придется обращаться к королям леса, чего мне совсем не хочется. Да и не уверен я, что воспылаю какими-нибудь эмоциями к этой женщине. Разве что сочувствием. Но сочувствие и желание помочь – две разных вещи.       – Герман, что тебе нужно, чтобы помочь нашей матери? – обратился ко мне Лайгольд.       – Желательно получить тот яд, которым ее отравили, – пожал я плечами. – Можно было бы получить антидот... противоядие то есть. Но я пока еще ни в чем не уверен. Для начала, я хочу остаться с дамой наедине, чтобы обследовать ее и поговорить. И да, Виг, ты со мной. Потребуется твоя помощь.       Вигельд подхватил свою мать на руки, неся ее, по моему указанию, в ее комнату, а я задумался. Вполне вероятно, что яд уже полностью выведен, а то, что я вижу сейчас – это только последствия. И если у вампиров хорошая регенерация, то не проще ли будет поддержать женщину общеукрепляющими настойками, дав ей выкарабкаться самой? Или же что-то совсем не так, как я пока вижу. Поэтому, стоило нам только войти в спальню, как я распорядился уложить женщину на кровать, а сам занялся сканированием, просматривая то Вига, то ее, пытаясь уловить несоответствие, пока не составил общий план действий. И потом задумался еще глубже.       По моим предварительным данным у матери Вига были поражены почки и печень. И то и другое можно заменить, даже если частично. Главное – найти донора. Вот только жаль, что кровь женщины подпорчена болезнью настолько, что Виг не в состоянии будет идентифицировать максимально подходящую по параметрам. А трансплантацию наобум проводить я не собирался, о чем и начал советоваться со своим вампиром, максимально точно подбирая слова.       – Видишь ли, Виг, яд уже давно сделал свое черное дело и вышел. Но для того, чтобы организм твоей матери начал работать, мне нужно ее прооперировать. И не только ее, а еще того, чья кровь максимально точно схожа с ее кровью, пока она была здорова. Определить это сложно. Поэтому я весь в сомнениях. И, кстати, расскажи мне, восстанавливаются ли у вас органы после их потери? Вообще, расскажи мне все, что я должен знать о вас, вампирах, чтобы помочь.       – Спрашивай, расскажу, – Вигельд сидел на кровати, поглаживая по волосам умиротворенно застывшую у него на коленях мать. – А если брать того, кто кровь от крови и плоть от плоти, то выбирай любого из нас, ее сыновей. Каждый отдаст за мать свою жизнь.       – Но-но! – я погрозил Вигу кулаком. – Если подберем правильно, то останутся жить оба. Если неправильно, то только тот, кто поделится частью своей жизни. Так что думай, как определить кровь. Уж о большем, там, о генетическом сходстве или еще чем – просить вообще не буду. Такие исследования помогли бы гораздо лучше. Хотя, если вы – кровопийцы, то у вас как-то должна усваиваться вся кровь... если не ошибаюсь, и тогда приживется любой орган... Да и подстроить магические линии одного тела под другое, думаю, не так уж и сложно... Блин, как жаль, что я никогда не оперировал вампиров в своем мире... – я тяжело вздохнул.       – Это так сложно, что тебе не доверяли? Или так просто, что ты этим не занимался? – удивился Вигольд.       – Это так сложно было по той причине, что вампиров у нас нет! – тихо фыркнул я, понимая, что женщина заснула. – И проводить исследования было не на ком. А действовать наобум, не зная, что ожидать – это опасно. Притом – смертельно опасно для твоей матери. И спросить мне некого, потому что не уверен, что хоть кто-то рылся во внутренних органах вампира, не считая меня, конечно. Да и то, я проводил всего лишь иссечение поврежденных тканей и ушивание ран. А вот чтобы так... Да и, по большому счету, я не трансплантолог. А что еще сделать – не знаю. Вот же черт... впервые не знаю как и чем помочь. Потому что, будь это человек, то мне в любом случае было бы легче, потому что человеческое тело я знаю. А вот вампирское...       – Если тебе нужны подопытные, то я могу их тебе предоставить. У нас есть вампиры, которые нарушили наши законы и уже несколько лет находятся в подземельях. Любой из них с радостью променяет заключение на смерть. Или свободу, если выживут после твоих экспериментов.       – Да уж... – это и все, что я мог сказать.       Да и что еще говорить, если во все времена все народы своих заключенных пускали на опыты? Пусть не такие кровавые, как собираюсь проводить я, но тем не менее. Только в отличие от них у меня подобной смелости не было. Точнее, я еще не стал тварью настолько, чтобы проводить такие эксперименты. Даже с учетом, что погибнет преступник, а выживет мать этой клыкастой моли, что сидит рядом и щерится.       – Можешь не спешить, маг. У тебя есть время подумать, – в комнате появился Лайгольд. – Наша мать мучается годами, так что еще один день боли переживет. А если тебе нужен материал для экспериментов, но ты опасаешься, что подневольный подопытный погибнет, то я сам с радостью отдам свою жизнь за нашу мать.       – Да ну вас к чертям собачьим! Суицидники! – шепотом проорал я, выметнувшись из комнаты.       Да уж, дела были хуже некуда. И не помочь не могу, и помочь так, как умею – тоже не получится. Хотя, если взять все за и против, если подумать и слегка усыпить свою совесть, а так же воспользоваться экспериментальным материалом... Да еще вспомнить, что вампиры – единственные, кто регенерирует полностью... то можно было бы и попробовать. Эх, жаль, что здесь нет мудрого советчика... Именно простой медицинский совет, насколько высока регенерация у вампиров. Вот только превращаться в подобие доктора Менгеле мне совсем не хотелось. Вот уж дилемма... а ведь, все что мне надо, это только найти максимально подходящую кровь! Идеально подходящую! И тогда не понадобится никаких экспериментов! Взять почку и часть печени у донора, пересадить женщине, и все! А может быть, со временем, даже донор отрастит себе изъятый орган и снова будет жить полной жизнью! Да у матери Вига хватит сил, чтобы регенерировать полностью и перестать мучиться от постоянных болей. А даже если не получится, то и с одной почкой люди живут и пользуются донорской малой долей печени. Правда, скорее существуют чем живут, но все же...       Размышляя, я блуждал по закоулкам замка, пока полностью не заплутал, оказавшись у подсобных помещений. Вот же ж! И как теперь отсюда выбираться?.. Хотя, пока выберусь, успею придумать достойный ответ. И может быть, даже смирюсь с мыслью о том, что придется сделать. А может быть даже найдется кто-то, кто мне сможет помочь...       – Заблудились? – практически из пустоты, вынырнул вампир, одетый в роскошные одеяния, совершенно не подходящие для слуг. А значит, меня нашел кто-то по приказу Лайгольда или Вигельда. – Прошу прощения, что не представился. Мое имя Райзак. Я отец того оболтуса, что задолжал вам свою жизнь.       – Вот оно как... – я слегка поклонился. – Герман. Лекарь, которого привез ваш сын, чтобы вылечить вашу жену... Жену же?       – Да, Герман, – мужчина грустно улыбнулся. – Но если вы находитесь в таком душевном смятении, значит боитесь сказать, что ее дела совсем плохи?       – Боюсь сказать, что мои дела плохи, – пожаловался я. – Понимаете, я мог бы помочь вашей жене, если бы знал способность вампиров к регенерации. Да, я знаю, что если вас ранят, оторвут конечность или же проткнут какой-то орган, то с течением времени вы себя залечите. Но какова вероятность того, что орган одного вампира полностью приживется в другом?       – И это вся ваша проблема? – несказанно удивился Райзак. – Конечно, голова одного к телу другого не прирастет, но в случае, если вампиру оторвет конечность, а рядом только что со смертельной раной упал другой, то легко можно восстановить свое тело за счет мертвого. Лишь бы прошло не больше десятка тактов сердца.       – В смысле – ваших сердец? – уточнил я, переводя во временные критерии, понимая, что у меня в запасе будет двадцать минут.       – Именно. Потом начинается необратимое разложение. А так, всего лишь небольшое неудобство и непривычность в течение пары суток и организм полностью восстанавливает замененную часть под тело, принявшее ее.       – И внутренние органы так же?..       – Ну, до такого мы не дошли, – рассмеялся вампир, – Но думаю, что да. Кого вы желаете распотрошить?       – Еще один вопрос, – пропустил я шпильку мимо себя. – Какова вероятность восстановления утерянного органа без замены? То есть, если проткнули копьем живот.       – Пинта крови и пару дней покоя. Это все, что нужно вампиру, чтобы полностью регенерировать.       – А почему же тогда вы так не поступили со своей женой?       – Увы... – Райзак помрачнел. – Ее тело больше не принимает кровь и не регенерирует.       – А вы не скажете, что именно отвечает в теле вампира за принятие крови и его последующую регенерацию? – задал я животрепещущий вопрос, понимая, что если все так, как сказал Райзак, то все гораздо легче, чем казалось. Тем более, если они такие довольно сложные операции проводят прямо на поле боя.       – Пытаетесь выманить наш секрет? – усмехнулся вампир. – Но секрета как такового нет. И если вы мне позволите выпить глоток вашей крови, то я сниму свои щиты и покажу процесс ее усвоения.       – Моя кровь – растительный сок, – развел я руками, – к тому же очень горький и неприятный на вкус. Мы с Вигом проводили эксперименты. Его потом еще сутки рвало от одной капли. Но если вы призовете донора, то я с радостью понаблюдаю за тем, как проходит процесс усвоения.       – Это достаточно интимно.       – Райзак, я – лекарь и я собираюсь поднять на ноги вашу жену. И если вы хотите мне помочь в этом, то будь то, я прикажу танцевать голышом, чтобы я сделал нужные замеры, то кто-нибудь мне станцует. Притом – без своих ментальных щитов. Надеюсь, я понятно выражаюсь? У меня просто не было на столе еще ни единого вампира, кроме вашего сына. Да и то, его проблемы были не столь опасны, сколь неприятны.       – А почему вы за ним не понаблюдали, когда он пил кровь?       – А почему я только через год узнаю о том, что его мать больна, вы мне не скажете? Все потому, что у нас не столь доверительные отношения, какие могут быть между друзьями. Я вообще не знал, что вампира можно искалечить магией. Поэтому и прошу обо всем только сейчас. И очень надеюсь, что мне не откажут в таком простом действии, как понаблюдать за вампиром в момент его насыщения. Притом – без щитов. Не хотите вы сами – дайте мне кого-нибудь из осужденных.       – Ну, если вы так настаиваете... – в голосе вампира проскользнули холодные нотки. – Я прикажу одному из обреченных дать кровь, а после этого безболезненно лишить его жизни, как и полагается тем, кто выполнил свой долг.       – А если я попрошу его не убивать?       – А у вас есть такие полномочия? – в глазах вампира теперь уже даже льдинки заискрились.       – Хуже, Райзак, – я улыбнулся так, как умел и льдинки сменились непроницаемой пеленой, с головой выдавая страх вампира. Или точнее не страх, а понимание, что у меня тоже есть тузы в рукаве. Или даже в обоих. И по несколько. – Вы мне подарите жизнь двух вампиров, что сидят в ваших подвалах. Притом – подарите не в том смысле, что я их убью, а в том, что если они выживут, то будут принадлежать мне. Частичная свобода вместо заключения. И эти двое, которых вы мне отдадите, принесут клятву полного подчинения. Иначе я прямо сейчас устанавливаю портал и ухожу отсюда, оставляя вас с вашими проблемами. Лекарей много, ведь так? Может быть, кто-нибудь и поможет.       – У вас есть дар – убеждать, Герман, – холодно улыбнулся вампир. – И я с удовольствием подарю вам двоих из своей коллекции полутрупов, если вы мне покажете, что именно сделаете, чтобы я мог в любой момент повторить ваши действия.       – Да ради бога! – рассмеялся я. – Захотите пробовать – пробуйте. Но потом не говорите, что в гибели ваших вампиров виноват я, не так показавший свои действия.       Зачем мне два вампира-преступника – я даже понять не мог. Виг - так тот, вообще, обещал свободу выжившим после моих экспериментов. А я требую полное подчинение... А кормить их кто будет? А вдруг Райзак подсунет мне тех, кто не держит клятвы?.. Или вообще убийц... Но я буду думать об этом после. Когда смирю и запинаю свою совесть глубоко внутрь, убедив себя, что все равно никто из них ничего чувствовать не будет. И если они погибнут на моем операционном столе, то смерть их будет легкой и безболезненной. Вот только, как себя убедить, что я не монстр?..       Выслушав все пожелания, которые я выказал, стоя у приоткрытой окованной металлом двери, из общей кучи истощенных, доведенных до скелетообразного состояния вампиров поднялся сначала один, а за ним и второй.       – Мы будем повиноваться тебе, господин, в той мере, в какой пожелаешь ты, – произнес первый. – А если получим смерть из твоих рук, то будем рады этому дару, что избавит нас от постыдного существования в заключении.       И все-таки Гера, мразь ты. Хоть и делаешь вид, что благородный. И жить тебе потом с этим до конца твоих дней. Смотри, полностью не скурвись, не стань подобием тех выродков, которых так ненавидишь.       Самому было стыдно и больно понимать, что я собираюсь сделать. И понимание того, что наука требует жертв – никак не оправдывало моих последующих действий. И Виг, ощущая меня так же ярко, как и раньше, понимал, какой груз взваливает на свои плечи, заставляя меня стать тем, кого я уже изначально ненавидел. И даже сумел выдавить из себя вопрос, «а не оставить ли все так, как есть?» понимая, что мать будет потихоньку умирать. Зато я останусь с чистой совестью. А он подумал, как мне потом ему в глаза смотреть?.. Или же взять долг жизни за жизнь, откупившись одной длительной и мучительной смертью его матери за все то, что он пообещал нам?! А что? Отличный выбор, Гера! Ты при своих, вампир при своих... И все из-за страха просто слегка потемнеть душой. Хотя, куда уже темнеть-то?..       И еще толще броня вокруг души, и еще больше блоков, запретов на мысли, воспоминания, действия. И еще глубже погружение в самого себя, только бы оставить это за гранью восприятия. И тот момент, когда я стою между столами, под светом сотен свечей, вскрывая тела двух доверившихся мне вампиров, меняя местами по одной из их почек и по малой доли печени, специально методично сшивая сосуд за сосудом, чтобы ни одна тварь, кроме меня не повторила бы этот эксперимент.       И сутки ожидания под сонным зельем, с постоянным сканированием их аур, слегка изменившихся в местах пересадки, но, благодаря полученной крови, быстро пришедших в порядок.       – Итак?.. – через двое суток, когда мои подопытные пошевелились, устав как собака, но, все еще держась на ногах, вопросил я. – Каковы ощущения?       – Голодны, господин, – переглянувшись между собой, одновременно ответили вампиры.       – А кроме голода? Боль, недомогание?       – Ниточки мешают, – потрогал один из них свой зарубцевавшийся шрам. – Неприятно вытаскивать будет. А так, только голод.       – Да, со швами я переборщил, – повинился, со стыдом понимая, что пропустил момент полной регенерации. – Прошу прощения. А это вам, – я подал каждому флягу с недавно сцеженной кровью. – Хочу посмотреть, как вы будете питаться. Без щитов, – и был полностью удовлетворен тем, что увидел. Пересаженные органы реагировали так, как надо. Нет, с печенью вообще проблем не было, а вот за почками следовало понаблюдать еще и завтра. – Отдыхайте. Завтра я приду, чтобы посмотреть на то, что получилось. И если все будет хорошо, то считайте, что жизнь вы заслужили.       – Гера?.. – встретил меня Виг у комнаты, когда я из нее почти выпал. – Как там?..       – Моих подопечных не трогать, кормить вволю, смотреть за состоянием. Если что – будить меня, – пробормотал я, поплетшись к себе в апартаменты, ничком упав на кровать, заснув еще до того, как подумал о горячей ванне.       А спустя энное количество часов проснулся в теплой воде от прикосновений, чувствуя, что чьи-то руки скользят по моему телу.       – Ирал... – еще не совсем проснувшись, простонал я. – Оставь в покое это уставшее тело...       – Гера, это Виг, – раздался смешок, заставив меня подскочить и плюхнуться в воду, постепенно осознавая, что я в бассейне и что купает меня вампир.       – Виг, какого хрена? – окончательно просыпаясь, пробормотал я. – Я что, сам не мог?..       – Да ты сутки проспал, – расхохотался вампир. – И все эти сутки тебе снилась огромная ванна, наполненная горячей водой.       – Как мои подопечные?       – Вечером мой отец вывел их на тренировку, заставив пройти малый тренировочный круг. И удовлетворен результатом.       – Я же просил...       – Мы вампиры, Гера, – Вигельд улыбнулся. – Если человеку нужна декада, нам нужно, от силы, половина суток. Притом, отец сказал, что твои парни работают синхронно. Как единое целое.       – Передача генетической информации, что ли?.. – зевнул я, устраивая голову на бортике бассейна, слегка пошевеливая конечностями, чтобы не уйти в глубину. – Может, правду говорили наши предки, что съесть печень или сердце сильного врага – значит добавить себе его силы и выносливости?.. – разум был как желе, такой же инертный и единородный.       Ни единой мысли, ни единого желания. Пустота и чистота. И блаженство. То ли я себя простил за сотворенное, то ли сумел поставить на свои переживания блок такой силы, что теперь и сам не вытащу своих эмоций наружу. А раз так, то следует приступать ко второму этапу.       – Виг... нужен вампир. Доброволец. Притом – полный доброволец, что желает добра тому, кому помогает. Этих я чинил с помощью не только ланцета и иглы, но и магии. А с твоей матерью такое не прокатит. Эти же здоровы были, только истощены, а у нее – жуть жуткая в теле.       – Отец согласен стать донором, – улыбнулся Виг. – Сказал, что все вампиры в момент становления парой обмениваются кровью, так что, хранят в себе частички своей пары. Да и я посмотрел. По образцу крови матери кровь отца максимально подходит.       – Вот и отлично. Работаем. Только бы поесть, сначала... – я снова зевнул. – И тоником бы разжиться.       – Все, что надо, найдем и сделаем! – заверил меня Виг, скалясь своей вампирской улыбкой.