Личный враг

Интересно и кто придумал эту дурную фразу? «Дети – цветы жизни». Кто придумал эту чушь? Почему именно дети? Да еще и цветы жизни? Цветы должны быть красивыми, милыми и приятно пахнуть, верно же? А тут получается все наоборот. Нет, не скажу, что он не красив, но то, что он цветок, я тоже не скажу. И вообще, моя жизнь превратилась в кошмар с того момента, как это существо появилось в нашей, и без того расшатанной, семье. Ну вот приспичило ей родить. А я ведь отговаривал, как мог. Дурак, что не отговорил. Теперь вот приходится нянчиться с ним. Меня передернуло только от одной мысли о том, что вот скоро он проснется и все пойдет по кругу. Крик, плачь, попытки покормить его… И почему я сижу с ним? Вот почему, рожала же она! Но у нее же бизнес! А вот чем я хуже? Ну нет у меня бизнеса, ну и что с этого? Зато у меня есть свой спорт-зал, который, между прочим, приносит хороший доход. Не уступает ее бизнесу… Банально, но тут все просто. У меня есть свободное время, а у нее нет. Раньше мы были идеальной семьей. Я не скажу, что не люблю ее. Просто мы отлично существуем и по отдельности. А теперь вот она родила. Конечно, я тоже идиот. Никто же не заставлял меня спать с ней без резинки. Но я, олух, купился на эти розовые сопли, что дети - это круто, здорово, хорошо, материнские чувства… Ну и где же эти материнские чувства? Хотя, вот она лично уперлась, как баран, и заявила, что няньку вызывать не будет. Не доверяет она чужим людям. Можно подумать, что мне она доверяет… Но ведь оставила же его со мной. Имя выбирали мы не долго. Лично мне было все равно, как будет звать это маленькое орущее-какающее существо, которое испортило мне жизнь. Ей тоже было без разницы. В итоге дошли до банального, взяли книгу с именами и ткнули в первое попавшееся. Признаю, получилось здорово. Сарухико Фушими. Вроде звучит. Жаль только, что пока его голос звучит намного громче, чем слух о его имени. Почему-то я был абсолютно уверен в том, что из этого мальчугана должен был вырасти кто-то особенный. Ну… или я помогу стать этим особенным. Из кроватки снова послышались всхлипы. Черт бы побрал этого Сарухико! Ну почему от него уже сейчас столько проблем? Неужели нельзя просто поесть, поспать и сходить на горшок? Нет, нужно реветь, да не просто реветь, а во весь голос, да так, чтобы я обязательно услышал… Я бы с удовольствием нашел того придурка, который сказал, что дети - это цветы жизни. Какие к черту цветы? Это сорняки, который губят все живое вокруг, требуя к себе внимания. Пришлось встать с дивана, отложив в сторону интересную книгу и попытаться успокоить Сарухико. Я покачал кроватку – эффекта ноль. Чудесно. Пришлось взять его на руки и качая, ходить по комнате, измеряя ее шагами. Да я уже огромный километраж намотал, пока тупо хожу из одного угла комнаты в другой. Десять шагов и вот окно, еще десять шагов и вот дверь, а по диагонали получалось пятнадцать шагов и упрешься в угол. Замечательное у меня занятие. Я выучил его детскую комнату уже вдоль и поперек. Но не желал спускаться с ним вниз. Ну нет, только не в гостиную. Нет. Это чисто мое место. Пусть пока еще он не ходит, то привыкает к тому, что у него есть свое пространство. Тут пусть хоть на ушах стоит, а вот внизу… Внизу ему придется вести себя тише, чтобы не раздражать меня. Он все еще ревет, а я по-прежнему не знаю, как его успокоить. Это раздражает. Интересно, кого это бесит больше? Меня или его? Ну, разумеется, меня! Этот мелкий засранец еще даже не понимает того, что я его отец. Я посмотрел на него: безмятежно спит. Он все же милый. У него приятная кожа, маленькие пальчики, которыми он пытался схватить свое мягкое одеяло. Он такой спокойный и его нос очень похож на мой. И вообще, черты его еще маленького личика, выдают меня с головой. То, что я отец вот этого малыша, в этом не было сомнения… Я поставил тарелку с хлопьями перед рыдающим Сарухико. Боже, ну почему он опять ревет? Ведь ему же больше не несколько месяцев от роду. Ему уже одиннадцать лет. Сколько можно быть бабой? – Перестань ныть, меня это раздражает. – Но я не хочу переезжать в другую школу и менять друзей. – Всхлипывая ответил он. – Ну что такого страшного в переезде? Он смотрел в тарелку, словно видя в ней что-то особенное, чего мне увидеть не дано, но пока не отвечал. Ну да, переезд - это обычное дело. Особенно если жена - бизнесвумен. Что тут поделать. Иногда приходится менять место жительства. – Папа… Меня передернуло. Не люблю, когда он называет меня так. Да, биологически я его отец, но называть меня этим словом… Признавать это слово выше моих сил. – Прекрати, Сарухико. Будь уже мужиком! Я вышел прочь из кухни. Ненавижу, когда этот сопляк скулит. Как же это раздражает! Почему он не может просто принять этот простой факт: переезд. Это же не конец света. Чуть успокоившись, вернулся в кухню, чтобы посмотреть, как обстоят дела у Сарухико. Язык не поворачивается назвать его «сын». Сару сидел, опустив голову, не знаю, рыдает или нет. Не вижу. Но он словно почувствовал мой взгляд и поднял свое заплаканное лицо. Опухшие глаза, смотрели как-то уныло сквозь стекла очков, и он шмыгал носом. Я потрепал его непослушные, как и мои, волосы. Осторожно взял его за подбородок и чуть приподнял голову, чтобы наши взгляды пересеклись: – Это всего лишь переезд… – Но друзья… – Найдешь новых. И Сарухико, пора тебе уяснить, что друзья - не самая лучшая единица измерения на свете. Эти предатели бросают самыми первыми. На его глазах снова появились слезы, а я ликовал внутри. А что? Пусть привыкает, что жизнь штука сложная и жестокая. Чем меньше ты показываешь эмоций, тем дольше живешь спокойно и уверенно. Ну что могут дать друзья?