I Данте да Майяно – к стихотворцам Не откажи, премудрый, сделай милость, на этот сон вниманье обрати. Узнай, что мне красавица приснилась – та, что у сердца в пребольшой чести. С густым венком в руках она явилась, желая в дар венок преподнести, и вдруг на мне рубашка очутилась с ее плеча – я убежден почти. Тут я пришел в такое состоянье, что начал даму страстно обнимать, ей в удовольствие по всем приметам. Я целовал ее. Храню молчанье о прочем, как поклялся ей. И мать покойная моя была при этом. II Данте Алигьери – к Данте да Майяно Предо мной достойный ум явив, Способны вы постичь виденье сами, но, как могу, откликнусь на призыв, изложенный изящными словами. В подарке знак любви предположив к прекраснейшей и благородной даме, любви, чей не всегда исход счастлив, надеюсь я – сойдусь во мненьях с вами. Рубашка дамы означать должна, как я считаю, как считаем оба, что вас в ответ возлюбит и она. А то, что эта странная особа с покойницей была, а не одна, должно бы означать любовь до гроба. Данте Алигьери «Малые произведения»
- Уважаемые, собратья по несчастью, – обращаюсь к пятерым спасенным Верноном людям, - мы собираемся покинуть это место. Вы тоже можете уйти домой или в больницу. В общем куда захотите. А можете дождаться помощь здесь. - Я прошу прощения, - поднялся молодой парнишка, - если меня не обманывают глаза, то мы стали свидетелями какой-то непонятной… к-хм, ситуации. Могу ли я сделать предположение, что нам закроют рты? – И вперил в меня напряженный взгляд, ожидая ответ. - Я точно не скажу, что именно произойдет. Вы можете воспринять мои слова как бред полоумной особы, но об этом лишь вам самим стоит судить. Вы может, забудете о том, что именно сегодня произошло. Вам могут помочь забыть, что вы и можете наблюдать через окно относительно стражей порядка. Или вы сами забудете, списав это на травмы. А может быть вы будете помнить о том, что есть вещи о которых не знают другие, что мир несколько больше чем вы себе могли представить ранее. Соответственно он много опаснее, если задуматься. Вы будете знать, что даже ваш дом – уже не ваша крепость. Это тяжелая ноша. Глубокая задумчивость обняла их разумы. Я их понимаю. С одной стороны забыть произошедшее сегодня, и относительно спокойно продолжать жить дальше, жить в своей зоне комфорта. С другой стороны, помнить пережитое, знать и бороться со своими страхами. Или же полностью поддастся страху, и погрязнуть в его пучине. Но жить – значит самим принимать решения. - В общем, решать вам. – Твердо. - Мы пойдем первыми. Короткими перебежками нам удалось без приключений добраться до дома Макса, где нас радостно встретил мистер Зигмунд Фрейд. - Макс, ты уже вернулся? Я ощутил магические всплески и начал волноваться. – Выплыл глубокоуважаемый мной призрак. - О! У нас гости? – Оживился. - Добро пожаловать, мисс Эванс. Что случилось? У вас не очень презентабельный вид. - Добрый вечер мистер Фрейд. – Склонила голову в знак уважения. – Простите за вторжение. Мы попали в небольшую переделку, но не стоит беспокоиться, с нами все в порядке. – Уверенно кивнула. - Право, не стоит извиняться. Для вас двери этого дома приветливо распахнуты. Не представите своего… спутника? – После небольшой заминки произнес Зигмунд Фрейд. Довольно неожиданно вот так узнать, что от него суть не утаишь. Вероятно, привидения видят больше. Но я, кажется, за этот вечер перестала удивляться. - Разрешите представить – мистер Вернон Дурсль, порядочный и предприимчивый молодой человек. Вернон, разреши представить тебе Зигмунда Фрейда, дедушку Макса. - Это честь для меня. – Склонил в приветствии голову Вернон. - Проходите, будьте добры. – Произнес Зигмунд, плавно проплывая вглубь дома. – Максик, подготовь комнату гостям. Сегодня ночью я буду недоступен, поэтому дом в вашем распоряжении. – И уплыл, таинственно мигая и что-то напевая себе под нос. - Эм, Макс, – тихо, чтоб не услышал Зигмунд, а вдруг еще не сильно далеко находиться, - а что собственно здесь происходит? - Мисс Эванс, - тяжкий вздох, - мой дед пал, - и взгляд такой печальный, что вместе с его «чистотой», после наших приключений, имеет более проникновенный эффект, словно подросток, сбежавший из неблагополучного квартала. - Что прости? – Вроде шутит, но не пойму суть. - У меня есть серьезные основания полагать, – заговорщицки умерил тон Макс, - что он пал жертвой Любви! – Перенеся вес на левую ногу, и подняв указательный палец правой руки, провозгласил, сею новость. - Да ладно? Серьезно? Как? Он же… - У меня шок! - Ну, я конечно рада за него,…но…это довольно неожиданно. – Пролепетала я. Это довольно неожиданная новость. Нет, я конечно не против любви. Да и чего мне быть против такого прекрасного чувства? У каждого есть право на любовь. Любви все возрасты покорны. Но как-то не ожидала, что привидения еще способны на это чувство. Даже не задумывалась над этим вопросом. Как-то даже стыдно стало. - Да я сам не ожидал такого поворота событий, – более серьезно продолжил Макс, - но думаю, стоит перенести этот разговор. Хотя думаю, что дед, когда будет готов, сам все расскажет. Пойдемте, покажу вам комнату. - Петуния, я не ошибусь, если предположу – прикусил губу Вернон, - что я только что был представлен тому самому Зигмунду Фрейду? - Все верно. Это точно он. – В глазах лукавые искорки. - Хм. – Глубокомысленно изрек и воздержался от расспросов, за что получил от меня благодарную улыбку. Макс благополучно устроил нас в отведенной комнате, чему я была бесконечно рада. А как бы вы чувствовали себя, находясь в гостях в непотребном виде? А вид у нашей троицы был еще тот, от чего стало очень неудобно. Помимо вида имеет место быть еще и запах. А ведь говорят, что кровь не пахнет…ну-ну,… я отчетливо улавливаю запахи крови и грязи исходящие от наших тел. Грязно. Как же грязно. Необходимо срочно очиститься! Срочно в душ, ведь промедление смерти подобно, фигурально выражаясь. Поцелуй, сводящий с ума. Нежность губ, которые следуют за каплями воды стекающих по телу. Нежность граничит с грубостью. То, что нужно сегодня. То от чего начинаешь сходить с ума. Глаза в глаза. Темно зеленые и голубые, отчетливо темнеют. Страсть кипит в крови и заставляет сердце заходиться в бешеном темпе. Это невозможно… так гореть в объятьях другого человека. Горячо, как же горячо, но хочется, чтоб стало еще жарче. И жарче становиться. Я словно горю в воде. Хочу чего-то большего, но чего именно не пойму. Мысли роятся вокруг этого мужчины и того, что он делает со мной. Поцелуи сменяются легкими укусами, и я отвечаю взаимностью. Окунаюсь в ощущения, которые мне дарят губы и руки этого человека. Не важно, что случиться позже, сейчас я хочу быть с ним и разделить эту ночь на двоих. Легкий укус в шею и мир будто вспыхивает сотнями огоньков. Воздуха ощутимо не хватает. Это словно в горьковато-сладком сне. Память фиксирует каждую нотку ощущений так щедро даруемых мне этим человеком. Моим мужчиной. - Милая, - хриплый шепот и буря страсти в зеркалах души, - Петуния, ты согласна стать моей? – И замер в ожидании вердикта. Подмечаю, что ему сдерживаться становиться невыносимо. - Да. Вернон, я уже твоя. – Ответ на грани слышимости, и сама стремлюсь вернуть ему те чувства, что испытываю по его вине. И мир заполонила магия. По-другому назвать то, что происходило между этими молодыми людьми - невозможно. Они познавали друг друга с совершенно новой стороны, и связывали себя еще более крепкими узами, чем те, что уже установились. Влюбленные отдавали себя друг другу без остатка, раскрывая полностью свои души. Эта ночь связала их судьбы и жизни крепкими нерушимыми нитями, словно канатами, совершенно невидимыми глазу. Ведь магию не всегда можно увидеть, но ее можно ощутить.***
- Ну, и чем ты думала, геройствуя там, где не просят? Сурово сдвинув брови, отчитывала меня Эйлин, совершенно не смущаясь присутствующего здесь Вернона. Северус, расположившись рядом с ней на диване, кривил губы в угловатую улыбку. Очень весело! Но радует, что если Эйлин ведет себя, таким образом, вы смысле так раскованно, в присутствии Вернона, то он однозначно принят в узкий круг так называемых «своих». - Доложил-таки все…- Прошипела в сторону невозмутимого Северуса. - А ты на него не шипи, - заступилась за сына Эйлин, - он вообще молодец! А если бы его там не было? Что бы могло с тобой случиться? – Черные глазищи метают молнии. - Но ведь все обошлось! – не удержалась. - А если бы нет? – не унималась Эйлин. - Да все обошлось! - А могло не обойтись! - Если бы, да кабы… - проворчала я. - Ну, вот как с тобой разговаривать? Ты ведь взрослая рассудительная девушка, но… у меня просто слов не хватает… - закрыла лицо ладонями, - Ну, хоть ты, Северус, скажи ей! - А что ей скажешь? Она глубоко уверена в правильности своего поступка. – Размеренно начал сын Эйлин Снейп. – Верно, Петуния? - Да! – Упрямо стою на своем. – И если такое случиться вновь я поступлю так же. - Вот видишь, мама, ей наши словоизлияния как гиппогрифу третье крыло. Она совершенно не желает понимать, что противостояние трех образований в Магической Британии, может иметь ряд плачевных последствий. – Продолжал окутывать Северус своим голосом, в котором все же можно было уловить хорошо сдерживаемую злость. – Да, что ей говорить? - Петуния, ты поставила свою жизнь под угрозу! Это недопустимо! – Сказала, словно припечатала Эйлин. - Ты пойми, ситуация набирает совершенно непредсказуемые обороты, – практически выплевывал слова Северус, - как для магов, так и для маглов. Темный Лорд он… становиться слишком алогичным и чересчур нервным. Мы не можем и предположить, что в следующий момент подскажет очередной выверт его сознания. - Не нужно решать за меня! – Холодным, лишенным какого либо тепла голосом, - Вы сами имели смелость произнести, что я взрослый и рассудительный человек, тогда почему вы ставите под сомнение свои же слова? Прежде чем, что-либо говорить - следует подумать! И я прекрасно осознаю риск, которому подверглась сама и другие люди. Так что нет необходимости, мне об этом напоминать. Я могу точно так же дергать тебя, Северус, ведь ты тоже подвергаешь свою жизнь нешуточной опасности, и намного чаще моего. Так что не тебе мне указывать. И хочу спросить, у вас обоих, а как бы вы поступили, если бы попали в критическую ситуацию вместе с дорогим человеком, а он пропал где-то в окружении обломков и покалеченных людей? Смогли бы вы бросить все позади и спокойно уйти? Подумайте над этим. Взяла Вернона за руку и поспешила на кухню. Следует выпить чаю, покуда эти двое обдумают все и успокоят расшатанные нервы. Присев за уютный кухонный столик, слегка зашипела из-за вызванного дискомфорта в том месте, о котором не следует говорить в приличном обществе. Ведь у всего есть свои последствия. Вернон лишь моча держал меня за руку, давая так необходимую поддержку, за что вызывал прилив благодарности. Заварив чистого Эрл Грея принялись неспешно его поглощать, упиваясь незабываемым ароматом. - Петуния, а они там как? – Забеспокоился мой жених. - Успокоятся и подойдут. Все в порядке, Вернон. – Улыбнулась на его волнение. Прошло некоторое время в спокойном ожидании двух магов, на протяжении которого Петуния ощущала молчаливую поддержку со стороны своего жениха, что проявлялось в поглаживании рук и во взгляде, от чего на душе становилось легче, все тревоги становилось проще а мысли чище. Явились на кухню Эйлин и Северус застали двух влюбленных ничего не замечающих вокруг себя, и были поражены мягкостью и покоем царившими в небольшом помещении. Воздух еле ощутимо вибрировал, и потоки невидимого тепла пронизывали окружающее пространство, от чего оно приобретало сказочный вид, который нельзя увидеть глазами, но можно почувствовать сердцем. Мать и сын ранее не чувствовали такого. Хотя если припомнить, нечто похожее Северус испытывал в глубоком детстве, когда мама лечила его ободранные коленки, при этом нежно обнимала и целовала в тогда еще не такой большой носик, это похоже на то тепло, что растекалось в его груди в те моменты. Царившая атмосфера благотворно повлияла на собравшуюся компанию, сгладив углы и дав каждому сказать свое слово. И этот вечер более не был омрачен ссорами и непониманием, а прозвучавшее в итоге намерение сыграть свадьбу между Петунией и Верноном, было одобрено и радостно отмечено вкусными клубничными пирогами, что заботливо преподнесла вернувшаяся от родителей Мария. Вечер был наполнен ярким счастьем и мирным уютом для собравшихся таких разных, но все же таких похожих друг на друга людей.