К чему приводит любопытство. Часть вторая. Возвращение

      …Солнце клонилось к горизонту, однако за скоплением туч это было едва ли заметно. Ветер постепенно усиливался, все яростнее расшатывая устоявшие деревья. Казалось бы, ураган начнется вновь. Но налетевший со стороны запада ветер лишь разогнал свинцовые облака и поспешил унестись прочь, оставив после себя чистое небо.       Все случилось слишком быстро — на берег, именно в то место, где так любил рыбачить Генри со своим сыном Сэмюэлом, выбросило тело какого-то мужчины. Человек, отплевываясь от морской воды и отчаянно кашляя, прополз по песку пару метров. Это расстояние он преодолел с трудом и, обессиленный, припал лицом к земле, так и не придя в себя.       Наутро его нашел Сэм, который побежал проверять сети — после урагана их обязательно нужно было распутать. Мальчик тотчас побежал в дом, за помощью. Отца он застал за жаркой яичницы с беконом. Однако в то утро на завтрак им пришлось довольствоваться лишь парой сандвичей.       Незнакомец был госпитализирован. За то время, пока его везли в больницу, он пришел в сознание лишь однажды. — Дедрик Блудвист, — было все, что он произнес.       После того случая уверенность врачей в том, что некий Блудвист скоро пойдет на поправку, с каждым днем укреплялась. Мужчину часто навещали Генри и Сэмюэл, иногда вместе с ними приходила и сама миссис Раймонд, которая по словоохотливости уступала разве что социальному работнику, что буквально дежурила у палаты Блудвиста.       Социального работника звали Эмилия Рузвельд, она безуспешно пыталась вызнать у поступившего пациента номер телефона его родных или хотя бы адрес квартиры. Для того, чтобы разузнать эти сведения, по ее мнению, нужно было разговорить самого пациента. Эта ее практика успешно применялась не только ею самой, но и некоторыми ее коллегами. Обычно в разгар дружеской беседы, поступившие в больницу люди вдруг спохватывались и с фразой «Да вы же ничего не знаете о моей семье», принимались разглагольствовать по поводу того, в каком из регионов Норвегии они проживают, дружелюбны ли с ними соседи и распускаются ли на территории их места жительства рододендроны.       Однако Дедрик не спешил делиться с Эмилией своей историей. Он вообще был очень подозрительный, этот мистер Блудвист.

*

      Парочка не спеша прогуливалась у берега моря. Девушка и парень. Их пальцы были переплетены, и, в целом, любому постороннему наблюдателю могло показаться, что эта пара — одна из счастливейших на свете. Возможно, так оно и было, но не конкретно в этот период времени.       Пара уже довольно далеко отошла от устроившихся на большом покрывале друзей. Неугомонная натура Тейлор, раскрывшаяся для Хьюго с момента завязавшейся между ними дружбы в полной мере, потребовала устроить пикник на морском берегу в честь успешного окончания средней школы. Симеону, Энтони, Тейлор и Тайлеру удалось-таки совместными усилиями уговорить Хофферсон и Хэддока устроить вылазку на природу.       И вот сейчас четверо ребят сидели на покрывале: Тайлер, пользуясь случаем, поглощал черничный пирог; Энтони и Симеон делили между собой внимание Тейлор; а сама Торстон угрюмо провожала сладкую парочку взглядом, она знала, что эти двое находились в последние дни на грани разрыва, и сейчас — Тейлор это понимала, наступил, несмотря на нежно сцепленные руки, так называемый переломный момент — они либо расстанутся, либо им удастся урегулировать конфликт и продолжить наслаждаться обществом друг друга.       Хьюго и Альберта вели между собой очень серьезный разговор. — Перестань, Хью, это же недалеко, как раз на соседнем берегу, — Альберта старалась уговорить — Дался тебе этот берег, к тому же, этот колледж, ты же можешь найти лучше, — как можно мягче возразил Хэддок, в нем постепенно вскипало раздражение. — Хьюго, я понимаю. Ты хочешь уехать отсюда как можно дальше… — начала Берта в смятении. — А почему не хочешь ты? — перебил ее юноша, но, видя в каком состоянии пребывает девушка, крепче сжал ее ладонь, стараясь успокоить.       Хофферсон покачала головой, в мыслях мелькнуло разомкнуть пальцы, вырвать ладонь. Девушка ужаснулась этим мыслям, однако хватка ее непроизвольно ослабла.       Хьюго словно бы почувствовал, что их отношения сейчас готовы рассыпаться, будто замок из песка, и поспешно заявил, решив все-таки отступить от своей позиции или продолжить этот спор в менее опасной обстановке: — Что ж, на другом берегу, так на другом берегу. Это не так уж и плохо.       Оба улыбнулись, однако оба также почувствовали, что отношения дали трещину. А, как известно, трещинам свойственно разрастаться, образуя пропасти. А такие пропасти уже невозможно склеить скотчем и благополучно о них забыть. Они разъедают отношения, точно ржавчина и заставляют влюбленных смотреть друг на друга под другим углом, с неприязнью и презрением.