Лебединая верность

Глава 10. Я стояла и смотрела на картину, которая развернулась во всех подробных деталях на кухне. Моим единственным желанием было закричать с такой силой, чтобы охрипнуть, но ощущение от того, что меня будто облили из ведра самыми едкими отходами, охладил мой пыл. Следующим моим желанием было прибежать на кухню и устроить драку, избить этих вроде близких людей, но теперь таких далеких от меня. Своего Пола я не перепутаю ни с кем. Да, за эти дни, что мы не виделись, были заметны в нём изменения — его плечи стали шире и по росту стал выше, но голос внутри меня кричал, что это он, это его рубашка в клеточку, которую он практически не снимал, это его волосы, до которых я любила дотрагиваться пальцами и это его протёртые чёрные джинсы, с которыми он был неразлучен. Мои уши заложило от такого сильного потрясения, что никаких звуков я не слышала, только пугающий гул в голове, такой протяжный и завывающий, что хотелось громко вторить его мотиву. Я несколько раз тряхнула головой, надеясь прогнать видение, которое предстало пред моим взглядом, мне хотелось, чтобы этого всего не было. Пусть это будет просто-напросто моим больным воображением, связанное с последними напряженными днями, что моя мозговая деятельность решила сыграть со мной жутко несмешную шалость. Но вдруг я услышала стоны, которые будто острыми иглами вошли в моё ухо и прокололи воздушных пузырь, который пытался огородить меня хотя бы от этих звуков, произносимых сестрой и моим парнем. Вот только мой ли он теперь? Стоя практически напротив разворачивающихся интимных действий прямо на моих глазах, я поняла одну простую истину — у меня нет сил, просто пойти на кухню и сказать, что я здесь. И что я всё вижу. Всё до таких мельчайших подробностей, что не спать мне теперь долгое время. Неспроста сегодняшний день мне не понравился из-за различных мельчайших происшествий, которые будто слегка подталкивали меня к грядущей катастрофе, разворачивающейся в моём доме. Ну почему я решила прийти домой пораньше? Уж лучше бы гуляла допоздна с Ким и тогда бы не застала такого безобразия на кухне. Так не сделав ни шагу в какую-либо сторону я сильно зажмурила глаза, до такой степени, что начала чувствовать покалывание в районе щёк и бровей, а нос неумолимо стал чесаться, будто предупреждая меня о том, что еще немного и я начну шмыгать им. Мне хотелось быть замеченной, чтобы я не стояла пустым местом, а всё действие прекратилось. Чтобы не допустить такого, я пошла в свою комнату, ощущая себя настолько противной для самой себя, что появилось желание удариться несколько раз головой об стену с такой силой, чтобы раскроить череп пополам. А там либо умру, но зато больше не буду чувствовать той самой боли в груди, которая постепенно образовывалась тягучим сгустком; либо потеряю память, и тогда не буду принимать никаких попыток её вернуть. Каждый из желаемых способов давал мне гарантию, что мне не придётся видеть, как занимаются любовью Кассандра с Полом. Осторожно ступая на автомате именно по тем доскам на полу, которые не скрипели, я беззвучно попала в свою комнату и плотно прикрыла дверь, надеясь, что звуки, доносящиеся из кухни, хоть немного утихнут, но этого не произошло. Наоборот, в моей комнате звук был такой громкий, что можно было сопоставить с тем, будто я находилась в первом ряду концертного зала, чтобы не только видеть картину, которая сейчас была для меня недоступна, будто всё происходящее происходило за закрытой ширмой, но вот звукопередача была на высшем уровне. Я слышала не только блаженные стоны, но и как скрипели ножки стола, при каждом «заходе» Пола в Кассандру. Я поняла только одно — мне не выжить, если я останусь сейчас здесь. Подойдя к окну, я увидела, что небо было ясным. Медленно… моя голова кружилась от тех мыслей, которые завертелись в моей голове. Медленно… я обняла себя руками, чтобы успокоить дрожь во всём теле от принятого решения. Медленно… я подошла к своему шкафу, и осторожно открыв дверцу, достала свою старую походную сумку, в которую могут вместиться часть вещей. Медленно… мои руки брали что-то из одежды, но голова кружилась настолько сильно, что плохо соображала в этом процессе. Всё во мне боролось, и я не могла понять, борьба идет за помутнение моего разума или наоборот, за то, чтобы он хоть немного прояснился. В какой-то момент я поняла, что плохо стала видеть. Но это оказались всего лишь слёзы, которые будто намекали мне, что истерики не миновать. Я также поняла, что я слабачка, потому что не смогу бороться с родной сестрой из-за любимого парня, так же я не смогу простить этого самого парня. Данный поступок был самым болезненным ударом для меня, хуже, чем ножом в спину. Когда бьют ножом в спину, то есть некоторая надежда на то, что никогда не узнаешь того обидчика, который такое с тобой сделал. Комната из родной и любимой превратилась в подобие клетки, которая нависала на меня со всех сторон, стараясь задавить меня своими прутьями. Невыносимо. Всё для меня стало невыносимым. Так не хотелось хоть что-то чувствовать. Ну почему нельзя отключать свои эмоции? Я бы сейчас с такой радостью подавила бы в себе весь спектр ощущений. Кровать, которая была для меня самым уютным местом, на которой я провела большее время своей жизни, стала мне будто незнакомой, совершенно чужой. Перед глазами появлялись картинки, как я нехотя просыпаюсь ранним утром в школу, потягиваюсь, ощущая, что сейчас нет места более удобного, чем где бы то ни было. Вот я стою возле кровати, а напротив меня Кассандра и мы ругаемся с ней из-за какого-то пустяка, но на наш крик прибегает отец и пытается нас утихомирить. Вот я сижу на ней и читаю книгу, погружаясь в мир фантазий, где добро всегда побеждает зло. Вот я сижу на ней, а рядом со мной Ким и мы пытаемся делать домашку, но разговоры о мальчиках нас так увлекают, что становится совершенно не до учёбы. Вот я лежу, а рядом со мной Пол, который обнимает меня своей рукой, рассказывая мне о своём прошедшем дне, а потом целует так, будто это последний наш поцелуй. Возникло такое ощущение, что каждое воспоминание, возникая у меня в голове, потом стиралось. Трюмо, моё миленькое трюмо. Я вспомнила, сколько раз я причёсывалась и красилась, смотря в зеркало. Да я же и научилась краситься благодаря ему. Картинки с воспоминаниями не заставили себя долго ждать, то, как я сидела и пыталась нарисовать свои первые в жизни стрелки на глазах и конечно же неудачно; то, как я сидела, а Кимберли пыталась соорудить из моих волос что-то наподобие причёски. То, как я пыталась замазать тональным кремом выскочивший прыщик, и то, как Пол стоял позади меня и аккуратно расчёсывал мои волосы. И вот так происходило со всем, на какой бы предмет интерьера я не смотрела, то мгновенно возникали воспоминания, которые мгновенно стирались из памяти, будто подталкивая меня к определенным действиям, будто давая понять, что этот дом мне больше не родной, и что я буду здесь настолько сильно несчастна, что наложу быстрее руки на себя, чем попытаюсь бороться с окружающим меня миром. Любимые люди оказались предателями. За всеми воспоминаниями я не заметила, как набила сумку одеждой до отказа. Хоть сейчас на улице и было тепло, но я взяла джинсовую куртку и стала надевать на себя, понимая, что времени прошло не так и много, учитывая, что звуки из кухни так и не прекратились. Вытерев левым рукавом слезы, которые стали мне помехой в моих сборах, я забрала из тайника все свои сбережения, убрав в небольшой рюкзак, и подошла к окну. Безумно хотелось, чтобы дверь в мою комнату отворилась, и я бы увидела Пола, который поприветствовал меня в своей любимой манере, а потом был бы поцелуй. Но этому уже не суждено было сбыться. Я услышала, как моя сестренка закричала: — По-о-оол, давай… быстрее… ну же, — последние слова она простонала, а мне осталось только зажать рот рукой, чтобы не закричать с ней вместе в унисон, вот только мой крик был бы совершенно не от удовольствия. Сомнений больше не осталось, поэтому я осторожно, но в то же самое время быстро распахнула окно и кинула на землю сумку с вещами, радуясь тому, что у нас одноэтажный дом. Обернувшись еще раз в сторону двери, и убедившись, что ничего не изменилось, я села на подоконник и выпрыгнула из окна. Приземление оказалось не таким легким, как мне хотелось бы, потому что при приземлении на землю слегка подвернула ногу, и слёзы полились ещё интенсивней. Две разных боли в моём теле были невыносимы. Душевная и физическая. И какая из них сильнее? Бежать. Бежать без оглядки! Только такая мысль не давала мне закричать во всю глотку, оставаясь сидеть на земле. Можно было бы конечно же уползти в лес, а там свернуться в позе эмбриона, а потом так и замереть, превратившись в каменную статую. Но я схватила рукой свою сумку, сделала несколько шагов в сторону дороги, как впечаталась в кого-то…. — Ай, — услышала я рядом с собой. Когда я подняла голову, то слёзы на несколько секунд прекратились литься, потому что я увидела того человека, которого совершенно не ожидала увидеть, тем более сейчас. Прямо передо мной стоял Джаред Кэмерон, живой и невредимый. — Ты куда так торопишься, — поинтересовался он у меня, пристально меня разглядывая. Я была уверена на все сто процентов, что от него не могли укрыться вопиющие детали моей побитой жизни. — Что с…. Но Джаред не договорил, а только посмотрел в сторону окна, где располагалась кухня. У меня промелькнула мысль, что он будто слышал всё то, что там происходило, потому что очень сильно нахмурил брови и плотно сжал свои губы. — Джаред, — мой голос был охрипшим и вообще, будто не моим, — приятно было с тобой увидеться, но мне нужно идти…. Я сделала попытку обойти парня, но нога, которую я подвернула, меня подвела. Потому что она слегка подкосилась, и мне оставалось только сделать одно — это упасть на землю, но Джаред схватил меня за мой локоть, предотвратив моё падение. От его близости мне стало не по себе, только сейчас обратив внимание, что никакой футболки на нём не было, а голый торс производил невольное восхищение. Тяжело сейчас вспоминать, но мне всегда казался Кэмерон худощавым парнем. — Не торопись, — больше походило на приказ, — я тебе помогу. После этого Джаред взял мою сумку одной рукой, а второй придерживал меня: — Куда, — спросил он у меня. — На автобусную остановку. Сейчас было понятно, что отпираться от помощи, пусть даже помощь исходит от самого Джареда Кэмерона, бессмысленно и бесполезно. Одна я и шага не смогу сделать, потому что нога до сих пор болела. Да уж, хороший получился побег из дома. Я не успела и нескольких шагов от него сделать, после чего получила травму, мне на несколько секунд показалось, что это меня кто-то сверху ограждает от того, что я задумала. Будто показывает, что не стоит мне делать необдуманные поступки впопыхах, но стоит мне только закрыть глаза и вспомнить, как Пол и Кассандра на кухне занимаются любовью, то поступок не кажется мне таким уж необдуманным. Шмыгнув несколько раз носом я посмотрела в последний раз на своё окно, с которым было связано столько приятных моментов, которые хотелось воплощать в жизнь и раньше. Трава возле моего окна была самой примятой, чем в округе дома, выдавая меня тем самым. Было так необычно, потому что дом, как стоял, так и оставался стоять на своём месте. Но вот мои мечты и надежды накрывались толстым слоем пыли, а под пылью остались одни лишь осколки, которые собрать было уже невозможно. Моё сердце отбивало быстрые удары, что казалось оно хочет выскочить через горло. Черты дома стали расплываться от вновь подступающих слёз, которые совершенно не хотели останавливаться. « — Прости», — мысленно обратилась я к дому, понимая, что он неодушевленный предмет быта, но в нём происходило столько событий, и на своём веку он повидал немало слёз и радостного смеха. Каждый пройденный шаг, отдаляющий меня от родительского дома, бил по грудной клетке тяжеленным молотком, но я поняла, что чем дальше, тем легче мне становилось дышать. К моему сожалению Джаред оказался правым, без его помощи я не прошла бы и нескольких шагов сама. От моего дома до автобусной остановки обычным шагом нужно было пройти пять минут, а с тем, что я хромала, мы потратили чуть больше времени. Стараясь смотреть по сторонам, чтобы запомнить чуть ли не каждую веточку на дереве, я совершенно не обращала внимания на моего попутчика, да и сам Джаред не особо горел желанием со мной вести разговор по душам, поэтому и оставалось только прислушиваться ко всем окружающим нас звукам. Оставалось пройти один поворот, и за ним должна была появиться автобусная остановка, где-то в глубине души у меня начало зарождаться чувство, что я поступаю неправильно. Нужно всё обдумать, возможно поговорить с сестрой и Полом, чтобы понять и принять причины, почему они так поступили со мной. Неужели у них даже в мыслях не возникло, что я могу оказаться дома в любую минуту? Хотя учитывая то, что Кассандра оставила дверь приоткрытой, уже доказывало — она знала, чем закончится её встреча с Полом. Мне не хотелось ходить и быть посмешищем для всех окружающих людей, так как резервация маленькая, то факт измены всплывёт настолько быстро, что никто вдох и выдох не сможет сделать. Чтобы хоть как-то отвлечься, я посмотрела на Джареда и поняла, что он изменился кардинально. Удивительно, как я вообще его узнала! Сейчас рядом со мной шёл не тот мальчишка, которого я видела неделю назад, а будто состоявшийся мужчина. На место длинным волосам пришла короткая стрижка ёжик. В росте прибавилось не меньше тридцати сантиметров, а мышцы были такими большими, будто к нему подсоединили какой-то шланг и накачали их, потому что за одну неделю совершенно невозможно их заиметь, на это должно уйти не меньше года. Если бы я не училась с Джаредом в одном классе и не была уверена, что ему шестнадцать лет, то сейчас дала бы ему не меньше двадцати пяти. Разительные перемены. Хотелось бы спросить, к чему такие перемены, но понимала, что он мне о них не расскажет, да и мне сейчас было не до новой информации о жизни моего одноклассника. — Тебе не холодно, — вырвалось у меня прежде, чем я подумала, когда увидела, что парень шёл рядом со мной в одних только шортах, на нём не было даже обуви. — Терпимо, — ответ был таким, будто на данную тему со мной никто не собирался разговаривать, но я поняла, что за разговором мне становится немного легче, не приходится погружаться в свои мысли и воспоминания. — Пляжный сезон еще не открыт, — не собиралась я язвить, это вышло у меня как-то само собой. — А я его вот уже открыл, — сквозь зубы проговорил Джаред, что мне показалось, он отвечает так, потому что пытается сдержаться и не выйти за рамки дозволенного, будто сдерживается, но это получалось у него не очень хорошо. Поэтому я решила больше не разговаривать на данную тему, тем более мы уже подошли к автобусной остановке. — До встречи в школе, — попытался сгладить Кэмерон свой недавний тон, подходя к остановке и ставя мою сумку на лавочку. Мне уже хотелось сказать, что я не просто покататься на автобусе еду, как вдруг, будто где-то рядом, а может и вдалеке, но очень громко раздался пронзительный вой. Он был таким грустным и душераздирающим, что мне стало не по себе. Я просто передернулась от ощущения, что возможно совершенно где-то недалеко бродит по лесу зверь, а вот Джаред отреагировал совершенно по-другому. Будто у него свои счёты с этим животным. — Автобус уже за поворотом, — проинформировал меня парень, и, посмотрев бегло в мою сторону, произнёс, — пока. После чего, не дожидаясь от меня ответа, он побежал в сторону леса. Странно, но именно в лес. Не побежал по дороге, по которой мы шли, а именно в лес. И если мне вначале показалось бредом, что у Джареда какие-то счеты со зверем, бегающим по лесу, то теперь думалось совершенно по-другому. Он пропал на целую неделю, а вдруг его завербовали в какую-то секту? Накачали специальными препаратами, которые помогают мышцам увеличиваться в больших размерах. Ведь медицина способна на многое. Додумать свою мысль я не успела, потому что появился автобус из-за поворота. Значит, Кэмерон был прав, когда сказал, что автобус уже за поворотом. А я вот его не слышала. Как можно быстрее тыльной стороной ладони я стала вытирать слёзы, чтобы разговорчивый водитель не стал задавать мне лишних вопросов по поводу моего внешнего вида, ответы, на которые я не хотела давать, потому что и сама еще не понимала, что я делаю. У меня в голове крутилось только одно слово «бежать!». Ему я и подчинялась. Бежать без оглядки, бежать, бросив всех и вся. Бежать, чтобы боль в груди притупилась. Бежать, чтобы не видеть лиц тех, кто обманул, и кто ещё будет смеяться надо мной. Бежать. Бежать, чтобы забыть. Автобус подъехал к автобусной остановке. Мне оставалось только радоваться тому, что никого не было рядом. Сейчас самое время, когда все сидят дома и готовятся к вечерней трапезе, чтобы накормить тех, кто работал целый день. Как можно аккуратней я встала с лавочки и попыталась держать равновесие, а не свалиться рядом с автобусом, на потеху водителю. Нога болела, но ступать на неё осторожно я могла. Скорей всего боль притупилась с того момента, как я спрыгнула из окна. Взяв в руку сумку, которая оказалась теперь тяжелее, чем была до того, как я её собрала. — Добрый день, — постаралась я улыбнуться водителю, протягивая доллар за проезд, который достала из заднего кармана своих джинсов. Водитель забрал у меня деньги и ответил: — Добрый день, дочка! Мне не хотелось сидеть рядом с водителем, поэтому я пошла практически в самый конец автобуса. Сев возле окошка, сумку я положила на сиденье рядом с собой. Остановка обычно длилась не больше пяти минут. От резервации до Форкса ехать на автобусе двадцать пять минут. Всё это время, уткнувшись лбом о прохладное стекло, смотрела на мелькающий лес, который мы неспешно проезжали, потому что скорость автобуса оставляла желать лучшего. Мне до сих пор казалось, что я попала в какую-то самую жуткую страшилку и что происходит это только в моём сне. Нет никаких чувств обиды, злости, недопонимания. Нет ужасающей картины перед глазами — измены самого любимого человека на земле. Нет долгого пути, по которому я пытаюсь сбежать от всего наваждения, которое свалилось на меня будто снежная лавина. Автобус периодически покачивало из стороны в сторону, от чего я не сильно ударялась лбом, но мне не доставляло это никакого дискомфорта, и что это в сравнении с душевной болью? Возможно, сейчас мне всё кажется больше чёрным, чем белым, но как мне поступить тогда? Я не знала ответа на все интересующие меня вопросы, как и не знала, кому я могу их задать, чтобы получить честный ответ. Отвлёкшись от простирающейся зелени на пути, я стала разглядывать свои пальцы на руках. Некоторое время мне казалось, что с моим зрением что-то происходит, но потом поняла, что это мои руки дрожали, от этого дрожали и пальцы. Ощущение было таким, что я не смогу даже одного слова внятного написать с такими пальцами, которые совершенно меня не слушались. Чтобы не обращать внимания на эту деталь я прижала ладонями рук друг к другу и сжала их между своими бёдрами. После такого заточения мне стало немного полегче, хоть что-то можно обуздать. Вот так бы и с сердцем, которое готово у меня выпрыгнуть из груди и убежать на встречу к Полу. Оно единственное было разбито на мелкие осколки, но готово было всё равно вернуться к обидчику безоговорочно. Я опустила взгляд на руки и увидела подаренный браслет, который словно завлекалочка, старающаяся обратить на себя внимание. И снова толчок в груди. От боли я открыла рот и стала глубоко дышать. Ну почему так невыносимо? Шмыгнув носом несколько раз, я посмотрела в окно и поняла, что мы уже едем по окрестностям Форкса. Я даже не заметила, что водитель автобуса совершил несколько остановок, только осознание, что в первых рядах сидят пассажиры, которые могут обратить на меня своё внимание заставило взять себя немного в руки. Хорошо, что в джинсовке нашёлся небольшой платочек, в который мне пришлось громко и смачно высморкаться, из-за чего несколько людей на меня обернулись, но не более. Сейчас я не особо привлекла к себе внимание, поэтому не стала персоной всеобщего обозрения. Пока я убирала платок в карман, то автобус приближался к конечной остановке, на которой располагался автобусный парк и небольшое здание, в котором можно было купить билет на доступные рейсы. Когда я вышла из автобуса, то первым делом я осмотрелась по сторонам, мне безумно хотелось, чтобы я увидела вдали или вблизи, но главное, чтобы увидела своего Пола. Но его нигде не было, поэтому я похромала к билетной кассе. К моему удивлению очереди не оказалось, и я была первая, но если данное обстоятельство меня порадовало, то ответ кассира немного расстроил, оказалось, что нужный мне автобус уехал десять минут назад и следующий рейс будет только через два часа. Но деваться мне было некуда, поэтому я оплатила за билет девятнадцать долларов. Цена была для меня завышенной, но ловить попутку на дороге сил совершенно не было. И сейчас я стояла в центре небольшого зала, воздух внутри помещения был прохладным, отчего на моей коже появились мурашки, меня передернуло от такого перепада температуры, но не могла не согласиться с тем, что в такой прохладе значительно комфортнее. Поэтому на улицу я не пошла, а села на лавочку, чтобы можно было смотреть на входные двери и видеть, кто входит, а кто выходит. На незнакомцев мне было плевать, мне безумно хотелось, чтобы эти ненавистные двери открылись, и я бы увидела Пола. Тогда я бы поняла, что не безразлична ему, и что он готов доказывать мне свою любовь, так же в свою очередь, пытаясь сделать так, чтобы я забыла о том, что видела час назад. Возможно не сразу, но думаю, что простила бы его. Пол Лэйхот — это тот человек, который придаёт мне силы, но так же является и моей самой большой слабостью. Поэтому тяжело бороться с тем человеком, который заставляет так сильно любить, но и в то же самое время так сильно ненавидеть. Я уже безумно хотела вернуться, но остатки гордости не позволяли мне этого сделать и только Пол мог вернуть меня обратно. Но время шло, а дверь открывалась лишь несколько раз, и заходили в помещение совершенно посторонние люди, не имеющие ко мне никакого отношения. Пола среди них не было. Услышав, как объявили посадку на мой автобус, я с осторожностью двинулась к выходу, в душе надеясь, что парень, который мне так нужен, столкнется со мной на улице. Но опять волшебства не произошло. Моё сердце учащенно забилось и моментально стало тяжело дышать. Слёзы вновь потекли у меня из глаз, как непрошеные гости, отчего я стала плохо видеть дорогу, но автобус с вывеской «Форкс — Порт Анджелес» я смогла прочитать. Мои шаги были похоже на старческие — короткие и неторопливые. Но были они такими совершенно не от того, что меня скрутил ревматизм или что-то другое, я так шла по дороге, всё ещё теплясь надеждой или передумать самой, или увидеть на горизонте Пола, чтобы можно было ухватиться за такую возможность остаться. Но чуда не произошло, поэтому спустя несколько минут я оказалась внутри автобуса и постаралась занять место, как можно дальше от водителя. Такое было практически в самом хвосте. Сев возле окна я начала постепенно свыкаться с мыслью, что предстоит путь на полтора часа. Казалось бы, что полтора часа — это мелочь. Ведь даже минута может перевернуть жизнь совершенно в другое русло. Стараясь, как можно тише шмыгать носом, чтобы на меня не обращали внимания другие пассажиры автобуса, я стала смотреть в окно. Меня раздирали противоречивые чувства, хотелось подумать обо всём — о сложившейся ситуации в целом, но в то же самое время совершенно не хотелось думать вообще. Чтобы хоть как-то очистить голову от произошедших воспоминаний, я стала считать все проезжающие мимо нас машины по встречной полосе. Но досчитав до четырех машин, я вновь начала прокручивать всё в голове. Как долго Пол начал встречаться за моей спиной с Кассандрой? Или неужели это всё началось как раз с того самого момента, когда она нас застала полуобнаженными в моей комнате. Мне тогда совсем не понравился её взгляд, видимо не напрасно. Выходит, что Пол начал отношения в тот день? Но зачем тогда он подарил мне обручальный браслет? Вопросов и домыслов было так много, что я не могла ни на один дать самой себе вразумительный ответ. Автобус разогнался, пока мы ехали по пустой трассе, и появилось желание открыть окно и высунуть на улицу голову, чтобы проветрить мозги. Мой взгляд стал блуждать по салону автобуса и случайно задержался на молодой паре, которая сидела на пять рядов дальше от меня, но ближе к водителю. Они казались такими влюбленными, чтобы сказать каждый приближался губами к уху собеседника, после чего начинались беззвучные посмеивания. Хоть я и видела только их спины до лопаток и головы, но я прям чувствовала каждой своей клеточкой, что они держатся за руки. Я бы с Полом так и поступили. Напротив влюблённых сидел старичок, который читал газету, подняв её настолько высоко, что загораживал всё то, что происходило дальше. Никто не знал, кто и зачем из сидящих сейчас пассажиров в автобусе едет в Порт-Анджелес, да и вряд ли это было кому-то интересно. Не знаю как быстро, то в скором времени я уснула. Уснула беспокойным сном, который заставлял меня вздрагивать. Сон, который воспроизводил всё то, что происходило совершенно недавно на моих глазах и настолько в ярких красках, что можно было потеряться, где правда, а где ложь. Переживать сцены для меня было настолько тяжело, даже тяжелее, чем в первый раз. Ведь если в первый раз больше присутствовал со мной шок, то после появлялись уже другие чувства, которые сплотились воедино и теперь пытаются пройти сквозь меня, чтобы я почувствовала весь спектр ощущений. Я почувствовала, что открываю глаза и из моего горла непроизвольно выскочил крик. Моё тело непроизвольно вытянулось, будто струна, а глазами я стала смотреть по сторонам, кто заметил мой крик. Но к моему облегчению никто не обратил на это внимания, поэтому я склонила голову в сторону проносящегося пейзажа. Потребовалось несколько секунд, после чего я прильнула носом к стеклу и смотрела на знакомую картину. Совсем недавно я была здесь вместе с Полом, мы проезжали по Марин Драйв. Если присмотреться вдаль, то можно увидеть смотровую площадку, на которой было сделано предложение руки и сердца. Моё сердце забилось в бешеном темпе, из-за чего тяжело стало дышать, руки задрожали, а после них начало дрожать всё тело, и я не могла остановиться. Из глаз вновь потекли слёзы, казалось бы, что за сегодняшний день хватит слёз, их больше не осталось, но мой организм думал совершенно по-другому. Я не могла не плакать, где-то внутри меня был встроен некий звоночек, который при каждом моём расстройстве давал мне выплакаться, в противном случае сердце могло не выдержать и просто-напросто остановиться. Хотя в данный момент мне только этого и хотелось. Взять и умереть. Умереть, чтобы не чувствовать. Не чувствовать силу предательства, которая оказалась для меня неподъемной ношей. И в данный момент я поняла, побег — это было лучшее, что я сделала за сегодня. И как бы мне не хотелось, я не вернусь больше в резервацию. Ни за что и никогда! Дорога в резервацию впредь для меня будет закрыта. За своими мыслями я не сразу поняла, что автобус начал притормаживать. Мы подъезжали к автобусной станции. Почувствовался лёгкий толчок, после чего автобус затормозил полностью. — Конечная, — прокричал водитель и все как один встали со своего места, чтобы хоть как-то перед выходом размять свои ноги, которые затекли от часовой поездки. Когда я поднялась со своего места, то первым делом стала разминать затекшие руки и ноги, не думала, что они затекли настолько сильно из-за положения «сидя». Через несколько секунд кровь стала нормально циркулировать по венам, и я могла уже выйти из автобуса, чтобы продолжить свой маршрут дальше. Автобусная станция оказалась большой, что в ней можно было заблудиться. Я осторожно ступала по пешеходной дороге, не зная к кому можно подойти и спросить нужную мне информацию. Все настолько спешили по своим делам, что просто-напросто не замечали неприметную девушку, которая пыталась подать своим писком хоть какие-то признаки жизни. Спустя несколько минут мне повезло наткнуться на мужчину в годах, который стоял на одной из автобусных остановок и просто смотрел на свои часы. Такой шанс упускать было нельзя. — Здравствуйте, — осторожно поздоровалась я с мужчиной. Он с удивлением опустил свой взгляд на меня. Не хотелось упускать возможности, когда на меня обратили внимание, поэтому я продолжила, — не подскажите, а где я могу купить билет на автобус? А то я что-то запуталась…. — Если вы здесь впервые, то заблудиться можно моментально, — улыбнулся мне незнакомец, после чего объяснил до какого здания мне дойти и как это можно сделать, срезав небольшой угол с того самого места, где я сейчас находилась. Поблагодарив человека за такую доброту, я пошла к билетной кассе. Мужчина настолько подробно рассказал мне куда идти, что я нужное мне здание нашла за пять минут. Если в Форксе людей в билетную кассу практически не было, то в Порт Анджелесе дело обстояло совершенно иначе. Скамейки с ожидающими людьми были практически заполнены, очень мало оставалось свободных мест, куда можно было бы присесть, ожидая свой автобус. Встав возле одной из касс, я стала ждать своей очереди. За билет пришлось отдать пятьдесят девять долларов. Мои накопленные деньги таяли на глазах, оставалось несколько сотен долларов, а потом нужно было думать, как можно выкрутиться. Нужный мне автобус уходил через тридцать минут. Радовало, что не нужно будет ждать долго в ожидании отправления. Я вышла из здания, чтобы найти мне нужную остановку, номер которой был написан на моём билете. Проходя мимо одной из остановок, я почувствовала лёгкий спазм в районе живота, после чего поняла, что целый день так ничего и не съела. Есть особо мне и не хотелось, но если разум говорил одно, то живот совершенно противоположное. Прогуливаясь по дороге, я вроде бы и обращала внимание на окружающую обстановку, но в то же самое время будто бы её и не видела. Обида и недоумение от увиденного сегодня дома так и не выходило из головы. Когда я проснулась утром, то многие проблемы казались такими колоссальными, с которыми невозможно справиться. Но как же я ошибалась. Они настолько мелкие по своей значимости, что можно было просто-напросто не обращать на них внимания. В данный момент я бы вновь хотела вернуться в сегодняшнее утро, чтобы изменить последующие обстоятельства. Возможно не пошла бы в школу, и тогда застала Пола я, а не моя сестра. Велика вероятность того, что Пол сказал бы мне в лицо о том, как полюбил мою сестру, но уж лучше услышать, чем увидеть собственными глазами, которые хочется выколоть, чтобы не вспоминать, что я видела. Мои глаза моментально наполнились слезами, поэтому я попыталась их сморгнуть, как увидела необычную неоновую вывеску на двери «Cock-a-Doodle Doughnuts». Я подумала, что возможно стакан кофе и один небольшой пончик мне могут сослужить очень хорошую службу. Поэтому взявшись за ручку, я слегка толкнула дверь плечом. Покупателей было хоть отбавляй, протолкнуться было негде. Простояв в очереди десять минут, я выбрала себе один пончик в сахарной пудре и небольшой стакан капучино, потому что на такую комбинацию именно сегодня была скидка, и всё обходилось мне в доллар. Хоть где-то мне повезло. Я вышла из кофейни, и стоя рядом с дверью, проглотила, практически не разжевывая, пончик. Кофе решила растянуть до автобусной остановки. К моему удивлению, когда я подошла к нужной мне остановки, то автобус уже стоял, в ожидании пассажиров. Сдав свою сумку в багажное отделение, которое находилось в нижнем отсеке автобуса, я в один глоток допила остатки капучино, а потом стала подниматься по ступенькам, чтобы занять своё место. Когда я села, то поняла, что отдаляюсь от Ла Пуш всё дальше и дальше…. Моё сердце кричало мне остановиться, но спустя крик начинало метаться, будто в клетке и упрашивать, приговаривая только одно слово «беги». Мне было так тяжело, я не знала с кем можно поговорить о такой измене, которая навсегда теперь изменила мою жизнь и отношение к мужскому полу. Я больше никогда в жизни не поверю ни одному парню. И я для себя решила, что никогда больше не влюблюсь, чтобы не испытывать такие муки от разочарования. До пункта назначения нужно было ехать три с половиной часа. Мне так хотелось сидеть на своём месте одной, но ко мне подсела с краю какая-то девушка, которая была старше меня лет на десять. Ничего не оставалось делать, как прижаться лбом к окну и уснуть. Сон был беспокойный, но я очень сильно надеялась на то, что не кричала или стонала во сне. Я проснулась за одну остановку, которая мне была нужна, поэтому еще старалась украдкой посматривать на девушку, чтобы понять, как вела себя. Но соседка не проявила ко мне никакого интереса, поэтому я встала со своего места со спокойной душой и пошла к выходу. Когда автобус остановился, то я вышла и забрала свою сумку. Оглядываясь по сторонам, мои глаза открывались всё сильнее. Такого большого мегаполиса я еще не видела. Сиэтл был намного огромнее Порт Анджелеса, резервацию я расчет даже не хотелось брать. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я пошла по нужному мне пути, который я разрабатывала ни один год, отсюда и знала, сколько метров нужно пройти пешком и куда свернуть. Через час наступят сумерки, поэтому к этому времени я собиралась дойти до нужного пункта назначения. И вот я пришла…. Пришла туда, куда собиралась приехать с самого своего детства, порой в мечтах строя такие сказочные путешествия, которые должны были меня доставить до этой двери. Адрес у меня будто вырезался в памяти, что никогда и ни за что его не сотрёшь. Адрес, который всегда писался на открытках и письмах, которые были такими редкими, но главное, что были. Я нажала на звонок…. Адрес, который скрывал от меня того человека, который мне был сейчас больше всего необходим…. Я нажала ещё раз на звонок…. К моему облегчению открылась дверь, и я тихо прошептала: — Мама….