Удивительный

Он всегда казался Мегуми существом не от мира сего. С момента поступления в Академию её всегда окружали довольно странные, а порой и вовсе страшные люди, от одного вида которых становилось плохо, а в момент их готовки казалось, что они были самыми настоящими монстрами. За время учёбы именно их поведение стало казаться Мегуми нормальным, и со временем она перестала так сильно удивляться, когда встречала нового человека, в итоге оказывающегося таким же удивительным и пугающим одновременно, как и все в Тоотсуки. Тадокоро уже не представляла, что где-то всё ещё могли оставаться нормальные, привычные люди, такие, которые своей искренней обычной добротой и простотой могли бы напомнить ей о доме. По крайней мере, таких точно не было среди учеников Академии. Так она думала. До тех пор, пока не встретила его. И не поняла, что он, пусть и свободно живущий вместе с гениями кулинарии, кардинально отличался от всех них вместе взятых. Он был слишком похож на неё саму, хотя в то же время между ними существовало одно большое отличие. Он свободно и бесстрашно сиял, как звезда, теплая, но мало кому известная. Свет Мегуми же привлекал многих, и все они хотели, чтобы она раскрылась, показала себя, вылезла из своего кокона, выпустив наружу своё сияние. Но Тадокоро было слишком страшно, до дрожи, от одной лишь мысли, что её могли заметить. Он был звездой, которая никак не могла добиться внимания. Она была звездой, которая не хотела стать известной. Он всю жизнь стремился к всеобщему признанию, но был вынужден оставаться в тени, сиять, затмеваемый горящим рядом огнём яркого пламени, без возможности бороться с ним. Потому что он был слишком добр. Потому что признание не было главным, пусть и желаемым всем его сердцем, оно не застилало его разум и душу, не могло заставить его предать. Предать собственного брата. Исами Альдини был одним из самых удивительных людей, встреченных Мегуми в своей жизни. Исами не был похож на бесстрашного Сому, у которого, казалось, вовсе отсутствовали чувства стыда и неуверенности, и он никогда даже не думал о том, чтобы сдаться. Исами расстраивался, боялся, переживал и нервничал, и он мог опустить руки, хотя бы на время, слишком устав от окружающей его атмосферы. Исами не был похож на своего брата, Такуми, пусть и являлся его близнецом. Такуми был простым, словно открытая книга, его чувства и мысли всегда были написаны у него на лице. Исами был простым, но узнать его настоящего нельзя было ни с первого взгляда, ни после короткого общения. Он был загадкой, которую хотелось разгадать. Исами не был похож ни на слишком твёрдого и прямолинейного Курокибу, напоминающего дикое животное, ни на его вторую, меланхоличную сторону. Не был похож на вежливо-нахального Хаяму, которого с трудом можно было удивить. Исами, казалось, не мог злиться, долго обижаться и быть действительно пугающим, Исами шутил, смеялся, дружески подкалывал и удивлялся, не пытаясь скрывать эмоции в себе. Он скрывал лишь то, что лежало глубоко в его сердце. Как многие, многие люди в этом мире. Как сама Мегуми. Исами не был каким-то монстром, которыми порой казались все остальные ребята. Он был… Обычным. И удивительно тёплым. Исами казался Тадокоро весенним солнцем в этом океане кулинарных чудищ. К нему хотелось прикоснуться, просто чтобы понять, что самое страшное позади; рядом с ним будто бы безжалостная зима, безжалостная Академия, отступала на время, и тогда Мегуми могла по-настоящему расслабиться. Она чувствовала в нём родственную душу. Рядом с ним она ощущала себя в безопасности. Мегуми чувствовала, что вместе с Исами они могли свернуть горы. Она могла спокойно готовить в своё удовольствие, могла полностью раскрыть свой потенциал, не претендуя ни на что. А Исами мог засиять — в полную силу, не перекрываемый чужим сиянием. Всякий раз, когда он улыбался своей широкой, доброй улыбкой. Всякий раз, когда он заботливо объяснял ей материал и по-доброму подтрунивал над ней, когда она слишком смущалась, если у нее что-то не получалось. Всякий раз, когда она встречалась с ним взглядом… Всякий раз, когда перед глазами Мегуми появлялся Исами Альдини, её сердце начинало стучать с удвоенной скоростью, словно собираясь выпрыгнуть из груди. Она чувствовала себя загнанной в клетку собственных чувств пташкой, которая не хотела выбираться из своей ловушки.