Королевские каникулы

- Не делай людям добра, зла не получишь… - эта фраза старого Гаюса все еще звучала в ушах Артура, юного наследника престола, которому совсем недавно исполнилось семнадцать лет. Юноша сидел на берегу островного пляжа, за ним возвышалась живописная гора, где довольно высоко над уровнем моря стояла громадная вилла, точнее роскошный летний дворец, сверкая на солнце стеклами громадных венецианских окон. Артур и его венценосный родитель король Утер Пендрагон приехали сюда в конце весны, когда принц закончил учебный год, а его отцу было настоятельно рекомендовано как следует отдохнуть и провести на целительном морском побережье как можно больше времени. На заре своей юности король принимал участие в одной военной операции, где из-за ошибок командования его взвод попал в окружение, а сам командир, тогда еще даже не наследник престола, был серьезно ранен. И сейчас, много лет спустя, ранение периодически давало о себе знать. Артур сидел на деревянном лежаке, покрытом толстым махровым полотенцем, обхватив колени руками. На душе у юноши было так паршиво, что впору было удавиться. Его глаза были полны невыплаканных слез, а глубокая обида грызла его изнутри, практически пожирая целиком. Артур тяжело вздохнул и украдкой посмотрел на дюжих охранников, стоящих невдалеке от пляжа. Не смотря на жару, они были в темных официальных костюмах, рубашках и галстуках. Артур мысленно посочувствовал им. Были также еще и непосредственно пляжные спасатели, имевшие спецкатер, стоявший на рейде в глубине лазурной бухты, радующей глаз сочетанием ярких южных красок – изумрудно-голубой воды моря, золота песка, бело-розовых скал и пышной зелени буйной средиземноморской растительности. Но юному принцу было не до окружающих его красот. Он обернулся в сторону белой палатки, откуда к нему тотчас выскочил слуга-негр: - Что желаете, милорд? - Принеси мне сок и какой-нибудь бутербродик, - ответил принц, скользя взглядом по живописной бухте. Затем знаком подозвал к себе одного из охранников, - Я хочу прогуляться по городу, подготовьте катер, минут через двадцать мы выезжаем. Охранник кивнул и удалился выполнять распоряжение. От острова до материка было несколько десятков миль, Артуру невмоготу было одиноко сидеть на пляже, поэтому он решил побродить по ближайшему прибрежному городишке, где было очень весело и многолюдно - толпы отдыхающих, всевозможные лавки торговцев, ресторанчики и дешевые забегаловки, в которых, тем не менее, можно было вполне вкусно поесть. Но главное – в толпе было не так заметно, что ты постоянно находишься под пристальным вниманием, а точнее откровенным надзором телохранителей, ибо таково было распоряжение короля, что не они ему подчинялись, а он им и их требованиям. Вновь подошел черный лакей, установил низкий столик и поставил на него графин со свежевыжатым соком, менажницу со всевозможными сладостями и тарелку с фруктами и орехами. Протерев хрустальный стакан ослепительно белым полотенцем, негр налил в него сок. - Я просил бутерброд, а не сладости, - мрачно выговорил принц, не глядя на слугу. - Простите, Ваше Высочество, - голос слуги задрожал, - Я понял, вы просто хотели перекусить перед обедом… Я сейчас все принесу! – лакей бросился было бежать обратно к палатке. - Не надо, - остановил его Артур, - Я сейчас поеду на материк, мне некогда тебя ждать. - Простите меня… - лакей, казалось, был в отчаянии, - Ваше Высочество! - Ладно, ладно! – принц досадливо отмахнулся от него и пошел переодеваться, ибо катер, точнее небольшая яхта, уже ждала его у причала. Через десять минут Артур поднялся на ее белоснежный борт. Он был одет в сине-белые шорты до колен и серую футболку, натянувшуюся на его уже вполне широких плечах. Украдкой, он бросил очередной горестный взгляд на дворец, точнее на ту его часть, где располагались апартаменты его отца. Окна были раскрыты нараспашку, но занавешены светлыми ажурными занавесками, которые лениво шевелил морской бриз. Артур в тайне надеялся, что отец хотя бы выглянет в окно, что позовет его или просто помашет рукой… Но все было тщетно. Юноша еще острее почувствовал себя брошенным, никому ненужным, беззащитным и абсолютно одиноким. Он прошел на отрытую корму и вцепился руками в поручни. Захотелось бросится в морскую пучину, туда, где вращающиеся винты вспенивали морскую воду, оставляя след от уплывающего судна. Возможно хоть тогда отец, вечно занятый управлением и сверхважными государственными делами, хотя бы вспомнит о его существовании. Юноша тяжело вздохнул, продолжая смотреть на удаляющийся берег острова и тающую в полуденном мареве виллу-дворец. Все началось пару месяцев тому назад. В одной из официальных резиденций короля появилась новая служанка. Это была невысокая и некрасивая мулатка, абсолютно неизящная и неуклюжая, с низким голосом и полным отсутствием манер. Но среди прислуги не было черных, и, дабы короля не обвинили в расизме, пришлось срочно нанимать служанку уже из соображений политкорректности. Разумеется, она прошла кучу проверок, официальных и неофициальных, огромное количество собеседований прежде чем смогла приступить к своим прямым обязанностям – выполнять одну из самых грязных и черных работ. Она мыла полы в подсобных помещениях, но мечтала когда-либо делать это во дворце. Но для этого у нее не доставало ни манер, ни образования, ни воспитания, поэтому пока приходилось постоянно ходить на инструктажи и довольствоваться в лучшем случае конюшней. Правда, она уже несколько раз видела самого принца Артура, и видела очень близко. Артур любил верховую езду и с удовольствием ездил на своем белом иноходце – подарке Брунейского султана. Этот конь стоил баснословных денег, король даже хотел было подарить его одному из ипподромов, но вовремя спохватился, ибо султан мог расценить это так, что его подарок попросту не достоин принца. Поэтому к великой радости Артура, уже успевшего подружиться с конем, он остался в его полном распоряжении. И к зависти всех, его видящих. Служанку словно в насмешку звали королевским именем Гвиневра, но никто ее так, разумеется, не звал. Для всех она была Гвен. Более того, характер у нее был далеко не самым лучшим. Гвен была мелочной, эгоистичной, везде искала исключительно свою выгоду, и к тому же была довольно злой. Ее дружно невзлюбили с первого же дня ее пребывания на новом рабочем месте, а вскоре она и попросту превратилась в изгоя. К тому же убирала она довольно неряшливо, управляющий не был ею особо доволен, а ее сменщицам подчас приходилось все перемывать или убирать заново, что не добавляло плюсов к ее и без того не лучшей репутации. Однажды после очередного выговора управляющего и бурного выяснения отношений с напарницей, мулатка сидела в конюшне и рыдала в голос. Именно тогда ее наконец-то заметил Его Королевское Высочество принц Артур. Артур, что не удивительно в его возрасте, был довольно высокомерен, но обладал добрым сердцем и обостренным чувством справедливости. Рыдающая мулатка пожаловалась ему на свое тяжелое положение, как ее все тут обижают, и никто не любит, и все из-за того, что она черная, а все остальные белые. Юный принц просто пожалел ее. Она действительно выглядела потерянной и несчастной среди всей их челяди, подавляющее большинство которой получало свои места по наследству, поэтому эта среда была для них абсолютно родной и привычной. Новички там всегда приживались тяжело, встречали их всегда враждебно. Эта каста слуг, особо приближенных к королевской семье, всегда считалась самой привилегированной, и крайне неохотно пускала в свои ряды пришлых со стороны. Тогда Артур еще даже представить себе не мог, к каким последствиям могут привести подобные «игры в демократию». С этого момента юноша, которому было искренне жаль мулатку, оказавшуюся изгоем, иногда останавливался возле Гвен, которая была старше его на несколько лет, чтоб перекинуться словечком, а то и просто немного поболтать. Разумеется, мулатка истолковала это так, что юный принц влюбился в нее, ей было невдомек, что он так общается практически со всем обслуживающим персоналом. На вскоре Артура уже стало тяготить ее слишком навязчивое внимание, а так же то, что она откровенно караулила его и искала с ним встреч. Но он продолжал улыбаться и беседовать с ней. Таково уж было королевское воспитание: хочешь, не хочешь, нравится, не нравится, но держи лицо и не показывай своих истинных чувств и отношения к человеку. Монарх должен быть приветлив и вежлив со всеми своими подданными, на то он и монарх. Так или иначе, Гвен решила воспользоваться вдруг выпавшим ей подарком судьбы. Она стала носить глубокие вырезы, откуда ее груди едва ли не вываливалась, напропалую кокетничала и заигрывала с принцем, хотя Артур делал вид, что не замечает ее домогательств, а главное, начала рассказывать всем о своих с ним якобы «особых» отношениях. Прислуга лишь смеялась над ней, но Гвен считала, что у нее с принцем уже начался роман, а то, что ничего не происходит, более того, Артур в последнее время стал откровенно избегать ее, списывала на юность, неопытность и нерешительность наследника престола. Надо было его просто подтолкнуть, уверяла себя и окружающих мулатка, и вот тогда у них все по-настоящему начнется. Но время шло, а ничего так и не начиналось. Гвен начала терять терпение и стала действовать более настойчиво и напористо. Но Артур на ходу одаривал ее своей великосветской улыбкой, бросал пару-тройку слов и … проводил время с какой-нибудь дочкой герцога или миллионера. Но Гвен не унывала и не теряла надежды, более того, была уверена, что Артур «одумается», сравнит ее с остальными и наконец-то поймет, что она «его судьба». Но у принца, по всей видимости, было иное мнение на этот счет, и он прекрасно продолжал проводить время с другими, напрочь забывая о наглой черной прислуге аккурат в тот самый момент, когда отворачивался от нее. Платья мулатки становились все короче, а вырезы на них еще больше, но ничего не помогало. Юноша никак не желал соблазняться. Однажды раздосадованная Гвен, которая целый день напрасно проторчала у конюшен при полном параде, но так и не увидела Артура, который попросту зашел и вышел с другого входа, ибо грубить ему не хотелось, а прямых и однозначных намеков мулатка явно не понимала. Гвен, вне себя от злости и досады, кусая губы и сжимая кулаки, наблюдала, как к парадному крыльцу подъехал роскошный автомобиль, в который «грузилась» веселая компания молодого поколения представителей высшей знати во главе с золотоволосым наследным принцем. Более того, Артур весьма жарко обнимался с леди Вивиан, белокурой красоткой, надменной, взбалмошной и весьма острой на язычок, но при этом веселой, блестяще образованной и остроумной. Влюбленная парочка довольно долго о чем-то весело спорила, потом Артур схватил ее на руки и попросту запихнул в машину под всеобщий смех и веселье, после чего вся шумная компания наконец укатила в неизвестном направлении. А точнее в ночной клуб для «золотой молодежи». Джип охраны с открытыми окнами сопровождал их. Гвен тяжело вздохнула, ее трясло от злости и досады. Она медленно побрела к проходной. Смеркалось, на небе загорались первые звезды. Через два часа уже изрядно поддатая мулатка сидела в одном из баров недалеко от королевской резиденции и приставала ко всем парням вокруг. Один из посетителей, довольно молодой человек лет тридцати пяти, внезапно ответил на ее приставания и пригласил за свой столик. Обрадованная Гвен тут же подсела к нему, заплетающимся языком рассказывая, как она «поссорилась» со «своим парнем», который никто иной, как сам принц Артур. Ее нынешний «кавалер» внезапно выразил невероятную заинтересованность ее рассказом. Его маленькие бегающие глазки просто впились в Гвен. Он начал расспрашивать ее о работе в королевском дворце, выпытывая малейшие подробности о привычках и предпочтениях его обитателей, распорядке их дня, а главное – о ее «отношениях» с принцем. Гвен болтала и болтала, разгоряченная изрядной дозы спиртного, а случайный знакомый все подливал ей и подливал. Под конец мулатка едва не свалилась под стол, настолько была пьяна, а ее собутыльник, который сам практически не пил, вдруг неожиданно не исчез. Все бы ничего, но он оказался работающим на «желтую прессу» журналистом, вынюхивающим сенсации из жизни роялти, который уже ни одну неделю ошивался возле королевского дворца в надежде получить хоть какую-нибудь не совсем официальную информацию. Но вышколенные слуги все как один держали язык за зубами, охрана гоняла даже от забора, и вдруг удача наконец-то улыбнулась ему – в виде чересчур болтливой служанки, выложившей все, что знала, и что не знала заодно тоже. Через два дня одна из крупнейших вечерних газет, специализирующейся на сомнительных «сенсациях» из жизни знаменитостей вышла с сенсационной разоблачительной статьей, где подробно был описан «роман» наследника престола и черной малограмотной прислуги. Статья обрамлялась фотографией изрядно пьяной Гвен с одной стороны и красавцем-принцем с другой. В статье также выражалось сожаление и опасение за будущее монархии, чей наследник имеет столь невзыскательный вкус и сомнительные знакомства, а вместо учебы и экзаменов, в отличие от всех его ровесников, озабочен только получением столь низкопробных удовольствий. Статья так же советовала королю обратить внимание на поведение принца, ибо подданные желают видеть на троне монарха с безупречной репутацией, который сможет служить примером для подражания и быть лидером всей нации. Надо ли говорить, что сия статья произвела эффект разорвавшейся бомбы, ибо до этого момента принц Артур служил чуть ли не идеалом и примером для подражания всех остальных, почти все время проводящий за учебой или в спортзале, а также безупречно выполняющий свои обязанности, помогая своему венценосному отцу. Разумеется, следующим утром эта статья легла королю на стол. А еще через пятнадцать минут принц, которого в прямом смысле вытащили из постели, ибо он всю ночь готовился к экзамену, был вызван к разъярённому монарху. Скандал с трудом удалось замять – весь тираж газеты тут же изъяли, публикации в интернете стерли. Королевский двор выступил с официальным заявлением, на следующий день и Его Величеству, и принцу были принесены официальные извинения и напечатаны опровержения, но… слово, как известно, не воробей, утка была запущена, ее уже было не поймать. Артур вздрогнул и сжался, вспоминая то злосчастное утро и свой разговор с взбешенным королем. Его глаза вновь наполнились слезами, губы дрогнули. Отец умел отчитать так, что мало никогда никому не казалось, люди плакали и глотали тонны успокоительного после его «внушений». В то утро Артур сполна испытал на себе, что значит королевский гнев.