***
День прошел незаметно. Харли все время думала о Джокере и пыталась понять, что он хотел сказать этой картой. Со Стивеном отношения накалились, слишком он стал придирчивым и нетерпеливым, поэтому Квинзель решила пока что отложить их общение на какое-то время и заняться подкинутой Джеем загадкой. На карте ничего, кроме шута изображено не было: никаких надписей, никаких других видимых подсказок. В Аркхеме в последнее время стало слишком холодно и темно. Охрану вновь усилили, а на поиски Джокера отправили вдвое больше людей. Прогулки теперь запрещены, пациенты не покидают своих камер, а врачи - кабинетов, в которых окна теперь заколотили. И это, собственно, шло Квинзель только на пользу, ведь теперь она сможет отречься от реальности за окном, вникнуть в анкету Джея и поставить ему правильный диагноз, дополнив документ собственными примечаниями и заметками. Крутив в руке карту, Харлин перебирала бесчисленное множество документов, пытаясь отыскать ошибочную анкету Мистера Джея, она все еще думала о нем и хотела как можно скорее найти несчастного пациента, но, похоже, подсказок для решения его задачи, было слишком мало. Вздохнув, она сняла очки и в очередной в раз присмотрела к бумажке, после чего начала медленно и предельно аккуратно снимать внешний слой карты. - Харли, где твоя улыбка? - неожиданно где-то сзади послышался голос больного, заставив Харли вздрогнуть и случайно смять в руке карту: - Я надеялся, что моя загадка окажется тебе по силам. Или я ошибся? Джокер выходит из дальнего угла комнаты, и сердце Харлин готово буквально выпрыгнуть из груди от радости, что ее пациент сейчас вместе с ней. Мужчина подходит к столу и смотрит на свою подсказку. - Видимо, не ошибся, - усмехнувшись, сказал Джей и тут же выхватил из ее рук карту: - Я говорил, ты особенная. Прогуляемся? - Но... Как же... - Не успела она договорить, как Джокер тут же подносит указательный палец к губам, призывая девушку замолчать. - Мы должны закончить начатое. Она не стала задавать больше вопросов и просто встала, подойдя к мужчине. Взяв его под локоть, Харли вздохнула и посмотрела на пациента, после чего они покинули ее кабинет, а затем и лечебницу.***
Вскоре Джокер и Харли оказались на старом и давно заброшенном заводе. Пожалуй, это место было намного противнее и ужаснее, чем подвал, но Харли здесь нравилось. - Это место имеет для меня большое значение, - неожиданно остановившись, начал Джокер, осматривая огромный чан с химикатами, что находился под ними. - Но где мы? - "Где" не так важно как "когда". Сегодня твой день рождения. - Но... До моего дня рождения еще... - Не день рождения Халин Квинзель, - Джокер положил руки ей на плечи и развернул лицом к себе, тем самым поворачивая спиной к стоящему ниже чану: - а твой новый День Рождения. День Харли Квинн. - Я не понимаю, о чем ты говоришь. Почему ты привел меня сюда? Почему мы ушли из Аркхэма? Где ты был все это время? Может, нам лучше уйти отсюда, Джей? - Нет-нет, слишком поздно отказываться, тыковка моя. Здесь я начал свое существование. Здесь произошло нечто, что кардинально изменило меня, Харли. Я хочу и могу изменить тебя, разве ты не хочешь стать лучше и быть со мной? - Пойдем отсюда, Джей, пожалуйста. - Во-первых, Мистер Джей, а во-вторых, сначала небольшое купание. После этих слов он с силой толкает ее в сторону чана с химикатами и единственное, что Харли успела издать - это протяжный крик и невнятный зов о помощи. - Да, конечно, водичка не самая хорошая да и пованивает немного, но... Ты слушаешь? Кислота обжигала кожу. Воздуха катастрофически не хватало, и вскоре его не стало вообще. Жидкость была везде, и она приносила невыносимую боль, заставляя Харлин корчиться от боли и мечтать о смерти. Вместе с тем, она чувствовала, как становится свободнее. Даже в жуткой боли она смогла найти некое... удовольствие и свободу. Вскоре она попросту потеряла сознание и, кажется, ее обмякшее тело потихоньку начало растворяться в кислоте.***
Неизвестно, сколько прошло времени прежде, чем Джокер спустил всю кислоту из чана и спустился внутрь огромной бочки. - Похоже, я ее сварил, какая жа... А, вот ты где! - Мужчина подходит к девушке, которая постепенно начала возвращаться в этот мир и, кажется, она была не в самом лучшем расположении духа. Тело девушки стало белым, как только что выпавший снег, а когда-то крашенные волосы потеряли свою желтизну, а кончики приобрели ядовито-розовый с одной и ярко-голубой цвет с другой стороны головы. Бледные несколько часов назад губы стали темно-бордовыми, и лишь только глаза, которые каким-то чудом не разъела кислота, остались такими же голубыми. А от одежды, что когда-то была на блондинке, остались лишь жалкие кусочки. - Мы можем поговорить, или сейчас не самый подходящий момент? - Я... Я чувствую... Черт, это вообще реально? - Неожиданно заговорила девушка и, увидев перед собой Джея, тут же улыбнулась. Да, ее мимика и движения, а в частности улыбка, тоже подверглись небольшим изменениям. - Да. И теперь ты свободна, мы можем делать все, что захотим, Харли. - Харли? О, мне нравится! - Да, ты теперь Харли Квинн. Я подумал, что это придаст нам некое... Я не знаю, что. На лице Харли вновь появилась улыбка. Джокер - это тот, кого она действительно хотела сейчас видеть. Ее герой. Ее создатель. - О да, иди ко мне, мой пирожок, - с этими словами она со всей силой притянула его к себе и через секунду сделала то, что так давно мечтала, но все время боялась совершить - ее губы скоро соприкоснулись в горячем поцелуе с губами Джокера, а руками она держалась за его кожаное пальто, тем самым еще сильнее прижимая к себе. Да, этот день рождения определенно самый лучший в ее жизни.