Всегда

— Я жду объяснений, Гловер, — Люциус постучал пальцем по столу. Гловер Гамп, его заместитель, напряжённо застыл с бумажной папкой в руках. — Объяснений. Жду, — повторил Люциус ровным вежливым тоном. Молчание становилось всё напряжённей. Заместитель нерешительно положил папку на край стола, на бумаге остались следы потных пальцев. — С какой стати вы взялись за это дело?! — Люциус резко повысил голос. Гловер Гамп моргнул. Он был богат, мог позволить себе вообще не работать. Он получил всестороннее образование и мечтал о дивном новом мире, о лучшей жизни для всех себе подобных. Он истово верил, что его вклад в строительство этого рая будет трудно переоценить. Но при всех своих амбициях он был молод и робел перед Малфоем. — Лавгудов надо вернуть в страну... — выдавил Гамп. — И кто это сделает? Вы? — рявкнул глава отдела. — Отправитесь за ними и уговорите послужить Родине? — Переговоры о выдаче... — Crucio, — перебил его Люциус. Гамп схватился за край стола, но не удержался и рухнул на колени, тихо подвывая сквозь стиснутые зубы. Люциус отвёл палочку и медлительно обошёл стол. Его заместитель сидел на полу, уронив голову на грудь. Неестественно скрюченные пальцы вцепились в воздух. Малфой дал ему время прийти в себя. — По-вашему, мы кто? — спросил он, когда Гамп, шатаясь, поднялся на ноги. — Полиция? Внешняя разведка? С какой стати наш отдел берёт на себя эти функции? "...И эту ответственность", — закончил он про себя. Что такое ответственность перед Тёмным Лордом, Люциус представлял себе очень живо. Чем провалить задачу, лучше не браться, особенно без прямого приказа. Зарвавшийся юноша подвёл под удар всех. Ему больно, его унизили — так он считает, не испытав и десятой доли того, что бывает с вассалами и слугами, которые разочаровали Лорда. — Нельзя допустить промах, — разделяя слова произнёс Люциус. Он решительно потребовал у Гампа материалы дела и приказал секретарю отменить все встречи. Целый день заместитель бегал туда-сюда с бумагами, а кроме него Малфой никого не допускал к себе. Гамп — сообразительный парень и скоро смекнул, что, кроме личных дел подследственных, начальнику нужен горячий кофе и полная тарелка горячих бутербродов. Не его вина, что начальник забыл о них, сделав лишь один быстрый глоток. Люциус брезгливо снял с верхнего бутерброда подсохший сыр и отложил на край тарелки. Холодный кофе был невкусным, подсохший хлеб оцарапал нёбо. Но результаты работы оказались интересными и неожиданными. — Гловер, — позвал он, пробегая глазами выписку из дела Сида Коэна, молодого вожака стаи, обвинявшейся в пособничестве беглецам. За приоткрытой дверью Гловер ждал, когда его услуги понадобятся. Он вошёл немедленно. — Сид Коэн, оборотень. Его допрашивали? — спросил Малфой отрывисто. — Не успели, — покачал головой Гловер. — Вчера только... — Изолировать. Никого к нему не пускать, — приказал Малфой. — Я сам. Он встал, и тут только почувствовал разом накатившую усталость, слабость в затёкших ногах и головокружение. Он прикрыл глаза и схватился за край стола. Гловер тактично отвернулся: слишком похожим был жест, чтобы не позлорадствовать, пусть самую малость. Впрочем, как ни странно, к начальнику он испытывал больше уважения, чем обиды. Сам, болван, взялся за безнадёжное дело, а проблемы создал всем, и в первую очередь именно Малфою. Признавать неприятно, но демонстрацию силы он заслужил. - - - Гловеру прежде не доводилось присутствовать на допросах, но ему приходилось видеть кровь, приходилось сталкиваться с ложью и манипуляциями и чрезмерной впечатлительности он от себя не ожидал. Склонившись над раковиной, он припал к крану и глотал, задыхаясь, ледяную воду. После окончания допроса, Гловер собрал листки с записями и покинул камеру, стараясь держать спину прямо и шагать спокойно. Но, не дойдя до угла коридора, он уже бежал, и еле успел захлопнуть за собой дверь уборной. Запах крови и псины преследовал его. И ещё взгляд Люциуса Малфоя. Кажется, теперь Гловер начал понимать, почему их называют Пожирателями смерти. Вернее, они сами себя так называют. Оборотня Малфой вывернул наизнанку, а когда обходил кругом полубесчувственного пленника, встретился глазами с помощником, фиксирующим данные допроса, и так ненароком вывернул наизнанку и его. "Всё в порядке, — говорил взгляд. — Это всего лишь пытка. И ты заслужил её. Теперь всё будет в порядке". Малфой улыбался так, как улыбаются маленьким детям. Гловер сунул голову целиком под кран. Постепенно здравый смысл возвращался. Если его так скрутило от одного случайного взгляда, то каково пришлось тому парню? Он выложил, конечно же, всё до последней крохи. Протокол допроса Гловер отнёс в кабинет Малфоя, миновав обычную процедуру регистрации. Главу отдела он застал стоящим у распахнутого окна. Ветер доносил мирный гул вечернего города и запах мокрой листвы — видимо, пока они находились в подземной камере, прошёл дождь. Люциус повернулся. Он был бледнее обычного, вокруг глаз — тёмные круги. Знаком он приказал положить листы на стол, и Гловер на всякий случай прижал их тяжёлой статуэткой дракона. — Держится, — бросил Люциус. И закрыл окно. — Найди неболтливого медика, приведите его в порядок. Завтра продолжим общение. - - - Сид тяжело дышал, вывалив язык по-волчьи. Сил отказываться от снадобий, которыми его поили, давали нюхать и прикладывали к синякам и укусу на руке, не было. Он и не отказывался. Боль отступала медленно. Та, что снаружи — всё же немного быстрее. Руку он сам себе прокусил, чтобы не унизиться до крика. Синяки появились уже после допроса, когда он в агонии катался по полу. Действия Малфоя внешних следов не оставили. Медик поднёс ему ко рту очередной стакан с питьём. Пахло снотворным. Сид взрыкнул и дёрнулся, зубы бессильно лязгнули, не достав до цели. Медик ругнулся: мало того, что придётся развести новую порцию, так расплескавшаяся жидкость ещё и попала внутрь рукава и неприятно холодила кожу. — Хочешь страдать? — спросил он, отсчитав капли. Сид пососал прикушенную щёку и сплюнул кровь на пол. — А что, мои желания котируются здесь? — Нет. Он протянул стакан и молча проследил, чтобы заключённый всё выпил. — Но мне интересно. Он забрал стакан. — Хотя, если подумать... не интересно. Через час зайду снова. Перед тем, как провалиться в глубокий, без сновидений, сон, оборотень ещё раз прокрутил в голове хронику той большой охоты, в которой они пали жертвами. Нужно было зайти слева, отрезать их от дороги... Нет, справа. Заманить к оврагу... А, чушь. Приговор был подписан ещё тогда, когда девчонка с чёрными косами взошла на паром. Псы Господни, оно того стоило.