Всегда

Люциус в задумчивости тронул ветряной колокольчик, стараясь, чтобы зазвучала только одна из трубочек. Так он последовательно прослушал каждый тон и качнул связку целиком. По комнате поплыл звон, и как бы в ответ послышался голос Астории Гринграсс, зовущей других ребят играть в мяч. Люциус поморщился и опустил завесу тишины на проём распахнутой настежь балконной двери. Жара или всё-таки её голос, а, может быть, пришедшее утром срочное сообщение из Министерства, привели Люциуса в скверное расположение духа. Он выглянул с балкона: Астория, стройная и высокая, стояла на гравийной дорожке и махала рукой друзьям, невидимым за деревьями. Люциус видел её со спины. Тень от соломенной шляпки падала на её загорелые плечи, лёгкий ветерок развевал ленты и подол юбки. Без звука вся сцена казалась вырезанной из фильма. Люциус отошёл от балкона, взял со стола письмо со сломанной министерской печатью, но тут же положил обратно: сейчас место в его мыслях заняла наречённая невеста сына. Люциус пытался увидеть её хозяйкой Малфой-мэнора, и не мог. Не мог поверить, что это холёное, довольное собой играющее дитя сумеет стать хранительницей родового очага и опорой для мужа. Как будто вихрь, пронёсшийся над Англией, выкорчёвывая жизни и ломая устои, не колыхнул и локона в её причёске. "Но ведь она девочка! — возразил он сам себе. — Разве не этого мы всегда хотели от своих девочек? Разве не всеми силами ограждали их? Разве не самой природой ей велено цвести и радовать?" В последние несколько дней он стал замечать, что Драко бывает рассеян, когда Астория обращается к нему. А она обращалась часто, спрашивала его мнения в общей беседе, звала идти вместе, брала под руку и присоединялась к его маршрутам. Драко, бывало, встрепенётся, когда почувствует её руку, и улыбается, хотя секундой раньше был задумчив и глядел вдаль. Однозначно, это не было поведением влюблённого юноши или хотя бы искреннего друга. Видимо, Астория уже не так нравилась ему. Люциус отметил, что благовидный предлог расторгнуть помолвку всё ещё можно найти, и дал себе слово поговорить с сыном. Что такого с ним произошло, какой грех у него на душе, если теперь он так демонстративно себя наказывает? Или Драко настолько болен гордыней, что собирается построить семейное благополучие без любви? Оглядываясь назад, Люциус с внутренним трепетом понимал, что не будь между ним и Нарциссой большого чувства, их союз не выжил бы, да и сами они неминуемо бы погибли. Только держась друг друга, прощая друг друга, любя друг друга, можно было сберечь остатки достоинства. Он понял это в тот безбрежно тоскливый день на исходе лета 1995, когда он в последний раз видел Иоганну Эльсе. - - - — Люциус! Кто-то окликнул его, погружённого в невесёлые думы. Он обернулся, готовясь вытащить палочку... Иоганна. В дорожной одежде, в шарфе неизменного горчичного цвета и смешных ботинках с круглыми носами. Лёгкий бриз трепал чёлку. Она смотрела спокойно, ни капельки не щурясь, несмотря на яркий свет. Люциуса восхищала, каждый раз — как впервые, эта способность глядеть прямо на солнце. Она приблизилась. Мешки под глазами, напряжённые губы, в прорезавших высокий лоб морщинках запечатлелись внутренняя борьба и страх. — Люциус, я не ошиблась, думая, что застану тебя здесь... Он перебил. — Неправильно тебе искать встречи со мной, Иоганна. — Нет, правильно! — она крепко взяла его за руку, и отчего-то Люциус позволил ей это сделать. — Ведь он вернулся. И у меня есть кое-что особенное для тебя. Люциус, не отнимая руки, глядел куда-то мимо и вдаль. — Выслушай! — Иоганна гневно сверкнула глазами, сжимая его ладонь так, что острый ноготь мизинца врезался в кожу. — Выслушай, Люциус. То, что я предлагаю, стоило мне великих трудов. Ты можешь бежать и надежно спрятаться. Я обо всём договорилась, всё объяснила. Наши люди предоставят защиту. Зачем тебе снова становиться одним из них? Зачем убивать по указке? — Это как раз вы убиваете по указке, — усмехнулся Люциус. — А мы по вдохновению. Но продолжай. По-твоему, я должен бежать. Довериться тем, кто много лет только и ждал момента столкнуть меня в пропасть. Стать их должником и заложником. Продолжай. — Напротив, Люциус, — терпеливо ответила Иоганна. — Я предлагаю свободу и честную жизнь. Ты даже не хочешь узнать план? — Отчего же, мне очень интересно. Люциус сдерживал сейчас бурю эмоций. Сейчас, когда она так близко, нужно было совсем немного, чтобы кинуться в омут обманного счастья, очертя голову. Целовать её, стиснуть в руках так, чтобы хрустнули кости, чтобы почувствовать, что она — живая, из плоти и крови, а не призрак, посланный свести его с ума. В то же время в нём восставали гордость и долг. Ещё он разрывался между ужасом перед воскресшим Хозяином и вновь пробудившимся страстным честолюбием. — Аластор собирался укрыть меня. Я стала бесполезна здесь, но могу выполнять для него другую работу. Мы скроемся вместе — ты, я и Драко. Я стану вашим хранителем, а ты — моим. При такой комбинации никто и никогда не найдёт нас. А потом война кончится... — Какая фантазия, милая Иоганна! И Аластор согласился? — Не только он. План с убежищем предложил Сириус Блэк. — Ещё одна гениальная идея Сириуса Блэка? — Люциус не смог сдержать нервный смех. Он сплёл свои пальцы с её пальцами и слегка наклонил голову, чтобы вдохнуть аромат её духов. Иоганна затаила дыхание, но Люциус вдруг отстранился и серьёзно посмотрел ей в глаза. — Твой план не учитывает Нарциссу. — Но ваш брак давно стал формальностью! Все это знают, даже те, кто не говорит вслух. Особенно те, кто не говорит вслух. Вы даже не живёте вместе. Разве она не "поправляет здоровье" в поместье Блэков в Корнуолле? — Всё так, — кивнул Люциус. — И тем не менее она моя жена, мать Драко. Ей не будет пощады. Я не оставлю свою семью. Я был слеп, Иоганна. Ослеплён тобой, своим воображением... Не знаю. Теперь я снова стал зрячим. Иоганна закрыла глаза. — Я люблю тебя, Люциус Малфой, — сказала она. — Я знаю. Это пройдёт, — ответил он. — Всё же не прошу у тебя прощения. Потому что выполняла приказ. Я давала присягу. — Это я знаю тоже. Возможно, это причина, по которой ты поймёшь меня. Прощай, Иоганна. — Люциус... — с болью проговорила она, — хотя бы Драко! Я сумею уберечь его ради тебя. — Беречь Драко — не твоя забота, — резко возразил он. — Прощай Иоганна. - - - Люциус со вздохом вновь потянулся за письмом, и вновь передумал. Он действительно не уберёг сына. Но и теперь, уже зная, как распорядилась судьба, он не изменил бы решение. Укрыть Драко вдали от всех бед означало бы навсегда обречь его на вторые роли. Он, молодой лорд Малфой, терпел бы взгляды сверху вниз — от тех, кто принимал участие в интригах и сражениях. Он был бы отпрыском победителей, но не победителем. С таким же пустым высокомерным сердцем, как у Астории. "Она нам подходит" — вспомнил Люциус, и гнев омрачил его черты. Мальчишка чересчур много на себя берёт. Никто не понуждал его выбирать от имени семьи, да и не похоже, чтобы ему хватило ума сделать такой выбор. Война закончилась слишком быстро. С каждым днём Люциус всё меньше верил, что она действительно закончилась. Слишком душные всюду улыбки. Слишком много перманентной завивки и шёлковых чулок. Общество слишком жадно требует удовольствий. И какая-то магия сгущается в невидимых сферах. Люциус покачал головой и занялся, наконец, письмом. Его заместитель, очевидно, был на грани нервного срыва. Он умолял "господина Малфоя" вернуться в Лондон по возможности скоро. В числе прочего упоминалась зачем-то стая оборотней, патрулировавшая до недавнего времени ирландскую границу. Стаю предполагалось расформировать. Люциус пожал плечами, всё ещё не понимая, зачем его подчинённый уведомлял об этом. Он был рад, что не принимает решений, связанных с оборотнями, не отдаёт таких приказов и не контролирует их исполнение. "Расформировать" на языке правительства Тёмного Лорда означало "перебить".