Ваниль и горький шоколад

      Не так давно я совершил ошибку. Хотя сам я это ошибкой не считаю, так, забава, не более. Сильные показывают слабым, в чем разница между ними. Я всего лишь продемонстрировал Саврасову эту самую разницу, и не моя вина, что многие этого не понимают.       Я умен, богат и привлекателен. У меня много достоинств перед тем же Саврасовым, а у него передо мной слишком много недостатков. И я могу распоряжаться этими достоинствами так, как придет мне в голову. Одни мне завидуют, другие меня превозносят. Но почему сейчас Саврасову завидую я?!       А во всем виноват Мики!       Началось это примерно два дня назад. Саврасов стал странно себя вести. Как только заканчивалась пара, он хватал свои вещи, второпях запихивал их в сумку и в быстром темпе сваливал из аудитории. Сначала я думал, что это все из-за меня, не хочет ботаник мне под горячую руку попадаться. Но причина была не во мне. Саврасов стал тусоваться с баскетболистами!       Я увидел команду по баскетболу, Саврасова и Мики на втором этаже, возле спортивного зала. Они о чем-то болтали, хохоча при этом на весь коридор. Саврасов же скромно улыбался над каждой шуткой, украдкой бросал косые взгляды в сторону Мики и, краснея, нервно теребил безвкусный брелок на сумке.       Крис, стоявший рядом со мной и тоже наблюдавший за этой душещипательной сценой, похлопал меня по плечу. Тяжело вздохнул и выпалил: «Даже у геев бывают соперницы», наигранно сочувствующим голосом. Я посмотрел на Криса, как на идиота, но он проигнорировал мой взгляд.       Да и вообще, о чем он? Какие соперницы? Мне нет дела до Саврасова и тем более до его отношения к Мики.       Что касается Мики, мне, конечно, неприятно его внимание к Саврасову и мне не нравится, когда он игнорирует меня. А еще меня бесит, когда к нему клеятся всякие размалеванные особы. Мне важно его мнение. Я хочу, чтобы он был рядом со мной, а не с этим ботаником. И я до сих пор не могу сказать Мики, что мой папочка хочет встретиться с ним.       Но с другой стороны, Мики меня раздражает. Мало того, что он младше меня, так он еще и указывает мне, как поступать. Он без спроса сует свой нос в мои дела, в мою жизнь. Он самый ненормальный парень из всех, с кем я когда-либо общался. Он многое знает обо мне, в то время как я о нем ничего не знаю.       Обдумывая все это, я пришел к выводу, что я запутался. Я не понимаю ни себя, ни своих чувств и не знаю, чего хочет от меня Мики. Да и хочу ли я знать?       Сегодня по дороге в универ я принял решения, что мне нужно разобраться хотя бы в себе. Иначе подобные мысли сведут меня с ума.       Первые пары уже прошли, на них я как обычно слушал музыку. На перерывах между ними провожал взглядом Саврасова, зная, куда он направляется, и это знание не давало мне покоя.       Началась очередная и последняя на сегодняшний день пара по экономической теории. Но, как ни странно это звучит, для меня она отличалась от других пар. И не только для меня. Девчонки нашей группы всегда старались присутствовать на ней, делая вид, что прилежно учатся.       Дело было в том, что преподавателем по данной дисциплине был ни кто иной как Роман Алексеевич. Один из самых красивых лекторов универа. Популярности ему добавляет и то, что он является сыном декана. А еще он самый молодой аспирант в универе и в скором времени собирается защищать какую-то там диссертацию.       Но спорить не буду, Рома красив и, несмотря на свой возраст, может дать фору любому другому преподавателю. Читает лекции он интересно, не просто читает, а общается со студентами, приводит примеры, спрашивает мнения. На его лекциях даже я иногда принимаю пусть не активное, но участие.       Вот и сегодня на лекции по экономической теории присутствует вся наша группа. Роман Алексеевич не торопясь заходит в аудиторию, со стороны «принцесс» слышатся перешептывания и вздохи, от них не отстают и стеснительные девушки, густо краснея. Не заинтересованные личности, устало вздыхая, берутся за ручки, а те, кто ждут очередной интересной лекции от любимого преподавателя, ерзают от нетерпения на своих местах.       Крис как обычно, наплевав на все, продолжает посапывать, развалившись на парте. А я снял наушники, решив все же послушать, о чем сегодня пойдет речь, да и голос у Ромы был приятным и не напрягал слух.       Сижу я, откровенно пялюсь на него. Потому что занятия лучше я придумать себе не могу, в конце концов, не записывать же мне как все остальные. У Романа Алексеевича красивые черты лица, большие карие глаза, полные губы и даже небольшой шрам на щеке не портит всю картину в целом. В общем, если бы у меня сейчас была такая возможность, то вместо того, чтобы пялится на него, я бы, например, его поцеловал. И даже позволил бы ему зайти намного дальше поцелуев.       Стоило мне об этом подумать, как Рома поднял свой взгляд со стола и посмотрел на меня. Я невольно поерзал на месте и даже отвел взгляд, но когда вновь украдкой взглянул на него, он по-прежнему пялился на меня.       Наш зрительный контакт длился, как мне казалось, целую вечность, но Рома взгляд так и не отвел. Мне от скуки тоже не хотелось отступать. Поэтому мы откровенно пожирали друг друга взглядом, пока один из студентов не привлек к себе его внимание. Играть в гляделки дальше я не видел смысла и, напялив наушники, потупил взгляд в окно, всю оставшуюся лекцию не обращая внимания на преподавателя.       Пара подошла к концу, и все повалили из аудитории. Некоторые, особо упорные студенты, подбежали к Роману Алексеевичу за объяснением недопонятой ими до конца темы. Я же просто хотел свалить вслед за общим потоком, но сделать мне этого не дали. Рома остановил меня, сказав, что ему надо со мной что-то обсудить. Хотя, что именно хочет от меня преподаватель, понять оказалось не трудно.       Когда аудитория опустела, Рома подошел к двери, достал ключи из кармана и замок щелкнул, закрывая ее. - Ну, что ж, Семченко, а теперь мы с вами поговорим, - поворачиваясь и смотря прямо мне в глаза, произносит он. - Может, перейдем на «ты»? А то стонать под тобой, называя тебя при этом Романом Алексеевичем, неудобно и глупо, - предложил я, отбрасывая сумку в сторону и медленно расстегивая рубашку. - Я думал, ты поломаешься немного. Или начнешь отпираться, говоря, что слухи, которые ходят о тебе по университету, врут, и ты порядочный, честный человек, - саркастично бросает мне преподаватель. - Ну, если тебя это заводит, могу и поломаться, но смысла в этом не вижу, - пожимаю я плечами.       Рома с какой-то странной маниакальной улыбкой подходит ко мне вплотную, проводит рукой по моему торсу, поднимается вверх к соскам. Другой рукой за талию притягивает ближе к себе, покрывая мелкими, невесомыми поцелуями шею, спускаясь к груди. Ловит один сосок губами, мучая его языком и прикусывая не больно, но ощутимо. Это меня раззадоривает, заводит.       От удовольствия я закрываю глаза. По спине бегут мурашки, я чувствую нарастающее возбуждение, и вдруг перед глазами проносится образ Мики всего на мгновенье. Но этого хватает, сердце начинает биться в бешеном ритме, а дыхание становится прерывистым.       Роман Алексеевич наверняка принимает это на свой счет, подумав, что я возбудился лишь от малейших его ласк. Знал бы он, кто этому причиной.       Понял ли я, почему мое тело так отреагировало на образ Мики? Конечно, я-его-хочу. Но не смотря на это, я старался прогнать глупого Мики из своей головы, но он засел там надежно.       Рома расстегнул молнию на моих брюках и стал ласкать мой член, водя мучительно медленно по стволу вверх, касаясь пальцами головки и нежно, словно дразня, опускаясь вниз. Я выдохнул и прислонился лбом к его плечу. И снова, резко и как-то болезненно меня как током стукнуло, а возбуждения, которое я испытывал секунду назад, исчезло.       «Он не тот, кого ты хочешь, Сем...» - пронеслось в голове.       Я идиот. Только сейчас я стал понимать, что не просто так думаю о Мики. Я что, блять, влюбился?! Я что?       Резко отстраняюсь от Романа Алексеевича, застегиваю брюки. Разворачиваюсь и, хватая сумку, иду к выходу. Не понимаю сам себя, учащенно дышу и все еще не осознаю, что делаю.       Мне нужно его увидеть прямо сейчас, чтобы понять, я уверен, мне это необходимо... - Открой, - безразлично кидаю Роману Алексеевичу. - С ума сошел? – слышу в ответ. - Давно. Он как горький шоколад, который пахнет ванилью, - улыбаясь, протягиваю я. - Что? – все еще не пришел в себя преподаватель. - Знаешь, бывают люди, которые после себя в памяти оставляют след. Даже если ты видел этого человека всего раз, ощущал его присутствие всего несколько минут, можно запомнить его на всю жизнь. Не вспоминать, не думать, но уже принадлежать ему. Это как невидимая нить, связующее звено между вами. Я вспомнил об этом только сейчас. Его губы на вкус горькие, как шоколад, а пахнет он сладко. И это был запах ванили, - вздыхаю я, сам не до конца понимая, что вообще за бред несу.       Но одно я понял точно. Поначалу я интуитивно сравнивал всех с Мики. Я искал в каждом своем партнере что-то, что было только у него. Тогда я не понимал, хотя и сейчас не до конца осознаю, что происходит. Но ведь есть вероятность, что я могу влюбиться. А вот смирюсь я с этим или нет, зависит только от него. Ну, и от меня совсем чуть-чуть. - Правду говорят, Сем Семченко неадекватная личность. Может, ты хочешь денег за секс, или это игра такая? – нагло бросает мне Рома, подходит и за ворот рубашки притягивает меня к себе. - Если бы я хотел секса, я бы сам разделся и раздвинул ноги. Проблем с этим нет. Я хочу, но не тебя, - саркастично протягиваю я в ответ.       Рома зло посмотрел на меня, больно потянул за волосы, заставляя откинуть голову назад, и впился грубым поцелуем мне в губы. Я, предчувствуя не самый приятный поворот событий для себя, незаметно вытаскиваю из кармана горе преподавателя ключи, пока он занят более приятным для него делом. И вырвавшись из его уже ослабленной хватки, бегу прямо к выходу и хлопаю дверью, оставляя ключи в замке.       Сволочь! Будет знать, как бесить меня. Не нашлось еще такого человека, который заставит меня делать то, чего я не хочу. Хотя нет, есть такой, и сейчас я направляюсь именно к нему.       Нашел я Мики достаточно быстро, в спортивном зале. Он и команда по баскетболу усилено тренируются. У них первая игра на носу, вот тренер их и гоняет, это я тоже знаю со слов Мики.       И как я раньше не замечал, что все, вплоть до ненужной и неинтересной информации, услышанной от него, я запоминаю. Ну, или почти все, но для меня и это уже неестественно.       Стоило мне увидеть Мики, как я убедился в том, что хочу именно его. И только он в этом виноват! - Несомненно, он, - пробубнил я себе под нос, пялясь на Мики.       Не далеко от меня, на скамейке в углу, сидел Саврасов и наблюдал за тренировкой, то краснея, то бледнея попеременно. Отлично! Это мне и нужно.       Я быстрым шагом прошел вперед, не обращая внимания на глупые мычания тренера на удивленные взгляды в мою сторону зевак. Практически подбежал к Мики и, прыгнув к нему в объятия, потому что с нашей разницей в росте, ничего умнее мне в голову не пришло, поцеловал его. Мики не удивился, прижал меня к себе плотнее и стал отвечать на поцелуй. Страстный, с моей стороны невообразимо напористый.       Мы психи, такой итог подвел я. На нас все пялились, разинув рты. Кто-то из команды даже присвистнул. Но самым главным для меня было только одно. Саврасов, ты же это видишь? Он мой. - Первый урок усвоил на отлично? - спросил я у Мики, прервав поцелуй.       Прерывистое дыхание, его и мое, он по-прежнему держит меня в объятиях и мило улыбается. Вот таким и должен быть Мики. Таким я его знаю.       Раздается оглушительный свисток и грубый голос позади, видимо, тренера: «Эванс, мать твою, иди устраивай брачные игры в другом месте и желательно после тренировки!» - эхом отдается в тишине спортивного зала. - Более чем, - шепчет Мики, выпуская меня из крепких объятий. – Простите. Можно мне выйти на пару минут? – смотря в сторону мужчины и держа меня за руку, спрашивает он. - У тебя есть пять минут. Не вернешься, отстраню на всю игру, - грозно бросают Мики в ответ.       Не теряя времени, мы выходим из спорт зала. Но напоследок я бросаю взгляд в сторону Саврасова, у него даже уши покраснели. Надеюсь, теперь он будет держаться от Мики подальше. Хотя если ему не понятно, могу объяснить доходчивее, в качестве исключения. - Успешная сдача второго урока тоже будет? – затаскивая меня в раздевалку с кучей шкафчиков для одежды, весело спрашивает Мики. Садится на одну из скамеек, стоящих в этой самой раздевалке и сажает меня на колени. - Зависит от твоего поведения, - выдыхаю ему в губы.       А дальше мне срывает крышу. Мики утягивает меня в долгий страстный поцелуй, отстраняясь лишь для того, чтобы отдышаться. Губы немеют, а от возбуждения становится тесно в штанах. - А если я сейчас остановлюсь? – тяжело дыша, шепчет он. - Я не скажу тебе нечто интересное, - пытаюсь ответить я, но прерывистое дыхание мешает общению.       Мики медленно расстегивает молнию на моих брюках и дотрагивается пальчиками до головки, специально задевая уздечку. С моих губ срывается стон наслаждения.       В эту минуту я понимаю, что никого не хотел так, как хочу Мики. Всего без остатка. Виню ли я его? Конечно! Он, сволочь, во всем виноват.       С осознанием этого приходит и страх, связанный с последствиями, но я гоню его. Еще не время сомневаться в адекватности происходящего. Хотя сейчас ее явно нет. - А так? – выдыхает он мне в шею. - М-м-м… папочка хочет встретиться с тобой и приглашает тебя к нам в гости, - тараторю я.       Мики резко останавливается и удивленно смотрит на меня. Пауза длится невыносимо долго, но я его не тороплю. Не каждый день тебе говорят нечто подобное, но и тянуть у меня нет сил. - Думаю, это хорошо. Нам с твоим отцом есть о чем поговорить, - ошеломил меня Мики.       Но времени на удивления и глупые расспросы у меня не было. Я слез с колен Мики, приспустил его штаны и довольный сел обратно. Взял его ладонь в свою и продемонстрировал, как доставить удовольствие нам обоим. Но демонстрация продлилась недолго. Да, и, в конце концов, пусть работает Мики, а я буду получать удовольствие от процесса.       И я получал, стонав в голос. Правда, Мики старался топить мои стоны в поцелуях, но я не давал ему это делать. Я ведь хороший ученик и все уроки усваиваю и запоминаю, а отдуваются пусть преподаватели.