Ваниль и горький шоколад

      Вот и наступил он, день, когда мой папочка решил выделить время на встречу с Мики. Поэтому с самого утра я как на иголках и ничего не могу с собой поделать. Срываюсь на всех, даже преподаватели попадают под горячую руку. Хотя с них не убудет.       Обычно я сижу на парах и слушаю музыку, а тут вдруг взялся комментировать их через каждую слишком унылую и заумную фразу. Но они в ответ молчат, нервно посапывают, кидают полные ненависти взгляды, но молчат. А меня это только выводит из себя еще больше. Нет, ну вы же лекторы, в конце-то концов, так будьте ими, а не тряпками, ложащимися под денежки моего папочки.       Тоха, Лизка и Миленка, удивленные моим необычным поведением, лишь тихо перешептываются, не хотят, видимо, нарываться. А вот Крис свое любопытство куда подальше засунуть даже не постарался. - Кажется, ты в полном дерьме, Сем? – поинтересовался он, когда мы покидали пустеющую аудиторию после очередной нудной лекции. - Да нет, что ты, – кидаю в ответ идущему впереди парню.       На что тот резко остановился и, обернувшись, уставился на меня с еле заметной ухмылкой. Ногой уперся в край стола и преградил мне таким образом путь. Дождался, когда аудиторию покинут все присутствующие копуши, и только затем убрал ногу. - Сем, это не мое дело. Но ты не думаешь, что ты слишком заигрался. Кто он этот Мики? Ты знаешь? Нет? Тогда какого хрена ты делаешь? Зачем тебе так усложнять собственную жизнь? – монотонно проговорил Крис, не отрывая задумчивого взгляда от окна. - Зачем говоришь, - выдохнул я.       Хороший вопрос, знать бы еще самому на него ответ. Хотя я, наверное, знаю, но принять это все еще не могу. Да и как можно так быстро изменить все свои убеждения и принципы.       Я влюблен в глупого Мики, и это сильно переворачивает мою жизнь. Это чувство душит меня. - Знаешь, Сем, я, наверно, впервые в жизни, именно сейчас, могу понять тебя. Помнишь, в прошлом я сказал, что отниму у тебя самое дорогое?       Дождавшись моего утвердительного кивка, Крис продолжил: - Тогда я не понимал значения этого слова. А теперь я осознал, что все, что было в прошлом, было лишь игрой. У нас, тех, у кого есть все: деньги, связи, богатые родители - никогда может не быть лишь одного - искренности. Все, кто окружают нас, лицемерны и видят в нас лишь наживку для безупречного статуса и обеспеченного будущего, - грустно подытожил он и посмотрел на меня. – Я женюсь, Сем. Сразу после окончания академии. Так распорядился мой отец, просто поставил перед фактом и кинул мне ее фото. Вот и все. - А чего ты ожидал? Наши родители такие же, как и все, кого ты назвал лицемерами, - перебил я хотевшего добавить что-то еще Криса.       Он лишь многозначительно пожал плечами и улыбнулся. Впервые настолько искренне, что мне даже жаль его стало, совсем чуть-чуть. - Я знал, что ты понял все, что нас ждет раньше, чем поняли это мы. Вроде росли вместе, но ты оставил нас позади. Хотя в чем-то ты все еще слишком наивен. Например, ты не думал о том, что твой Мики попросту тебя разводит. Так резко появиться и сделать все, чтобы ты обратил на него внимания. - Нет, - уверенно ответил я.       Брови Криса удивленно поползли вверх. - Даже так? Настолько уверен в этом Мики или настолько наивен, что даже не предполагал такой результат, – насмешливо бросил он. - Просто мне все равно. Если Мики делает это ради денег, что с того? Главное, что он будет рядом. А если ему правда так нужны деньги, что он продумал все до мелочей, я просто дам ему то, что он хочет. Нет, так даже лучше, ведь если Мики мне наскучит, я просто смогу выкинуть его из своей жизни. Куда хуже, если все с точностью до наоборот. - Ясно, - улыбнулся Крис. – Всегда завидовал твоему абсурдному отношению к жизни.       Я бросил на него оценивающий взгляд. Интересно, что подтолкнуло его к подобному разговору? Впервые вижу его настолько обреченным и каким-то неожиданно взрослым.       Крис кивнул в сторону выхода, сказав «вали». Я не стал ждать повторного приглашения и просто ушел, оставляя его в пустой аудитории одного. Не хватало мне еще чужих копаний в себе, когда мне надо со своими проблемами разобраться.       После разговора с Крисом раздражение и дерьмовое настроение накатило с новой силой. Каких неимоверных усилий мне стоит идти сейчас по коридору и не сорваться на очередного попавшегося под горячую руку болвана.       А все из-за того, что Крис от части прав. И как я не задумывался об этом раньше? Я-то Мики люблю, а вот что испытывает ко мне этот идиот? Хотя лучше мне пока не знать о его ко мне отношении, сейчас куда важнее встреча с папочкой, после которой, я боюсь, Мики придется уехать, как минимум, на какой-нибудь необитаемый остров.       Я остановился напротив окрашенной белой краской стены и прислонился к ней лбом. Глубоко вздохнул и послал мысленно все к черту. В конце концов, Мики на эту встречу дал свое добровольное согласие сам. Поэтому мне остается лишь пережить этот день и постараться сохранить жизнь и себе, и ему. - Что ты делаешь, чудо? – неожиданно раздается за моей спиной.       Выдерживаю паузу и медленно оборачиваюсь, чтобы посмотреть в наглые глаза виновника всего, что происходит со мной в последнее время. Как обычно мило и непринужденно улыбается, будто это мне предстоит встреча с чьим-то неадекватным папашей, а не ему. - Обдумываю, на какой остров ты сбежишь после встречи с моим отцом, - ухмыляюсь в ответ и, не дожидаясь его реакции, хватаю за руку и тяну за собой.       Мики, не сопротивляясь, идет молча. Чувствую затылком его заинтересованный взгляд и крепче сжимаю пальцами его ладонь.       Дальше все как в тумане. Дорога домой неизбежно короткая, хотя раньше по утрам она казалась мне до безумия длинной. Особенно, когда так хотелось поскорее попасть в универ и купить горячего черного кофе.       Заезжаем на территорию, которая по всем законам считается моим домом. Выходим из машины, и я стараюсь держаться на расстоянии от Мики. Три ступеньки до ручки двери, и вот она, прихожая, соединенная с большим коридором.       Кто-то из прислуги провожает Мики в подготовленный заранее для этой встречи зал. Я же на ватных ногах поднимаюсь в свою комнату и, быстро переодевшись в первое, что попадается под руку, спускаюсь вниз.       Мики невозмутимо сидит за маленьким стеклянным столом на белом, невообразимо дорогом диване, который выбирал для этой комнаты знакомый дизайнер отца. Непринужденно улыбается и, закинув ногу на ногу, рассматривает комнату. Одет он как обычно: черные брюки, явно не дорогого бренда, белую футболку с каким-то по-детски нелепым принтом, кеды и одна из его неизменных толстовок.       Не вписывается Мики в дорогую обстановку этой комнаты да и моей жизни в целом. Вот, что я точно понимаю, как и то, что мне абсолютно плевать на это. - Добрый вечер, молодые люди, - заходит в комнату папочка, и я замираю.       Не от того, что отец все же появился, хотя мог и не показаться, сославшись на занятость, а от того, как именно он появился: пафосно, гордо. Явно не к хорошему исходу ведет подобное его появление.       Садится напротив Мики вальяжно в кресло и бросает на него оценивающий взгляд. - Семченко Павел Александрович, можешь звать меня просто Павел Александрович. Я владелец крупной компании этого города, несколько филиалов, которой за границей и других городах. Много вкладов в развитие других сфер бизнеса, и это далеко не весь список. У меня есть один и единственный наследник всего этого и мой сын, с которым ты в последнее время слишком тесно общаешься. К счастью или к беде, но ты все еще сидишь напротив меня и дышишь. А теперь хотелось бы послушать твою версию происходящего, - угрожающе прошипел отец.       Мики же продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, смотря в глаза моему папочке с вызовом. Я же просто стоял в стороне и наблюдал, ждал момента, когда придется спасать либо Мики, либо нас обоих. - Микаэль Эванс, можете звать меня просто Мики. Живу в маленькой съемной комнатке, хотя чаще просто провожу там ночь. Отец умер два года назад, ДТП с летальным исходом. Мама лежит в больнице, поэтому приходиться работать много, чтобы оплатить ее лечение и свою жизнь. А вашего сына я люблю, хотите вы этого или нет, но это так, - выпалил Мики и мило улыбнулся.       Отец нахмурился, о чем-то задумавшись, видимо, переваривает сказанное, точно так же как и я.       Я удивленно смотрю на спокойного Мики, который, во-первых, только что признался мне в любви. Во-вторых, рассказал о себе то, что я хотел узнать, но что-то не давало мне спросить. В-третьих, он сказал все это не мне, а моему папочке. Меня это злило и пугало одновременно.       Осознание приходит запоздало, но все-таки приходит. Получается, Мики любит меня. Любит? - Любишь, значит, - задумчиво протягивает отец. – И чего же стоит эта твоя любовь? – уже с усмешкой спрашивает он. - А любовь во что-то оценивают? – также насмешливо протягивает Мики.       Папочка снова бросает оценивающий взгляд на него, хмыкает и, скрестив гордо руки на груди, выдает: - Такие как ты? Наверное, нет. Я же привык давать всему свою цену. И сейчас я хочу, чтобы ты сказал, на что ты готов пойти ради этой самой любви? - Мне все равно. Вот только я не понимаю, к чему вы ведете. Хотите, чтобы я сказал: на все? И что потом будете требовать от меня этого всего? А я вам скажу по-другому. Сем для меня больше, чем все, и это не громкие слова. Мне не нужно, чтобы он отвечал на мои чувства, хотя это было бы чудесно. Но я знаю, насколько мы разные, и как к подобным отношениям относится общество. Я не хочу, чтобы моего чуда как-то коснулись последствия моих ненужных никому чувств…       Мики говорил что-то еще, но я его уже не слышал. Папочка внимательно смотрел на него и не менее внимательно и заинтересованно слушал.       Не знаю, как и что именно внутри меня задели слова Мики. Руки тряслись, к горлу подступил тугой ком и просился наружу в виде непрошеных слез. И мне просто необходимо стало обнять его.       Ноги сами вели меня вперед, а руки сами потянулись к нему. И только когда я коснулся Мики и вдохнул такой нужный и знакомый запах, я пришел в себя. Слез не было, хотя если бы они были, я бы себя не простил за подобную слабость.       Когда-то давно, на похоронах собственной матери, я не проронил ни слезинки. Сейчас же все в моих руках.       Откуда-то появилась сила на дальнейший разговор с папочкой. Он сам захотел этой встречи и, возможно, еще пару дней назад она прошла бы как-то иначе. Но сейчас я не дам отцу решать все за меня. - Вот какого хрена ты такой идиот?! А мне сказать для начала "Сем, я тебя люблю" ты не мог? – плотнее прижимаясь к Мики, пробубнил я. - Прости. Я хотел, чудо, правда, но ты все делаешь наперекор другим. Если бы я признался тебе, ты бы испугался и сбежал от меня. Да и я слишком боялся признаться, - ответили мне и чмокнули в макушку.       Представляю, с каким лицом на все это смотрит сейчас папочка. Хотя мне это только на руку.       Резко поднимаю взгляд на отца и отстраняюсь от Мики, словно и не было ничего секунду назад. - Я не стану тебя слушать, чтобы ты мне не сказал. Хочешь назвать меня ненормальным, пусть так. Но Мики в моей ненормальности не виноват, я спал с парнями и до него. Хочешь выгнать из дома? Валяй, но руку на меня ты не поднимешь, а Мики не тронешь, - выпалил я слишком неожиданно даже для самого себя.       Мики присвистнул под конец моей тирады, а папочка удивленно уставился. Вздохнул и улыбнулся. Улыбнулся? Вот это стало неожиданностью теперь для меня. - Что ты сделал с моим сыном? – кажется, это было сказано не мне, а Мики, который многозначительно пожал плечами. – Может, выпьем? Я никогда не слышал от своего сына столь гневную тираду, направленную в мою сторону. За это стоит выпить, - сказал отец и, нажав на кнопочку, велел прислуге открыть бутылку коллекционного вина.       Я был шокирован всем, что происходит. И признанием Мики, и своей собственной на нее реакцией, и тем, как воспринял все это отец.       Принесли вино, открыли, разлили по бокалам, и только потом разговор продолжился. Причем продолжить его соизволил сам папочка, что, кстати, удивляло не меньше. - Я знал, - вздохнул он, – уже давно, что ты у меня спишь отнюдь не с девушками. И скажу, что в самом начале я хотел и поднять на тебя руку, и выгнать из дома, но меня отговорила твоя сестра. Я позвонил ей посоветоваться, не засунуть ли мне тебя в психушку, а она сказала, чтобы я смирился и дал тебе время. Рассказала мне про другую сторону медали, про суициды с наркотиками и про не совсем перевариваемые мной сексуальные практики. Даже видео и картинки присылала, чтобы я наглядно смог убедится в правоте ее слов, - шокировал меня отец очередной раз за день.       После чего все замолчали, папочка потягивал вино из бокала, видимо, этот разговор давался ему тяжело. Мики задумчиво упер взгляд себе под ноги, а я пытался все переварить.       Как-то так получилось, что Мики перевернул мою жизнь своим появлением. Даже с отцом у нас впервые за долгое время получился вполне нормальный разговор. Если его, конечно, можно назвать нормальным. - Микаэль, можешь остаться у нас на ночь, - неожиданно предложил папочка. - Завтра вас обоих отвезут в университет, тем более, похоже на то, что вам нужно поговорить. И лучше не выносить этот разговор на обозрение общества. Я вам не помешаю и хочу, чтобы и ты, Микаэль, пошел мне на встречу и впредь ставил меня в известность, - серьезно посмотрел отец на Мики. - Конечно, - в ответ закивал он. - Я знал, что вы любите своего сына, да и, в конце концов, это чудо просто невозможно не любить. Поэтому я буду идти вам на встречу, не хочу навредить ему, - весело протараторил Мики.       Не понимаю я, о чем они говорят. Что значит пойти на встречу? Зачем? У меня создается впечатление, что Мики и папочка либо понимают друг друга с полуслова, либо были уже знакомы и все это время шифровались втайне от меня.