Магазинчик комиксов

Я уже три дня не заявлялся в магазин комиксов. Я даже пытался заниматься на барабанах, что вызвало новый порыв отцовской веры в сына, как в наследника его рода барабанщиков. Ну как пытался... Скорее я представлял на их месте ту мерзкую блондинку. Удар за ударом я вымещал свою злость, обиду, отвращение и ненависть к Стефани на бедных круглых поверхностях. В конце концов отцу даже пришлось забрать у меня палочки, чтобы я случайно не угробил установку своими порывами. Кстати говоря, сегодня тридцать первое октября, Хэллоуин. Ну, и мой день рождения по совместительству. Шестнадцать лет, между прочим. Мама с самого утра, разбудив меня, попыталась сразу же утащить на кухню, но я боролся как мог. Потому что справиться со стояком было сложнее, чем с мамой. Я бы даже сказал, что это было моей главной утренней задачей. Поэтому, наспех скомкав свою домашнюю одежду в кучу, мне удалось прикрыть причинное место и дезертировать в ванную комнату. Когда же я, наконец, привел себя в порядок, то спустился вниз, тут же натыкаясь на маленький пирог домашнего приготовления. — С днем рождения, Фрэнки! — выпалили родители с довольным лицом, после чего мама пододвинула пирог в мою сторону. Черт, Фрэнки. Похоже, я успел привыкнуть, потому что такое обращение тут же вызвало у меня ассоциацию с Джерардом. Ну, вот было же отличное настроение. Зачем все портить этой глупостью? Я вздохнул, правда тут же вспомнил, что родители внимательно смотрят на меня и ждут, что я задую свечи. — Спасибо, мам, спасибо, пап, — натянуто улыбнулся я, дуя на свечи. Когда же далее последовали одобрительные возгласы, совершенно, на мой взгляд, не подходящие празднованию такой большой даты, и папа принялся резать пирог, я тихонько покинул кухню. Накинув на плечи рюкзак, я собирался уходить куда глаза глядят. Да, я не хотел праздновать свой день рождения дома. Я вообще не хотел ничего праздновать. Сегодня будет первый неправильный Хэллоуин в моей жизни. Хэллоуин, который я проведу один на один с магазином комиксов. — Солнышко, постой, — мама догнала меня уже на выходе из дома, — ты забыл свой пирог, — я растерянно улыбнулся, нехотя забирая из заботливых рук картонную коробочку. Пожалуй, перекусить действительно не помешает. Аккуратно спрятав пирог в недра рюкзака, я двинулся в путь. Как я и ожидал, магазинчик был закрыт. Но вовсе не это злило меня. Он был без украшений! Что за хамство, Джерард, мог бы оторвать свою задницу от рисования и сделать что-нибудь полезное! Я провернул ключ и толкнул дверь, никак не реагируя на жутко раздражающий сейчас звук колокольчика. Странный сегодня день, на самом деле, раньше такого дискомфорта у меня эта безделушка не вызывала. Оказавшись внутри, сперва я приблизился к стойке, выгружая на нее коробочку. Побродив немного среди стеллажей, я с тоской смотрел по сторонам, вспоминая, как раньше каждый год мы старательно украшали это место. Черт, нет, так не пойдет. Справедливость должна восторжествовать! Кажется, я сказал это вслух, но не уверен. С таким боевым настроем я решительно направился в сторону кладовки. Отыскать нужную мне коробку было несложно: куча наклеек и торчащая во все стороны липкая паутина-муляж. Я поставил ее перед стойкой, там, где было самое просторное место магазина, и стал разбирать украшения, лежащие там. Я обтянул стеллажи той самой липкой паутиной, развесил под потолком фигурки привидений, тыкв и летучих мышей, наклеил на окна стикеры с изображениями черных кошек и ведьмочек на метлах, а на дверь, в стеклянный проем, налепил огромный плакат с надписью: «КОНФЕТЫ КОНЧИЛИСЬ». Это уж точно должно отпугнуть малышню от меня. Закончив с атмосферой этого праздника безысходности, я покопался в кладовке, надеясь отыскать кассеты со старыми фильмами ужасов, без которых не обходился ни один вечер, пока Адам был тут. Я скучаю по нему. Хотя он подло поступил. Он даже не сказал мне, что собирается уезжать! Но он не бросал магазинчик на произвол судьбы в такую ночь! А Джерард бросил. Мудак. Ладно, я отвлекся от поиска фильмов. Наконец, я отыскал нужную мне коробку, заклеенную оранжевым скотчем, который никак не хотел отклеиваться. Мне нужны ножницы. Думай, Фрэнк, думай. На столе за стойкой должно быть несколько штук, я уверен в этом! Я поднялся с пола и подошел к столу. О, Джерард забыл забрать свои вчерашние рисунки. На него не похоже. Ну ка... нет, нельзя, это неправильно! Я не буду их смотреть, это ведь как читать чужие письма! Хотя, если подумать, то у меня сегодня день рождения. Практически испорченный по вине Джерарда, между прочим. Так что могу творить, что хочу. Я уселся в скрипучее удобное кресло и пододвинул листы к себе. На первом не было ничего. Я смело отложил его в сторону и замер, широко распахнув глаза. На этом листе был я. Точнее, мое лицо в разных ракурсах. Черт побери, он маньяк?! На секунду мне захотелось скорее убраться от его рисунков подальше, но отступать было поздно. К слову, даже если он маньяк, — он отлично рисует. А маньяки, если верить фильмам, талантливы, кстати говоря. Я уже собирался перелистнуть страницу, когда дверь ударила по колокольчику. Я дернулся и тут же понял, что помял лист. Огромная вмятина расходилась паутинкой от моих пальцев во все стороны. Черт, да теперь он точно меня убьет! Я наспех сложил листы так, как они и лежали, придавив их сверху своим рюкзаком, в надежде, что они разгладятся под его весом, затем высунулся из-за стойки, чтобы посмотреть на виновника моей будущей смерти. Низкая девушка примерно моего возраста с веснушчатым лицом и кудрявыми рыжими волосами до плеч стояла посреди магазинчика и с интересом осматривалась. Заметив меня, она оживилась и смело подошла к стойке: — Здрасьте, — кивнула она, — у вас есть последний выпуск «Wonderwoman»? — я автоматически кивнул, понимая, что ее слова еще не дошли до моего сознания, застряв где-то в районе моих ушных раковин. Она немного постояла, глядя на меня, затем добавила. — а вы не покажете? — А… а, да, конечно, сейчас, — я буквально вылетел из-за стойки, устремляясь к ровным рядам стеллажей, в надежде отыскать нужный выпуск. Замерев у нужной стойки, я вдруг задумался. Я же не переворачивал табличку, а значит, магазин закрыт. Так какого, спрашивается, хрена, эта девчонка здесь забыла?! Может, это был грабеж?! Я быстрым шагов вернулся обратно, разводя руками. — Их еще нет. И я не знаю когда привоз. Я тут вообще не продавец, если что. — девочка посмотрела на меня полными непонимания глазами: — А, ну… а что ты тут тогда делаешь? — Я? Я тут… украшаю… вот. Один, — веснушчатые щеки вдруг покраснели. Я сказал что-то не то? — О, украшения это здорово! Да еще и на такой праздник! Могу я помо… — Нет, — как-то слишком уж холодно ответил я, — уйди, пожалуйста, — последние слова получились более мягкими. Однако, девочка все равно как-то грустно опустила глаза, направляясь к выходу. В дверном проеме она задержалась, оборачиваясь на меня: — Я Лола, кстати, – она широко улыбнулась мне, покидая магазин, а я так и остался стоять на месте. Странная она. Зачем представилась? А почему я не представился? Ой, да какая разница, в самом деле! У меня есть незаконченное дело! Раскупорив-таки коробку, я начал разбирать кассеты. Это — шлак, это тоже, а это? Не, это я не люблю. О, «Дракула»! Неужели, я его нашел? Фантастика! Надеюсь, он еще в рабочем состоянии. Погодите, а это что? Я покрутил в руках черную кассету без каких-либо наименований. Я такой не помню. Хотя, кассеты всегда выбирал только Адам, так что не мудрено, что я не видел ее раньше. Вот ее и запущу. Я включил телевизор и как всегда не смог удержаться, чтобы не прикоснуться к экрану, тут же щиплющему подушечки пальцев в ответ. Эх, маленькие радости. Поудобнее развалившись в кресле, я вставил кассету в проигрыватель. Спустя некоторое время на экране появилась сильно накрашенная девушка в откровенном белом платье, которое едва закрывало ее грудь и промежность. Черт, я не помню такого ужастика. Она шла по какому-то заброшенному кладбищу, то и дело оглядываясь по сторонам. Надеюсь, сейчас начнутся кровь-кишки. О, вот вдали появился темный силуэт. Да, сейчас ей не поздоровится. Фигура вышла на свет, и теперь я мог различить стереотипный плащ Дракулы. Ладно, будем считать, что это дань классике. Вот он распахнул полы плаща, походящие теперь на крылья летучей мыши, и меня словно холодной водой обдали, — больше одежды на вампире никакой не было. Фу, что это такое еще?! Это уже не дань, это какое-то неуважение к известному вампиру, в своем роде! Я бы выключил этот бред в ту же секунду, но что-то словно сковало меня. Мне было интересно, что будет дальше, ведь раньше я никогда не видел этого фильма. Девушка заметила его, ну, хоть сейчас-то он ее убьет? Так, он подошел к ней и сорвал то платье. Эм, а это точно ужастик? Девушка наигранно охнула, после чего опустилась на колени, начиная… о, боже, это точно не ужастик! Скорее выключить этот бред! Эй, тело, я сказал, что нам надо скорее выключить этот бред, прием! Почему-то ответа не последовало. Я просто сидел и смотрел на все происходящее на экране, пока не почувствовал, как в моих джинсах становится тесновато. Черт, нет, не сейчас же! Фильм продолжался дальше, но я терпел, надеясь, что возбуждение уйдет само, и только когда все это начало причинять мне дискомфорт, я понял, что сейчас я оскверню этот магазинчик раз и навсегда. Я отвернул от себя плюшевого Вейдера и потянулся к ширинке. За окном уже стемнело, но свет я так и не зажег. Я сидел наедине с ярко светящимся экраном телевизора, временами со стыдом поглядывая сначала на ширинку, а потом на окружающие меня лица, напечатанные на обложках журналов. Они словно корили меня за то, что я вытворял тут пару часов назад, смотря тот неправильный ужастик и, как оказалось, Джерард все сильно преувеличивал. Или же просто рассказывал так, чтобы мне стало противно. Я вдруг вздрогнул, услышав, как кто-то ломится ко мне в двери. Черт, а я их закрыл? Вроде нет. Я пнул телевизор ногой, чтобы экран погас, затем спрятался за стойкой. Услышав, как за дверью кто-то борется с ключами, я начал догадываться, кто это был. Когда за дверью громко выругались, сомнений не осталось — это был Джерард. Я облегченно вздохнул, выбираясь из укрытия, и зажег свет, впуская бедолагу внутрь. Господи, да он же пьян в дрова! Я поспешил запереть дверь, чтобы никто больше не пришел к нам. Ну, я имею в виду, что не очень-то хочу ночью Хэллоуина повстречать кого-то невменяемого. Тем более тут. Хотя, после того, что я сделал, это место потеряло свою святость для меня. — Эй, да это же малыш Фрэ-э-энки, — он улыбнулся мне, попытавшись обнять, но мне каким-то образом удалось увернуться. А вот парень рухнул на пол, не удержав равновесие. — Бессердечная ты тварь, Фрэнки, вот за это я тебя и не люблю, — с трудом пробубнил он, пытаясь обнять половицы. Сначала я хотел попросту проигнорировать его. Все-таки, он меня сильно обидел своим отношением к магазинчику. Только вот что-то глубоко внутри меня жалобно заскулило, стоило мне снова посмотреть на эту тушу посреди зала. — Ты где так ужрался? — я опустился перед его головой на колени, собираясь поднять эту пьянь, но тот, заметив мои ноги, тут же подвинулся вперед, укладываясь на меня, как на подушку. Только вот лег он не очень… хорошо, я бы сказал. Он уткнулся носом прямо мне в пах. Я, конечно, все понимаю, но этого я не понимаю. Я бы, даже, наверное, вытерпел это, если бы он не дышал так горячо. Я попытался отодвинуться, но он крепко вцепился в меня, не давая двинуться с места. Он начал что-то говорить, но слова терялись в ткани джинсов. Я невольно покраснел, ощущая, как от этих манипуляций, возбуждение во мне вновь растет. Эй, нет-нет-нет, так не пойдет! Не сейчас и не так! Я резко дернулся назад, случайно пиная Джерарда коленом по носу. Парень издал пьяный вопль, переворачиваясь на спину. Я воспользовался этим, чтобы встать на ноги и подумать, что же мне делать дальше. Нет, ну, для начала я пойду и умоюсь. Потому что это уже ни в какие ворота не лезет. Когда я вернулся обратно, Джерард уже сидел на полу, прислонившись спиной к стойке, и горько всхлипывал. Черт, ну что с ним не так?! Зачем так пить, если не умеешь?! Я решил, что приближаться к нему будет неразумно и опасно, поэтому остался стоять на месте: — Эй, Джи, что случилось? — он поднял на меня свои покрасневшие от слез глаза, продолжая молча хлюпать носом, — Джи, что случилось, спрашиваю? — я рискнул, присев на пол перед ним. — Стеф… они… мы… она, — Джерард снова всхлипнул, пытаясь начертить руками в воздухе какую-то схему. Ох, да боже ж ты мой! Как так можно?! Я невольно закатил глаза. — Джи, ну не плачь, ну что ты, — я старался говорить как можно более тихо и спокойно, как с маленьким ребенком, ей богу! — А какая тебе разница, а? Это не твое дело! — он рявкнул на меня так, что я вздрогнул. Да что произошло?! Я переполз на его сторону и погладил его по плечу, на что парень тут же отреагировал, крепко обнимая меня. Черт, еще немного, и он сломает мне ребро. — Джи, тише, пожалуйста, — я автоматически продолжал гладить его руку. — Скажи, что случилось, я хочу помочь тебе, — всхлипы прекратились, и я обеспокоенно посмотрел на Джерарда. Его покрасневшие глаза бездумно смотрели сквозь меня, а тонкие губы дрожали: — Я ничтожество. Что? Зачем он так?! Что случилось?! В голове судорожно забегали мысли. — О, нет, что ты… — Урод! — Нет, прекрати себя накручивать… — А я не накручиваю! Это тебе легко, — ты красивый! Погодите, что? Я? Красивый? Да ну, нет, парень просто перепил. Я даже не симпатичный. Ладно бы еще глаза какого-то крутого цвета были, так нет же! И те карие! Так что, могу с легкостью положиться на то, что Джерард просто напился. Да. — Джи, прекрати, я некрасивый. Симпатичный, возможно. Но никак не… — он буквально впечатал в мои губы указательный палец, чтобы я замолчал: — Тс-с! Ты очень красивый, Фрэнки, — он грубо погладил меня по щеке. От перегара мне очень сильно захотелось отвернуться, но я решил потерпеть, — даже не смотря на то, что толстый. А я и толстый, и некрасивый одновременно, — он вдруг отодвинулся от меня, снова прислоняясь затылком к стойке. Я не знал, что мне делать, не знал, что говорить в таких случаях. Скажу, что я некрасивый — начнет переубеждать меня в обратном. Скажу, что он красивый — то же самое. Я присмотрелся к нему внимательнее. Ну, в принципе, если он сбросит несколько килограмм, то будет весьма… черт, я не могу и не должен оценивать внешность парня! Девушки, ну, может быть еще, но не парня! Джерард тем временем снова начал всхлипывать, глядя куда-то далеко перед собой. — Эй, Джи, эй. Ну, давай, завязывай. Все хорошо, Джи, все нормально, — я почувствовал, как он уткнулся головой мне в шею, щекоча ее своими волосами. Спина парня вновь заходила ходуном. — Я ей не нужен такой, понимаешь? — Кому? — мне уже очень хотелось спать, поэтому я не особо вникал. Серьезно, мои глаза просто слипались. — Стефани! Она красивая, — он всхлипнул. — Она замечательная. Она… она… а я не такой, Фрэнки! Я не такой! — очередной всхлип, и он начал медленно заваливаться на меня. — А вдруг я ей не нужен? — Не говори ерунды, — фыркнул я, правда, скорее только ради утешения. Так-то он ей действительно не нужен, парень прав на все сто, по ней видно. — Не… нужен… — кажется, Джерард тоже засыпал. Я почувствовал, как пухлый всей массой навалился на меня, громко всхрапывая. Да, определенно, так и было. — Джи, — я попытался спихнуть его с себя, но он оказался слишком тяжелым. — Черт, Джи, свали, — я в очередной раз пихнул его ногой, но он лишь обхватил мой бок руками, прижимая к себе. Вашу мать, наверное, я задохнусь, если продолжу так лежать. Спустя пару минут я осознал, что выбраться мне не удастся. А потому, смирившись со своей участью быть удавленным к утру, я уснул, чувствуя теплое дыхание на своей макушке.

***

Я проснулся, чувствуя, как что-то пихнуло меня в бок. Черт, почему так душно?! Погодите, это вообще не моя кровать! Я распахнул глаза и увидел украшенный потолок магазинчика комиксов. Я отчетливо слышал, как в окно барабанил противный, наверняка сильный дождь. Запрокинув голову назад, я заметил, что мои прогнозы оправдались, поскольку по стеклам шустро стекали ручьи дождевой воды. Спина дико ныла от ночи, проведенной на твердом полу, а ноги затекли от чего-то тяжелого. Я попытался сдвинуться с места, но не смог, окончательно осознав, что на мне лежит Джерард, прижимаясь головой к моей груди. Че-е-ерт, отлично просто! Хорошо хоть, что я дверь запер! — Джи, — тихо произнес я, толкая его. Он лишь промычал что-то непонятное мне в ответ, продолжая спать, — Джерард, мать твою, проснись! — Что? — промурлыкал парень, трясь щекой о мою футболку. — Слезь с меня, говорю! — тут он открыл глаза, не до конца, видимо, понимая, где находится и на чем лежит. Приложив титанические усилия чтобы сесть, Джерард растерянно посмотрел на меня, лежащего на полу: — Я надеюсь, тут не творилось никаких глупостей, да? — я невольно рассмеялся, глядя на его обалдевающее лицо. — Успокойся, ничего не было. Ты просто заснул и придавил меня собой, — да, звучало это не особо убедительно, но судя по облегченному выдоху парня, он поверил мне. Он резко поднялся на ноги, тут же отшатываясь, схватившись за голову: — Ох, ма-а-ать! — протянул он, облокачиваясь на стойку. — У тебя, случайно, нет воды? — Случайно, нет. — Ой, ну и ладно. Из раковины попью, — с этими словами он удалился, а я, наконец, смог сладко потянуться, разминая мышцы. Только вот, что-то определенно было не так. О нет, кажется, я догадываюсь. Я опустил глаза и, сев, тут же начал вертеть головой по сторонам в поисках того, чем я мог бы прикрыть выпирающий бугорок в своих джинсах. Нет, ну, а вдруг Джерард решит, что это у меня на него встал. Интересно, а он с утра тоже просыпается с таким приветом в штанах? Фу, Фрэнк, не смей даже думать об этом, идиот! Так, мне срочно нужно переключить свои мысли на что-то другое. Заметив на стойке коробочку с маминым пирогом, я услышал позывные своего желудка. Точно, если я поем, то оно должно уйти. — Итак, что вчера было? Ох, черт! Откуда? — Джерард появился, словно из ниоткуда, как только я открыл начавшую прописываться сладостью коробочку. — Ну, у меня вчера был день рождения, вроде как. Мама заставила взять пирог с собой, — Джерард улыбнулся: — И сколько же тебе стукнуло, мелкий? — Ну, может быть, хватит? — я жалобно нахмурился, отчего Джерард лишь ухмыльнулся в ответ: — Так сколько? — он оперся на стойку, глядя мне в глаза. — Шестнадцать. — О, так ты уже почти меня догнал, — хихикнул парень. Чего это он? Недолго думая, я протянул ему кусок пирога, который он тут же начал с аппетитом поедать, — блин, твоя мама здорово готовит! — Спасибо, я передам, — я улыбнулся ему, рассматривая свой кусок. — Слушай, Джи. — Что? — А ты никогда не думал сбросить пару килограмм? — мне показалось, что он едва не подавился: — Это… это ты с чего такое вдруг? Я прекрасно себя чувствую и так. — Извини, что сейчас, видимо, испорчу тебе утро, но вчера ты мне устроил тут самую настоящую истерику по поводу своего внешнего вида, а сейчас заливаешь, что прекрасно себя чувствуешь! — Что за бред?! Да не было такого, хорош заливать, — он нервно хихикнул, глядя на меня, — ты ведь шутишь, Фрэнки? — Еще чего. Если бы я тебя не успокаивал тут полночи, ты бы затопил магазин к чертям, — я доел свой кусок и вытер руки салфетками, пачка которых осталась тут стоять еще с моего вчерашнего киносеанса. Я хотел рассказать ему в мельчайших подробностях обо всем, что он творил по приходу сюда, но меня прервал звонок моего сотового в кармане. Я встрепенулся, услышав знакомый сигнал, и сунул руку в джинсы, доставая телефон. — Да? — ответил я, прикладывая трубку к уху. — Фрэнки, солнце, ты где? — на том конце была мама, и голос у нее был отнюдь не спокойный. Я тихонько хлопнул себя по лбу, поняв, что даже не сказал домашним, куда ухожу. Дурак, Фрэнк. — Я… я у друга, мам. Все хорошо, мы едим твой пирог… — я поднял глаза на Джерарда, который на фразе «твой пирог» показал большой палец в знак одобрения, — вот, просили передать, что очень вкусно. — А, ну раз ты у друзей, то не смею вам мешать, — ее голос прозвучал радостней, но все же взволнованно, — ты, как нагуляешься, сразу приходи домой, хорошо? У нас сегодня будет лазанья, как ты любишь. — Д-да, мам, обязательно, — сказал я и резко нажал на красную кнопку, завершая вызов. Джерард вопросительно кивнул головой в мою сторону: — А это что? — Что? — Ну, у тебя листок выпал, – он указал перемазанным в пироге пальцем куда-то около меня. Я опустил голову и да, действительно, на полу валялась помятая листовка с приглашением. — А, это. На выходе из школы сунули, — я подобрал листок и громко зачитал, — Приглашаем всех учащихся принять участие в Весеннем Конкурсе Талантов школы Бельвиля. Такие дела. — Так, и ты хочешь участвовать? — внутри меня что-то вздрогнуло, сжимаясь в комочек: — Нет, что ты, — мои щеки зарумянились, — я толком-то и не умею ничего… — Врешь, — Джерард вытер руки салфеткой и прищурился с подозрением. — Ты краснющий, как рак, Фрэнки. Значит, что-то ты да умеешь, но скрываешь. Я задумался. А что я такого умею? Барабаню, это да. Но хреново барабаню, что уж тут говорить. Рисовать я не умею, актер из меня тоже никакой. Разве что гитара… нет, ну это не может быть моим талантом, хотя, кто знает. — Эй, Фрэнки-и-и, не зависай, — улыбнулся Джерард, щелкая пальцами перед моим лицом. — М? А, ну… это… я на гитаре могу немного, но разве это талант? — Еще спрашиваешь, — ухмыльнулся парень, подходя к столу, — если для тебя это важно, и ты занимаешься этим с душой, то это можно назвать твоим талантом. Твою мать, ты охренел?! — его голос вдруг переменился, и в мою сторону тут же полетел рюкзак. — Какого хрена ты поставил эту хреновину на мои рисунки?! — О, блин. Понимаешь, Джи, это очень неприятная история… — Сейчас у тебя тут будет очень неприятная история! — он резко поднял кипу листов, начал перелистывать. Я хотел было убежать, но было поздно. Стоило мне сделать пару шагов от стойки, как мне в спину донеслось. — Стоять, я сказал! — снова тишина, шуршание страниц. Мне захотелось закрыть глаза, чтобы не видеть того, что могло произойти дальше, хоть я и понятия не имел о том, что могло бы произойти. — Ты… ты видел мои наброски? — тихо сказал он, прекратив шуршать. — Это там, где мое… — Да. — Видел, — сознался я, тут же оборачиваясь, готовый быть убитым на месте, — но… — Извини, — погодите ка, что он сейчас сказал? Он извиняется?! — За что? — Джерард положил листы на стол и вздохнул: — За то, что рисовал тебя без спроса. Просто… у тебя лицо такое… — Красивое, несмотря на то, что я пухлый? — я вдруг ощутил, что вновь становлюсь хозяином положения и невольно ухмыльнулся: — Что?! Это я вчера тебе сказал?! — под конец его голос превратился в шепот. Он замер, вытаращив глаза и резко покраснев. — Ага, – Джерард обессиленно упал в кресло, глядя куда-то в пустоту. Я подошел к стойке, опираясь на нее локтями. — Эй, ты чего, Джи? — Я больше никогда не буду пить, — сурово сказал он, продолжая смотреть вдаль. — Ха, ну, в любом случае, это не отменяет факта, что ты считаешь меня красивым, — я обворожительно улыбнулся ему, тут же получая кинутым ластиком промеж глаз.