Немного другой

У полулюдей есть несколько особенностей, отличающих их от викингов, помимо способности полностью облачаться в драконов. Во-первых, они не носят шлемов, во-вторых, почти все время проводят в воздухе. Они летают при любой возможности. К тому же у них врожденный отличительный цвет волос, обычно примерного цвета их чешуи. Ну, если немного проще, то взять хоть то Ужасное Чудовище: у него красные волосы, под цвет его чешуи. И цвет одежды у них тоже под стать своим способностям. Между прочим, в теплых накидках и шарфах они не нуждаются, в отличие от нас, потому что в их жилах кипит такой огонь, что нам и в очень редкие жаркие дни, не предстоит почувствовать. Мне было всегда интересно узнать об этих удивительных существах как можно больше. В наших, если так можно выразиться, «учебниках», на каждой странице написано, что они наши враги и больше ни слова. Именно по этой причине мне пришлось узнавать о них самому. Много дней я проводил, наблюдая за ними на арене. Там, в темных сырых клетках, куда почти не проникает свет, томятся полулюди, пойманные волей судьбы для тренировки новобранцев. Я наблюдал за ними скрытно и от них самих, и от соплеменников: если бы в деревне узнали, что я, сын вождя, тайком наблюдаю за врагами, меня бы просто высмеяли, а отец был бы опозорен. После столь удачной охоты, я здорово выспался и, только открыв глаза, сразу же собрался в лес искать сбитую мной вчера Ночную фурию. Об этом виде я практически ничего не знал, так как на арене никогда не было ни единой особи. Как всегда я, положив в карман блокнот и уголек, был остановлен у двери отцом. — Иккинг, — послышался хладнокровный голос, не предвещающий ничего хорошего. — Да? — я попытался выглядеть настолько невинным, насколько это было возможно в данной ситуации. Неужели отец от кого-то узнал, что я сбежал вчера из кузни. — У меня к тебе разговор, — он бросил в камин очередное полено, которое беззащитно под властью огня и медленно тлеет у меня на глазах. Мне это показалось довольно знакомым, вот только на месте полена был я, а на месте огня — мой папа. Рыжебородый викинг удобно устроился в кресле и подозвал меня к себе. — Сынок, я понимаю, что твои способности ещё не проявились, — начал он угрюмо, — но я уверен, что при надлежащих тренировках они должны себя проявить, так что завтра с утра идешь на своё первое сражение. Я был слегка удовлетворен тем, что он не узнал про мой побег из кузни, но почему-то улыбка не хотела появляться у меня на лице. В душе я полностью понимал, что не смогу убить ни одного получеловека, будь он самым страшным, свирепым и ужасным на земле. Даже будучи на грани смерти и убийства я все равно выбрал бы смерть. Волей неволей мне пришлось выдавить из себя хоть какую-то легкую ухмылку, у которой не было ничего общего с улыбкой. На мое удивление этого отцу было достаточно, чтобы всучить мне потертый огромный топор. Под его тяжестью я был готов согнуться пополам, но при отце и, видя впервые в его глазах искру надежды, я собрал все свои силы, которых было не очень много, и не шелохнулся. — Вот и молодец, — он поднялся, тяжело вздохнув, и уставился вновь на огонь. Я, пользуясь моментом, оставил топор у лестницы и вышел незаметно за дверь. На улице стоял мороз. Земля гулко звенела под ногами и зачерствела, как старый хлеб, кое-где потрескавшись. От мороза у меня свело челюсть, поэтому до леса я дошел, ни с кем не поздоровавшись, лишь кивая головой в знак приветствия. Хвоя приятно хрустела под ногами, изо рта при каждом вдохе шел пар. Я крался почти неслышно, чтобы при любой возможности не вспугнуть жертву. Обойдя почти весь лес и убив на это около трех часов, я зачеркнул на своей карте в блокноте почти все места, где могла бы упасть Ночная Фурия. Я был готов уже вернуться назад, как наткнулся на непонятный след на земле. Он скорее был похож на сильный удар об землю, чем на отпечаток лапы какого-то животного. Рядом лежало почти поваленное дерево, половина корня которого торчала над землей, от чего оно сильно склонилось к земле. Большинство сучьев были переломаны. Не трудно догадаться, что я наконец-то нашел это место. Как можно тише пробираясь через кустарники, я спускался с холма. Ко мне лицом лежит Ночная фурия! Парень моего возраста, с черными волосами, в темно серой одежде, который весь поцарапан, связан, глаза его закрыты. Его грудь тяжело вздымается при каждом вздохе — кажется, что каждый глоток свежего холодного воздуха, режущего глотку, является ему спасительным напитком. Хвост его сильно поврежден. Я стал подбираться ближе и ближе, пока, видно, не подошел слишком близко, потому что он открыл глаза, которые, как и у меня, зеленого цвета. В них читается лишь злость, страх и какое-то безрассудное умиротворение перед своей судьбой. Он словно понял, какая участь ему предстоит, и не сопротивлялся. Во мне сейчас бушует ураган чувств. Я видел в нем самого себя: такого же беззащитного, израненного, одинокого… Я, пытаясь противиться самому себе, поднял над ним клинок. Его зеленые глаза впиваются в меня неумолимо. — Не смотри на меня так! — закричал я, разрываясь от боли. — Я должен это сделать! Должен! Фурия была спокойна и просто закрыла глаза. Как же я себя ненавидел в этот момент! У меня наконец-то появился шанс все изменить, повернуть свою жизнь к лучшему, начать с чистого листа! Но нет! Я же стал перерезать веревки. Когда последний шнур был разрезан, я оказался прижат к земле. Фурия громко зарычала на меня и скрылась в чаще леса. Я был в шоке. Но несмотря на то что я только что находился на грани смерти, в голове крутились только такие мысли: «Я видел Ночную фурию! Я её видел!» — казалось, что ещё нужно для меня сейчас? Разве что, от теплого одеяла я бы не отказался.