Кольцо Саламандры

Погода в начале осени была солнечная. Легкий утренний туман клубился в ложбинах рядом с дорогой, чуть заметная серая дымка скрывала медленно поднимающееся солнце. От росы одежда казалась неудобной и тесной, было промозгло, но через пару часов наступит день, и все изменится. Томас де Драко, граф Аберкорн, подъехал к родовому имению своего супруга Кэрриана Лизарда, графа Кемпбелл, на новеньком мотоцикле и медленно опустил ноги на землю. Ночь выдалась тяжелой. И, наверное, слишком длинной. Томас, знатный дракон, старший сын Георга Фридриха, графа Аберкорна, наследника Великой Британии и всех ее колоний, уже три года после возвращения домой с войны против Сатиров был в подчинении Дома Гвидон, став их кондотьером. Наемным убийцей, уничтожающим неугодных Золотому Соколу. На войне Томас был контужен, несколько колдовских снарядов сильно обожгли и сломали его тело. Но, кроме того, одно из заклятий лишило Тома способности чувствовать: испытывать положительные эмоции и понимать людей. В нем сохранились лишь гнев и ненависть. И старшие Гвидон умело использовали его бесчувственность в своих целях. Возможно, Томас мог бы сохранить и другие эмоции, но он и раньше не отличался чувствительностью, и проклятье счел благословлением. Жестокость графа стала нарицательной и эти качества не способствовали общению с благородными. Вступив в ряды наемников Гвидона, Том надеялся, что никогда не придется выбираться из темных подземелий Лондонских катакомб. Но два ранее враждующих клана Драконов и Саламандр решили объединиться и обручить своих детей. Теперь Томаса де Драко и Кэрриана Лизарда связывали крепкие узы брака... Настроения возвращаться домой не было. Том не любил этот мрачный пустующий замок, построенный несколько веков назад и, казалось, так ни разу и не приведенный в жилое состояние. Ему не нравился дворецкий, который смотрел на Томаса так, словно хотел его убить. Впрочем, их дворецкий Бартоломью Шейд Бадлсмер несомненно хотел его убить. Отношения с супругом Кэррианом Лизардом у Томаса де Драко сразу не заладились. Общество Саламандры могло бы любого лишить равновесия, и временами Томас был благодарен шутнику Сатиру, который лишил его способности презирать. Потому что временами Лиз был достоин лишь презрения. Молодой, заносчивый и самовлюбленный омега не заслужил даже гнева. Потому лишь эти двое смогли существовать вместе и весьма успешно. Счастью молодой семьи мешали многие обстоятельства: вражда кланов и постоянные провокации со стороны несогласных с этим браком князей, нависшая война и требования Троллей, нелюбовь и несопоставимость двух супругов. А также появление Бартоломью. Шейд явился в их дом с каким-то доносом и остался в нем жить, так как волею судьбы и неприятному стечению обстоятельств Бартоломью Шейд Бадлсмер был истинным альфой для Кэрриана Лизарда Кэмпбелла. По настоянию родителей Лиз родил ребенка от дракона, но удовольствия от совокупления не получил ни один из супругов. Выполненный долг был засвидетельствован на встрече семей, и большинству противников пришлось смириться – древние враги отныне породнились, связав Дракона и Саламандру кровью. Мальчик родился альфой, полноценный Саламандра, подчеркнув право этого клана на земли. Но медиумы предвещали, что следующие дети будут драконами. Только ни Томас, ни Кэрриан не собирались когда-либо в будущем делить ложе. Высокие створки дверей, оплетенные литьем в виде пожирающих друг друга саламандр, были прикрыты не плотно, и Том внимательно посмотрел в темную щель прохода. Здание казалось мертвым, через приоткрытую дверь скользил ветер, и, стянув с себя шлем, Томас повел носом, впитывая запахи своего и одновременно чужого дома. — Что он тут делает? — пробормотал он, вставая с мотоцикла и отбрасывая шлем на седло. В доме пахло тем, кого Том совсем не ожидал увидеть. Да и не хотел. Барт поприветствовал его легким поклоном, появившись словно ниоткуда, принял у господина тяжелую мотоциклетную куртку и так же растворился в темноте. Бартоломью Шейд был Тенью, и обычно эти твари не связывались ни с Домами, ни со смертными, но ради Лиза Барт сделал исключение. Том быстрым шагом направился в кабинет мужа, потому что знакомый запах шел именно оттуда. Пролетев несколько пролетов высокой каменной лестницы, Томас хотел уже нажать на витиеватую ручку, когда дверь распахнулась, и Томас невольно сделал несколько шагов назад, выпуская из кабинета внезапного гостя. — Привет, — произнес омега, на мгновение ловя его взгляд, и тут же пряча светло-голубые глаза под густой черной челкой. Том не ответил, пропуская мимо себя Дина Батлера, ученика второго курса факультета иностранных языков Вестминстерского университета; лишь глубоко вдохнул его запах. Дин быстро спустился на первый этаж, скрываясь от взгляда Тома, и вскоре послышался тихий голос дворецкого: — Прошу, господин! — елейный голос Берта выводил из себя. — Какого черта! — злобно выдавил Том, врываясь в кабинет мужа. Лиз, развалившись в широком кожаном кресле, задумчиво перевел взгляд на вошедшего супруга, и в его глазах заполыхали огненные всплески. Словно не понимая, о чем или о ком идет речь, высокий омега поднялся, грациозно поправил длинные ярко-рыжие волосы и медленно подошел к Тому, покачивая бедрами. — Доброе утро, Томас де Драко, — произнес Кэрриан. — Не вижу в этом утре ничего доброго, Лиз, — бросил ему в ответ Том и без разрешения взял со стола мужа бутылку виски. Жидкость немного обожгла горло, зато сразу прочистила мозги, и бессонная ночь уже не казалась такой длинной, дом холодным, а Лиз до отвращения красивым, похотливым и наглым змеем. Впрочем, Лиз всегда оставался змеем, даже когда полностью обращался в человека. — Зачем ты привел его в наш дом? — Кого его? — Кэрриан протянул мужу стакан, и Томас плеснул ему коричневой жидкости. Лиз сделал небольшой глоток, и тонкий раздвоенный язык пробежал по губам. — Уточни, мой дражайший супруг, о ком идет речь, ведь за последние сутки в нашем доме побывало немало людей. И не людей тоже. Томас устало вздохнул, сделал еще один глоток и покосился на дверь, за которой, как всегда, замер Бартоломью. Его присутствие раздражало даже сильнее, чем появление Дина в замке. Почему Барт не мог просто зайти, ведь дворецкий знал – Томас его чувствует. И все равно продолжал притворяться, что может быть незаметным. — Так о ком речь? — вернул Кэрриан Лизард своего мужа к прежнему разговору. — Дин Батлер. Что Дин Батлер делает в нашем доме? — Я пригласил его на работу. Мне нужен хороший переводчик, а Дин свободно говорит на восьми языках. Мне посоветовал его Ниал. — Твой отец? Ниал Диармид, граф Кемпбелл? — с удивлением переспросил Том. — Да, именно так. — Тогда ему уж наверняка известно, что Дин – раб Гильома де Монфор, графа Геннегау! Лиз хитро улыбнулся. Впрочем, улыбка у него всегда была с легкой хитринкой. И с ярким безумием. Похоже, кто-то затеял очередную игру, и Том явственно ощутил, как запахло палёным. И жарить, видимо, решили его. — Найди другую кандидатуру, — строго произнес Том. — Почему это? — Потому что Дин Батлер – мой истинный, и я не желаю видеть его в моем доме рядом с моим супругом! *** Томас де Драко впервые встретил Дина Батлера в Вестминстерском университете чуть более года назад. Томас пришел в обитель наук за своей очередной целью, Дом Гвидон хотел избавиться от одного из полукровок, что совсем не желал признавать в себе кровь Высших и нагло восседал на сытном месте декана; лектора на социологическом факультете, почтенного Круза Вараса. Томас не собирался выдавать себя, обычно он действовал быстро и грязно, но Дом хотел, чтобы это было самоубийство. Дабы у родственников глупого полукровки не возникло ни малейшего подозрения, и они не взялись за оружие. А значит, придется подойти к жертве поближе, очень близко, забраться к нему в мозг и заставить убить себя. Томас принес документы на поступление, легко проник в систему, даже посетил несколько лекций других преподавателей. Но когда он пришел на первое занятие к Крузу Варасу, то забыл о своей миссии. Драконы легко могли прятать свой запах, скрывая личину и притворяясь кем-то другим. Томас всегда среди людей притворялся бетой – так к нему было меньше внимания, и никто не удивлялся, когда Томас интересовался альфами. В университете он также был записан как бета, но это никак не отменяло того факта, что он прекрасно различал запахи других, и, переступив порог лекционного зала, уловил свежий аромат хвои и смолы. Запах заставил его судорожно крутить головой, пытаясь отыскать источник, и когда Томас понял, что стало объектом его внимания, то недовольно поморщился. Это был обычный человек. Или, по крайней мере, так с самого начала решил Том. Дин – невысокий, хорошо сложенный омега с темными коротко стрижеными волосами, густой длинной челкой, красиво уложенной на лбу, и ярко-голубыми глазами. Черты лица молодого омеги казались идеальным наброском художника, словно выточенные из мрамора. Немного узкий контур подбородка, тонкий прямой нос и маленькие, кукольные тонкие губы. В контрасте с бледной кожей, губы были светло-коричневого оттенка, и Том поймал себя на мысли, что хочет потрогать их. Томас всегда был уверен, что встретит истинного среди своего рода. Что другая половинка Тома – сильный и могущественный дракон – примет его проклятье как должное и не будет ждать от Томаса душевных метаний или терзаний совести за то, что альфа никогда не сможет полюбить или просто почувствовать. Но провидение послало ему слабого, не готового к подобным потрясениям студента. И Том решил, что не станет раскрываться. В конце концов, когда связь станет невыносимой, он силой заставит обручиться с собой глупого человечишку. Ведь связь истинных не только скрепляла души, делала единым разум, но и связывала телесно. Без физического контакта две половинки начинали разрушаться, и в истории было известно немало трагических рассказов, где разделенные истинные погибали в страшных муках. — Меня зовут Дин Батлер. Том не заметил, как сел рядом с ним, и теперь омега протягивал ему руку, желая закрепить знакомство. Томас де Драко сконцентрировался на его взгляде, подавляя внимание и чувствительность, и ответил на рукопожатие. Прострелившая его молния, пронзившая в самое сердце, только подтвердила неприятную догадку: на шею Тому свалился никчемный, бесполезный кусок мяса. И самым лучшим выходом для него было бы уничтожить свою половинку. Но сначала требовалось найти способ, как поддержать свое тело, после того как истинный сгниет в своей могиле. — Томас де Драко, — сухо ответил ему Том, и Дин лишь скользнул холодным взглядом по высокой сухощавой фигуре беты с коротко стрижеными почти под ноль светлыми волосами и немного острыми, жесткими чертами лица. Нормы приличия были соблюдены, и Дин вернулся к своим конспектам, Том же, сжав зубы, постарался не думать о смертном мальчишке рядом с ним, отключил обоняние и сосредоточил внимание на Крузе Варасе. Полукровка выстрелил себе в висок через две недели после прихода Тома в университет. Но, вопреки ожиданиям Дома Гвидон и наперекор мнению отца, Томас де Драко не покинул это заведение, твердо сообщив всем, что получит диплом по международным отношениям. Это могло бы ему пригодиться при переговорах с Зимними Троллями, которые потребовали отдать им Исландию. За год совместной учебы Том и Дин обмолвились от силы двумя десятками фраз. И, в основном, это были приветствия. Томас приходил всего на пару часов в день только ради поддержания своего физического состояния и контакта с истинным. Дин такой нужды не имел. Пока он не чувствовал запаха Томаса, пока не осознал, что перед ним его альфа, смертный мог продолжать вести свою обычную бессмысленную жизнь… Конечно, все оказалось не так просто. Дин Батлер имел непосредственное отношение к Унзели. Юноша был четвертаком, так называли подобных ему в Аркадии. На четверть Унзели и на три четверти человеком. Полукровки в любой момент могут попытаться пройти Круг Посвящения и стать полноценным членом Аркадии, в то время как четвертаки лишь частично получали способности родителей, которые в человеческом теле нередко искажались и делали их временами даже более могущественными, чем прародители. Потому четвертаки контролировались, и Дин принадлежал Дому Трайда, он входил в огромный состав гарема Гильома де Монфоры графа Геннегау. Дина считали ценным товаром, так как юноша был телепатом. Большего Томасу узнать не удалось, ему не хотелось лезть в дела Дома Трайда или пользоваться своими связями с графом Аберкорном. Сам же Дин особой болтливостью не отличался, учился старательно и достиг неплохих успехов, чему, несомненно, способствовали его навыки читать мысли. Дину было всего семнадцать, а он уже был самым успешным учеником Вестминстерского университета, и не удивительно, что Кэрриан Лизард заинтересовался им. Только вот видеть Дина еще и в своем доме, контролировать свои желания, притворяясь бетой, Томас не намеревался. — Я уже принял решение и заплатил Гильоме де Монфор, — строго сказал Кэрриан, показывая, что никто не заставит его отречься от своих намерений. — Надеюсь, ты понимаешь, что я не позволю тебе увлечь Дина Батлера в свои сумасшедшие интриги. Мне не пойдет на пользу, если мой омега умрет. Лиз коварно облизнулся, вытягивая тонкий змеиный язык, и обошел супруга, чуть задевая его напряженную спину длинным острым ногтем. — Думаю, и ты понимаешь, что мне пойдёт на пользу его смерть. Ведь тогда за ним в могилу последуешь и ты! — Глупая саламандра, — Томас попытался изобразить на лице улыбку, но, кажется, он не делал этого уже слишком давно, и рот исказился в злобной гримасе, — никто не позволит тебе сочетаться браком с Бартоломью Шейдом. Потому что в случае моей смерти ты займешь ложе моего двоюродного брата. И, поверь, Джеймс Гамильтон де Драко, двадцать третий граф Аберкорн, не будет церемониться ни с тобой, ни с Тенью и вышвырнет твоего любовника за дверь. Кэрриан свистяще зарычал, и Томас ловко отскочил от его длинного языка, вылетевшего изо рта как копье. На пальцах Лиз загорелись огненные шарики, но Саламандра смог взять себя в руки и погасил огонь. — Вам подать чаю? — в кабинет заглянул Барт, успокаивая Лиз своим присутствием. Кэрриан потер переносицу, понимая, что Томас прав, и что, наверное, из всех живущих драконов только этот, лишенный чувств и способности ревновать, может позволять Лиз развлекаться с Бартом у себя за спиной. Никто другой из представителей этой расы не станет слушать разглагольствований Саламандры о том, что один из Теней его истинный, и разлука с ним будет для него мучительной. — О любых своих манипуляциях с Дином сообщай мне, — твердо сказал Томас, выходя из кабинета мужа. Ему нужно было выспаться. Просто прикрыть глаза на пару часов, восстанавливая силы. — Завтра Дин Батлер придет в мой офис готовиться к благотворительному вечеру в Королевском театре оперы в Ковент-Гардене. Дракон бросил на саламандру гневный взгляд. *** Телефон завибрировал, подпрыгивая на столе. Это вывело Томаса из сонливой задумчивости. Мужчина взял аппарат и быстро просмотрел пришедшие сообщения. Его куратор из Дома Гвидона требовал встречи. Альфонс де Вер граф Оксфорд, лорд-камергер и шериф Лондона, контролировал наёмников Дома и раздавал большинство поручений. Только встреча с ним никогда не предвещала ничего хорошего, и Томас устало потянулся, понимая, что предстоящее задание снова вытащит его из привычной обстановки на несколько месяцев... — Ты что, преследуешь меня? — Дин заметил это спустя три недели, после того как Том решил выучиться новой профессии. Истинный злил Томаса, выводил из себя настолько, что хотелось свернуть ему шею и забыть о его существовании. Не то, чтобы его поступки были чем-то раздражающим, просто Дин бессознательно влиял на физическое состояние Тома, врывался в сны и думы, а в реальности делал вид, что соседа, сидящего с ним рядом уже который месяц, просто не существует. — Мне нравится твой запах, — произнес Том, старательно сдерживая свой гнев. Неконтролируемая злоба рядом с Дином стало привычным состоянием Томаса де Драко. — Ты же бета. Разве ты можешь различать запахи? — Обычные – могу, а у тебя очень приятные духи. Дин забавно покраснел, Том напрягся, стараясь объяснить себе причину столь бурного изменения цвета лица. И пришедшие в голову мысли вновь заставили кровь кипеть от гнева. — Я новичок, а все остальные смотрят на меня с недоверием, — Том хорошо знал, что сказать глупым людишкам, чтоб вызвать их расположение, — ты же меня не гонишь, и с тобой спокойно... — Томас! — сердитый голос Альфонса де Вер вывел дракона из воспоминаний. — Мы сейчас приедем на место, прошу, ничего не трогай, мне не нужны проблемы. Том перевел взгляд на высокого, немного полноватого оборотня, который смог подняться невероятно высоко по служебной лестнице и, несмотря на свою собачью сущность, был на короткой ноге с большинством представителей власти Высшей Аркадии. — Если мне не трогать ничего, то зачем я вообще нужен? — Я сам все покажу, — успокаивающе произнес Альф, зная, что дракона лучше не злить без повода. Створки лифта одного из деловых небоскребов Сити с приятным звоном открылись, предлагая посетителям выйти на темно-красную ковровую дорожку. Мужчины спокойным шагом направились к дорогим апартаментам, которые чаще снимались для бизнеса, встреч или под офисы, чем для развлечений, как планировала строительная компания. Рядом с дверью, на которой висел номер 83-12А, стоял еще один крупный представитель оборотней и, кивнув шерифу, молча отошел в сторону, открывая перед сослуживцами дверь. Том с согласия Альфа осторожно ступил на пропитанный кровью пол. Ноги сразу погрузились в вязкую красную жидкость, и следующие несколько шагов пришлось сделать с усилием, преодолевая ощущение затягивания в кровавое болото. — Это иллюзия, — пояснил Альфонс, заметив, что Томас застрял в прихожей. — На все ковры на этом этаже наложена иллюзия глубокого погружения в ворс. В сочетании с кровью, ощущения не из приятных. — Кому принадлежат эти апартаменты? — на всякий случай уточнил Томас, понимая, что не каждому Высшему хватит сил развлечь себя подобным образом. — Саламандрам. Томас глубоко вдохнул воздух, вбирая в себя крупицы запахов и пыли. Пытался соединить их в образы, отыскать хоть какие-то зацепки, но либо в памяти этого места ничего не осталось, либо в помещении было слишком много людей. — Саламандры и Драконы проводили тут очередное заседание с представителями Троллей. Тролли сами выбрали этот отель, считая, что Саламандры не будут пачкать руки на своей территории, — объяснил шериф. — И они были правы. Убийца не принадлежит к их расе, — Том потянулся к оторванной руке в углу комнаты, но, вспомнив о запрете, не стал ее трогать. — Саламандры любят все сжигать. Альфонс де Вер усмехнулся, но тут же спрятал улыбку, понимая, что дракон не будет рад лишнему напоминанию о своем браке с представителями огненных ящериц. — Осматривайся. Предмет, к которому тебе можно будет прикоснуться, во втором зале. Томас нередко бывал на местах преступления или, скорее, расправы, так как четких законов в Аркадии не было, и прав был тот, кто сильнее, но Драконы и Саламандры уже давно пришли к соглашению, что смертным ни к чему знать о существовании Унзели. Потому кровавые разборки Высших скрывались, а шериф следил, чтобы никто после резни не мстил и не уничтожал семьи без разбору. В этот раз все было намного серьезнее и неприятнее – Тролли не желали общаться, не хотели обсуждать возможные решения и свое положение в обществе. Они взялись за оружие и потребовали свое. И то, что, пока эти твари спали два тысячелетия в подземных ходах Исландии, Высшие поделили мир, и Великобритания отошла к Драконам и Саламандрам, их не волновало. На эти переговоры Тролли согласились со строгим условием, что в итоге получат либо земли, либо войну, но бесполезные разговоры тянулись уже третий год. Теперь Тролли не будут сидеть в своих норах. Они отберут часть либо своими руками, либо руками смертных. А, учитывая другие конфликты Драконов и постоянные разборки Саламандр, сейчас война с Троллями могла разрушить хрупкий мир между двумя этими древними расами. Томас медленно обошел останки какого-то дракона, чье тело было настолько сильно разорвано, что опознать в нем омегу или альфу было невозможно. Раздавленное лицо и его ошметки валялись рядом с креслом, и Том присел, всматриваясь в вырванный глаз. Несколько ярких вспышек, и пустота. Убийца старательно скрыл свои следы, зная, что драконы легко смогут прочитать прошлое по останкам. Тому хотелось забрать с собой хотя бы глаз для дальнейшего изучения, но он понимал, что Альфонс велел ничего не трогать не без причины. Едва перешёл в соседнюю комнату, как его тело невольно напряглось. Крови тут было меньше, зато обрубки и куски тел располагались уже не в хаотичном беспорядке, и, только взглянув на мешанину конечностей, перед глазами появился знакомый образ, только картинка была нечеткая и быстро расплылась, стираясь под напором окружающего безумства. — Послание? — спросил Томас, обходя сложенные в горку кисти рук. — Возможно, — Альф кивнул в сторону установленной на сервировочном столике головы. Глазницы были проткнуты тонкими кинжалами, их рукояти торчали под небольшим углом, так что проведенные от них линии сходились ровно над сложенными телами, насаженными на одну пику. Точно на конце острия. — Почему именно этот предмет? — Томас наклонился к голове ближе, стараясь почувствовать хоть какие-то запахи. — Посмотри на его язык, — объяснил Альф. Рот мертвеца был приоткрыт, и чуть торчавший черный язык продолжал шевелиться, несмотря на то, что дракон умер более двух часов назад. — Печать смерти. Он привел сюда убийцу и берет вину на себя, — Том потер ладони, разогревая их перед контактом, избавляясь от старых воспоминаний, и положил их на бледные щеки трупа. Возможно, дракон и не был виноват в появлении врага на территории переговоров, но то, что не смог защитить их сделало его виновным. О другом думать не хотелось. Образы запрыгали перед глазами, встреча, переговоры, медленное изложение фактов и требование. Погибший знал все это наизусть, но Тролли упрямо продолжали повторять одно и то же. Когда в помещении появился незваный гость, никто из присутствующих даже не шелохнулся, словно не видел его. Возможно, и не видели. Том вздрогнул, когда разглядел красные точки горящих глаз бледного омеги. Платиновые волосы его спускались почти до пят, на омеге была длинная тонкая рубашка, почти не скрывающая его тощее светлое тело с легким оттенком синевы. — Вампир, — произнес Томас, и Альфонс зарычал. Эти Низшие давно не появлялись на территории Лондона. И судя по внешнему виду и оставленным трупам, существо это было сильным и древним - всему дому Гвидона не справиться с явившимся чудовищем. Но возможно расправляться с вампиром и не придется – он заберет то, за чем явился и сам избавит их от своего присутствия. Впрочем, Томас никогда не загадывал наперед. — Кто-то еще был в помещении до нас? — поинтересовался Том, замечая под легкой зеленоватой дымкой на столе письмо. Иллюзия скрытности делала бумагу невидимой для оборотней. Но от Томаса де Драко так вещи не спрячешь. — Гидры, — ответил оборотень, — остановили время, чтобы кровь не заливала нижние этажи. Томас лишь кивнул, Монфоры–гидры были мастерами иллюзии. И что-то в глубине души подсказывало, что послание именно от них. А точнее, от Гильома де Монфора. Незаметно подняв письмо, Томас вскрыл его и уставился на слова: «Не приближайся к Дину» *** Альфонс де Вер ушел, оставив Томаса одного в комнате, наполненной мертвыми телами. Дракон сказал, что ему требуется сосредоточиться, и продолжал обходить место преступления, пытаясь понять, зачем вампиру потребовалось раскладывать части тел. Среди кровососов было несколько семей, что практиковали темную магию, способную вывернуть мир наизнанку, но вампиров не любили в старом свете, и в Британии эти твари не появлялись уже давно. Зачем явился в город очередной представитель кровососов, Томас не знал, а догадки были неприятными и мрачными. Обойдя замысловатую конструкцию, Том коснулся кончиком пальца копья, расправил тяжелые жилистые крылья и, закрыв глаза, погрузился в Аркадию. Иной мир – неведомый, скрытый от простых смертных – пугал своей жестокой красотой. Здания, где проходила встреча, в Аркадии не существовало, слишком недавно оно было построено, чтобы отразиться, и слишком мало магии в него было вложено, чтобы приобрести материальную жизнь в другом мире. Под ногами Томаса пролегала густая темно-синяя река-дорога, на заболоченных берегах которой расположились кривые постройки, частично съезжающие в воду, позволяя селиться в них русалкам. Эти низшие испокон веков жили в Лондоне и защищали его от пожаров, которые всегда сопутствовали жизни Саламандр. Действовали русалки с перебором, превратив Великобританию в туманный остров. Рука дракона все еще держалась за копье в реальном мире, и Томас прощупывал магические нити, пытаясь найти связи с Аркадией. Тут, в небесной тиши, ничего не существовало, только темной громадиной повис воздушный дворец Драконов, и, вскинув голову, Том недовольно прищурился. Копье в реальности точно указывало на магический камень, поддерживающий огромное строение в воздухе уже множество тысячелетий. Сделав мощный взмах крыльями, дракон поднялся на один уровень со ступеньками у входа в свое родовое гнездо. Сколько лет он тут не появлялся? Наверное, с того самого момента, как их брак с Саламандрой вошел в силу, и на его родовом гербе появилась огненная ящерица. Теперь замок графов Кемпбелл висел всего в паре километров от дома Аберкорнов, и Саламандры могли заглядывать в окна своих древних врагов. Встав на каменную лестницу, Томас сложил крылья и поднялся к тяжелым дубовым воротам, холодным взглядом всматриваясь в до отвращения знакомый пейзаж. Тут ничего не изменилось, не сдвинулся ни единый камень, и огромные големы во дворе замка тщательно следили за сохранностью великого творения драконов. Махнув рукой двум магам, следящим за ним со стены, Том вошел в свой дом. По ногам пробежал ветерок – простое заклятье, проверяющее посетителей, и тут же рядом с ним возник дворецкий. Высший, но из бедной семьи, для этого дракона служить при графе Аберкорн было честью, и он неглубоким поклоном поприветствовал наследника. — Добрый день, Томас де Драко, ваш отец ожидает вашего визита в своих апартаментах. Том сдержанно кивнул. Видеть отца не было ни малейшего желания, но Георг Фридрих, граф Аберкорн, мог помочь расследованию. И, только увидев своего отца, склонившегося над какими-то бумагами, Томас понял, что Георг его действительно ждал. — Альфонс де Вер предупредил меня о твоем визите, — вместо приветствия произнес старший из живых графов Аберкорн и полноправный владелец Великобритании и всех ее колоний. — Тогда он наверняка рассказал о нашей находке, — присаживаясь напротив отца, спокойно произнес Томас. — О вампире? Да. Но ты явно явился не для того, чтобы рассказывать мне о Низшем. Том показательно улыбнулся, надеясь разозлить отца и заставить его заговорить первым, только Георг уже давно привык к вызывающему поведению сына и спокойно ждал его пояснений. Но граф не знал, что рассказ Тома может ему не понравиться. Драконы сидели в своих воздушных замках и могли не бояться тех, кто не летает. Да и в целом, ящеры изгнали почти всех Низших из старого света, и большая часть Европы давно находилась под их контролем. Вампир был либо слишком силен, либо дурак, раз сунулся в самое змеиное логово. — Этот Низший строит какой-то ритуал, направленный на магическое основание нашего замка. — Моего, — жестко поправил сына Георг Фридрих, стараясь не замечать связанной с его домом угрозы. — Пока я правлю, этот замок принадлежит мне! — Тебе, — с холодным безразличием пожал плечами Том. Встречаясь с отцом, он чувствовал некую благодарность проклятью, лишившему его способности чувствовать. Потому что до отъезда на войну их ссоры с отцом можно было записывать в анналы истории. Теперь же выпады старшего графа не задевали молодого Дракона. — С левитационного камня можно получить огромный магический заряд. А учитывая, что сейчас рядом расположился второй такой же камень, могу предположить, что Низший пытается создать один из сильнейших артефактов. — Остается только узнать, какой. — Вот и займись, — Георг вновь опустил голову к бумагам, показывая, что разговор закончен. Том поднялся, граф не желал оказывать никаких знаков внимания сыну, даже не попрощался, и Томас ответил ему тем же. Не выходя из кабинета дракона, альфа перешел через вуаль и покинул Аркадию. Дракон расправил крылья над серым задымленным городом, повисая в густом туманном небе. В паре метрах под ним располагалась крыша какой-то высотки, и Том устремился вниз, разгоняя себя крыльями и меняя направление тяжелым хвостом. Преодолев большую часть города, Томас опустился на крыше университета. Люди неспособны увидеть Унзели в их истинной форме, и защита Аркадии стирает воспоминания о том, что выходит за пределы понимания простых смертных. Все же, немного обезопасив себя от посторонних взглядов, Том использовал простую магию, заставляя тело сливаться с окружающей средой. Рядом с Вестминстерским университетом всегда было слишком много любопытных глаз и не только человеческих. Ноги скользнули по черепичной крыше, но Том быстро зацепился острым крюком крыла за выступающий гребешок и, выпрямившись, уверенно шагнул к дверям на чердак. Ключи он добыл уже давно, часто оказываясь в подобном положении. Свою маскировку не снял, даже когда вышел в коридоры учебного заведения. Люди его не тревожили, но вот их любопытство часто поднимало в нём неконтролируемый звериный гнев. И Том чувствовал, что на сегодня с него достаточно трупов, хотя желание убить кого-нибудь было сильным. Вестминстерский университет притягивал его просто противоестественно. Временами Томасу казалось, что кто-то оставил для него в аудиториях манок. Но, возможно, Дин и был его собственным манком: истинный привлекал его слишком сильно, и бороться со своими инстинктами удавалось не всегда. Сегодня Дин Батлер должен был самолично прийти в их дом, так как Лиз заплатил за его услуги Монфору, но Тому было невтерпеж. И где-то на подсознательном уровне он понимал, что это жажда его тела, требующего подпитки. Томас знал расписание Дина Батлера наизусть и без труда отыскал класс, где сейчас находился омега. Войдя посредине лекции, не бросив на возмущенного лектора даже взгляда, Том выискал Дина и направился к нему. Смотря на его изумленные голубые глаза, тонкий, вздернутый нос, дракон испытывал внутренние противоречия, сравнимые с силами земли, раздвигающими мантию: хотелось убить его, вонзить зубы в горло и разорвать шею, отбрасывая от себя бесчувственный кусок плоти. И хотелось обнять его, напитываясь их обоюдной связью и восстанавливая внутреннее равновесие. Эта двойственность его ужасно злила. Томас рядом с Дином постоянно чувствовал себя разозленным. Даже Лиз не вызывал в нём столько негатива, как этот смертный студент. — Разве ты посещаешь историю языков? — удивленным шепотом спросил Дин, когда Том сел с ним рядом. — Тс, — шикнул он на омегу и положил ладонь ему на колено. Сразу стало легче, пальцы нагрелись от блуждающих по телу магических зарядов, и Том от удовольствия прикрыл глаза. Перед взором сразу запрыгали картинки сегодняшнего дня и убитых парламентеров. Нужно было отыскать вампира и, подпитываемый силой связи истинных, мозг Дракона стал судорожно искать ответы. Вампир был где-то близко, сновал по темным переулкам старого города и ждал, ждал важного часа и новой возможности... несомненно, Низший собирался использовать в своих целях и второй левитационный камень, только зачем… — Ты мне ногу сломаешь, не сжимай так, — прошипел Дин. Томас перевел на него взгляд, и омега вздрогнул, заметив безумствующее пламя в глазах Дракона. Смертный интуитивно отодвинулся, подчиняясь инстинктам уйти от хищника. И даже четвертая часть крови, связывающая его с этим племенем, не спасала от подсознательного ужаса. Но быстро переборов себя, омега вскинул взгляд и сжал губы. К счастью, Дину хватало ума никогда не пытаться лезть Тому в голову, иначе дракон давно бы сжег ему мозги. — Что ты делал в доме Саламандры? — наконец спросил Дин, понимая, что Том не простой бета, каким тот притворялся последний год. — Я там живу. Удивление в глазах Дина всегда было непосредственным. Временами Томасу казалось, что омега безумно глуп или наивен, но потом осознавал, что это такой же защитный механизм телепата, как и способность Тома избавляться от запахов. Но сейчас, рассматривая своего соседа, с приоткрытым от удивления ртом, дракон уверился, что Дин выглядит действительно дураком. Не выдержав напора голубых глаз, Томас отодвинулся и убрал руку, снова наполняясь гневом и желанием убить истинного. В конце концов, его душа в тот же миг переродится, и тогда Томас сможет найти его снова. Если только не умрет в ожидании новой встречи. Единожды прочувствовав связь души, разорвать ее уже невозможно. — Ты – ящер, — наконец, выдал Дин, подтверждая, что он полный идиот. Говорить такое драконам – подписывать себе смертный приговор. Хотя всех Драконов, Саламандр и Гидр за спиной обзывали ящерицами, никто не рисковал называть их так в лицо. — А ты – четвертак, — рыкнул на него альфа. По губам Дина скользнула мерзкая улыбка, и Тома передернуло. Он часто замечал ее, когда Дин провожал взглядом какого-либо симпатичного парня, замечал, когда Дин возвращался на учебу после течек. Пропахший разнообразными запахами нескольких альф и с грубыми метками, оставленными Гильомом де Монфором. Дин – собственность Дома Трайда, гаремный мальчишка Гидр с их извращенными борделям и клубами для развлечений Высших. Чем занимался Дин в свои течки нетрудно было представить, и Том был уверен, что его эмоциональный дофенизм избавит от душевных терзаний по поводу развращенного образа жизни его пары. Душевных терзаний Том действительно не испытывал, но вот тело вытворяло такие отвратные выкрутасы, пока Дин занимался развратом, что накопленного негатива Дракону хватило бы, чтобы разнести весь притон Гильома. — Что тебе от меня надо? — уверенный в своей неприкосновенности, спросил Дин. — Хочешь узнать? — Том внезапно поднялся, игнорируя замечания лектора и удивленные взгляды других учеников. — Пошли. Дин послушался. Пусть он и собственность графа Геннегау, но спорить с драконом не посмел. Выйдя из аудитории, омега сник, осознавая, в какую неприятность может попасть. Но Тому было все равно на его переживания. Появление Дина в его доме, предупреждающая записка и излишнее любопытство омеги складывали сложную головоломку в неприятную картину, где главными участниками действий были он сам и де Монфор. Что гидре потребовалось от драконов, Томас пока не знал, но намеревался передать ему послание, а заодно подпортить карты в попытке использовать Дина. Втолкнув омегу в один из небольших классов, Томас запер за ними двери. Изумленный взгляд Дина Батлера говорил о его страхе, а глупая попытка прочитать мысли закончилась болезненным вскриком, и телепат сжал голову, которая сейчас отдавала пульсирующей болью. — Похоже, ты еще глупее, чем мне казался, — мрачно произнес Дракон, надвигаясь на юношу. — Не приходилось раньше читать мысли драконов? — Приходилось, — ответил он с вызовом, — и ты первый, кому удалось закрыться. — Вот как? — это следовало обдумать, но на данный момент Томас имел другие планы. Схватив Дина за шкирку, он с такой силой толкнул его к стене, что Дин стукнулся головой о твердую поверхность и, вскрикнув, осел на пол. Подхватив несопротивляющееся тело, Том перекинул его на стол, вставая позади его разведенных ног. На руках заострились когти, и Том с недовольством заметил, что почти не контролирует свое обращение, как и чрезмерное возбуждение. Уже давно альфа относил сексуальное влечение к тем эмоциям, которые перестали быть для него доступными, и эрекция наступала лишь от прямого физического воздействия на член. Сейчас же он чувствовал напряжение и сильное желание только от мыслей, что собрался сделать. Дин Батлер негромко застонал, поворачивая голову и бросая изумленный взгляд своих ярко-голубых глаз на Томаса. В этом взгляде не было страха, лишь отвращение, и это заставило Томаса ненадолго задуматься. Впрочем, щадить чувства омеги он не намеревался и, взмахнув когтями, разодрал ему штаны вместе с кожей на ягодицах. — Зачем? — омега, вскрикнув, попытался сползти со стола, но дракон, схватив своей когтистой лапой его за волосы, сильно потянул голову назад, заставляя Дина прогнуться. — Мне нужен союзник в Доме Трайда, — спокойно пояснил Томас и со всей силой всадил в него полуобращенный член. Дин завопил, задергался, изрезанный проступившими чешуйками, но Том не позволил ему вырваться, перехватывая руки и выгибая шею еще сильнее. Дин продолжал кричать, при каждом толчке разрываемый изнутри и неспособный вынести такую боль. Томас не обращал внимания на его крики. Совокупление с истинным приносило невероятное физическое удовольствие. Все магические рецепторы активировались, и сейчас тело пронзало мелкими разрядами, от которых внутреннее пламя разгоралось с каждым толчком все сильнее. Бартоломью Шейд был прав, говоря, что такой способ восстановить свою связь – самый идеальный. Подтвердить существующую нить и дать телу необходимую энергию. Томас чувствовал, как его драконья форма выходит из-под контроля и рвется на поверхность. За спиной развернулись крылья, и по полу ударил тяжелый хвост с острым наконечником. Если бы Томасу сейчас нужно было сразиться с огромной армией или выйти на поединок против другого дракона, он был бы уверен в своей победе. Физическое состояние взяло под контроль и разум, не замечая ничего, кроме своего собственного удовольствия, дракон двигался быстро, почти ломая беспомощного человека и, сорвавшись на резкие толчки, кончил в него, удовлетворенно рыкнув. Вытащив окровавленный член из разорванного тела, Томас бесцеремонно оторвал кусок рубашки Дина и вытер себя. Омега продолжал кричать, уже не так громко, срываясь на рыдания, пытаясь удержаться на месте и не свалиться на пол. От боли он не мог шевельнуться или встать. Заправившись, Томас вновь схватил Дина за волосы и, резко рванув наверх, заставил его встать. Омега снова закричал, и дракон влил в его раскрытый рот восстанавливающее зелье. Чуть не подавившись, Дин проглотил горькую жидкость, и Томас отпустил парня. Не устояв на ногах, Дин свалился на пол, и Томас спокойно переступил через его окровавленное тело, усаживаясь на стул. И стал ждать, когда зелье подействует, а Дин придет в себя. Уже через пару минут Дин перестал стонать, смог нормально сесть, и в его глазах появился осознанный ужас. При взгляде на Томаса, который с абсолютным спокойствием рассматривал омегу, в глазах Дина появилось сначала недоверие, а потом и отчаянье. — Истинный... — пробормотал он, — истинный... Казалось, он не мог поверить своим собственным ощущениям, и Томас, в подтверждение его догадок, открыл ему свой запах. Аромат истинной пары окончательно добил Дина, и, распахнув глаза, он поднялся, отодвигаясь на дрожащих ногах от безучастного к его боли и страхам Томаса. — Почему? Зачем? — задыхался от вопросов Дин. — Ты мог бы просто сказать... открыть мне свою суть... я чуть не умер от того, что ты сделал! — отчаянно выкрикнул омега. — Этот вариант меня бы тоже устроил, — пожал плечами Том. — Ты что, больной?! — из горла Дина вырвались всхлипы, и, сжав лицо ладонями, он разревелся. — Ты же моя пара... как ты мог поступить так со мной?! — Думаю, тебе стоит знать и учитывать на будущее: я уже третий год нахожусь под заклятьем бесчувственности, и мне на тебя плевать. Все, что мне от тебя требуется, это союзник среди гидр, и ты будешь моими глазами и ушами, пока я не узнаю, что они задумали. — А что потом? — всхлипнул Дин. — А потом я тебя убью.