Кольцо Саламандры

Дин Батлер выглядел потрясенным и подавленным. Черты его лица исказились, глаза изумленно смотрели на того, кто был предназначен судьбой, и, читая во взгляде Томаса де Драко полное равнодушие, Дин пришел в отчаяние. — Через час Кэрриан Лизард ждет нас в своем особняке. Доберешься сам. И не опаздывай. — У меня даже одежды целой нет, — голос Дина дрогнул, но Том уже поднялся и вышел из класса, громко хлопнув дверью. Оставшись наедине с собой, Дин стал ругаться, кляня бесчувственного Дракона и всех Унзели, что с рождения вмешивались в его жизнь. Детства своего Дин не помнил, примерно в восемь лет он четко осознал, что не такой, как все, и что живет в детдоме с такими же странными детьми. А в двенадцать, когда Дом Трайда поставил на него клеймо и уровень пробудившихся сил, его купил Гильом де Монфор. В личном гареме графа Геннегау было шесть омег и еще полсотни работало в его притоне. Но Дин с самого начала приглянулся владельцу дорогих борделей и еще до совершеннолетия Граф Геннегау затащил юношу в постель. Благосклонность Монфора имела и обратную сторону: Дин постоянно чувствовал презрение окружающих его четвертаков и приходящих клиентов Унзели. Другие омеги часто меняли бордель на дом нового господина, продажа четвертаков была выгодным делом. Дин же, красивая дорогая безделушка, сдавался напрокат – для развлечения Высших и для издевательств Низших. Дин – вроде и ценный своими необычными талантами, а вроде и никому не нужный своей испорченной кровью. Дин – разменная монета. Дин – собственность Гильома. И теперь Дин – Истинный наследующего графа Аберкорна. Дракона, потерявшего способность чувствовать и любить. Дин знал про связь истинных, про то, как трепетно к ней относятся простые люди, и как тщательно охраняют своих половинок Унзели. Он знал, что истинные - не способны предать, обмануть, причинить боль или покинуть. Знал, что их любовь мгновенно вспыхивает при первом же прикосновении, что разлука ломает тело и душу, а смерть практически всегда приводит ко второй смерти. И сейчас Томас де Драко, граф Аберкорн, всеми своими действиями и словами разрушил эту правду. Дин Батлер осторожно выбрался из аудитории. В окровавленной изорванной одежде ему было страшно выходить на улицу. И еще страшнее ехать домой, а точнее, в комнату, что он занимал в огромном особняке Геннегау. Но другого дома у Дина не имелось. Не было семьи, о которой бы он знал, не было друзей, потому что хозяин запретил. И даже тот единственный, который сейчас стал занимать все мысли и чувства, на которого, казалось, можно было бы положиться, бросил его, оставив решать проблемы самому. Кое-как подвязав обрывки от штанов, заправив за пояс остатки рубашки, Дин перебежками направился к ближайшему магазину одежды. Телепатия имела значительные преимущества перед другими способностями – Дин мог заставить видеть других то, чего не было, и, наоборот, заставить людей не обращать на него внимания. Но даже его сил не хватало на то, чтобы охватить всех окружающих. Потому, когда он выходил из магазина в дорогом строгом костюме, голова болела так сильно, что хотелось просто лечь и уснуть. Но граф Кемпбелл не потерпел бы опоздания какого-то четвертака, и претензии от Саламандры вылились бы в наказание от Гидр. В назначенное время Дин стоял рядом с особняком Кэрриана Лизарда и мысленно надеялся, что Томаса не будет дома. Но граф Аберкорн лично открыл ему двери. При взгляде на альфу Дин невольно вздрогнул – тело издевательски расслабилось, и в голове застрекотали стрекозы. Захотелось броситься к нему на шею или хотя бы прикоснуться к руке. Но Томас прикосновений не позволил. Холодным взглядом скользнул по обновке и жестом указал следовать за ним. Широкие залы и ледяные каменные своды казались негостеприимными по отношению к смертному юноше. Старинный дом Саламандр обдувал Дина холодным ветерком, звуки шагов отдавались эхом и уносились вверх по лестнице, предупреждая хозяина о госте. Кэрриан Лизард, граф Кемпбелл, занимал глубокое кресло в приемном зале. Высокий потолок был расписан мелкими узорами в классическом стиле, с фресок на Дина смотрели огненные ящерицы, уничтожающие крылатых драконов. Пол устилал мягкий ковер, а на стенах висели гобелены со сценами кровавых жертвоприношений. Кэрриан восседал на своем месте как на троне, демонстрируя богатство и красоту дома Саламандр. На мужчине был строгий темно-красный костюм-тройка с оранжевой рубашкой и золотыми запонками. В сочетании с огненно-рыжим цветом волос это смотрелось потрясающе, и было сложно отвести от него взгляд. Лиз был чертовски хорош собой: идеальная выправка, широкие плечи и узкая спина с крепкими ягодицами. Даже Том, сам того не замечая, интуитивно провожал его взглядом, цепляясь за безупречную красоту. Для многих Унзели Кэрриан был образцовым показателем безупречности Саламандр. На него равнялись не только как на наследника Великобритании и всех ее колоний, но и как на представителя продолжателей рода – омег. Дин Батлер вежливо поклонился, опуская корпус на три четверти и прижимая открытую ладонь к груди. Этикету Унзели его учили с детства. И Дину совсем не хотелось показать себя с плохой стороны перед Томом. Где-то в темной части комнаты замер дворецкий с серым мрачным лицом, на которое, казалось, постоянно падала тень. Дракон также прошел в зал, сел напротив Лиза на узкий стул с рифленой спинкой, забрасывая ногу на ногу, и уставился немигающим взглядом на супруга. — Присаживайся, — Кэрриан махнул рукой рабу на табурет подле хозяина и тут же забыл о его существовании, — ты кажешься воодушевленным, Том, — сладко произнес Лиз, обращаясь к мужу. — Уж не ласки ли твоего истинного изменили твою холодную ауру? — Излагай свои планы и не отвлекайся, — спокойно произнес Томас. — Я переоценил свои желания, — спокойно ответил Лиз, поднимаясь из кресла, и легкими грациозными движениям приблизился к Тому. — Барт проверил твои слова. Ты оказался прав. К сожалению, избавиться от брака с Драконами мне не удастся. — Значит, ты действительно собирался убить меня, — Томас скользнул по лицу Саламандры и посмотрел на сжавшегося на своем месте Дина, — при помощи него. — Это был бы безупречный план, — Лизард показательно вздохнул. — Как жаль, что Джеймс Гамильтон все еще имеет вес в драконьем обществе. Я надеялся, что после того как супруг родит твоему брату третьего наследника, его спишут со счетов. Но твой отец не собирается разрывать союз Саламандр и Драконов. Возможно, мне дадут поблажку и позволят взять второго супруга, после того как я принесу двух драконов в линию Аберкорнов, но я не вижу ни одной возможности для этого. — У тебя через две недели течка, — заметил Томас и, когда лицо Лиз скривилось от отвращения, добавил, — если отец мне прикажет, я повяжу тебя и заставлю родить наследников. Саламандра зашипел, тонкий длинный язык скользнул по зубам, смазывая их ядом, в глазах вспыхнул безумный гнев, способный напугать любого Унзели, но Том не шевельнулся, лишь плотные чешуйки пробежали по коже, показывая, что он готов защищаться. — Кэрриан, он не посмеет, — чуть слышный шепот Тени вывел Саламандру из гнева. Лиз тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания, и перевел взгляд на Дина, намереваясь оторваться на смертном. — Дин Батлер! Говорят, ты пять лет развлекал самого Гильома де Монфора. Каков змей в постели? Телепат не шелохнулся, не собираясь ничего рассказывать и, тем более, опровергать слова Саламандры. Лизу это не понравилось, и он подошел к юноше, схватил его за шею и резким движением швырнул на пол, заставляя того вскрикнуть. Дин испуганно бросил взгляд на Тома, но тот не шелохнулся и с обычным равнодушием смотрел на все с полным отрешением на лице. Лиз несильно сдавил пальцы, но воздуха сразу перестало хватать, и Дин попытался оторвать от себя его руки. — Гильом рекламировал тебя, как самого преданного и послушного раба в его коллекции. — Лиз облизнулся, и Дин сжал глаза, настолько жутко это выглядело. — Говорил, что ты можешь исполнить любую прихоть и сделать все, что я пожелаю. Кэрриан ухмыльнулся, когда Дин покорно опустил руки, позволяя Саламандре душить себя. Подчинение было вбито в него палками и плетью, четвертакам не дозволялось быть свободными, и в свободном обществе людей они навсегда оставались рабами. Дин Батлер продавался и покупался, и Лиз не первый, кто желал развлечься с покорной куклой. Дин умел быть покорным, предоставляя свое тело для смертельных развлечений Унзели. Возможно, временами он и желал смерти. — Тебе нравится? — спросил Лиз у Тома, отпуская шею смертного, когда лицо Дина стало синеть. Томас моргнул, медленно перевел взгляд на сипло дышащего Дина, сухо и громко ответив: «Нет». — Я знаю, что может тебе понравиться! — Лиз усмехнулся и, рванул Дина за руку, поднял с пола. — Встань на колени, раб, и отсоси моему мужу. — Дин бросил неуверенный взгляд на Дракона. — Давай! — прикрикнул на него Лиз, и Дин Батлер подчинился. Мысль о том, чтобы взять в рот член своего истинного отзывалась ледяным ужасом в груди. Дин чувствовал непреодолимый страх перед Томасом, и не только потому, что тот был Драконом. Но и потому что альфа не скупился на негативные эмоции и ни капли не сожалел о причиненной Дину боли. Медленно приблизившись на коленях, шаркая дорогими украденными ботинками по ярко-красному ковру, Дин потянул руку к поясу брюк Томаса, но Дракон внезапно оттолкнул его. Сильно ударив по лицу, он отшвырнул омегу от себя и поднялся на ноги. — Не сейчас, — голос Томаса стал еще более ледяным. Дракон ненавидел, когда Лиз пытался играть с ним. — Развлекусь с ним позже. А пока я хочу поговорить серьезно, Лиз, — Томас приблизился к супругу, заставляя Шейда напрячься. По полу заклубились серые клубы дыма, показывая готовность Тени напасть, но Дракона не тревожили уловки Бартоломью. — Кто еще знает о том, что Дин Батлер моя пара? — Все! — хитро ухмыльнулся Лиз, а Тома затрясло от злости. Либо муж над ним потешался, либо Дракон допустил непоправимую ошибку. — Кто рассказывает о моем истинном? — твердо спросил Томас. — Слухи ходят уже давно, глупый Дракон, — Лиз довольно вскинул взгляд, — с тех пор как ты выразил желание учиться и ежедневно обтирался об этого омегу, о твоей связи заговорили даже среди Низших. Это было глупо, очень глупо! Томас сузил глаза, посмотрел на сидящего на полу Дина, зажимающего ладошкой разбитую губу, и недовольно покачал головой. Дракон был недоволен собой, и за свои ошибки хотелось кого-нибудь наказать, лучшей кандидатурой мог бы стать безвольный слабый раб Гильома де Монфора. Убить бы его, выпотрошить и привезти графу Геннегау в виде провонявших останков. Но Том блефовал, утверждая, что сможет найти его перерожденную половинку быстрее, чем связь выжжет его изнутри. У него не было достаточных контактов в мире смертных, и никто бы не рассказал ему обо всех рожденных в день смерти истинного Унзели. Единственный выход – умереть им обоим, разорвать нить и вместе переродиться, надеясь, что они хоть когда-либо встретятся вновь. — Что насчет благотворительного вечера в Королевском театре оперы в Ковент-Гардене? — перевел Дракон тему с неприятных ему мыслей. — Раз телепата убивать я более не собираюсь, то и науськивать его против Крауля де Вер не стану, — усмехнулся Лиз, — старик совсем выжил из ума и легко бы прикончил четвертака за неверное слово или мысль, — Кэрриан рассмеялся, довольный своей прошлой придумкой, но тут же замолк, поймав гневный взгляд супруга. — Хочу заметить, что прикончить Дина сейчас будут желать многие. На твоем месте я бы попытался выкупить его у Геннегау. Тебе будет подпитка, а я буду рад заиметь в доме хорошего раба. Кроме того, Бартоломью любит брать в постель красивых омег и издеваться над их телами. — Лиз кинул улыбку в сторону любовника. — Дин ведь в твоем вкусе, милый? — Да, — покорно ответил дворецкий, а Том немного прикрыл глаза, пытаясь прислушаться к своим чувствам и эмоциям. Но внутри была вымораживающая тишина – ему было все равно, с кем будет проводить ночи Дин, даже после того как их связь стала обоюдной. Только ничего не чувствовать по отношению к Дину было немного обидно. Если можно назвать обидой тихую пустоту. — На сколько ты его купил? — поинтересовался Дракон. — До ночи. Можешь взять его с собой на благотворительный вечер, — махнул рукой Лиз, к нему подошел Барт, и Саламандра потерял интерес и к смертному рабу, и к Тому. — Хорошо. Пойдем, — Томас кивнул Дину Батлеру, и тот послушно вскочил на ноги. Стало любопытно, насколько раб действительно исполнителен, и что можно заставить его сделать. Том проводил его в одну из многочисленных спален дома и сухо приказал раздеваться. Рассматривая, как дрожащими пальцами Дин пытается расстегнуть на себе рубашку, Томас размышлял, что лучше: быстро заняться с ним сексом и потом – своими делами или развлечься, удовлетворяя свою потребность в жестокости. Дин избавился от одежды и выпрямился, разворачивая плечи и поднимая подбородок. Обнаженным он был не так уж и дурен – хорошо сложен, тело крепкое и жилистое, только мышц мало, и оттого руки казались слишком худыми, а длинные ноги тощими. Грубо развернув парня к себе спиной, Томас осмотрел шею, выпирающие позвонки и клеймо на плече. Задница у Дина была плоская, зато гладко выбритая, как и все остальное. Томас не слишком заглядывался на противоположный пол, довольствуясь тем, что под руку попадется, но Дином он был недоволен. Радовало, что лицо истинного было миловидным, без прыщей и шрамов. Оставшись неудовлетворенным осмотром, Том хлестко ударил Дина по ягодицам и велел встать на колени, положив руки за голову. Раб подчинился, он привык выполнять указы, и это лишь сильнее разозлило. Возможно, если бы на плече Дина стояло клеймо Аберкорнов, Томас не раздражался без повода. Но сменить клеймо можно будет только после покупки. Расстегнув ремень, Томас неспешно снял штаны и рубашку. Дин не шевелился, лишь немного скосил взгляд, наблюдая за мужчиной. На вид Томасу было чуть больше двадцати, но тело Дракона не подчинялось человеческому понятию времени. Мышцы у альфы были сухими и рельефными, на спине красиво извивался знак его рода, и в том месте, где в Аркадии можно было увидеть крылья и хвост, пролегали чуть более темные полосы, словно старые шрамы. Дину безумно хотелось рассмотреть его повнимательнее, коснуться светлой кожи, которая казалась холодной и гладкой, прикоснуться губами к редким родинкам. Но когда Дин заметил, как по розовой коже темной волной пробегают драконьи чешуйки, он невольно содрогнулся. Томас тоже почувствовал в себе изменения и замер, сосредотачиваясь. То, что тело не подчинялось, ему не нравилось. Такого никогда прежде не случалось, и Томас де Драко понимал, что причина в его тяге к истинному партнеру. То влияние, что оказывал на его тело запах омеги, было недопустимым, и, несколько раз глубоко вдохнув, он заставил своего Дракона успокоиться. — Локти шире, — приказал Томас, вставая напротив замершего на полу юноши, — оближи, — в рот омеге ткнулся крепкий член, и Дин покорно приоткрыл губы, проводя языком по розовой головке и медленно спускаясь по стволу. По всему телу альфы прошла легкая дрожь, и он с трудом удержался, чтобы не схватить парня за волосы и не насадить его на ствол. Сейчас это казалось самым простым и правильным решением, и, встав к нему почти вплотную, заставляя омегу немного откинуть голову, Том положил ему руку на затылок, подталкивая к своему паху, и Дин широко открыл рот, принимая член альфы. Пальцы Томаса касались сведенных ладоней Дина, и его это заводило. Омеге нравилось то чувство контроля, что дарил Томас, но, в отличие от всех прошлых любовников, в Драконе Дин не был уверен. Постепенно проталкивая член себе в глотку все глубже, Дин чувствовал, как напрягается тело Дракона. Казалось, что еще несколько движений, и альфа кончит. Прикрытые глаза и искривленный рот говорили о том же. Но когда Дин коснулся его паха губами, полностью заглотив крупный член, Том откинул голову и тяжело вздохнул, останавливая наступление оргазма. Его тело снова пошло волной драконьей чешуи, и Дин резко отпрянул, чувствуя, как изменяется плоть во рту. — Возьми его! — хрипло и строго приказал Том. Дин судорожно вздохнул, смотря, как проглядывает броня на нежной коже, острые как бритвы драконьи чешуйки казались садистским оружием пыток. — Бери! — жестко повторил альфа, и Дин медленно стал погружать в себя опасный инструмент, стараясь не прикасаться к нему. Омега надеялся, что сможет осторожно провести губами по чешуйкам по линии их расположения, не лишившись кожи. И ему это почти удалось. Но, только отпустив кончик подрагивающего члена, Дин почувствовал, как из порезов на губах полилась кровь. — Еще! — дракон не замечал своих изменений, он ждал, когда Дин доведет дело до конца. Но омега медлил. Снова неспешное прикосновение, осторожное движение, и разъяренный Том схватил его за затылок, толкая на свой орган. Дин завизжал, когда острые чешуйки разорвали горло и исполосовали язык. Своевольный раб выставил руки и попытался оттолкнуть от себя альфу, но Том снова толкнул его на себя, не обращая внимания на крики. Запах крови приятно щекотал нюх, и хотелось большего, хотелось сильнее и острее. Эта жажда затопляла, смешивала желания, и Тому сложно было понять, что именно толкает его на это – сексуальное влечение и безумие зверя. Дин продолжал вопить, и, схватив его за волосы, Томас резко оторвал от своей плоти и прижался к разорванным губам поцелуем. Дракон прикусил себе язык, заставляя свою кровь вливаться в рот омеги, и тот снова стал кричать, теперь уже от ожогов. Из драконьей крови создавали восстанавливающие эликсиры, и Томас прекрасно знал, что вскоре слабое тело смертного полностью восстановится. Когда Томас отпустил его, Дин шлепнулся на пол, прижимая руки к обожженному и разрезанному рту. Ткани регенерировали почти мгновенно, восстанавливая отрезанные куски губ и исполосованный язык. Боль ушла, но захватившее тело чувство опасности не отступало, и Дин продолжал крутить обезумевшими от страха глазами. Откашлявшись, омега сплюнул на пол то, что некогда было его губами и языком. — Подбери и съешь! — раздраженно произнес Томас, с гневом смотря на слабого омегу, неспособного принести ему удовлетворение. Дин взял теплое, еще кровоточащее мясо и, запихнув его в рот, сглотнул, сдерживая рвотные порывы. — Встал. Повернулся к стене и выставил задницу! — приказал Том. — Пожалуйста, не надо, — слабо проговорил Дин, с ужасом представляя, что сделает с ним Дракон своим измененным телом. — Быстро! — рыкнул Томас, и Дин подпрыгнул словно ужаленный. Не сдерживая рыданий и дрожи в теле, он выполнил команду. От напряжения у него свело пальцы на ногах, и когда Дракон положил ладони на ягодицы, раздвигая их для себя, Дин сжал зубы и глаза, предчувствуя разрывающую боль. Томас смог взять себя в руки, успокаивая рвущийся на поверхность гнев и избавляясь от чешуек. Сплюнув на руку, он провел по возбужденному и требующему удовлетворения органу и с размаху засадил скулящему омеге. Состояние Дина его не тревожило – физическое удовлетворение от соития было выше любой другой мысли. И то, что Дин боялся и рыдал, дарило внутренние удовлетворение его зверю. Дракон урчал, получив порцию крови, и Томас после нескольких сильных толчков кончил. — Не покидай комнату до моего возвращения! — отдал он новый приказ и, забрав свою одежду, оставил Дина разбираться со своими эмоциями самому. *** На улице приятно холодил осенний ветерок. Томас де Драко невольно вдохнул полной грудью, впитывая запахи города и информацию, что носил с собой Лондонский бриз. Откуда начинать охоту, он пока не предполагал, но был уверен, что в Сити найдет подсказки. Запрыгнув на мотоцикл, Томас направился в сторону Темзы, намереваясь пересечь ее рядом с Собачьим Островом и попытаться отыскать представителей ночного вида Высших – горгулий. Днем Лондон напоминал пыльный муравейник. Сизая дымка, обволакивающая дороги, мешала чувствовать связь с Аркадией, и Томас предпочитал не вдыхать затхлый воздух автомобилей и влажного асфальта. Пробки, спешащие пешеходы, звуки автомобильных гудков и крики недовольных водителей – привычная обстановка на дороге в два часа дня. Встав в очередном заторе, Томас заглянул в Аркадию, собираясь бросить реальный мир людей, но в мире Унзели также было не проехать – насколько хватало глаз, не было ничего, напоминающего дороги. А в болотистых расщелинах отдыхали распаренные солнцем тритоны. Оставить рядом с ними мотоцикл означало попрощаться с ним навсегда. Только к трем Томас добрался до Лондонского Тауэра и, припарковавшись на платной стоянке, направился в обитель горгулий. Дневной свет не позволял им появляться на улице, но в темных залах древнего донжона крылатые твари легко находили себе укрытие. Обойдя несколько групп туристов и кивнув Тени, что в костюме служителя музея продавал билеты, Томас направился к входу в ту часть башни, где уже много столетий не бывало обычных людей. Оставив за спиной начищенные полы и выдраенные отштукатуренные стены, Томас спустился в мрачное подземелье, напоминающее о современности только вытянутыми флуоресцентными лампами под потолком. Влажные, поросшие мхом стены и стекающая по ним вода делали место еще более затхлым, чем оно было на самом деле. Спустившись по узкой лестнице на два пролета, Томас вышел к неширокому коридору, где его встретил посеревший без солнечного света мужчина. Слегка опустив голову, показывая свое почтение, горгулья повел гостя по темному лабиринту, намеренно петляя и путая дорогу. Но Томаса де Драко не волновали страхи подземных жителей, ему нужны были ответы. В небольшой келье, куда его привел сопровождающий, сидел старейшина их рода – Роберт Гаргью герцог Анкастер, граф Линдсей. Мужчине на вид было около шестидесяти, и он сильно напоминал Йозефа Ратцингера, бывшего отреченного Папу Римского. И не будь Йозеф публичным человеком, появлявшимся в софитах камер и солнечного света, Томас мог бы усомниться, что кресло священнослужителя не занимал бессмертный Высший. — Приятно видеть наследника в стенах моего дома, — проскрипел Роберт. Ни его губы, ни другие части тела не шевельнулись при этом, словно слова шли изнутри закаменевшего тела. — Мое почтение, старейшина рода Гаргью, граф Линдсей, — Томас соблюдал законы гостеприимства и опустился в поклоне, приветствуя хозяина дома. — Я слышал, вампир убил делегацию троллей вместе с парламентерами драконов и саламандр, — продолжал скрипеть Роберт. Томас лишь кивнул в знак согласия. Горгульи испокон веков славились своим чутьем, и именно потому Томас был здесь. — Древний вампир претендует на место Высшего, несмотря на свое рождение, — продолжил Горгулья. — И в Лондоне он не случайно, ведь вся мощь Драконов и Саламандр собрана сейчас в Сити и находится без должной защиты. — Вы прекрасно знаете, что достояния семей охраняется элементалями, — напомнил де Драко. — А также знаю, что элементали не чувствуют вампиров, — по восковому лицу пробежала легкая дрожь, и Роберт повернул голову в сторону сопровождавшего Томаса существа. — Напиши гостю, сколько будет стоить информация о вампирах Лондона. Томас про себя отметил, что Роберт говорит не об одном вампире, и мысленно чертыхнулся на Альфонса, который, как всегда, пропустил гостей мимо своих ушей. Помощник черкнул на доске четырехзначную цифру, и Томас мысленно расчленил его и старейшину. Сумма была большой, но приемлемой, только Драконы не любили платить. — Вы получите деньги, — ответил Томас, не доставив удовольствия горгульям своим возмущением. Он давно разучился возмущаться. Роберт Гаргью прикрыл веки, сделал глубокий вдох и замер, осматривая город внутренним взором. Когда-то горгульи служили великим домам как стражи, они были способны отыскать иголку в огромном городе, но их слава ушла с ростом населения. Горгулий буквально затолкали под землю, лишили их обычных мест обитания и почти истребили во время охоты на ведьм. В Лондоне из их рода проживали лишь пятеро представителей, и, скорее всего, в таком составе они и вымрут, потому что омег у них не было, а межвидовые браки они не признавали. — На севере боро Ламберта, — заскрипел старик, так и не открывая глаз, — рядом с мостом Ватерлоо есть развлекательный центр Холл Королевы Елизаветы – там ты сможешь отыскать молодого вампира по имени Адда Бонелли. Томас мысленно проложил самый короткий путь до места и решил оставить мотоцикл, чтобы передвигаться по Аркадии на крыльях. Упустить жертву, после того как он столько заплатил, было бы неприятной оплошностью. — В графстве Мидлсекс, в боро Харринги второй молодой вампир, полукровка, в данный момент он находится рядом со стадионом «Уайт Харт Лейн», но двигается. Местоположение третьего, древнего вампира, я определить не способен. Он скрывает себя, и тебе стоит начать с юной крови. — Благодарю, — Томас не видел смысла больше задерживаться или тратить время на разговоры, и потому повернулся к сопровождающему, ожидая, что его препроводят к выходу. — Передавай почтенному Георгу Фридриху мои приветствия, — бросил ему на прощание Роберт Гаргью. Томас ему не ответил. Поднявшись в основной зал Тауэра, Томас перешел в Аркадию, мгновенно погружаясь в мрачную атмосферу средневековой постройки. Такой она была пять столетий назад – такой сохранилась в мире Унзели и еще много веков будет памятником самой себе, даже если в реальном мире будет уничтожена. Расправив крылья, Томас вылетел из здания, чуть задевая широкие створки дверей, отчего они жалобно скрипнули, и тут же набрал высоту, разбивая хвостом стайки ворон, кружащие над Тауэром и ожидающие смерти следующего Унзели, чтобы растерзать и растащить его плоть на корм воронятам. Холл Елизаветы существовал и в Аркадии, но тут он больше напоминал балаган огромной вывеской, сценой, поросшей густой травой, и развалившимися повозками. Темная аура Вампира проглядывала сквозь завесу, и Томас мог бы выхватить его из того мира, втаскивая в Аркадию. Окружающие даже не заметили бы его исчезновение, мозг человека послушно дорисовал бы причины отсутствия – древняя магия скрывала мир Унзели от смертных. Но Вампир питался, и Томасу нравилось смотреть, как уходит жизнь из тела. Поэтому он шагнул из мрачной, серой обстановки развалившегося цирка под светлые арки современного здания молодежного клуба. Несмотря на рабочий день, посетителей было предостаточно – в центральном зале располагалась большая экспозиция современного искусства, а на втором этаже шло выступление оркестра, по звучанию напоминающего шум бешеных пчел. Томас осмотрелся, пытаясь понять, где же вампир может убивать в столь людном месте. Решение пришло самой собой – прямо напротив него были двери в туалетные комнаты, и Томас, оттолкнув со своего пути какого-то замешкавшегося альфу, зашел в уборную. Неприятный синий свет заставил дракона прищуриться, сильная темная аура вампира отпугивала смертных, позволяя кровососу незаметно развлекаться, но на дракона она не действовала. Чуть поведя носом, и, стараясь не принимать запахи смертных, Томас твердым шагом направился к одной из кабинок и пинком открыл двери. Вампир даже не шелохнулся, слишком поглощенный питанием. Том закрыл за собой дверцу и уставился на медленного угасающего смертного. Ничего особенного человек из себя не представлял – обычный студент с турецкими корнями, таких в Лондоне тысячи. Но в его приоткрытых глазах читался блаженный ужас. Готовый к прыжку в неизвестность, смертный вздрагивал в руках своего убийцы. Испустив последний вздох, тело выпустило тонкую струйку белого дыма – дух выбрался из оболочки и теперь отправится либо в лучший мир, либо будет сожран обитателями Аркадии, что более вероятно. Адда Бонелли расслабился, распрямляя спину, и обернулся к дракону. Мужчина был молод, за его плечами не более тысячи убитых – волосы еще не посветлели и чуть доставали до плеч. Итальянская наружность делала его кожу непривычно темной для вампирского рода, а в карих глазах лишь тонкой сетью встречались серебряные прожилки. Заметив Томаса, глаза Адды расширились от ужаса, Вампир дернулся к выходу, но невидимый человеческому глазу хвост дракона толкнул его к стене и, полоснув по шее острым концом, надавил на грудь. Адда задергался, пытаясь зажать хлынувшую из разреза кровь, снова попытался вырваться, невольно протыкая себя копьем на кончике хвоста дракона, и замер, как загнанная мышь. — Я ничего не делал противозаконного, — пролепетал он. Акцент Вампира неприятно резанул по ушам – Томас не любил приезжих, и хвост надавил на Адду сильнее. — Вампиры в Лондоне не живут, — спокойно ответил Том, разглядывая перепуганного Низшего. — Долго, — добавил он, размышляя, как можно поиздеваться над хладнокровной тварью. — Я по мирским делам. Просто учусь. И договорился с домом Трайда, — глаза у Вампира испуганно забегали, очевидно, мальчишка не врал, но Тому было плевать на его договоренности с гидрами. — А со мной не договорился, — дракон выдавил улыбку, и Адда заскулил, начиная реветь кровавыми слезами. — Пожалуйста, сделаю все, что пожелаешь, только не убивай меня! — Правильный подход, — хвост исчез, а Адда, зашипев, свалился на пол, заливая его еще больше кровью. — Избавься от тела. Встретимся рядом со входом у статуи лисы, — Томас вышел из кабинки, легким движением руки отвел взгляд проходящего мимо мужчины и направился в указанную точку. Адда не посмел отправлять мертвеца в Аркадию. Там трупы, оставленные вампирами, превращались в уродливых, пожирающих все на своем пути тварей – гомункулов. И вряд ли Дракон оценит такой подарок. Потому, распугивая смертных своей аурой, вампир вытащил тело и запихал в подсобку уборщика. Для отвода глаз воткнул ему в шею нож и пару раз пырнул в брюхо. Как обставит убийство полиция, его уже не касалось, главное, чтобы Унзели отстали. До назначенного места Адда добирался перебежками, ему совсем не хотелось, чтобы людишки его схватили из-за какого-то трупа. Потому что пропустить встречу с драконом было намного опаснее, чем загреметь в тюрьму. Томас ожидал его в указанном месте, но в Аркадии, и Адда, нервно передернув плечами, перешел вуаль. Дракон тут же схватил его за плечи и рванул в небо, вампир испуганно задергался, цепляясь за заострившиеся конечности, и вскрикнул, когда проявившаяся чешуя распорола ему кисти. Руки беспомощно повисли, и Адда с ужасом посмотрел на удаляющуюся землю – он был в полной власти дракона. Тот мог поднять его достаточно высоко, чтобы падение закончилось смертью даже для Унзели. Томас закинул Адду на парящее яйцо воздушного элементаля примерно в шестистах футах от земли. Висящее в воздухе яйцо полуразумных существ напоминало небольшой островок, который, нарушая законы физики, висел над городом, обрастая травой. Время созревания элементалей могло длиться десятилетия, и этот булыжник давно напоминал оплетенную корнями и землей грядку. Вампир судорожно схватился распоротыми пальцами за крохотные выступы и кусты, стараясь удержать себя и не скатиться. Яйцо было достаточно большим, чтобы два человека спокойно разместились на нем, но у Адды не было уверенности, что дракон попросту не столкнет его в пропасть. — Расскажи мне о древнем, — приказал Томас, вставая напротив сжавшегося вампира и расправляя крылья для устойчивости. Сейчас его темная фигура и мелкие острые чешуйки приводили Адду в ужас. Больше всего на свете он боялся встретиться с представителем дома Гвидона. И не важно, с ищейками-оборотнями или с убийцами-драконами. Уйти живым от обоих было слишком маловероятно. — Он приехал две недели назад. Его имя Сандр Корг, — пробормотал Адда, уверенный, что, как только даст ответы, его прикончат. А этот тип еще и поиздевается. — Он стар, очень стар. Давно причисляет себя к высшим, потому что научился летать. И Сандр уже не один. Он собрал армию гомункулов, чтобы защищаться и выполнить то, зачем он пришел. — И зачем? Адда с отчаянием взглянул на дракона, надеясь хоть на толику сочувствия. Но Томас смотрел бесстрастно. — Сандр желает создать Кольцо Саламандры. Древний артефакт, способный передать силы Унзели простому человеку, кольцо может повернуть годы вспять или избавить от проклятия, а также может превратить четвертака в полноценного Высшего, — последнее он добавил с особой осторожностью. Но де Драко снова никак не отреагировал на его слова. Томас знал не понаслышке о Кольце Саламандры. Потому что граф Кемпбелл уверял, что это его прародители изобрели ритуал и создали первый артефакт. Слышал о нем и от родителя, который рассматривал вариант купить подобное для сына и избавить его от сатирского проклятия, но цена вопроса ему не подошла. А еще, очень тихо и только когда Георг Фридрих точно не мог услышать, слуги пускали слухи, что когда-то папа Георга был четвертаком, и кольцо избавило его от этого недостатка. Бессмертные хоть и зовут себя так, но живут в среднем тысячелетие. Их способности - невосприимчивость к людским болезням и невероятная регенерация - сделали их в глазах людей почти богами. На протяжении веков глупые людишки подчинялись и роптали перед сильными другого мира. Но с приходом технологий, с ростом научного прогресса сила людей увеличивалась, в то время как Унзели остались на том же уровне развития, это заставило их прятаться и отказаться от своих постов живых богов. Вампиры же отличались от остальных Унзели тем, что не старели и не умирали обычной смертью. Длинная жизнь сводила их с ума, и блуждающий по Лондону убийца был одной из таких сущностей. И он, действительно, мог бы претендовать на звание Высшего, потому что за прожитые тысячелетия развился и был в состоянии легко уничтожить десяток лучших бойцов дома Гвидона. — Как Сандр намеревается его создать? — Томас не собирался спрашивать, для чего. Это не имело никакого значения. Возможно, он даже позволит чужаку претворить его желание в жизнь. А потом отберет кольцо, чтобы воспользоваться самому или изменить Дина. И новая цель заставила его оледеневшее сердце биться быстрее. — Тонкости ритуала мне неизвестны. Но нужен сильный источник энергии. И жертва, — Адда оторвал руки от яйца и сложил их на груди в защитном жесте. — Прошу, не убивай меня. — Кто второй вампир, полукровка? Адда вздрогнул. — Мой парень, — прошептал он, опуская голову. — Значит, ты приехал учиться? — голос дракона стал еще более холодным, и Адда понял, что причина его пребывания в Лондоне, в одном из немногих городов, где находился Круг Посвящения, прекрасно известна Томасу. — Мы найдем, как заплатить. Договоримся с графом Аберкорна, клянусь, — Адда сжался еще сильнее, вот-вот ожидая удара и готовый распрощаться с жизнью. — Получить в долговое рабство вампиров Георг Фридрих не откажется, — произнес Томас, и Адда облегченно выдохнул. — Но на твоем месте я бы выбрал смерть. — На лице Дракона появилось подобие улыбки, но лед в глазах не мог обмануть. — Где сейчас находится древний? Я знаю, что между всеми вампирами есть связь. — Сандр скрывает себя. Я чувствую его, ощущаю его близость, но не могу посмотреть... — прошептал последнее Адда. Томас свел брови. Зацепка была так хороша и так неприятно оборвалась. Впрочем, был и другой вариант. — Зато я знаю, как заставить вашу связь окрепнуть. Вновь подхватив вампира на руки, он скользнул вниз, направляясь к Тауэру. Нужно было забрать свой мотоцикл, пока горгульи не продали его по дешевке. А потом наведаться к ставшему его собственностью телепату. К сожалению, лишь на время, но сейчас Томас был уверен, что это можно будет изменить. Как и его положение четвертака. Ведь иметь в качестве истинного – Дракона – не так позорно и отвратительно, как телепата с испорченной кровью.