Папарацци

***

Этому не видно конца. Чуть ли не каждый раз, когда они покидают дом, в какой-то момент появляется толпа папарацци, часто ожидая их прямо у парадной двери. Иногда толпа весьма многочисленна. Джон теперь злится в открытую и, грубо отрезая Без комментариев! почти каждый раз, без стеснения распихивает обступивших их репортёров. Один раз он делает ошибку − возвращается назад и, схватив Шерлока за запястье, спасает его от агрессивной толпы репортёров, чуть ли не тыкающих детективу в лицо микрофонами. Вспыхивают дюжина фотовспышек, и на следующий день один из таблоидов публикует снимки под заголовком Прогуливаются и держатся за руки! Никого, кажется, не волнует, что лицо Джона на фотографии искажено гневом, он держит Шерлока за запястье, а тот выглядит более удивлённым, чем папарацци, поскольку не ожидал, что Джон за ним вернётся. Так или иначе, всё это безмерно утомляет их обоих; Шерлок с каждым таким новым нападением выглядит более напряжённым, чем когда-либо, и у Джона уже лопается терпение. Что-то витает в воздухе теперь каждый день; он не знает того, что именно произойдёт, и в какой день это что-то случится. Наконец, это происходит; однажды они возвращаются домой, взяв еду на дом (карри из крошечного ресторана на Мэрилебон), и обнаруживают кучку людей, ожидающих их снаружи квартиры. Пустые и глупые вопросы начинаются сразу, и начинаются они с их ужина. − Добрый вечер, мистер Холмс, доктор Ватсон, − воркует около них молодой симпатичный белокурый репортёр. − Я вижу, что вы только что купили ужин. Чтобы провести вечер дома, не так ли? − Итак, вы будете дома в течение всего вечера? − спрашивает другой, лысеющий мужчина лет сорока, тыкая устройством записи прямо в подбородок Шерлока. Целая толпа таких; все толкаются и перекрикивают друг друга. Джон стучит по ближайшему микрофону. − Никаких комментариев! − говорит он в него громко. − Никаких комментариев! Уйдите с дороги, пожалуйста! − Мистер Холмс, − спрашивает блондин в первом ряду, подмигивая Шерлоку большими и невинными голубыми глазами, − вы можете просто подтвердить для нас, находитесь ли вы и доктор Ватсон в отношениях? Это − первый раз в новейшей истории, когда кто-то задаёт вопрос на подобную тему, фактически уже не делая предположений. На толпу обрушивается тишина, и она замирает. Шерлок достигает первой ступеньки квартиры, останавливается там и разворачивается лицом к репортёрам. − Нет, − говорит он громко и очень чётко, и Джон от удивления чуть не роняет пакет с карри, который несёт. Шерлок же никогда не отвечает на вопросы! − Нет, мы определённо не находимся в таких отношениях, и если вы продолжите гнуть эту линию вопросов, то вы, конечно, разрушите и нашу дружбу тоже. Я собираюсь сказать это только один раз: Джон Ватсон никогда, никогда не вступит в романтические отношения с таким человеком как я. Он не гомосексуал и не настроен романтично по отношению ко мне. Если вы должны подвергнуть сомнению чью-то частную жизнь, подвергайте сомнению мою, но оставьте в покое Джона Ватсона. Я понятно выразился? Репортёры уставились на него в таком же шоке, который в настоящее время обрушился и на Джона. «Я правда это слышал?» − ошеломлённо задаёт он себе этот вопрос. На самом деле это звучит так, как будто Шерлок просто сказал − нет, с ним − никогда? Да, именно так! Джон внезапно понимает, что был настоящим идиотом всё это время. Он проталкивается через всё ещё приходящую в себя толпу, опускает пакет с карри на тротуар, хватает Шерлока за отвороты пальто и целует. Жадно. Шерлок не целуется в ответ, это точно, но он и не сопротивляется. Камеры приходят в действие, и так много их вспыхивает, что Джону кажется, что он ослеп бы, если бы его глаза были открыты. Они закрыты. Его губы прижимаются к губам Шерлока, и даже с вялым/нерешительным ответом Шерлока, это всё − лучшее, что он когда-либо чувствовал. Он отпускает пальто Шерлока, и толпа папарацци опять щёлкает затворами камер. Они фотографируют это тоже, и они не уходят. Джон прерывает поцелуй, но остаётся рядом; его губы почти касаются Шерлока. − Давай пойдём внутрь, − чуть слышно говорит он. Шерлок выпрямляется и отворачивается, чтобы открыть дверь. Джон поднимает пакет с карри и заходит после него, и, прежде чем повернуться к Шерлоку лицом, тщательно закрывает дверь на все замки. Сердце учащённо бьётся в груди. «Что, если я неправильно истолковал слова Шерлока, в конце концов?» Но Шерлок не смотрит на него. Он подходит к ступенькам лестницы, одна рука в перчатке на талии, другая рука выпрямлена и поддерживает его вес на колоннах перил, а голова наклонена вперёд. Джон чувствует, как у него внутри всё сжимается. Он не знает, что сказать. Наконец Шерлок нарушает тишину: − Ну, я не знаю, для чего это было сделано, но чем бы это ни было, оно, конечно, подорвало всё, что я пытался достигнуть, − говорит он чрезвычайно натянуто, а затем начинает подниматься по лестнице, не оглядываясь назад. − Что? «О, дерьмо...» − Джон бросается за ним. − Нет, Шерлок, подожди! − тот не останавливается и заходит в гостиную. Джон следует за ним и догоняет, когда Шерлок уже снимает пальто. − Если этому предназначалось быть жестом поддержки, тогда, мне кажется, я должен поблагодарить тебя, − говорит он всё тем же холодным тоном. − Хотя мне едва ли требуется твоя жалость. Джон зажмуривается, пытаясь взять себя в руки. − Что?! Нет! Ты действительно ненормальный? Этого не было... Он останавливается. Шерлок не смотрит на него. − Тогда что это было? − спрашивает он. Его голос тихий, но, тем не менее, резкий. − Я слышал, как ты заявлял десятки раз про то, что мы − только друзья, и что ты не гей, и что мы − только соседи по квартире и коллеги, а в хорошие дни − лучшие друзья. Поцеловав меня, ты перечеркнул свои собственные заявления, которые были неизменно последовательны. − Шерлок, − решительно говорит Джон, пытаясь установить точку опоры в разговоре, − я никогда ничего не говорил о том, что я или ты, или... или мы могли бы хотеть. Только кто мы есть в настоящее время. − Он замолкает, чтобы увидеть реакцию Шерлока на эти слова. Он почти боится смотреть на него, но Шерлок ничего не говорит, просто настороженно смотрит. Итак, он должен будет сказать больше. − Смотри, ну... я никогда... я имею в виду, что сегодня это было в первый раз... я не мог даже представить, что ты захочешь этого... но я, возможно, не правильно понял то, что ты имел в виду... точно... и я не хочу додумывать... Рот Шерлока немного кривится, и он несколько раз моргает, очевидно обрабатывая услышанное. Потом он медленно говорит: − О чём ты, Джон? − Я говорю, что никогда не думал, что ты захочешь... ну... большего, − Джон говорит начистоту и пытается не горбиться, когда слышит свои слова вслух. Итак, карты выложены на стол. − Я... я предполагаю, что спрашиваю, хочешь ли ты. Я имею в виду, что я не думал, что ты хочешь... но я могу быть очень неправ относительно этого. О чём я? Ты − заинтересован? − Он задерживает дыхание в ожидании ответа. Шерлок снова часто моргает. − А ты? − парирует он. Расправив плечи, Джон заставляет себя ответить. − Да, − говорит он, и это звучит абсолютно недвусмысленно и откровенно. − Я − да. Уже некоторое время, если ты хочешь знать. Нижняя губа Шерлока поднимается в том упрямом выражении, которое у него иногда получается. − Тогда почему ты никогда ничего не говорил по этому поводу? − спрашивает он с раздражением в голосе. − Я не знаю! Я не думал, что ты когда-нибудь захочешь этого. − Джон ощетинивается. − Ты никогда и никаким образом не показывал, что хотел бы этого... ну, я не знал, как сказать тебе это! − Джон, − Шерлок говорит, как будто объясняя что-то особенное толстячку-четырёхлетке, − ты − тот, который встречался с кучей женщин, даже женился на одной, и ты - тот, который последовательно отрицал любые отношения между нами на публике. Как... как я мог предположить, или понять из твоего поведения, что ты был, фактически, заинтересован в этом? Джон чувствует, как его ноздри раздуваются. − Ну, я − да, хорошо? − Он не хотел звучать так оборонительно, но это выходит именно так. Они сталкиваются, как противники в поединке. Пора, наконец, Шерлоку объявить то, что он думает обо всём этом или чувствует. − Ну, а ты, а? − требует он ответа. Плечи Шерлока ссутулены немного вперёд, он как будто защищается. − Я не предполагал, что отношения со мной могут быть тем, что тебе хотелось бы... Ты − романтик; конечно, ты представлял ситуации, что я никогда не смогу этому соответствовать или не оправдаю ожиданий... вот это всё... вот почему я всегда думал, что будет лучше, если мы будем просто друзьями. Я вполне могу довольствоваться этим. Не нужно ставить под угрозу то, что мы... − Подожди, − прерывает его Джон. − То есть, ты заинтересован? Шерлок по-настоящему заливается румянцем и отводит взгляд. Он бормочет что-то так тихо, что Джон ничего не может разобрать. − Извини, что ты сказал? − спрашивает он, разворачивая ухо к Шерлоку, и в это же время скрещивая руки на груди. Шерлок откашливается. − Я сказал, что похоже, что да. − Его взгляд по-прежнему направлен на стол, хотя там нет ничего особенного. Джон выдыхает с облегчением. Слава Богу. − Но тогда почему ты не вернул мне там поцелуй? − Да, он хочет это знать. Шерлок поднимает на него глаза, его щёки всё ещё розовые. − Я не хотел, чтобы наш первый поцелуй был рекламным трюком, − говорит он тихим голосом. Джон качает головой. − Он и не был, − объясняет он Шерлоку. − Я просто хотел возразить мнению, которое ты пытался высказать, что я никогда не захочу быть с тобой. Я хочу, чтобы никто и никогда не думал так о тебе, никогда. Особенно тогда, когда я так сильно тебя хочу. Что-то, что можно было назвать подозрением, появляется на лице Шерлока, как тень пролетая над ним. − Ты меня хочешь? − спрашивает он, всё ещё не решаясь поднять глаза на Джона. Джон делает несколько шагов вперёд, не останавливаясь до тех пор, пока не встаёт прямо перед Шерлоком. − Да, − отвечает он и изучает глаза Шерлока. − Я тебя хочу. − Он откашливается. − Итак, ну, я предполагаю, что испортил наш первый поцелуй. Ты позволишь мне взяться за второй? Шерлок поджимает губы, это заставляет его выглядеть смущённым. − Если ты хочешь, − говорит он и, буквально на мгновение позволив увидеть, как блестят его глаза, немедленно отводит их снова. − Я всегда думал, что это произойдёт именно здесь, дома, если бы это вообще когда-нибудь случилось однажды. Джон улыбается. У него комок в горле. − Я тоже. − Он придвигается ещё ближе и кладёт руки на тонкую талию Шерлока. Шерлок немного, чуть ощутимо дрожит. Джон изучает его лицо. − Ты нервничаешь? − спрашивает он мягко. Он ожидает, что Шерлок будет отрицать это, но тот сводит брови. − Не из-за этого, − говорит он с трудом. − Просто... я очень обеспокоен тем, что всё ещё думаю, что ты чрезмерно романтизировал или всё это, или меня. Я не хочу... − ...Что? − спрашивает Джон шёпотом, когда тот замолкает. Его взгляд на губах Шерлока. − ...Разрушить всё, − говорит Шерлок. Его глаза изучают рот Джона. − Но когда я стою тут рядом с тобой, я... не могу ясно мыслить. − Тогда прекрати думать об этом. − Джон снова смотрит в его глаза. − Всё может быть хорошо. Действительно хорошо. Доверься мне. − Я всегда тебе доверяю, − честно признаётся Шерлок, и Джон больше не может сдерживаться. Его сердце будто бы становится в два раза больше от этих слов. Джон ощущает, как глаза сами собой закрываются, когда он поднимает подбородок и бережно-бережно касается Шерлока губами, потому что в этот момент чувствует себя очень хрупким и уязвимым. В этот момент всё сходится в одной точке пространства, в их касании губ, а затем он отпускает плечи Шерлока, и воздух вырывается из его лёгких в нос. Их рты, открытые одновременно, позволяют языкам друг друга встретиться. Они стоят там, целуются, и Джон думает, что это − лучшая вещь в мире, которую он делает за многие годы. Он обхватывает ладонью затылок Шерлока и опускает его голову ещё ниже, находя язык Шерлока своим собственным. Тот издаёт неясный звук, но его реакция безошибочна: он немедленно прижимается поближе к Джону, а его руки отрываются от лёгкого касания плеч Джона, чтобы обхватить за спину. Они так целуются по крайней мере минут десять, и ни один из них не хочет, чтобы поцелуй закончился, перезапуская его каждый раз, как только другой собирается отстраниться. Наконец Шерлок поднимает подбородок, тяжело дыша, и Джон позволяет ему оторваться, целуя вместо этого его шею и вдоль линии подбородка. Они прижимаются так тесно, грудь к груди, и Джон может почувствовать, как быстро бьётся сердце Шерлока. − Я люблю тебя, − говорит Джон ему в шею. − Я должен был сказать тебе это ещё несколько лет назад. − Он целует мочку уха Шерлока и чувствует, как тот дрожит, его руки напрягаются на плечах Джона. − Я... не знал, что буду чувствовать себя вот так, − говорит он хрипло. Шерлок опускает голову вниз, его губы касаются волос Джона. Джон поднимает голову и снова находит рот Шерлока. Через какое-то время Шерлок отстраняется и тяжело дыша, снова говорит: − Джон. − Да? − Джон чуть откидывается назад, чтобы посмотреть на него. − Ты уверен в этом? − очень серьёзно спрашивает Шерлок. Его волосы растрёпаны от пальцев Джона, губы красные и выглядят совершенно зацелованными, щёки горят, и глаза словно тёмные омуты. Сам его вид заставляет Джона захотеть затащить его в кровать, но это, вероятно, слишком поспешно, учитывая вероятное отсутствие у Шерлока опыта в этой области. − Я просто имею в виду... я надеюсь, что ты знаешь, во что ввязываешься. То, что я не... неважно, что большинство людей хочет, или... Лаская спину Шерлока большими пальцами. Джон улыбается. − Основываясь на начале, я бы сказал, что всё довольно многообещающе, − говорит он. − Смотри, Шерлок... я не знаю, по поводу чего ты так волнуешься. Для меня не имеет значения, если ты не очень... я имею в виду, если у тебя не было большого количества... ну... в общем, опыта... в определённой области. Меня вообще это не волнует. И я знаю тебя. Очевидно, я не знаю того, что тебе нравится в отношениях, но и ты − тоже, таким образом, мы разберёмся с этим вместе. Просто говори мне, что тебе нужно, что ты хочешь, и пытайся быть честным. Я буду делать то же самое, и вместе мы всё решим. Шерлок не выглядит убеждённым. − Что, если нам нужны или мы хотим разные вещи? − Ты боишься, что у меня окажется жадный сексуальный аппетит? − спрашивает Джон главным образом в шутку, но реально есть проблема с его собственной ролью, учитывая несуществующую сексуальную историю Шерлока. Шерлок шумно глотает. − Нет, − отвечает он, избегая его глаз. − Это − не то, что я хотел сказать... я волнуюсь за себя. Цвет его щёк становится ярче, и Джон чувствует, что брюки становятся на два размера меньше из-за сказанного Шерлоком. − Слава Богу, − говорит он искренне. Шерлок застенчиво смеётся, но его руки напрягаются ещё больше. Наклоняясь, Джон прижимается к телу Шерлока; руки двигаются вверх и вниз по его спине. Тот склоняет лицо к шее Джона и целует, затем расстёгивает пиджак Джона и скидывает его на пол. − Ты должен будешь показать мне всё, − говорит он, возвращая руки на спину Джона. − Ты знаешь... я не... что, у меня нет... Джон действительно всё знает, с тех пор, как сам начал обсуждение темы Джанин (с большим трепетом... когда он вернулся обратно к Шерлоку, и они долго обсуждали Мэри, Магнуссена и всё остальное в этом хаосе), и того, что она утверждала в газетах. Он был потрясён, когда узнал, что ничего не было: ни с ней, и вообще ни с кем, Шерлок сам открылся, назвав всё это пустяком, но Джон понял, что тот был немного смущён этой темой и поэтому старался изо всех сил быть с ним максимально деликатным. Однако когда дело доходит до этого − быть с другим парнем − он сам не эксперт. − Это будет чем-то вроде эксперимента с обеих сторон, − говорит он, полностью отвлечённый фактом, что руки Шерлока находятся на его заднице и сжимают её. Есть всё же что-то почти благоговейное в этом прикосновении. Как будто он ждал в течение очень долгого времени, чтобы сделать это, и никак не может поверить, что всё разрешено, но вдруг Джон всё ещё может передумать. Эта мысль заставляет Джона захотеть повернуть благоговение в другое русло, снять одежду с Шерлока и одарить щедрым обожанием каждую часть его тела, показать ему, насколько он нужен, желаем, необходим. Любим. − Хорошо, − говорит Шерлок в ответ на то, что он только что сказал. Его голос немного приглушён шеей Джона. Его зубы задевают ключицу Джона вслед за губами, и Джон аж гудит от возбуждения. Пальцы сжимаются в кулаки на задней части тугой рубашки Шерлока, на его талии, где она на самом деле достаточно свободна, чтобы так схватиться. − Учитывая, что... − добавляет он. Его голос низкий и глухой, и невероятно, невероятно сексуальный, − я понятия не имею, что делаю. Джон может ответить только страдальческим звуком, когда зубы Шерлока прикусывают ухо достаточно сильно, чтобы заставить его не поверить, что тот не знает, что делает. Он прилагает отчаянное усилие, чтобы снова обрести дар речи. − Снимай свою одежду, − говорит он. Соглашаясь, Шерлок издаёт звук, который резонирует непосредственно в ухо Джона. Шерлок отстраняется и начинает расстёгивать свою рубашку. Его глаза наблюдают за пальцами Джона, которыми он расстёгивает свою собственную рубашку. Он берёт паузу, собираясь поработать над манжетами, а затем говорит: − Я не хочу разрушать настроение, но я действительно не знаю, чего ожидать, или что ты должен ожидать... ты знаешь, что мой единственный опыт был... сольным, − говорит он, звуча максимально красноречиво. Джон качает головой. − Разве ты ещё не понял? У меня нет ожиданий, пока ты действительно не захочешь... не захочешь попробовать со мной. Шерлок закрывает глаза. − Я хочу. Я хочу... попробовать, по крайней мере − в течение долгого времени. Очень долгое время. Я просто... я никогда не знал, что даже если это будет работать, хочешь ли ты... − Эй, − мягко вмешивается Джон. − Это будет прекрасно. Я обещаю. Мне всё равно... ну... тридцать секунд тебе понадобится или же потребуется три часа, или этого вообще никогда не произойдёт. До тех пор, пока это тебе не доставит дискомфорт, или пока ты не остановишь меня. И если ты это сделаешь − мы подумаем, как нам туда добраться. Хорошо? Шерлок снова поджимает губы, но кивает. − Хорошо. Джон кивает на свои штаны. − Снимай это с себя, − говорит он, сбрасывая с себя джинсы и нижнее бельё. Шерлок колеблется в течение одной секунды, его глаза как будто застряли в районе промежности Джона. Затем, выглядя более застенчивым, чем когда-либо − что не вяжется с тем, что его губы были на шее Джона всего несколько секунд назад − он скидывает брюки и изящно вышагивает из них и из своего нижнего белья. Он выпрямляется, но заметно, что его плечи напряжены. Тем не менее, Джон не может прекратить на него смотреть. Шерлок похож на греческого бога, вырезанного из мрамора. Живот и верхнюю часть бедра пересекают бледные линии шрамов, и есть ещё один на левом плече, о котором он хочет спросить, но Шерлок красив несмотря ни на что, абсолютно прекрасен. Шрам в центре груди не требует никакого объяснения, увидев его, собственная грудь Джона начинает болеть. Кожа Шерлока бледна как лунный свет, и под ней вырисовывается крепкая мускулатура. И он твёрд, его член такой же красный, как его щёки, и Джон чувствует, что едва может вздохнуть. − Боже мой, ты... − Он останавливается, слова застревают в горле. Шерлок выглядит совершенно смущённым. − Что? − спрашивает он; сухожилия на его шее напрягаются. Подойдя к Шерлоку, Джон ощущает, как мозг буквально отключается от желания прикоснуться к нему − ему просто жизненно необходимо сделать это. − Великолепен, − выдыхает он. Шерлок делает прерывистый вдох и приближается к его лицу, и поцелуй ещё более глубок, чем все прежние. Их тела сливаются вместе; потребность коснуться и быть касаемым одинаково глубокая с обеих сторон. И Джон извращённо любит и ненавидит то, что никто никогда вот так не касался Шерлока прежде. Шерлок заслуживает этого, как никто другой, возможно, даже больше. В голове бьётся мысль, что Шерлок не мог даже представить, что он его захочет − вопросы папарацци оскорбляли его, цементируя этот факт. От этого недоразумения болит в груди, наполняя желанием стереть из его памяти эту жажду без надежды, которую Шерлок, должно быть, чувствовал всё это время, сомневаясь относительно себя и своей способности ответить или участвовать в том, что делают другие люди. Они целуются и целуются, вместе покачиваясь посреди гостиной. Руки гладят спины и задницы друг друга, и, возможно, из-за неопытности Шерлока, все эти ощущения в новинку и для Джона тоже, как будто он никогда не был так близок ни с кем прежде. При этом их разница в росте начинает проявляться как небольшая проблема. − Диван? − предлагает Джон. Именно сейчас путь в спальню кажется неизмеримо длинным... Шерлок смотрит на него. − Голая кожа на коже, − говорит он, не протестуя, просто указав на это как на факт. − Хмм. Да. Хорошо. − Джон озирается, потом неохотно распутывает себя из рук Шерлока и идёт к своему креслу, чтобы взять плед со спинки. Он расстилает его на диване, затем садится. − Иди сюда, − зовёт он, протягивая Шерлоку руку. Шерлок послушно подходит и садится рядом. − Это правильно, − говорит Шерлок, поворачиваясь к нему лицом. − Я так рад, что ты одобряешь, − говорит Джон, улыбаясь, − «Мне только нужно немного перестроить себя». Но потом, когда он кладёт правую руку на плечо Шерлока и губами прижимается к его губам, левая рука инстинктивно делает то, что он делал бы с женщиной − прикасается к правому соску Шерлока. «О... Упс... Но... на самом деле это прекрасно. Это тоже хорошо. Просто не так... всё это неважно... − говорит он себе. − Всё хорошо...» Он позволяет большому пальцу задевать напрягшийся сосок, и Шерлок хватает его за плечи, потом за грудь, пальцы, разжимаясь, не слушаются, затем опять добираются до груди. Джон наклоняется ещё ближе, проводя рукой по внешней стороне бедра Шерлока, а затем останавливается, внезапно стесняясь дотронуться до его члена. − Могу я?.. - просит он, желая официального зелёного света. Шерлок шумно глотает и кивает. − Пожалуйста, − шепчет Шерлок, скрывая лицо на его шее, и Джон чувствует себя почти перегруженным болезненным желанием − он даже не может составить осмысленную фразу. Защитить. Любить. Оберегать. Дать всё этому человеку... этому уязвимому человеку в его руках. И когда он впервые касается члена Шерлока − ком в горле такой болезненный и чувство благоговения столь бездонно, что он ощущает, как будто это − вновь его собственный первый раз, только означает намного больше, чем тот, который у него самого когда-то был. Этот − и его первый раз. Единственный, который когда-либо имел значение. Ноги и задница Шерлока напрягаются, когда пальцы Джона смыкаются вокруг его члена и начинают поглаживать, в этот момент он поднимает лицо и касается губами, целуя отчаянно, с жадностью, а рука сжимает бедро Джона. Он дрожит, член пульсирует и дёргается в ответ на прикосновения, он рвано дышит напротив щеки Джона. Он протягивает руку поближе к члену Джона. − До... должен ли я?.. − выпаливает он, но Джон качает головой. − Нет... просто наслаждайся, − выдыхает он, прижимая губы ко лбу Шерлока. Тот кивает в ответ; кажется, что он едва может говорить, бёдра сильнее толкают член в кулак Джона. Джон понимает (бессознательно) намёк и сжимает его, поглаживая жёстче, быстрее. Проходит несколько минут до того, как Шерлок начинает бешено толкаться. Он тяжело дышит напротив подбородка Джона, всё его тело дёргается, а затем он кончает... обильно... настолько обильно, что Джон почти кончает только наблюдая за ним. Все мышцы у Шерлока сводит, его пальцы мучительно сжимаются вокруг бедра Джона, сперма бьёт сильной струёй на предплечье Джона четыре... нет, пять раз, прежде чем его тело обмякает, изнемогая от пережитого оргазма. Джон чувствует себя как после духовного опыта, он инструмент этого огромного события в жизни Шерлока, он тот, кому позволено сделать так, чтобы оно произошло, он свидетель всего этого. Никому другому, никогда... никогда больше не разрешено будет касаться Шерлока. Шерлок − теперь его, и всегда им был. Шерлок поднимает лицо с того места, где он опустил его на плечо Джона − лоб блестит от пота, губы приоткрыты. Блеск его глаз так ярок, что Джон начинает дрожать. Он может буквально испытать силу оргазма Шерлока в поцелуе, который тот ему дарит. Руки Шерлока обвиваются вокруг него − он уже не так робок, как прежде. − Я хочу... теперь твоя очередь, − говорит он. Его губы всё ещё касаются Джона. − Я всегда хотел... я могу попробовать его ртом? Джон чувствует, как его член дёргается от самого предложения. − Боже, да, − немедленно говорит он. − Ты не обязан делать этого, но... − Я хочу, − уверяет Шерлок. Кудряшки падают на его влажный лоб, и он убирает их, пропуская через пальцы, а Джон думает, что никогда не видел ничего более сексуального за всю свою жизнь. − Пожалуйста. Я действительно хочу... И теперь он просит, чтобы ему разрешили взорвать его. «Пожалуйста, не позволь этому быть всего лишь абсолютно фантастической мечтой...» − думает Джон и спешит согласиться. Он поворачивается, поднимает правую ногу и сгибает её в колене, а Шерлок сам усаживается между его бёдер и берёт в руки член. За ними следуют его губы, он просто целует член вдоль ствола, и Джон не может вспомнить, когда кто-то ещё в последний раз трогал его с таким кристально ясным трепетом и ощущением новизны, или даже оказанной чести, что ему позволено это делать − и Джон признаёт, что никогда не испытывал таких чувств, как с Шерлоком. Его сердце снова разрывается от мысли, что они ощущают одно и то же, они оба немного неуверенные из-за того, что позволили себе всё это после такого количества лет осторожности, маскируя и скрывая друг от друга тайну. Шерлок вбирает в рот сразу три четверти члена Джона, и у него путаются все мысли. Это совершенно феноменально, и к тому же, всё чувствуется гораздо интимнее, чем это было с кем-либо ещё прежде. Он едва может вспомнить последний раз, когда занимался с кем-то оральным сексом. Мэри ненавидела его и всегда предпочитала, чтобы они занимались обычным сексом, если она вообще была в настроении для него. Она попробовала его однажды, просто чтобы угодить ему, и даже когда она согласилась, это было так недолго, недостаточно долго, чтобы кончить от этого. Нет, не стоит больше вспоминать обо всём этом. Шерлок, безусловно настроен достичь своей цели; это факт. Одна его рука находится на груди Джона, а второй он исследует по очереди его яйца, то тянет их, то толкает в качестве опыта, чутко реагируя на стоны, которые издаёт Джон. Небольшая пауза в какой-то момент, а затем Шерлок опять продолжает с усердием сосать; нос почти зарылся в светлые волоски на лобке Джона, глотка вокруг головки члена, и ощущения настолько потрясающие, что Джон не хочет, чтобы это когда-нибудь закончилось. Но затем пальцы, которые гладили промежность, ползут дальше. Джон так поглощён наслаждением от ощущения невероятного рта Шерлока на своём члене, что практически ничего не замечает до тех пор, пока длинный средний палец Шерлока не начинает погружаться в его анальное отверстие. Он уже так близок, что лёгкий шок от этого действительно не так уж силён, просто добавляет ещё красок к общей картине ощущений. Палец двигается, влажный от слюны Шерлока, и Джон задыхается. «Возможно, Шерлок действительно поэкспериментировал немного после того случая...» − мысли плывут как в тумане, так как удовольствие стремительно нарастает. Палец погружается в... и из него, и всё, о чём Джон сейчас в состоянии думать, это то, что он понятия не имел, как хорошо он может себя чувствовать, когда это − чьи-то пальцы, а не его собственные (которые тоже довольно хороши, если честно)... но потом все мысли вылетают из головы, когда Шерлок нажимает пальцем на простату. Ослепительно белое удовольствие взрывается в этой точке. Член жёстко врывается в глубину горла Шерлока и остаётся там, когда оргазм накатывает как приливная волна. Рука удерживает голову Шерлока, когда он кончает. Он на какое-то время остаётся в нём. Удовольствие настолько яркое, что это − почти боль. Белая стена света стоит перед глазами, а затем она уходит, но он толкается слабо и бессильно в рот Шерлока до последнего − его член всё ещё течёт. Язык Шерлока кружится вокруг члена, стараясь не потерять ни единой капли. Голова Джона падает назад; всё его тело совершенно без сил. − Боже, − говорит он, когда уже может это сделать, но всё ещё задыхаясь. − Ты − удивительный. Иди сюда. Иди сюда. Шерлок выпускает наконец член изо рта и тянет ногу Джона на диван, а потом осторожно укладывает себя на него; оба их тела расслабленные и отяжелевшие. − Я люблю тебя, − признаётся Шерлок, целуя его шею, шрам от пули на плече и подбородок. − Ты сказал это раньше. Я должен был сказать это ещё тогда. Но я делаю сейчас. Я люблю тебя. − Я знаю. − Джон приподнимается, чтобы коснуться его лица. − Как могу я не знать этого, после всего? Шерлок улыбается. − Хорошо, − говорит Шерлок. Он целует его в губы один раз, затем поворачивает голову и укладывает её на плечо Джона. − Тогда есть только один вопрос. − Да ну? − спрашивает Джон, лениво водя своими руками вверх и вниз по спине Шерлока. − Что же это? − Когда мы сделаем счастливое объявление для прессы? Джон всё ещё приходит в себя. − Ты шутишь, − говорит он. Он и слышит и чувствует хихиканье Шерлока. − Они всё равно уже думают, что мы это сделаем. После того, как ты меня сегодня поцеловал, они определённо будут так думать. Джон думает об этом. − Что именно ты подразумеваешь под счастливым объявлением? Шерлок приподнимается и смотрит на него, всё ещё улыбаясь. − Это может быть что угодно, всё что ты захочешь. Или − удивительно, что эта мысль пришла ко мне только после того, как ты меня поцеловал − мы могли бы получить запретительный судебный приказ против многих из них. Мой брат устроил бы нам это, если бы мы попросили. Джон поднимает брови. − Я никогда не думал об этом, − говорит он. Затем продолжает: − Ты хочешь этого? − Тебе решать, − предлагает ему Шерлок. − Или мы можем... повторять этот спектакль до тех пор, пока они не потеряют интерес. − Его глаза сверкают от этой мысли, и Джон понимает, что взваливает на себя целую новую жизнь с потенциально катастрофическим общественным поведением со стороны Шерлока. И, соответственно, с его собственной. Он чувствует, как лицо расплывается в широкой улыбке. − Давай сделаем это, − решает он. Шерлок, похожий на очень довольного, домашнего кота-переростка, мурлычет в ответ. − Ладно, − объявляет он. − Давай тогда придумаем некоторые заголовки.