Что несет день грядущий?..

— Сэм, давай, карабкайся! — приговаривает Алоиз, схватив меня за руки в районе локтей, чтобы максимально зафиксировать и обеспечить наиболее безопасный подъём. Лукас стоит снизу и пытается взяться за мои щиколотки, чтобы подсадить. Я рыпаюсь и извиваюсь, отталкивая близнецов от себя. Лучше я сейчас на корни этого огромного дерева упаду, чем в воду. — Аль, поймаешь его сейчас! — кричит Лукас. Я, к счастью, не вижу его лица в этот момент. Не хочется узреть его усмешку, которая явно сияла на лице меченого. — Ты там чего удумал? — спрашивает Алоиз, вопросительно поднимая одну бровь. — Ты, главное, не упусти. — Лучше упусти… — взмаливаю я, после чего чувствую, как ладони Лукаса соприкасаются с моей пятой точкой, и я чуть ли не подлетаю на пару веток выше. Сидящий среди острых маленьких веточек Алоиз тянет меня на себя, и я, чуть не упав на любимую землю, все-таки залезаю на ветку. Взгляд невольно падает на реку. Я всегда думал, что коты терпеть не могут воду, но кто же знал, что те самые «коты» и заставят меня почувствовать ярость природы в облике водной царицы на себе самом. Мне, человеку, который всю свою жизнь прожил в городе, никогда не понять сельских жителей и их пристрастий. Откуда эта любовь к экстриму? Дерево, тарзанка, ледяная вода. Терпеть не могу подобные развлечения. Как же хочется вернуться домой, в Лондон. — О чем задумался? — спрашивает Алоиз, подавая брату руку, чтобы помочь вскарабкаться, хотя тот и отвергает помощь. — В Лондоне сейчас наверняка дождь. — У нас тоже дожди — не исключение, — мурчит меченый, широко улыбаясь. — Ну что, начнём веселуху?! — Что ты… И я снова не договариваю фразу до конца. Лукас спихивает меня с ветки, и я, после недолгого падения, полностью погружаюсь в воду. Она, оказалось, не такая уж и холодная, как кажется на первый взгляд. Но передо мной встала новая проблема: я не чувствую дна. Нет, это не какая-либо фобия или болезнь. Просто здесь реально очень глубоко. Стоило сказать им, что я совершенно не умею плавать. Начинаю бить руками по толще воды, пытаюсь выбраться. Рот непроизвольно открывается. Лёгкие вот-вот наполнятся водой. Чей-то голос что-то говорит, но слова не долетают. Ощущение очень схожее с тем, что чувствовал, когда впервые очнулся, оказавшись в этом мире. — Хэ-эй, Сэмми, ты в норме? — Ты как? Голоса близнецов перемешиваются, и меня не покидает ощущение, что они — один человек, что у меня просто двоится в глазах. Но отличить их голоса было существенно проще, чем отличить котов внешне. Голос у Алоиза более мягкий, иногда шипящий. А вот у его брата-близнеца, Лукаса, — звонкий, грубый. Если бы они были оперными певцами, я бы сказал, что у Алоиза - лирический баритон*, а у Лукаса - драматический**. Я приоткрываю глаза и кашляю, выплевывая остатки воды. Невольно поднимая взгляд, я натыкаюсь на яркие солнечные лучи. Видимо, полдень. Жарко, безумно жарко. — Я, по-моему, сейчас сдохну... Вода есть? — произношу я, опираясь на локти и осматривая близнецов. — Ага, здесь о-очень много воды! — смеется Лукас, указывая на реку, в которой я чуть не утонул. Впервые вижу такой глубокий водоем, учитывая то, что падал чуть ли не на берег. Должен был не просто почувствовать дно, но и об него же башкой треснуться. Домыслы снова расходятся, и я снова почти с головой ухожу в свои размышления, чем заставляю близнецов поволноваться. — Слушай, Сэм, лучше идем домой, мм? — Угу, — я киваю и, не без помощи Алоиза, встаю с земли. Лукас фыркает и идет вперед. Алоиз пожимает плечами и всецело переключается на меня, начинает расспрашивать о "моем" мире, о людях и обычаях. Я говорил и говорил, отвечая на все новые и новые вопросы со стороны моего нового друга. Он казался мне вполне обычным парнем, довольно образованным и спокойным, в отличие от его брата, который на первый взгляд - бунтарь, да еще и извращенец. Вообще сомневаюсь в его ориентации... Втянет меня еще в свою "голубую яму". Ибо в голубую воду уже, спасибо, втянул. И снова вспоминаются туманные, дождливые улицы Лондона. Люди куда-то спешат, говорят по телефону, ругаются с прохожими, если те случайно задели их, также спеша вернуться домой, или, наоборот, опаздывая на работу. Всегда интересовало то, почему люди не находят свободной секунды извиниться перед кем-либо, но находят полчаса, чтобы устроить масштабный спор, который завсегда сопровождается руганью. Пришло время мне задавать вопросы, ответы на которые покажутся очевидными жителю села. — А здесь все оборотни? — Ну да, — кивает Алоиз, — если ты имеешь ввиду именно наш поселок. — А в округе есть еще села или города? — Да, Лирикэе. Еще пара сел, где живут оборотни. А если двигаться на север, то на лошади за два дня можно доехать до города... эм-м... Лукас, подскажи!.. Меченый кот оборачивается и на пару секунд останавливается, дожидаясь пока мы подойдем к нему настолько близко, чтобы Алоизу не пришлось кричать на всю улицу. — Ты про Ринмрич? — Да-да, именно, — улыбается Алоиз. — Там уживаются две расы — оборотни-волки и вампиры. Правда, одни с другими пытаются не сталкиваться, наверное поэтому и ладят. Волки на все спокойней реагируют, вот и пофиг им на все. В том числе и на вампиров, которые выходят только ночью. — Ха, я помню, как однажды решили расы примирить! Тогда еще представителя вампиров на волчице из стаи чуть не поженили. Ух, вот это веселая история была! — оживленно говорит Лукас, смеясь, иногда проглатывая окончания слов. — То еще зрелище было! — поддерживает Алоиз, подходя к брату. Я снова иду позади них, и на меня никто не обращает внимания. Не скажу, конечно, что мне это совсем не нравится, но чувствую себя как-то... Одиноко что ли? Вздыхаю и, теряя бдительность, спотыкаюсь об камешек, из-за чего падаю на колени. Близнецы, как один, оборачиваются и смотрят на меня, видимо, растерявшись, только Лукас хихикает. Алоиз фыркает и помогает мне встать, после этого я понимаю, почему надо мной смеялся меченый. Я сидел в о-очень славной позе, стреляя растерянным взглядом из стороны в сторону, даже не делая попыток встать самостоятельно. — Кстати, тебе было бы неплохо познакомиться с вон той кошечкой, — он указывает на белокурую девушку, которая, замечая нас, улыбается. — Она дочь одного купца. И пользуется популярностью. — А мне-то до нее какое дело? — говорю я, а в мыслях договариваю: "Я же здесь не собираюсь оставаться". — Хочешь, чтобы тебя не убили в первое же полнолуние — не спорь.