«Я влюбилась в него так же, как люди засыпают. Сперва медленно, а потом вдруг сразу.»
© Виноваты звезды
- Тори, дорогая, что случилось с тобой? – Джастин медленно завел меня в дом и посадил на диван. Я рыдала и не говорила ни слова. Я не могу. - Милая, ты меня слышишь? Расскажи мне, – я перебиваю его и вновь обнимаю, целуя его в щеку. Джастин вздрагивает и целует меня в щеку в ответ. - Я, я... Т-там, они... – из-за всхлипов, ничего связного не получилось. Очень жаль. - Малышка, успокойся и расскажи мне, что случилось. Я вдохнула воздуха побольше, пытаясь успокоиться. Не выходит. Черт, черт, черт! Я мысленно кричу на себя и медленно прихожу в норму. - Майк вновь ко мне приставал, – я кладу свою голову ему на грудь и слушаю его ровное сердцебиение. Я люблю его, не больше, чем друга, но люблю. Он единственный человек, который не отвернулся от меня. Я уже говорила это, да? – После школы они поймали меня, и... и хотели изнасиловать, Джастин. Понимаешь? Они хотели трахнуть меня, как чертову шлюху, оставив гнить на земле! Джастин! Я кричу на него, сама не осознавая этого и вновь рыдаю. - Боже, детка, пожалуйста, не плачь, все хорошо. – Джастин гладит меня по спине и целует в макушку, успокаивая. – Я вернулся, и теперь никогда не уйду от тебя, поняла меня? Я поднимаю свою голову на него и слабо улыбаюсь. - Поняла. JUSTIN'S POV Она вновь плакала. Она снова расстроилась. Ей снова плохо. Мое сердце пропускает миллиард ударов, когда я вижу ее слезы. Так не должно быть. Она должна быть счастливой. Я каждый день спрашиваю Бога: «Почему моя малышка Викки страдает?», на что не получаю ответа. Ее обижают, а она не может за себя постоять. Она беззащитна, я не знаю, что с этим поделать. Я учил ее приемам самообороны, но пользуется ли она ими? - Джастин? – она зовет меня, и я смотрю на нее. – Сегодня я пнула Майка между ног, когда он ко мне приставал. Представляешь? Она слегка улыбается и я улыбаюсь ей. - Умница. Я горжусь тобой. – она молодец. Я рад, что она не настолько безнадежна. Не то, чтобы я считаю ее очень безнадежной, просто, теперь я знаю, что ее можно оставить одну. Не надолго, но можно. - Тори, давай мы обработаем твои коленки? – она смотрит на свои разбитые колени и ее губы начинают дрожать. Ей больно. Она снова плачет. Я беру ее на руки и несу в спальню, чтобы переодеть и обработать раны. В ее комнате спокойно и тихо. Мрачно. Серые стены, черное постельное белье. У меня не так темно, как у нее. Но, знаете? Я привык, что моя девочка такая тихая и темная. Когда я ложу ее на кровать, она невольно стонет от боли, но слезы продолжают течь по щекам, а всхлипы не прекращаются. Знаете, я даже не представляю ее без слез на щеках. Они красиво лежат на них, и они мне нравятся. Капельки красиво блестят на ее светлой коже. По сравнению с моим цветом кожи, ее – белый, как снег. Волосы Тори такие же белоснежные, а глаза светло-голубые, с отблеском серого, как ее окружение. Я думаю, если она будет счастливой, то ее глаза станут более голубыми. Она очень красивая, и я говорю ей это по сто раз на дню. Я берусь пальцами за резинку ее штанов для йоги, и она удивленно раскрывает глаза, хватая меня за руки. Она подумала...? - Малышка, ты чего? Я сниму их, они порваны. – она кусает губу и нервно оглядывает меня. Я похож на насильника? Мы общаемся пять лет, и я не трогал ее никогда. Я имею ввиду, в интимном плане. О Господи, да мы даже не целовались. Да, я и думаю, нам это не нужно. Мы друзья. Она наконец отпускает мои руки и я стягиваю штаны с нее. Ее ножки очень красивые, я не понимаю, почему она думает, что она уродлива? Ее ноги – это творение Господа-Бога. Причем, лучшее творение. Я случайно провожу пальцами по ее ножке, и кожа покрывается мурашками под прикосновениями. Я смотрю на нее, в ее глазах также блестят слезы, а она тяжело дышит. «Друг, не сейчас» – внутреннее «Я» кричит на меня, и я встаю, уходя в ванную комнату за аптечкой. Когда я возвращаюсь, Тори лежит и смотрит в потолок, всхлипывая. - Малышка, – когда я зову ее, она смотрит на меня и поджимает губы. Ей плохо. – Я обработаю твои колени, и... извини, если будет больно? Викки быстро кивает, и ее щеки пылают. Что случилось? Я оглядываю ее взглядом, и понимаю, что она стесняется меня. Она лежит передо мной в одних лишь черных трусиках, и поэтому, ей очень неловко. Но, Господи, мы знакомы пять лет! Я склоняюсь над ней и начинаю протирать ее рану ваткой смоченной в хлоргексидине, и она шипит от боли. - Мне больно, Джастин, очень больно... – стонет Тори, и слезы вновь текут из ее глаз. – Не надо, Джастин, пожалуйста, нет! Викки питается отодвинуться, но я крепко держу ее, и умоляю взглядом. Она похожа на маленького котенка, которого бросили. Хотя, знаете, так и есть. Ее бросили, и сейчас ее доверие к людям утеряно. Я надеюсь, что она доверяет мне, ведь я... она хорошая. Я не брошу ее никогда, и буду удерживать рядом с собой, столько, сколько только смогу. - Викки, дорогая, – я шепчу и поднимаюсь к ней на уровень ее лица. Ее губы дрожат, руки тоже, а глаза блестят от слез. – Пожалуйста, не плачь, я сделаю все возможное, лишь бы ты не плакала, ладно? Я не хочу, чтобы ты плакала сейчас. Я обработаю твои раны и мы сходим погулять? Или лучше посидим дома? Каким бы ни было твое решение, пожалуйста, просто дай мне обработать твои раны. Хорошо? - Да. – она шепчет и завороженно смотрит на меня. Я сам, буквально, плавлюсь под ее странным взглядом, я тянусь к ней ближе, а она не шевелится, лишь смотрит на меня притягивающим взглядом. Я, похож, наверно, на растаявшее мороженое, но мне отлично. Когда я очень близко к ее лицу, я одергиваюсь, и, будто, прихожу в себя. Что это, черт возьми, было? Я бью себя кулаками в лицо, – мысленно, конечно – и опять начинаю протирать ее раны. Она тихо плачет, и я ничего не могу с этим поделать. Когда я заканчиваю с коленями, я нежно дую на них, чтобы боль немного уменьшилась. Она вздрагивает и я смотрю на нее. Ее щеки поалели, и она кусает свои губы. Они изрядно покраснели он покусываний, но ее не останавливает и она смотрит на меня. Что происходит между нами? «Ничего, просто это твое глупое воображение!» – подсознание тыкает в меня пальцем и уходит. Я беру спрей для ран и взбалтываю его, после чего распыляю на раны Тори. Она морщится, и слегка шевелится. Ее глаза напоминают мне два больших океана во время шторма. Такие же глубокие, бушующие и непонятные для меня. Я тону в них каждый Божий день, чтобы я не делал. Какой же я, все таки, идиот. Я оборачиваю ее колени несколькими слоями бинта и приступаю к ладоням. На них много крови, но царапины небольшие, так что, тут не все настолько смертельно, как она себе представляла. Я стираю кровь и оборачиваю бинтами обе ладони. Она не перестает плакать, и я, правда, не представляю, что же мне сделать, чтобы она перестала рыдать. - Детка, – я унес аптечку обратно в ванную комнату, и теперь сел около нее. – Не плачь, пожалуйста. Тори! Иначе, я тебя побью. Она резко смотрит на меня и перестает дышать. О нет! Она испугалась меня. - Ч...что? – ее голос трясется, она съежилась. – Извини, если я надоела тебе. Я такая глупая, прости, просто... - Тсс, – шепчу я и прижимаю указательный палец к ее губам. – Ничего не говори. Лучше, давай, мы решим, что же будем делать? Она слегка улыбается мне в ответ и вытирает слезы со щек. Мне нравится видеть ее более радостной, чем раньше. Она выглядит еще привлекательней без слез на щеках. - Я думаю, лучше, мы сходим... погулять? – она неловко смотрит на меня, и кусает губу. - О нет! Господи, куда делась моя Викки? Ты потеряла не слишком много крови? Что с тобой? – я наигранно-удивленно говорю, разглядывая ее. – Ты ли это, Виктория Барк? Она улыбается немного шире, и смешок соскальзывает с ее губ. Она великолепная, когда улыбается. Эти ее ямочки на щеках, пухлые губы, розовые щечки. А ее нос? Он такой красивый, а когда она улыбается, – что, я скажу вам, случается редко – слегка морщится. - Ну, так уж и быть. Мы сходим погулять, но у меня к тебе один вопрос: – она внимательно смотрит на меня. – Ты ходить-то сможешь? Я хохочу, а она обижено толкает меня в плечо и надувает губы, опуская голову. - Шучу, шучу! – я обнимаю ее и целую в макушку. – Чтобы пойти гулять, нужно одеться, да?***
VICTORIA'S POV - Джастин, можно хотя бы шапку одеть? Эти волосы ужасно смотрятся вместе со мной! – я хватаю черную шапку «bae», и одеваю ее на свою голову. Вот, так лучше. - Ты выглядишь лучше, когда твое одежда светлее на несколько тонов, – Джастин делает мне комплимент, и начинает копаться в кармане бомбера. – Нашел! Джастин протягивает мне какую-то круглую розово-белую штуку. - Это что? – я непонятливо смотрю на него, а он на меня. - Ну, типа... что-то типа бальзама для губ... – он протягивает мне ее и я закатываю глаза. Он же должен помнить, что я категорически к любому виду косметики. Я ложу ее на полку, но Джастин вновь хватает ее и открывает. Круглый бальзам, который пахнет изумительно вкусно. – Давай хотя бы немного нанесем на твои губы? Он молит меня, строя глазки. - Хорошо, но только немного... – он улыбается мне и начинает наносить ее на мои губы. Он так внимательно на них смотрит, мне как-то не по себе. - Вау! Тебе идет! – я смотрю в зеркало, и не вижу изменений на своем лице, кроме маленького блеска на губах. - Что мне идет? Ничего? - Ну, тебе... просто идет. – он неловко пожимает плечами, а потом в глазах загорается огонек. – Тори, подожди, я кое-что забыл в своей машине, скоро вернусь! Я недоуменно смотрю вслед убежавшему парню, и хмурюсь. Что же он мог забыть? Я смотрю в зеркало вновь и рассматриваю себя. На мне надеты черные джинсы с дырками на коленях, светло-серый свитер с маленькими камнями на вырезе. Это не привычно для меня, ведь я привыкла носить скучные вещи. Хоть, это и не парадная форма, мне непривычно. На моих ногах так же Vans, на голове черная шапка «bae», которую я нацепила на голову, чтобы хоть как-то скрыть ужас, который мне сотворил Джастин. Он пытался сделать начес, на который уговаривал меня очень долго. В общем, получилось, мягко говоря, дерьмовенько, но Джастин сам понял это, и не был против шапки, как вы поняли. Я нравлюсь себе. Не то, чтобы, прямо: «Я такая красивая! О Боже!», просто, я считаю, что выгляжу сейчас более менее. Может, просто потому, что я с Джастином? - Тори! Спустись, пожалуйста! – Джастин позвал меня, и я взяла сумку, (которую, кстати, тоже, заставил взять Джастин, в который был телефон, ключи, наушники, кошелек и стандарт Адвила. Я иду вниз, поправляя шапку, а когда спускаюсь, застываю. - К...как? От-откуда? – я заикаюсь, как пьяное непонятное существо, и стою не двигаясь. Джастин стоит с огромной коробкой серого цвета, перевязанной фиолетовой лентой, и букетом белых и бело-розовых роз. - Это я и хотел тебе отдать с самого начала, – он улыбается, и протягивает это все, мне. Я удивленно беру, но не знаю, что с этим делать, мои руки заняты. Джастин схватывает букет и бежит на кухню, я так думаю, чтобы поставить их в воду. Я сажусь а диван и ложу коробку на колени. Уф, что же там? Джастин возвращается и садится рядом со мной, широко улыбаясь. - Ну, открывай, – он говорит мне, и я развязываю ленту, потом открываю крышку, и... И вижу три ярко-желтых подушки эмоджи! Вау! - Вау, это так... так красиво. – я достаю три подушки и обнимаю их. - Я хотел купить набором все смайлики, но я не нашел, и пришлось купить три, – Джастин говорил так, будто он виноват. - О, нет, что ты! Не вини себя, трех подушек мне предостаточно! 0 я улыбаюсь ему. Пытаюсь улыбнуться, это сложно. Я вновь смотрю в коробку и вижу один черный кейс для моего телефона с белыми бабочками. Так... похоже на мою жизнь. Будто, черный фон – это все, что меня окружает, а белые бабочки – это Джастин, со всеми его поступками. Так трогательно. Боже, мне так приятно. И следующее, что я вижу, это набор из семи карандашей, пастельных тонов. Вообще, я люблю писать стихи, но все же... Как же я его обожаю... - Круто. Джастин, мне нравится все, что ты мне подарил, особенно подушки, еще и кейс, но и карандаши... - Это не карандаши. – я удивленно смотрю на него. - А что же? - Это автоматические ручки разных цветов. – я расширяю глаза. О да! Я так люблю писать разными цветами. К примеру, если мне грустно, я пишу черным, если я пришла с прогулки вместе с Джастином, я пишу теплыми цветами, а если на улице дождь, я пишу темными и холодными. - Спасибо! Спасибо тебе огромное, я тебя обожаю! – я обнимаю его, и целую в обе щеки. Какой же он прелестный! - Ох, все, а теперь пошли, а не то мне будет лень идти. – он смеется и хватает меня на руки. - Хэй! Отпусти! Я еще не до конца посмотрела свои подарки! – я брыкаюсь, но он смеется и несет меня к машине.