Деловые люди

      Я позволили Леонарду и Робби сблизиться. Леонард был галантен с девушками и никогда не позволял себе лишнего в их компании. Робби ловила каждое его слово, бегала за ним хвостом.       Не заметить их близость было невозможно, но первым об этом заговорил Микель, когда мы отдыхали в вип-ложе нашего клуба.       -Эл, ты сильно нравишься малышке Эр, - начал Микель, откидываясь на спинку кресла. – И она тебе, похоже, нравится, ты уделяешь ей так много времени.       -Я именно об этом хотел сказать тебе, Рафаэль, - Леонард посмотрел на меня, чему-то поучая. – Роберта легко может предать тебя, стоит мне только заговориться о том, какой ты плохой. Ты так сильно ее запугал, что ей нужен только повод.       Я отвернулся. Он просто предупреждал, но этим выводил из себя. В тот же вечер я позвонил Леонарду и пригрозил, что заберу у него все, чем он дорожит, если не перестанет ухаживать за Робби. Но он наплевал на мои угрозы и забрал ее с собой в кино.       Я ходил по пустому дому, достал бутылку вина, налил в бокал, присел в кожаное кресло, стоящее в гостиной. В темноте я раздумывал о делах семьи, которые отвлекали меня от одиночества. В моей семье крот, все подозревают Леонарда, которому я всецело доверяю, но он открыто сказал, что использует мою сестру.       Мне остается только надавить на Робби. Я стал ждать ее, вливая в себя вино для храбрости, но оно совсем на меня не действовало. Робби вернулась, веселее и ярче солнца. Я просто не хотел портить ей настроение, но пересилил себя, разбив стакан.       Запугал до смерти, что потом сожалел. Она меня после этого несколько дней игнорировала. Леонард укоризненно на меня смотрел, а потом, когда мы были наедине, сказал:       -Если тебе будет легче, я прекращу с ней общаться. Но перестань ее изводить! Ты ее вообще видел, на ней лица нет! Не будь ты моим другой и ее братом, я бы тебя избил.       Он был прав. Я показал себя не с лучшей стороны. Через некоторое время Робби снова начала со мной общаться. Она что-то говорила про горнолыжный курорт в Пиле. Я долго не хотел туда ехать, там холодно, но потом решил, что так заглажу свою вину. Я пригласил Леонарда и Микеля. Рикка хотела увязаться за нами, но я оставил на нее работу.       Уже на курорте я дал себе слово, что не выйду из отеля, пока мы не начнем собираться домой. Микелю и Леонарду внезапно приспичило кататься на сноубордах: они пошли на склон. Робби встретила свою подругу, и они куда-то убежали.       Я устал после дороги, весь продрог, уселся возле камина, пробуя разные сорта вин. На вино меня подсадил Дон Гараци, говоря, нельзя называть себя достойным мужчиной, не любя вино, как женщину. Его сравнения мне не нравились, но вкусами мы сошлись.       Я не пьянел, но терял счет времени. Укутавшись в теплый плед, я задремал. А Робби все не было. Меня разбудил Леонард, она тряс меня с неимоверной силой, а на лице у него была паника.       -Где Роберта? – кричал он на меня.       Я сам задумался об этом только сейчас и побежал на ресепшн. Накричал на всех, пока нам не рассказали, что две девушки застряли на канатной дороге. Я испортил жизнь каждому на этом курорте, пока Леонард волновался только о Роберте. Стоило ему только увидеть ее обмерзшее тело, заключив ее в горячие объятья.       Я принял свое поведение за неправильное. Сел опустошенно возле камина, облокотившись на подлокотник. В сонном состоянии ко мне пришла Робби. Она легла рядом, положив полову на мои колени. Я начал гладить ее волосы.       -Все хорошо, - сказал я, хотя думал, что сделал это только в мыслях. Я смотрел на огонь и думал о том, чтобы отправить Робби снова в пансион. Лео прав, она только мешает.       Робби перевернулась на спину, я посмотрел на нее. Она открыла глаза. Я понял, что не хотел бы потерять единственного человека, которого могу назвать всей своей семьей.       У меня никогда не было семьи. Она заменила их всех. Только она замечала, когда мне было плохо или хорошо. Только она волновалась обо мне. И рядом с ней я чувствую себя человеком.       -Доброе утро, - сказала она мне.       - Не пугай нас так.       Наши каникулы быстро кончились, а потом Робби все время общалась с новой подругой Оттой. Они созванивались, переписывались, иногда Отта даже приезжала к нам. Мне показалось, что ей лучше жить с нами. Потому что после ее приездов Робби чувствовала себя лучше.       Чтобы мое предложение не выглядело странным, я начал ухаживать за Оттой, что оказалось очень легко. Пару раз я подарил ей цветы, свозил на свидания, подарил пару подарков и все – она сразу захотела жить со мной.       Я избавился от горничной, потому что Отта взяла на себя все домашнее хозяйство. Она перевелась в университет во Флоренции, тоже на заочное, как она и обучалась в Аосте. Большую часть времени она проводила либо со мной, либо с Робби. Казалось, что она просто гостила у нас или работала гувернанткой, ее присутствие никак не ощущалось.       Мне было удобно, что она не навязывалась. Но часто она и Рикка ставили меня перед выбором: либо они, либо Робби. Я не понимал, почему они так делают, но Микель и Леонард мне разъяснили:       -Ты почти открытым текстом говоришь О, что встречаешься с ней только из-за того, что она подруга малышки Эр. А Ри ты пренебрегаешь, отдавая предпочтение О, которую выбираешь, потому что она подруга малышки Эр! – яро жестикулируя руками, словно это было ясно, как белый день, говорил мне Микель.       -Микель прав. Ты пытаешься завоевать расположение Роберты, но при этом используешь грязные методы, забываешь про свои обязанности. Отта может ревновать недолго, а вот Рикка может начать что-то предпринимать.       -Вы оба правы. Но с Оттой расставаться я пока не хочу, мне нравится проводить с ней время. А Рикка может и потерпеть. Ей не привыкать, - ответил я им, сидя, облокотившись на спинку углового дивана.       -Как бы тебе это боком не вышло. Особенно при том, что скоро Рождественская вечеринку, на которую ты пойдешь с Оттой, когда пообещал идти с Риккой, - продолжал Леонард, наклонившись немного вперед.       -Это просто формальность, так я сказал Рикке, она это приняла. Я и сам не хочу туда идти, - ответил я ему, закатывая глаза. Я уже устал от этой вечеринки, хотя она не успела начаться.       Хоть я так и думал, но все равно готовился к ней. Мы с Робби ездили по магазинам, выбирая ей и Отте платье и туфли. Отта выбирала себе странные платья: яркие, вызывающие или просто дорогие. Робби же схватила то, что попалось под руку.       Я не стал с ними спорить и купил то, что они выбрали. Через пару дней состоялся праздник. Отта не отходила от меня, вешалась на мое плечо, пока я разговаривал с важными людьми. В это время Робби, Микель и Леонард стояли где-то у стены и тихо подъедали с фуршетного стола канапе.       Дон Гараци вышел в середину зала и выпалил ужасную, глупую мысль, за которую я был готов его убить. Не думал, что он сделает это на людях. Я пошел в его сторону, когда он закончил свою речь, пробиваясь через толпу гостей. И, когда я был уже в паре шагов от него, он упал. Началась суматоха. Я подбежал к нему, ощупывая пульс, проверяя дыхание. В это время успели вызвать медиков.       Гости успокоились, ко мне подбежала Отта:       -Рафаэль, как твой отец? С ним все хорошо? – волновалась она.       -Где Робби? – не слушая ее, спросил я.       -Я не знаю, не видела ее, - ответила Отта. Я проигнорировал ее и пошел к Микелю и Леонарду. Они тоже ее не видели. Микель предположил, что она вернулась домой, когда услышала про нашу с ней помолвку.       Мы вернулись домой, но ее там не было. Я позвонил своим подчиненным, чтобы ее начали искать. Также звонил Рикке, но она не отвечала. Отта мостилась ко мне, якобы, пытаясь успокоить, но от этого я нервничал сильнее. В конце концов, я накричал на нее, оттолкнул и она упала.       -Рафаэль, что ты делаешь!? – в комнату вошел Леонард и увидел эту сцену. Он помог Отте встать и увел ее в другую комнату. – Ты чуть не, даже не так,… ты поднял руку на девушку, свою девушку! – начал он, вернувшись в комнату. – Ты не должен себе такого позволять, пусть даже Роберта и пропала!       -Прекрати, - рявкнул я. – Она меня вывела. Ведет себя так, будто ее это не касается. Уже четыре часа прошло, а Робби не нашли.       Я уже почти рвал на себе волосы, когда домашний телефон начал издавать звуки. Я никогда раньше не отвечал на звонки по нему, но в этот раз ринулся к аппарату и сорвал трубку.       -Роберта! – выкрикнул я в трубку, хотя я обычно звал ее «Робби», но в этот раз не смог, боясь ошибиться. - Ты где? Ты цела?! – кричал я, не думая о том, кто на самом деле на том конце провода.       -Я не знаю… - растерянно шептала она.       -Не бросай телефон! Говори, слушай мой голос, я с тобой. – Я оставил трубку висеть на проводе, а сам побежал к Микелю и Леонарду, заставил их поднять на ноги полицию. Но эти псы никого не нашли. Я начал отчаиваться.       Через несколько часов пришла Рикка. Она была в грязи, платье, что я ей купил, было изорвано и испачкано. Она не стала падать на мое плечо, когда я протянул ей руки, и только четко сказала:       -Я знаю, где твоя сестра. Я видела все.       Я не стал продолжать ее слушать, крепко обнял и поцеловал в губы, затем схватил на руки и побежал к машине, не замечая Отту, которая, возможно, все видела. Я усадил Рикку рядом с местом водителя, сам сел за руль. На заднее сиденье запрыгнули Леонард и Микель, услышавшие слова Рикки из гостиной. Отта осталась в доме.       -Что случилось, говори, - сказал я ей по пути.       -Когда началась суматоха, толпа вытолкнула ее в холл. Я искала тебя, потому что тоже растерялась. Я увидела, как ее запихивают в машину. Побежала за машиной, но на шпильках не побегаешь. Я не смогла их вовремя остановить, но смогла выследить. Как только узнала, где ее оставили, побежала к тебе. Тут налево, по бездорожью, - отвлеклась она, указывая, куда ехать. – Это Лекарь.       -Лекарь? – спросил я, не отвлекаясь от дороги.       -Лекарь – подпольный врач семьи Скиапарелли, тот еще псих. Занимается усовершенствованием возможностей человеческого тела, обычно, его подопытные – заключенные в тюрьмах, - так, между прочим, разъяснил Леонард.       Я кивнул, давая понять, что готов к войне со Скиапарелли. Мы доехали до старого загородного домика, спрятанного в тенях деревьев. Снаружи здание было ничем непримечательным, темным, заброшенным, а внутри оказалось целой больницей для одного человека.       Леонард увидел комнату, в которой горел свет, побежал туда и замер. Вся комната затоплена кровью Лекаря, а Робби нигде не было. Из комнаты шел кровавый след куда-то вдаль. Мы пошли по нему. В темном углу сидела Робби, сжавшись в комок, трясясь от страха. Голова ее была опущена.       Леонард подошел к ней, взял за плечи. Робби подняла лицо, посмотрел на него. По щеке у нее текла кровь. Лео прижал ее к груди, затем он поднял ее на руки и понес в машину, молча, не спрашивая меня.       Я вернулся в операционную, где было мертвое тело Лекаря. Прошелся, осмотрелся. Увидел банку, где плавал глаз Робби. Не выдержав этого, я ударил тело Лекаря. Я был готов начать войну со всем миром.       -Рафаэль… - ко мне пришла Рикка. – Мы уже отъезжаем.       -Подойди сюда, - подозвал я ее. Она подошла, я наклонился и прошептал ей на ухо. – Возьми этот глаз.       Я вернулся в машину. За руль сел Микель. Я сел сзади, рядом с Робби, которая прижималась к Леонарду, пачкая кровью его белую рубашку. Рикка села на свое прежнее место. Микель привез нас в госпиталь.       -Дурак! – крикнула Рикка, ударив Микеля по голове. – Как мы объясним, что с ней случилось? Вези ее к Гудини!       -Рафаэль! Думаю, с малышки Эр хватит подпольных врачей, - оправдывался он.       -Делай, как говорят, - сказал я ему, смотря в окно.       Гудини, Марко Виола, подпольный врач семьи Гараци, патологоанатом. Мы приехали к нему очень быстро. Он открыл нам нескоро, посмотрел уставшими карими глазами, потер пятидневную щетину на подбородке и впустил. Осмотрев Робби, он поправил очки и заговорил с ней.       -Ты чувствуешь боль? – она не ответила, он провел рукой перед ее глазами. Она не реагировала. Он достал шприц, чтобы вколоть какое-то лекарство. Но стоило приблизить иглу, как Робби резко перехватила его руку и разломила шприц. – Хм, - протянул Гудини.       Я приказал Микелю и Леонарду выйти. Рикка осталась со мной.       -Что не так? – спросил я его.       -Просто, - ответил Гудини. – Я могу вставить ей стеклянный глаз, если хотите.       -Рикка, - дал я ей команду, и она вытащила из кармана банку с глазом. – Можно его вернуть ей на место? – поинтересовался я.       -Можно, но глаз не приживется, она не будет видеть, он атрофируется и скоситься, - пояснил Гудини.       -А если приживется? – настаивал я.       -Такого никогда не было, - утверждал Гудини.       - Попробуйте на мне! – вызвался я. – Трансплантируйте мне мой же глаз.       -Ты рискуешь, парень.       -Не важно.       -Ты больной ублюдок, тебе это говорили? – усмехнулся он мне в лицо.       -На себя посмотри, старый маразматик. – Лучше б я это не говорил…       В ту же ночь я лег под нож. Утром же оказалось, что Гудини пересадил мне не мой глаз, а Робби. Он «перепутал» их, в процессе долгой операции. Я узнал это, когда только отходил от наркоза и отнесся к этому спокойно.       -Через пару дней я сниму твои бинты, посмотрим на результат. Если все будет хорошо, то я пересажу глаз твоей сестре, - спокойно говорил Гудини.       И через три дня он снял с моих глаз повязки. Я видел этот мир, но ее глазами он был черно-белым. Мне казалось, что это последствия операции. Я дал согласие на трансплантацию Робби, потому что мне подошел ее глаз. Операция не могла сорваться.       Робби плохо помнит события тех дней: операцию, восстановление и то, что происходило в это время дома. Случилось же следующее: из-за похищения Робби, я очень охладел к Отте и даже настоял, чтобы она съехала. Около месяца она жила в отеле, на моем обеспечении, но мы с ней не виделись почти. Только иногда я выкраивал ей время для галочки.       Леонард сутками сидел с Робби, носил ей фрукты и что-то рассказывал. Микель же в это время вел часть его дел. Я хотел объявить войну Скиапарелли, но они начали утверждать, что Лекарь давно пошел своим путем. Скиапарелли сами его разыскивали и не ожидали, что все сложится так.       Дон Гараци, лежащий в больнице на грани жизни и смерти, из последних сил просил меня не начинать войну против Скиапарелли, пока он жив. Как его сыну мне пришлось подчиниться. Он на месте же подписал свое завещание в присутствии нотариуса. Больше я старался не навещать Дона.       На днях я забрал Робби от Гудини. Она вела себя странно. Ей было скучно и одиноко.       Я не мог это выдержать. Решил, что общение с Оттой ее развеселит. Позвонил девушке, которую содержал, она ответила сразу же, бросив все дела. Я пригласил ее встретиться в ресторане. Я через телефонную трубку мог ощутить, как она была счастлива. Жаль, что я не разделял ее энтузиазма, ведь в это время против меня готовился масштабный заговор.       Мне хотели отомстить за мое прошлое, меня хотели убить за недавнюю попытку развязать войну и мой лучший друг снова пытался влезть в душу моей «семьи».