Отражение.

Захлопнулась входная дверь, и звук эхом прошёлся по пустой квартире. Как бы боясь кого-то разбудить, полицейский тихонечко зашёл в офис. Он кинул на стол громоздкую жёлтую папку и уселся в своё чёрное кожаное кресло. В голове звучал чей-то шёпот. Кто-то молил о помощи, но офицер чувствовал, что уже ничем не может помочь. Его усталый взгляд упал на самую нижнюю полку старого книжного шкафа. Три слова на корешках книг словно высветились, отделились от других. «Любопытство. Сожаление. Кара...», — про себя прочёл хозяин квартиры. Он фыркнул, не воспринял это предупреждение всерьёз. Полицейский открыл папку. «Тысяча девятьсот девяносто девятый, тринадцатое марта», — промямлил офицер и продолжил читать. «Сегодня в больницу поступил новый пациент. Девушка шестнадцати лет. Она пришла не сама - её привезли обеспокоенные родители. Их дочке поставили страшный диагноз... "Шизофрения". Её болезнь была видна на лицо. Как только она зашла в кабинет для проведения осмотра, начала смеяться без причины. Звонко и весело. Через несколько минут она уже плакала. Просто плакала. Всё время озиралась по сторонам, словно боялась кого-то, хваталась за голову. А когда я спросил, в чём дело, девочка ответила: "Кто-то лезет в мои мысли... Я боюсь, что моя голова испугается и уедет. Она сама мне это сказала. Вы хотите меня в тюрьму посадить и оставить без еды, я знаю это. Вы моих родителей тоже арестуете, а потом задушите, но зачем, господин президент?" Её речь не имела совершенно никакого смысла, говорила она отрывисто и несвязно, так что я едва понимал её. Сомнений в точности диагноза больше не было. Осталось только выяснить причину появления столь сильного психического расстройства...

***

Результаты МРТ показали, что у больного повышен уровень дофамина и серотина в некоторых отделах мозга, что указывает на дофаминериеческую активность в мезолимбическом пути мозга. Родители дали согласие на весьма продолжительное лечение в нашей психиатрической больнице, что так же является согласием на её временное проживание здесь. С трудом, но дали. Видимо, это окончательно их разбило. Надеюсь, для неё жизнь среди врачей не будет казаться Адом. Добро пожаловать в нашу семью, Зои». На этом запись заканчивалась и начиналась новая. На часах было два часа ночи. Офицер отложил жёлтую папку и вышел из душной комнаты, закрыв за собой дверь.