***
Часы пробили три часа дня. Полицейский оторвал взгляд от исписанного листа бумаги, презрительно посмотрел в сторону старого пыльного механизма и продолжил читать. «День сорок первый. Её состояние немного улучшилось: теперь речь Зои более отчётлива и внятна, чем при поступлении в больницу. Она довольно часто пребывает в неком трансе: не моргает, не двигается, почти не дышит. Длится минут десять-пятнадцать, после его окончания девушка подрывается с места и бежит к зеркалу, недавно завезённому в комнату Зои по её же просьбе. Однажды она подозвала меня к себе и спросила: «Вы видите моё отражение?» Я ответил, что да. Она, не отрывая взгляд от отражающего стекла, ответила почти сразу: «А я нет. Оно ушло от меня. У него есть дела.» Меня почему-то пронзил леденящий ужас. Это не первый такой случай за мою карьеру, но почему-то именно эта девочка заставила меня бояться. Чего только бояться, я не знаю. А когда она улыбается, мне тоже кажется, что всё прекрасно и нечего бояться. Своей улыбкой она растопила моё старое чёрствое сердце. В остальном же всё как обычно: приступы смеха и плача, чувство преследования, внезапная активность и пассивность. Зои отличается от других пациентов с диагнозом «Шизофрения». Она особенная.» Только успел он дочитать запись, как затрезвонил старый мобильный телефон. - Я вас слушаю. - Ричард, мы на Клифтон Стрит, дом 43. Приезжай, это срочно. Гудки… Офицер выбежал в прихожую, накинул куртку и выскочил на улицу заводить машину.***
Захлопнул дверь. Перед ним стоял старый кирпичный дом, напоминающий коробку, с одним окном. Выбито стекло. Крыша из голубого шифера потихоньку заржавела. Вместо дверей пустая арка, а сад уже давно зарос травой. Он вошёл. На полу валяются листы, когда-то бывшие книгой, старый линолеум валяется по всей комнате кусками, а стены с облезлыми пожелтевшими обоями забрызганы кровью. - Ричард! Ричард, ты здесь! Мы должны были вызвать тебя, - из другой комнаты вышло несколько человек в полицейской форме. – Перейдём к делу. Из этого дома в участок поступил звонок с криками о помощи. А когда мы приехали… В этом доме даже нет электричества! Может, это какая-то ошибка? Но наш прибор показал, что звонок был отсюда. Внезапно заиграла музыка. Команда взяла в руки фонари и направилась в следующую комнату, в которой стояло фортепиано. Полицейский подошёл ближе. Клавиши то опускались, то поднимались, будто кто-то нажимал на них. Но никого не было. А от мелодии, которая звучала, казалось, во всех комнатах и отдавалась эхом в ушах, кровь стынула в жилах. Зазвучал детский голос. Он напевал ту же ужасную мелодию. Все обернулись. Сзади стояла девочка в голубом платье. Она медленно подошла к офицеру, посмотрела в его глаза, засмеялась и растворилась в воздухе.***
Он ехал, и руки его дрожали. Сильнее сжал руль. Солнце потихоньку заползало за горизонт и уже не так сильно светило в глаза. Включённое радио. Играла песня Ride исполнителя Cary brothers. - Не надо так быстро, - она в машине, рядом, на переднем сидении. - Я знаю, зачем ты сюда пришла. Снова попросишь меня забыть. - Да. Забудь меня, забудь родителей, забудь сестру. Мы мертвы, и ты не сможешь никак это обернуть. Отпусти нас. - Не могу. Ты моя жена… - Теперь ты вдовец. - Зои моя сестра, - Ты её не знал даже. - И родители. - С которыми ты прожил всего девять лет. Мы не можем быть здесь вечно. Ты нас удерживаешь. Надо отпустить уже! Ричард… Я до сих пор люблю тебя, и ты должен меня понять, - она исчезла, рассыпалась словно песок, пущенный по ветру, оставив после себя лишь чувство того, что что-то недосказано. Остался лишь он, включённое радио и уходящее солнце.