***
Ехать до больницы в полном молчании было испытанием. Хотя это спасло от смертоубийства, но градус напряжения рос с каждой минутой, поэтому конца поездки ждала и взвинченная Марина, и сердитый Олег. - Я дойду! – не дожидаясь, пока муж припаркуется, Нарочинская выскочила из салона и с наслаждением подставила разгоряченное лицо ледяному воздуху. – Дай мне сил… - она и сама не знала, к кому обратилась, и, одернув себя, рванула к входу. Хотя в последнее время Марина могла только заниматься перебежками гусиным шагом – мешал живот. А в приемной разверзлись врата ада. За годы работы в Склифе Марина привыкла к вакханалии, в которой плакали родственники, кричала Нина, сновали медсестры и лишь уборщица с невозмутимым видом елозила тряпкой по затоптанному полу. Здесь все было, как и вчера, и как позавчера… - Нин, я пришла! – Марина отвлекла ругающуюся Дубровскую и обернулась на истошные крики. - Что ж вы, ироды, делаете? На ее глазах бригада скорой помощи, наехав на ведро с водой, не удержала носилки. Под завывания уборщицы, как в замедленной съемке, на пол летела старушка. Секунда и все было кончено. - Да заткнись ты! – пытался переорать женщин здоровяк в синей куртке. От такого хамства уборщица прикрыла рот и ошарашенно захлопала глазами. - Вы чего творите? – Нина, которая драла глотку не хуже спортивного комментатора, была в ударе. Еще немного и она бы взгромоздилась на стойку и начала посылать молнии в сторону недотеп из скорой. - Что тут? – Марина оставила сумку и поспешила к носилкам, на которую рывком подняли худенькую пожилую женщину в расстегнутом, грязном пальто. Она что-то лепетала и пыталась схватить одного из санитаров за руку. – Вы что, дрова везете? Вас где учили так с пациентами обращаться? – она наградила яростным взглядом здоровенных мужчин. - Слышь, докторша, а ты че самая умная? Вы тут в бардаке разберитесь, а потом права качайте, - пробасил один из них. - Миленькая, да все хорошо… - Марина ощутила холодные пальцы на запястье и растеряно посмотрела в морщинистое лицо. – Я пойду… - Ваша фамилия! Вам кто дал право так разговаривать?! – задохнулась Марина. - А ты кто такая? Тебе в роддом не пора?! – смотрел он на нее с откровенным пренебрежением. - Ну-ка, извинись перед врачом! – Марина не успела среагировать, когда рядом с носилками нарисовался Вершинин. Она впервые увидела коллегу в таком угрожающем состоянии. Не получив отклика от грубияна, Андрей схватил его за край куртки и дернул с такой силой, что отчетливо раздался треск рвущейся ткани. - Да вы что?! Эй, але! Валуевы! – крикнула им Нина. - Андрей Сергеевич! – повысила голос Марина. – Помогите мне! Андрей! – Марина ощутила, как пальцы на запястье расслабилась и заметила, как бабушка потеряла сознание. – Санитары! – теперь ей было неважно, чем закончатся разборки, она вся была в пациенте. – Нина, вызови санитаров! – проверяя зрачки, Марина чувствовала, как по позвоночнику скатывается капля. Верный призрак, что день она проведет в операционной. А вокруг все орали, терли пол, дергали куртки… Зажги спичку, и крупнейшая больница страны взлетит на воздух. Как и в любой другой день форс-мажоров. Отдавая пациентку своим людям, Марина поспешила в ординаторскую и краем глаза заметила входящего в приемную Брагина. В компании с незнакомой брюнеткой.***
Тишина операционной всегда была идеальной. Расслабляясь, Марина наслаждалась этими мгновениями и хотела, чтобы они продолжались без конца. В этот раз все не задалось сразу – из-за странной судороги пальцы выронили скальпель, анестезиолог не мог выбрать разобраться с наркозом… И потом все пошло под откос. Выскочив с операции, Нарочинская стянула шапочку с головы и вытерла пот со лба. Коленки дрожали от нервов, и женщина присела на диванчик, стоявший на этаже. Марина не любила проигрывать – когда ты вот-вот завершишь дело и обнаруживаешь за тайной дверью сюрприз, который рушит весь план. И приходится отступать. - Ну что ты… - погладив себя по животу, Марина постаралась успокоить малыша, который словно понял, в каком смятении она вышла из операционной. Требуя от нее внимания, ребенок не мог утихомириться и танцевал на ее внутренних органах. – Ох, - согнувшись, Марина зашептала нежные слова. - Марин… Ты че тут? – нарисовался рядом Куликов. – Плохо, да?! - Нет, нормально, - вдохнула полной грудью и посмотрела на мужчину. – Ты тоже на дежурстве? Привет… - Привет. Да всех же вызвали… Ты видела приемную? Там 12 викингов или рыцарей… Или как там… У меня один с копьем в груди… Представляешь? – загорелись глаза у Куликова. – А у тебя кто? Мужик с топором в голове? - Нет. Бабушка… с опухолью, - вздохнула Марина. – Упала на улице… Вот привезли. Думала гематома… А там это. - И сколько? - Недолго. Ладно, пойду возьму еще кого-нибудь… А ты Брагина не видел? – Марина почувствовала, что ей не хватает мужа. С его шутками и докучливой заботой. - Брагина? Так, он в смотровой… с такой… - Куликов опомнился и прикусил язык. – С пациенткой видимо, - почесал он в затылке. - С пациенткой? – не упустила это Нарочинская. - Ну, да. Слушай, я пойду… Там меня ждут! – засобирался Куликов. - Куликов! – только хладнокровие остановило Марину от попытки вцепиться в его халат. Друг улетучился, а Нарочинская дошла до ординаторской. У порога она столкнулась с запыхавшейся Ниной. - Все? Как операция? Че-то, мать, на тебе лица нет… Умерла? Ну, она, конечно, старая, но прям сразу так?! – забеспокоилась Дубровская. - Нин! – одернула ее Нарочинская. – Жива она… Ненадолго только… Слушай, а с кем там Брагин? – из головы не шла таинственная брюнетка. - Брагин? Да с одноклассницей… На прием к нему что ли пришла… Фифа такая… Где тут натуральный кофе? Где тут круассаны? Нашла тут Лазурный берег… Марин, может тебе прилечь? А то ты и, правда, бледная… Еще немного и Марина Владимировна начнет убивать – тех, кто советует ей прилечь, выпить чаю, пойти на осмотр к врачу. Все почему-то кругом заделались великими акушерами или видавшими виды многодетными матерями. Видимо, Нина догадалась о степени кипения Нарочинской, и ретировалась. - Марина Владимировна, пациентка… - медсестра ойкнула от ее разъяренного взгляда и забормотала о каком-то осмотре. Не задумываясь над тем, что от нее требуется, Марина послушно поставила подпись в карте, после чего девушка скрылась с ее глаз. Выдохнув, Марина собралась с силами и вышла в приемную. И оглохла от криков… А тут все только ухудшилось. Кто-то повалил елку, которую медсестры с такой охотой наряжали и с таким рвением оберегали. В итоге Дубровская жаждала крови и искала несчастных, кому может оторвать голову. - Нина! – безуспешно привлекала ее внимание Ирина Алексеевна. Переводя взгляды с окровавленного мужчины в каких-то шкурах на странного персонажа с обезображенной щекой, похожего на викинга или на рыцаря, Марина на короткое мгновение подумала о том, что надо было все же уходить в декрет. - Марина Владимировна… Поможете тут? – Костик с горящими глазами махал ей и указывал на громилу с пробитой головой, который лежал на носилках. Но Нарочинская, как и все остальные врачи, буквально лишились дара речи, когда в дверях показался… Санта Клаус. - Это еще что за Лапландия? – Нина позабыла про загубленную елку. - Помогите…. – пробасил едва ли не сказочным голосом мужчина и грохнулся на пол. - Санитары! – Марина было бросилась к нему, но чуть быстрее на месте очутился Брагин. - Ты-то куда?! – зыркнул он на нее и проверил пульс. – Черт… Давайте, переворачиваем… - отдал команду он санитарам. Парни помогли перевернуть Санту, и на всеобщем обозрении оказалась ужасная рана у него на груди, из которой при каждом вздохе выплескивалась кровь. Полотенце, которым мужчина зажимал дыру, было насквозь мокрым и валялось рядом уже ненужное. - Как он сюда дошел? В операционную… Олег?! - Сами справимся. Давай…***
Отступая, пока бригада водружает Санта Клауса на носилки, Марина вспомнила про пациента с проломленной головой. Костик как раз вез его в операционную, Нарочинской осталось только присоединиться. Поглаживая себя по животу, Марина мысленно уговаривала ребенка не устраивать танцы. Ей надо было додежурить, но с человечком, таким властным и капризным, сидящим внутри нее, это было сложно сделать. Она даже ушла с операции, правда, дождавшись, когда опасность миновала. Свою часть работы Нарочинская выполнила. - И все… Он со мной едет, - шагнувшая в лифт брюнетка улыбнулась ей, как пустому месту и продолжила свой разговор по телефону. – Потому что его все достало. Уезжает и женится… Да я тебе говорю! На голову словно ушат воды вылили. Марина обмерла, слыша, как эта «одноклассница» Брагина, хвастается кому-то о предстоящем путешествии в Прагу. Рассказывала о том, что доделала свои дела в России, и теперь абсолютно свободна. И счастлива… - Черт! – связь все же оборвалась, и брюнетка сердито начала нажимать на кнопку смартфона. Ничего не происходило, и она пулей вылетела первой из лифта. Марина поколебалась и вышла, словно в бреду. Добралась до стойки регистратуры, надеясь, что Нина успокоит ее, отвлечет от гнетущего состояния. Вот так в один день все потерять? Павлова обладала нюхом ищейки. Нашла ее и вывалила сразу кучу информации, от которой у Марины голова пошла кругом. Нарочинская не сразу поняла, что ей надо – какая пациентка Соболева? Почему у ее клиническая смерть? При чем тут, черт возьми, она? Никакой подписи Марина не ставила… - Марина Владимировна, вы уверены? Женщина вцепилась в нее мертвой хваткой, и не отступала. Под ее пытливым взглядом Марине не удавалось собраться с мыслями. Наоборот, сознание, как назло, затуманивалось, и Нарочинская быстро теряла нить разговора. - Вы в порядке? Посмотрите, тут ваша подпись… - Ирина Алексеевна подсунула ей под нос бумаги и перед глазами заскакали корявые строчки. - Этого не может быть… - бросило в жар. Тут всегда было так душно? Марина закрутила головой, стараясь найти камин или тепловую пушку. Впридачу жутко захотелось в туалет. Но, к счастью, малыш притих и не требовал внимания. - Да нет же. Вы это прописали. Смотрите, - еще раз показала ей Павлова документы. – Ваша же подпись? Вы понимаете, что натворили? Марина Владимировна… - Я… Спешила в приемную… И не видела… Давайте я ее осмотрю… - Побойтесь Бога, Марина Владимировна! Вы чуть не убили пациентку! Вы прописали два препарата, которые не сочетаются друг с другом. И это для человека с онкологическим заболеванием! Вы… - Павлова пододвинулась к ней, - если соберется комиссия, вы хоть понимаете, что будет? Как это отразится на вашей карьере? - Я готова взять всю ответственность, - поджала губы Марина. Сейчас она больше всего хотела, чтобы Ирина Алексеевна с ее удушливыми духами была подальше от нее. Начинало тошнить, как на первом месяце беременности. - Ну, конечно, вы возьмете! Кто если не вы? Я не собираюсь вас прикрывать! Вообще никого тут не буду покрывать! Привыкли тут… - огляделась Павлова. Марина тоже заметила, что по углам приемного покоя притаились врачи, медсестры. Они сочувствующе поглядывали на нее, жалели, но вряд ли чем-то могли помочь. Как в насмешку гирлянды на елке, валяющейся на полу, еще раз моргнули и потухли. Вот и Новый год. - Ирина Алексеевна… - за стойкой появилась перепуганная сценой Нина. - Нина, не вмешивайтесь! – оборвала ее Павлова. - Вы забыли? – Дубровская указала взглядом на живот Нарочинской, и это было так явно, что повисла пауза. Ирина Алексеевна опомнилась и, беря передышку, пригладила волосы. – Марин… Я вызову Брагина… - Извините… - единственное, на что хватило сил у Марины, развернуться и уйти. Сморгнув по пути предательские слезы. Такого завершения карьеры и врагу не пожелаешь. Обида мягкими лапами сжимало горло, и Нарочинская заскочила в ординаторскую. Проигнорировав приветствие коллег, которые праздновали под шумок, и поспешно накинула шубу. Завернулась в шарф, пряча в него разгоряченное лицо, и побрела туда, куда вели ноги. Оказалось, что уже наступил вечер. Только на улице Марина поняла, что через несколько часов наступит следующий год. Город ускорялся, готовясь к полуночи. Кто-то спешил за горошком, сметал с полок подгнившие мандарины и искал, где бы найти алкоголь подешевле. Машины гудели за оградой больницы, а здесь безмятежно летел с неба снег. Все, как в зимней сказке… с запахом медикаментов, распыленным в воздухе. - Черт! – а слезы все же выступили. Усмехнувшись от того, что так позорно расклеилась, Марина смахнула их, и подставила лицо снежинкам. Если бы она знала, что день будет таким ужасным, то просто бы не вылезла из кровати. Не поругалась бы с Олегом, не вышла бы из себя из-за елки, санатория… А сейчас это было так мелко и смешно… - Санаторий… - она хохотнула и заскользила по припорошенной дорожке к парку. Удалившись от больницы, Марина почувствовала легкий пинок, предупреждающий ее о том, что нельзя делать глупости. Нарочинская присела на лавку и снова прикрыла глаза, погладив себя по животу. - Все хорошо… Мама тут… - она не так часто говорила с малышом вслух. Считала это лишними сантиментами – в отличие от того же Брагина, который готов был болтать дни и ночи напролет с малышом. И ему неважно было то, что они даже его пол не знали. – Твоя глупая мама тут… - она склонилась, чтобы быть поближе к животу. – Надо было сразу идти… Но нет же… Я не такая. Правда, малыш? Мама – сильная и может работать до 9-го месяца… - ребенок завертелся, словно соглашался с ее саркастичным монологом. – Да-да, дура… - выдохнула с клубами морозного пара Марина. – Разрушила все… - зажмурилась до черных точек. - Марина! Марина, черт бы тебя побрал! – она вздрогнула, когда рядом раздался сердитый голос. - Еще тебя не хватало, - глянула на подбежавшего Брагина. – Уходи… - она не сопротивлялась, когда он закутал ее в одеяло, которое использовалось для обогрева пациентов или их родственников. - Пойдем, - Брагин приобнял ее за плечи и потянул за собой. - Нет! – дернулась от него Марина. – Вали давай к своей однокласснице… - Чего? – опешил Олег. – Какой еще… Марин Владимировна, у все головка бо-бо? Марин… - он взял ее руки в свои и начал греть. - Она в Прагу собралась… Я же слышала! - Да и пусть катит. Мне и тут хорошо… в нашей Рашке. Тут-то интереснее. Только тут Санта Клаус заморский получит рогами в грудь… А нечего наряжаться не в наше, - пародировал старческий голос ради назидательных ноток Брагин. - Олень? – изумилась Нарочинская. – Где он его взял? - Так тут рядом торговый центр и контактный зоопарк. Вот оттуда дядя и дошлепал… - И как он? – Марина уткнулась в воротник его куртки. - Да нормально… Столько крови потерял, но выживет… Здоровый же, как лось… Нет, как олень! – хохотнул Брагин. – Ма-ри-на… Ты че, правда, подумала, что я уеду? От вас? – он заглянул в ее глаза. - А что мне надо было думать? Весь день меня избегаешь… Эта… фифа ходит… Еще эта Прага… Эта Павлова с бабкой! – захлебнулась в словах Марина, и Брагин резко обнял ее, не позволив расклеиться. - Выживет твоя бабка. Не дадим ей свалить… Еще месяца три проживет, а там уже сама… Слышишь? Не волнуйся… - успокаивающе и нежно зашептал. - Увези меня… в свой санаторий, - криво улыбнулась она, жмурясь, чтобы не расплакаться, но открыла глаза, когда Олег отстранился. – Куда подальше от этого Склифа. - Ну, слава Богу! Вот когда петух клюнет… - он поймал предупреждающий огонек в ее синих глазах. – Все-все, понял. Пора в декрет, Марина Владимировна! Пора… - крикнул так, что зазвенело в ушах.***
Марина села. В ушах звенело, и она затрясла головой, пытаясь восстановить события вчерашнего дня. С беспокойством поняла, что не помнит, как оказалась в постели. Как вернулась улицы, разобралась со своей ошибкой, додежурила и отметила Новый год. Отметила ли? - Брагин! – крикнула она и едва не подпрыгнула от звонка. – Да! Нина… - голова пошла кругом от слов, которые она уже слышала. Вчера? А было вчера? – Нин, постой… Да, погоди ты… - этот пулемет было невозможно остановить. – Дубровская! – рявкнула так, как любая беременная женщина, позавидует. - Какое сегодня число… - Нарочинская… Ты там как? Рожаешь? - Нина! - 31-е… декабря… - решила не злить ее Нина. - 31-е декабря… - Марина осознала, что спала и видела слишком реалистичный сон. - Эм… Марина Владимировна, а где Олег Михайлович? – заботливо уточнила Нина. Украдкой, словно общалась с умалишенной. - Не знаю. Скоро будем, - Марина откинула телефон и попыталась грациозно спрыгнуть с кровати, но сделала это, как и положено, неуклюже и, сбив дыхание. В это же время в коридоре хлопнула дверь. – Брагин! Мужчина оторопел, увидев взволнованное лицо жены. - Что? Уже? – забегали его глаза. – Сейчас… - засуетился он, дернувшись к ней. – Рано же… А, черт! – чуть не свалился на пол, запутавшись в собственных ногах. - Олег! Успокойся! – остановила она его. – Я не рожаю! - А че так? – озадаченно уточнил он. – Так рано же… - опомнился он сам. - А где елка? – Нарочинская осмотрела его и не нашла новогоднего дерева. – И путевка в санаторий… - она обернулась, вспомнив, что нашла конверт на кухне. - Елка? Я думал, ты не хочешь елку… - все больше запутывался в ее мыслях Олег. – Это так беременность влияет? Ты немного того, да? – учтивости Брагина можно было только завидовать. Нарочинская сердито приоткрыла рот, когда он покрутил пальцем у виска. - Чего того? Просто сон странный приснился… - Марина наконец-то осознала, какой кошмар пережила. И вот она явь – рядом с мужчиной, который опять забыл побриться, натоптал в коридоре… Да и пусть! От прилива эмоций Нарочинская шагнула и устроилась у него на груди, ощутив, как он осторожно положил руки ей на живот. - Ты чего? – ее волнение передалось и Олегу. – Притащу я елку… И Санта Клаусом наряжусь… - Никакого Санта Клауса! – все-таки кошмар она еще долго не забудет. - Ну, ладно, Дедом Морозом… В санаторий-то поедем? - Без санатория обойдемся… - Марина поняла, что сболтнула лишнее. - Поедем, поедем, Марина Владимировна… - ласково заверил ее Брагин. В эту минуту Нарочинская уже была готова согласиться на все, что угодно. Лишь бы никаких пугающих снов не было.***
Бонусом Брагина настораживало поведение Нарочинской. В любое другое время, узнай она про толпу, которая собирается к ним на Новый год, устроила бы конец света. А тут послушно согласилась. И на елку, и на салаты, и на праздничные программы, которые крутили по телевизору. Это еще после того, как они съездили в больницу, провели операции и вернулись. И все бы ничего, но Олег глаз не сводил с Марины. Вешая шарик на елку, Нарочинская то и дело замирала и задумчиво смотрела в окно. Потом вспоминала о том, что дерево само не нарядится к приходу гостей, и продолжала свое занятие. О чем думала женщина, было непонятно. - Эй! – тихонько позвал ее Олег. Сделал это еще пару раз, и Нарочинская, не понимая, откуда доносится звук, недоумевающе посмотрела на него. Брагин захрустел огурцом, и сгримасничал. – Рассказывай! - О чем? – изогнула брови Марина. - Че это ты такая загадочная? Странная вы, Марина Владимировна! – он занялся остальными банками, которые надо было открывать. - Так странная или загадочная? Вы уж определились бы, Олег Михайлович! – хмыкнула Марина. – И я нормальная. - Так я и поверил. Так нормально восприняла, что Куликовы к нам придут… Еще и Нина с Пашкой… - Мне что выгонять Нину, у которой трубы прорвало? Куда она денется с ребенком? Ты меня совсем монстром считаешь? – фальшиво возмутилась Марина. - А, ну это все понятно… Надо было еще Ирину Алексеевну позвать… Или может Вершинина? - Ингу. А ты точно не позвал ее? – подзадорила его Марина. - О, точно! Че-то я забыл… Все веселее…. Да? - Ага, - невозмутимо кивнула ему Марина. – Достаточно и нашей компании. И хватит на меня так пялиться, Брагин! Никто не собирается рожать… Честно! – для пущей убедительности Нарочинская приложила руку к груди. – Ну, или ты сразу узнаешь, когда начнется… Они переглянулись, когда в дверь постучали. - Еще рано же? – Олег глянул на часы. - Наверное, Инга приехала… - Или Вершинин. С цветами и красным дипломом… Чтобы вконец очаровать тебя… - пробубнил Олег, воюя со с последней банкой. - Я все слышу! – поспешила в коридор Марина. – Ого… - она едва не оглохла, когда в квартиру с гудением ввалился Костик и Саша, у которой на шее была намотана мишура. Парень громко известил о своем прибытии, выдыхая в шутливую дудку. - С Новым годом! – он переместил со своей головы на ее красный колпак. – Марина Владимировна, с праздником! - С каким? Еще 8 часов до Нового года… - не сдержала смешок Нарочинская. – Привет, а я думала, вы на дежурстве, - она обнялась с Покровской. - Не, Павлову укусил единорог, и она стала доброй и пушистой… Заменила всех на дежурстве. Даже Нина сегодня не в ночь… Хотя там полный дурдом… Одни пьянчуги, отравления, поножовщина там… Олег Михайлович! Мое почтение, - отвесил реверанс молодой врач. - Привет, лодыри! – жевал огурец вышедший Олег. – Э, без телячьих нежностей, - Брагин шутливо отодвинул Костика, который хотел его обнять. А потом все же сгреб его и сдавил ему ребра. – Ну, давай, рассказывай стишок… - Мы к вам на пять минут… Хотели поздравить… Это вот вам, - Саша показала на корзину, которую для конспирации оставил в коридоре Костик. - Да-да, - опомнился парень и затащил подарок в квартиру. В корзине были фрукты, сыр и алкоголь. - О, Дедушка Мороз доволен, - вытащил бутылку с вином Олег. – Значит, хорошо себя вел, мальчик… - А то! Старушек переводил через дорогу… И туда, и сюда… - паясничал по примеру старшего дурака Костик. - Марин, можно тебя?! – шепнула ей Саша, и они отвернулись от мужчин. – Это тебе… - подруга сунула ей конверт в руки. - Это что? Путевка в санаторий? – первое пришло Марина не ум, и она увидела удивленный взгляд Саши. – Не обращай внимания… Спасибо, дорогая! Наш подарок потом… А что это? – она осмотрела конверт. - Ну, вот потом узнаешь! Костик, пойдем! – дернула она парня за руку. С трудом, но Лазарев попрощался со своим учителем и покинул квартиру. Олег же был больше занят их подарком, чем Мариной, которая открывала конверт. - Донеси до кухни… И не съешь по дороге, - попросила Марина. - Я че проглот что ли? – обиженно переспросил Олег, унося подарок. - А что нет? – весело переспросила Марина и осеклась. Увидеть сообщение о поле ребенка она не ожидала. Брагин костьми лег, чтобы не позволить ее врачу раскрыть эту тайну. Втемяшил себе в голову, что должен был сюрприз, и упрямился, как мог. И вот… - Марин, ну ты че? – заметил ее молчание Олег. Вернулся в коридор, пробуя подаренный банан. – Тут праздновать будешь? – скосил взгляд на конверт. – Че там? - Ничего… Сюрпрайз наш… - счастливо улыбнулась она. - Да? Иди ко мне, Снегурка моя… - мужчина осторожно привлек ее к себе и запутался в волосах. – Эх, Маринка… - он мог бы сказать ей много слов о том, каким сложным был этот год. И новый брак… И больница… И беременность… И главное, что все прошел вместе с ней. Потянувшись, Марина шепнула ему сокровенные слова на ухо, и успела заметить удивленный взгляд, сменившийся на радостный. - Да? - Да, - кивнула улыбающаяся Нарочинская и показала конверт. А вот сейчас слов и не осталось – Брагин просто засиял и снова привлек ее к себе. Крепче, еще крепче. Так сильно, как и любил ее.