***
Странно, но в холле больницы никого не было. Нина сразу же напророчила, что день будет тяжелым и нервным. Обычно чутье Дубровскую не подводило. Да и самой Марине интуиция подсказывала, что суточное дежурство оставит ее без сил. – Михалыч примчался и сразу в операционную. Парня привезли, еле дышит. Но хорошо еще, что Брагин был с ними, а так бы точно испортили статистику, – пожаловалась Нина. – Операция же еще не завершилась. Кто знает, что там… Павлова нас искала? – замерев, Марина все прочитала по глазам Дубровской: – Понятно. И как только Брагин умеет от нее прятаться? Надо научиться. – По… Рядом раздался хрип, и Марина увидела незнакомого парня, который незаметно подкрался к ним. Молодому человеку было лет 20, отличался он длинными, давно немытыми волосами, мертвецки бледной кожей и впавшими, темными глазами. – П…о…м… – парень повернулся, и женщины заметили, что он держится за шею, а сквозь пальцы сочится кровь. – Ох, ты ж… – округлила глаза Нина: – Есть кто в ординаторской? Вершинин! Санитары! – Что с вами? Вы ранены? – Марина выронила сумку и потянулась к посетителю, который закашлял, разбрызгивая слюну с кровью. Нарочинская попыталась его удержать, но парень рухнул на пол, а из раны хлынула кровь. – Я помогу… – Марина опешила от того, что прямо перед ее носом устроилась какая-то женщина в белом халате: – Вы меня слышите? – суетилась она, зажимая рану. – Скорее! Санитары! Да где вас черти носят? – сиреной разносился вопль Дубровской. – Я держу… – Что здесь? Марине пришлось отступить, когда подоспел Вершинин. Мужчина сам накрыл ладонью шею, а незнакомка отчеканила: – Колото-резаная рана… Кажется, повреждена трахея… – В противошок… – Вершинин пододвинулся, давая простора подоспевшим санитарам с каталкой. Создалась суматоха, в которой врачи все же остались врачами, никто не оставил пострадавшего парня без внимания и не позволил ему истечь кровью. – Инга? – когда женщина встала и обернулась, Нарочинская не сдержалась от возгласа. – Привет! – Марина давно не слышала этот бархатистый голос невинной барышни: – Потом поболтаем… – Быстрее! – крикнул Андрей. Наблюдая, как новый хирург и старая знакомая отдают приказы, четко руководят и сопровождают раненого в противошоковую, Марина боролась с оцепенением. Она перебирала в голове все варианты, при которых стало бы понятно, почему ее бывшая коллега находится в Склифе. – Марина… Ты… как жена графа Дракулы. У тебя сменная одежда-то есть? – Нина всполошилась: – Надо, чтобы баба Маша тут помыла… – Нина, а кто это? – Нарочинская не замечала окровавленную блузку и сумочку, которая валялась у ее ног. – Кто? – Дубровская проследила за взглядом Марины: – А-а, так новый анестезиолог…Журавлева? – И давно?– опешив, уточнила Марина. – Да месяц… Марина, Бога ради, переоденься. Ты как из фильма ужасов. Всех пациентов распугаешь… Сердечных приступов еще тут не хватало. Потом с коллегами будешь знакомиться… И, ты же помнишь, что нужно сделать?! На это Марина предпочла не отвечать. Начинать день со сдачи анализов на ВИЧ и прочие заболевания ей еще не приходилось. Нарочинская понадеялась, что готического вида парень не преподнесет ей неприятного «подарка».***
Утренний обход затянулся, и Марина забыла про неприятности. Тем более, когда в коридоре ее встретил ароматный кофе, который держал в руках Вершинин. Мужчина с улыбкой поприветствовал и вручил ей стаканчик. – Не поверите, мечтала о кофе с утра… – Марина подула на обжигающий пальцы напиток. – Если будете называть меня по имени, то я готов каждое утро снабжать вас самым лучшим кофе, который выдает та шайтан-машина в вестибюле, – пообещал Вершинин. – По имени? – Нарочинская приподняла брови, для нее не было важно, как обращаться к коллегам, с которыми она была на равных позициях: – Ну, если… – Ай-яй-яй… – Покровская вынырнула из соседнего коридора и бесцеремонно выхватила из рук Марины стаканчик с кофе. Андрей непонимающе уставился на нее, а Нарочинская сердито сузила глаза. – Мне срочно нужно взбодриться! – объяснила Саша: – Ночное дежурство… – Там автомат, – кивнула Марина, – мелочь могу дать. – Я могу купить еще кофе, – Вершинин видел взгляды подруг, которые без слов обвиняли друг друга в безалаберности и излишней опеке. Посчитав себя лишним, мужчина ушел вперед. – Вы с Брагиным сговорились что ли? – зашипела Марина: – Он с утра меня кормит, туфли отбирает и не разрешает за руль садиться, а еще и ты?! – Ну, хоть кто-то о тебе будет заботиться. Ты просто не привыкла к такому, но это нормально. Скоро ты расслабишься и получишь удовольствие. Я тебе гарантирую, это затягивает, – будто зная великую тайну Вселенной, улыбалась Покровская. – Вы испытываете мое терпение! Кстати… Иди-ка сюда! – Марина поманила женщину за собой, и они скрылись в ординаторской. Здесь никого не было, и Нарочинская могла выпалить сразу: – Журавлева здесь! – А-а… – Саша тут же сделал вид, что кофе интересует ее больше, чем воинствующая подруга. – Покровская! Ты что оглохла? Ты забыла мне рассказать о нашей общей знакомой, которая теперь работает здесь? – А зачем тебя сразу накручивать? Ну, устроилась Инга сюда, прилетела из Америки, теперь вот работает. Но она за месяц и парой слов со мной вне операционной не перекинулась. Не думаю, что она тебе начнет портить кровь. Да и зачем ей? Женщины посмотрели друг на друга и одновременно подумали об одной и той же истории. Как несколько лет назад жизнь связала их стажировкой за границей, как волею судьбы непохожие люди попали в одну больницу, а потом каждая из них прожила свою историю. Правда, с Ингой Марина была связана крепче, чем с кем-либо. – За Смита она так и не вышла, – словно прочитала мысли Нарочинской Саша: – Она вообще не замужем. – Куда ей уж, не ее поля ягода, – невольно растянула губы в едкой усмешке Марина. Она помнила, как попавший в клинику американский дипломат влюбил в себя часть персонала, а сам помешался на ней. Если бы не его настойчивость, Марина бы никогда и не согласилась бы на брак, она потом не раз пожалела о своем решении выйти за него замуж. Кто бы знал, что после развода, муж начнет мстить и почти разрушит карьеру, которая только стала складываться. А ведь все могло развиваться по-другому, если бы Марина поставила точку, и отдала дипломата охотящейся за ним Журавлевой. – Я думаю, она уже забыла ту историю. Ну, подумаешь, мужчина не выбрал ее. – Нет, – задумалась Марина: –Помяни мое слово, такие люди, как Инга, ничего не прощают. Годами будет вынашивать свой коварный план… – Марин, ты, что сериалов пересмотрела? – поежилась от ее слов Саша. – Девчонки, привет! Журавлева помешала их компании так неожиданно, что Марина и Саша в молчании выслушали ее дружелюбный рассказ о суматошном утре и двух операциях. Радовало, что Журавлева никогда не лезла в личное пространство, не навязывалась с объятьями, но от ее фальшивой белоснежной улыбки у Марины все переворачивалось внутри. Этой симпатичной, миниатюрной женщине с черными, достающими до плеч волосами, палец в рот не клади. Премиленькое лицо часто помогало ей выкручиваться из скользких ситуаций. Инга была, то очаровательной глупышкой, которая хлопала длинными ресницами и расширяла карие глаза, то жестокой татарской царицей. За такие актерские способности ей впору было давать премию «Оскар». – Марина, а я только две недели назад узнала, что ты здесь работаешь? – явно оценивала ее Журавлева. Нарочинская была спокойна, она не боялась за свой внешний вид и умела делать невозмутимое лицо. – Работаю. А ты давно из Штатов сбежала? – Да уже год как. Вот соскучилась по Родине. Хотя она уже осточертела мне, поэтому сменила место работы и сюда перебралась. Слышала, ты снова замужем? – Замужем, – стойко отвечала Марина. – Дети? Великая Нарочинская же не собиралась заводить семью. – Кто тебе такое сказал? И замужем она, и дети будут, – ответила за Марину Покровская. – Это нам с тобой пора уже суетиться. – А ты ведь собиралась стать следующей миссис Смит? – язвительно уточнила Нарочинская. Вопрос попал в цель, с лица Инги мгновенно сошла спесь, она злобно сверкнула глазами. – Он уехал. Улетел в Камбоджу, налаживать международные связи, – судя по виду Журавлевой, дипломат не позвал ее с собой. Марине даже на мгновение стало жаль ее, знала бы Инга, за кого так страстно хотела выйти замуж: – Просто решил залечить свое разбитое сердце. – Хм, что-то он затянул с лечением. Мы же с ним давно расстались, – едва не фыркнула насмешливо Марина: – Видимо поехал совесть свою искать… С ней он где-то ведь попрощался… – Время обедать! Сначала женщины увидели широкую спину, а потом Брагин развернулся и показал поднос, заставленный едой. Глядя на блинчики, борщ, котлету, макароны и компот, Марина представила, как муж сгреб всю еду в столовой. И не лень ведь было тащиться почти через все здание. – Марина Владимировна, все пареное, без холестерина, и без вреда для вашей талии. Тетя Соня обещала завтра сногсшибательный рыбный суп сварганить, – болтал Брагин. Он не замечал напряжения в помещении и хлопотал, расставляя приборы на столе. А вот Марине хотелось вытолкать его обратно в коридор, лишь бы Журавлева так откровенно не пялилась на него. Почувствовав неладное, Олег выпрямился и оглядел всех присутствующих: – Дамы, а че мы тут? Военный совет устраиваем? И Павлову не позвали? На танке… – И вправду время обедать! Инга, пойдем-ка пообедаем… – предприняла попытку увести ее Саша. Но Журавлевой был интересен мужчина, который подмигивал мрачнеющей Марине. Шагнув, она промурлыкала: – А у нас, оказывается, работают такие заботливые мужчины? – А то… – с улыбкой ответил Олег: – И заботливые, и красивые, и нежные, и ранимые… А вы кто, незнакомая дама? – А я – новый анестезиолог. Инга Журавлева. Будем работать, – по-женски глупо хихикнула Инга, а Марина чуть не скривилась, тошнило от такого неприкрытого флирта. Краем глаза она видела, что Брагин отвлекался и поглядывал на нее, поджидая, когда она сядет за стол. – Будем-будем. Ну, чего? Жена, муж пришел! Кормить будет! – громко заявил Олег: – Вот все у нас, как не у людей, в нормальных семьях женщины кормят мужиков, а у нас наоборот. Да, Марина Владимировна? –Так, вы – супруг Марины Владимировны? – казалось, обрадовалась Журавлева: – Ну вот и познакомились… Я со всеми мужьями Марины знакомилась… И не поверите, с обоими в больнице. Место встречи изменить нельзя. – Да-а? – до Олега, видимо, дошло, что рядом находится ценный источник для получения информации о прошлом супруги. Но вот Марина, которая встрепенулась и стремительно вышла из ординаторской, привлекла его больше. И все же окликнул ее Брагин с опозданием.***
Он мог узнать ее по шагам. За то время, что был рядом с ней, научился различать легкую поступь, уверенный стук каблучков или бесшумные шаги, когда Марина выбиралась из постели и спешила первой занимать ванную комнату. Брагин притаился и вскоре увидел на лестнице жену, которая остановилась за несколько ступенек до него. Мужчина оперся о перила и смерил ее взглядом. – Какая ты у меня красивая, – мечтательно отметил он: – Умная и красивая… – Хоть кто-то в нашей семье должен сохранить ум… – Да-а, что-то не получается у меня быть умным, – провел рукой по голове Олег: – Айкью не вышел… – Олег, ты обещал вести себя, как будто ничего не произошло, – Марина прикрыла себя, скрестив руки на груди. – А что не получается? – Да у тебя на лбу написано все. Если бы мы были на войне, я бы первой тебя пристрелила. Чтобы ты нас не сдал, – Марина качнулась, но не сдвинулась с места даже, когда Олег перепрыгнул и встал ступенькой ниже. – Партизан из меня никудышный… Но вот муж я ведь хороший? И… – мужчина приложил руку к ее животу, но Марина откинула ее. – Брагин! – завертела она головой: – Когда ты успокоишься? Что же это такое… – Так, минутка брагинонежности, – упертый Олег все же обнял ее и не позволил вырваться: – Нам нужно так успокаиваться… А тебе выпускать пар, – проворчал он, – чтобы ты никого не убила… Посомневавшись для приличия, Марина выдохнула и обхватила его за плечи. От присутствия рядом сильного и родного человека тревоги уходили, и Нарочинская прикрыла глаза, перестав слышать больничный шум. Пальчики пробежали по затылку, шее, спине. Олег тоже не забыл про ласки, он покрепче сжал ее попку, и Марина заулыбалась: своего Брагин не упустит. – Что там с утренним недорезанным? – Ничего. Сдавать анализы не надо, парень нормальный… Какие-то скинхеды рядом со Склифом территорию с этим готом не поделили… – Ну, хорошо. Тогда я спокоен. – Пообещай, – наконец, отстранилась Нарочинская. Она взяла его лицо в ладони и сжала их, делая забавный бантик из мужских губ, – что перестанешь быть папочкой. Ну, потерпи ты. Хотя бы до пятого месяца… – Долго же, – огорченно отметил он. – Зато спокойно. И я не прибью тебя раньше. Не искушай меня, – улыбнувшись, Марина чмокнула его в губы, но так просто Олег не отпустил ее, он углубил поцелуй и посильнее стиснул в руках: – Все, все…Хорошего помаленьку… – Слушай, а вы с Журавлевой работали что ли? – Так, я пошла! Убегая от Брагина, она слышала его вопросы, но не реагировала. Но не зря мужчина учился играть на струнах ее души, Марина впервые за день успокоилась.***
– Ну, все, смотровая свободна, – Олег бросил карту на стойку, мешая Дубровской заполнять журнал. – Странно, чего это ты не жалуешься, что не оперируешь? Уже как три часа маешься. Все не по твоей части, Брагин. Прямо как проклятье… Олег рассматривал немногочисленных посетителей в приемной. Сегодня он уже зашивал порезы, вправлял вывихи. Без Куликова, который в очередной раз взял выходной, было скучновато. Еще и операций не предвиделось. – Михалыч… А чего ты такой таинственный? Загадошный прям… – Чего? – Олег увидел лицо любопытной Нины, и едва не выложил ей все, как на духу. Но перспектива остаться в Склифе навсегда, размазанным по стене, его не привлекала. Марина точно не простит то, что он сболтнет: – Старею я, Нинель… – Кто? Ты? Ты же, как коньяк. Кто мне говорил? – Это правильно, – самоуверенно согласился Олег: – А где Марина Владимировна? – Так оперирует. С Вершининым там бабулю после нападения собаки зашивают. Пенсионерка еще с лестницы упала и головой ударилась, когда отбивалась. Вот они вдвоем и работают. А потом у Марины еще плановая… – Не много ли? – нахмурился Олег. – Ты это у Павловой спрашивай. И кто знал об этой бабуле, божьем одуванчике?! Инга точно не хотела пройти незаметно. Пролетев по холлу, она подарила Брагину обворожительную улыбку, и мужчина повеселел: – Инга… Журавлева… Как вас там по батюшке? – позвал он ее. Женщина будто этого и ждала, подошла она с большой охотой в глазах. – Николаевна я, Олег Михайлович. – Ну, так вот, Инга Николаевна. Что насчет операции? Замутим там анестезию? – Какая еще операция? Брагин, ты че задумал? – осуждающе переспросила Нина. – У меня как раз свободное время. Почему бы и нет? – с согласием закивала Инга: – Тем более, оперировать будет сам Брагин… – А я такой известный? – полюбопытствовал он. – Еще бы. Любая табуретка о вас знает все, вплоть до того, какие вы песни любите… – Да неужели? Ну, пойдемте, Инга Николаевна, споем там… – Олег обернулся к Дубровской, которая неодобрительно качала головой: – А ты мне вызвони Шейнмана. Я видел, что он там лясы с Танечкой точил… –Тебя Павлова в порошок сотрет… – на угрозу подруги Брагин никак не отозвался: – Или Нарочинская на кубинский флаг порвет…***
Голова была забита только снимками, отработанной методикой и целями, которые нужно было выполнить. Марина настраивала себя на новую долгую операцию, разминала запястья и мысленно водила скальпелем, разрезая человеческую плоть. Так ей было проще подготовиться к работе. – Нина, у меня плановая… Помнишь? – Нарочинская остановилась на минутку и поставила подпись в документах. – Плановая? Так это… – женщина озадаченно почесала в затылке. Марина обратила внимание на ее бегающие глаза и уточнила: – Что? – Да я и сама не знаю. Но твою плановую там это… Шейнман с Брагиным забрали. Уже как полчаса в операционной…– Нина заметила, какими опасными от гнева стали глаза Нарочинской: – Ну, а я-то тут при чем? Расписание не я составляю… Последние слова Дубровская буквально кричала в спину Марины, которая помчалась в операционную. Она подоспела к моменту, когда Брагин приступил к самому любимому моменту – рассказу медицинского анекдота. – Пациент пришел на прием к психиатру: «Доктор, у меня руки трясутся». Тот спрашивает: «Пьете?», отвечает: «Пил». Психиатр: «Курите?», пациент: «Курил». Врач уточняет: «Так что, бросили?», больной отвечает: «Нет, только решил…». «Вот видите, а организм уже испугался»… – Олег Михайлович… – с трудом сдерживалась Нарочинская. Медперсонал начал оборачиваться и ждать семейной драмы, но Брагин отозвался с заботой и почти заискивающе: – Слушаю вас внимательно, Марина Владимировна. – Это мой пациент! – Ммм… Точно ваш? А я иду такой по больнице, смотрю, дядечка такой красивый, нарядный лежит. Дай, думаю, посмотрю, что в нем, пока никто не видит. А тут такое… Но вам, Марина Владимировна, лучше на ночь такое не видеть. Еще кошмары будут сниться, – истинные эмоции Олег скрывал за маской, но было ясно, что он нарочно дурачился и веселил присутствующих на операции:– Вот мы с Юрием Михайловичем готовые ко всему дядьки. Шейнман многозначительно крякнул и отвлекся от пациента, который спал из-за действия наркоза. Получив скальпель от медсестры, хирург протянул: – И как она только вышла за тебя замуж, Брагин? – А знаете, Олег Михайлович? – натыкаясь на знакомые глаза Журавлевой, которая с неподдельным интересом ждала развязки событий, Нарочинская взяла себя в руки: – Как бы я не стала вашим кошмаром… – Марина отступила назад, и двери закрылись. Дрожа от ярости, женщина выбросила стерильную маску в урну и выскочила в коридор: – Вот мерзавец! Сукин сын! – Проблемы? В бешенстве Марина не заметила, как со спины к ней подобралась Павлова. Ирина Алексеевна просканировала одним взглядом, и Нарочинская ощутила себя, как в рентген-кабинете. От этой женщины ничего нельзя было скрыть. – Брагин оперирует? – Павлова кинула взгляд в сторону двери: – Кажется, это ваш пациент… – У нас семейный подряд, подменяем друг друга, – выдавила самую вежливую улыбку, которая была на свете, Марина. – А, ну, да, ну да… Все в порядке? Олег Михайлович тут подходил, просил вам поменьше дежурств ставить. Вы приболели? – Олег Михайлович так сказал? – у Марины сперло в груди. – Что-то вы не похожи на больную. Это опять такие шуточки у доктора Брагина? – насторожилась Павлова. – Да, с чувством юмора у Брагина проблемы. А знаете, – месть бывает очень сладкой, и ее привкус во рту ощутила Марина, – Олег Михайлович тут по секрету рассказал мне, что не прочь бы подежурить в приемной… Ну, так, с месяц. – В приемной? Там же вывихи и разбитые носы… Пять минут делов, – изумилась Павлова. – А Брагину полезно применить свой талант в новом месте. Не вечно же ему пропадать в операционной. – А хорошая идея… – до Павловой стало доходить, как ловко она укажет на место Брагину. Марина оставила ее обдумывать план, а сама ушла заниматься пациентами. Хотя бы она так могла отвлечься от гнева и желания убить мужа.***
После операции и похвалы от коллег Брагин неспешно отправился разыскивать взвинченную Нарочинскую. Можно было предположить, что женщина успокоится после того, как узнает, что пациент будет жить, но, зная Марину, Олег на это не надеялся. – Олег Михайлович! – догнала мурлыкающего под нос Брагина Инга: –Никогда не думала, что эту операцию можно провести за три с половиной часа. – Знаете, в чем мой секрет? – добродушно шепнул ей Олег. Женщина даже подалась к нему, чтобы расслышать его ответ, а Брагин склонил голову и добавил: – Я продал душу Асклепию… – Кому? – рассмеялась Журавлева. – Медицинскому дьяволу… А вы не знали про обряд – выйти на перекресток с физраствором и пачкой анальгина, стаканом крови второй группы… – Брагин! – А вот и мой Асклепий, – сделав испуганные глаза, Олег обернулся и послал жене ослепительную улыбку: – Марина Владимировна… – Марина, твой муж – гений, – сообщила Инга Нарочинской. – И вор… – Марина сунула руки в карманы халата, и Олег догадался, что она прячет кулаки. Все читалось по глазам. И все же самообладание ее не подводило, Нарочинская дежурно улыбнулась: – Олег Михайлович… – И вам я нужен, – всплеснул руками Олег: – Ну, пойдемте! – сделав вид, что он сдался с неохотой, Брагин взял Марину за локоть и потянул за собой: – Вам нужен совет от гения? – Я тебе сейчас покажу гения… Ты украл моего пациента, – Марина ждала, когда они отойдут подальше от Журавлевой, а потом она сможет разобраться с мужем: – Я тебя убью! – И оставишь нашего ребенка сиротой? Без такого чудесного папочки ему будет грустно… – Опять ты о… – напоминание о ребенке разозлило Марину еще больше, она выдернула локоть, и собралась уже в коридоре ругаться с Брагиным, но неожиданно он втолкнул ее в какую-то палату и зашел следом: – Ты совсем ополоумел? – Марину не волновало, что в помещении было сумеречно, главное, что здесь никого не было. – Я просто помог тебе… – примирительно отметил Олег. – Только я не просила. Я вообще не просила тебя ничего делать! Брагин, ты сегодня сделал все, что я говорила тебе не делать, – взорвалась Марина. Она хотела кричать, но тогда бы весь Склиф узнал. – Дай я подумаю? – вдруг стал серьезным Олег: – А что я сделал не так? – Ты спроси лучше, что ты сделал так! Потому что за сегодня этого не было! Ты просто… помешался, Брагин! Я могу выдержать чертов омлет и попытку забрать у меня туфли, но то, что ты творишь на работе… Папочка Брагин хуже любой ненормальной мамаши! Кто из нас еще беременный? Кажется, ты… Тебя еще токсикоз не мучает? – Да я забочусь о тебе, – взбешенно рявкнул Брагин. – А никто тебя не просил! – ткнула указательным пальцем в его грудь Марина. – Мне кажется, это у меня сегодня выросли… Брагин не дал ей договорить, заткнул рот поцелуем, который больше был похож на попытку наказать. Это длилось несколько секунд, и все это время Марина возмущенно стонала и пробовала оттолкнуть заведенного Олега. – Мужика тебе надо?! – оторвавшись, выдохнул Брагин. Марина вскрикнула, когда он схватил ее за плечи, и, как перышко, перенес к кушетке. – Бра… – все было так внезапно, что просто ошеломило женщину. Когда он опять поцеловал ее, нажимая сильнее на губы, проникая в рот языком и требуя отдачи, Нарочинская не смогла сдержаться. Отвечая на поцелуй, она обхватила мужа за шею, склоняя к себе. – Стерва… – прохрипел Олег, обшаривая ее тело ладонями. Зависнув над кушеткой у окна, Марина в лунном свете видела сквозь прикрытые ресницы, как решителен мужчина. Сейчас его ничто не могло остановить. – Ты сам виноват, – прикусила его нижнюю губу Марина. Жар начинал собираться в ее теле, а от оказавшейся под одеждой шершавой ладони по спине побежали мурашки: – Мы не можем… Справляясь с сопротивлением в глубоком поцелуе, Олег продолжал удерживать ее на весу. Он чувствовал, как вздрагивает жена, как царапает ноготками по его шее, затылку. То, что она не хотела сдаваться, распаляло все больше и больше. – Брагин… хватит… Нас увидят… – трепыхало от сладостного предчувствия женское сердце. – Сама ведь хочешь, – Олег добрался до груди и с особым удовольствием сжал ее, он-то знал, как откликается на такие прикосновения Марина. Так и произошло, супруга прильнула к нему, но диковато сделала ногтями отметки на его шее: – Черт… – Хватит… – Марина не отвернулась от его распахнутых губ, он опять лишил ее воздуха, и на последнем глотке уложил на кушетку: – Олег… Стянув с себя хирургическую рубашку, Брагин опустился всей массой на нее и опять поцеловал. Задыхаясь от собственного вожделения, блуждающих по телу рук, грубоватых губ и юркого языка, Марина вяло застучала по мужским плечам. – Ты меня раздавишь… – наконец, удалось сказать ей. Приподнявшись, Олег задрал на ней футболку и уткнулся носом в живот. Когда он начал оставлять на нем короткие поцелуи, Марина вытянулась и обхватила ногами его за бедра. Одежда уже не скрывала, на каком пределе находится Брагин. Он пылал, как в лихорадке, и предпочитал не отвечать на ее просьбы остановиться: – Олег! В последней попытке разбудить разум мужа Марина надавила на его голову, он отвлекся от ее живота и потянулся к губам. – Нет… Брагин, услышь меня… Мы не можем… Не здесь… – Ты потише кричи, – отозвался глухо он. – Гад, – усмехнулась, тяжело дыша, Марина. На мгновение они разглядели глаза друг друга, но и без этого пара знала, что никто из них не сможет стать хладнокровным и не согласится разойтись в разные стороны. Наплевав на все, Нарочинская вдруг изогнулась, сняла халат, футболку, отбросила одежду на пол. С ее штанами разобрался Олег, который умудрился поцеловать в нежную внутреннюю сторону бедер. Когда его губы очутились на тонком треугольнике из ткани, Марина зажмурилась и едва не сдвинула ноги. Брагин не хотел отвлекаться от доступных прелестей жены, которые будоражили сознание, но ради своего вопроса вновь оказался у любимого лица. – Так что там у тебя выросло? – Ты… сам выпросил, – Марине сейчас было не до вины. Внутри все стонало от предвкушения, горело и жгло. – Главное, что это в нашей семье будет у тебя, – он садистски ощупал ее грудь, делая больно и сладко одновременно. – Хватит болтать, – целуя его, Марина подумала о том, как их застукают здесь. На мысли о Павловой мозг окончательно отключился, и она полностью погрузилась в свои ощущения. Олег не забыл ни про один сантиметр ее тела, целовал до приятного покалывания, водил влажным языком, и замирал у края лифа. Марина даже не заметила, когда он его снял, лишь закусила губу от того, что мужчина обвел языком вокруг соска. Она и сама не могла лежать смирно, ее манил терпкий запах, привкус кожи, которую она покусывала, целовала, пробовала. Соленоватая испарина въелась в губы, и Марина несколько раз облизнулась. – Марина… – дурманила близость с этой женщиной. Благодаря ее за то, что позволяет быть рядом, Олег уже не целовал, он захватывал губы, терзал и не мог смазать слюной, ее просто не было. Долго продолжаться эта пытка не могла, воздух трещал, и с каждой минутой было тяжелее себя контролировать. От нетерпения Олег запутался в веревочке на поясе хирургических штанов и чуть не выругался. – Подожди, – разгадала его проблему Марина. Но Брагин сам приспустил брюки и оставил ее без трусиков. Сгибая ноги в коленях, Нарочинская не ожидала, что он будет таким быстрым. После рывка и из-за ее оханья Олег отрезвел и замер. – Я что-то…ребенок… Марина? – он почти испугался. – Брагин, – она не могла выносить сухого горла, саднящих, чувствительных губ. Но организм был во власти чувства наполненности, и Марина хотела продолжения. Привлекая к себе вспотевшего мужчину, она резковато шепнула: – Заткнись! Он еще ограничивал себя в движениях, старался не сделать ей больно, но хватило Брагина не на долго. Из головы улетучился страх за беременную супругу, желание отключило все. Забылись поцелуи, ласки груди, длинные ноги, которые оплетали его бедра, Олег проникал в нее все стремительнее и глубже. Марина не могла оттянуть момент наслаждения, она настолько ослабла от интимной прелюдии, что вскоре чуть во весь голос не закричала, когда первые спазмы сжали ее внутренние мышцы. В награду мужчине пришлось вытерпеть впившиеся в лопатки ноготки, но Олегу это было неважно. Он и сам был готов присоединиться к супруге, и, прикладывая огромные силы, отпустил себя с глубоким выдохом, а не с привычным рыком. От последних толчков Марина вновь тихо застонала, и затихла наравне с обессиленным мужем. – И кто там мужик? – наконец, удовлетворенно засипел Брагин. Марина улыбнулась и погладила его по голове. – Ты, Брагин… ты… Пока омлет не начнешь готовить… – Я еще тебе сырники не готовил, – небрежно обронил он, за что заработал шлепок по мокрой лысине: – Эй… – Никаких сырников! Котлет! И украденных операций, – стала приходить в себя Нарочинская. – Ты не хочешь, чтобы я был идеальным, – поднял голову Олег. – Я хочу, чтобы ты был нормальным! – потрепала она его по щекам: – Мне нужен обычный Брагин… Без беременных тараканов, – Марина постучала по лбу мужчины. Олег ловко перевернулся и в одно движение устроил ее на себе, позволив положить голову на пропахшую потом и одеколоном грудь. С минуту Марина вслушивалась в сердцебиение, Брагин тоже молчал и безмятежно пропускал между пальцами мягкие локоны. – Ладно-ладно, будешь потом локти кусать… – казалось, оскорбился Олег. – О, да! – лениво приоткрыла глаза Нарочинская. На какое-то время они замолчали. – Я неделю валялся здесь и мечтал о тебе… – неожиданно в тишине раздался хриплый голос Олега. – Оу, я помню, как ты пережил ту неделю, – усмехнулась Марина. – Сексуальный маньяк… – Я? – ложно удивился мужчина, – да ни в жизнь! Вот увидишь, я могу всю твою беременность терпеть. Дам обет целомудрия, – гордо сообщил он. – Да что ты говоришь? – Марине и вправду было смешно. Верить Брагину было бессмысленно, особенно после того, как он за минуту возбудился и набросился на нее в этой палате: – Хотела бы я на это посмотреть, Олег Михайлович… – А что? Я бы принял обет безбрачия, ушел бы в монастырь… Думаю, в женском было бы поинтереснее, пойду туда… – Ну, конечно. Там, где бабы, там Брагин… – Там где ты, там Брагин, – поправил он ее, и Марина нежно поцеловала его в ключицу. – Пошли дежурить… Нас, наверное, уже ищут, - женщина приподнялась, но Олег удержал ее за локти. В сумерках показалось его лицо, Нарочинская успела понять, что он задумал, поэтому с готовностью откликнулась на быстрый поцелуй. – Может еще по секасу? – не мог оторваться он от ее припухших губ. – Давай вставай, монах лицемерный, – Марина тихо рассмеялась и освободилась от его объятий. Одевались они, так и не включив свет, поэтому как только дверь открылась, Нарочинская одернула футболку и поправила халат. – Вот уйду в монастырь, стричься мне не надо, – заполнив весь проем, Брагин театрально погладил себя по голове, – останешься без своего сексуального Олежки, Марина Владимировна. – Иди уже! Подтолкнув эту гору мышц и тонну самолюбия к двери, Марина вышла с ним в коридор. И почти сразу остановилась от того, что Олег застыл, как вкопанный. – Нет, ну, правда… Нам придется с этим закругляться, – со строгим лицом сообщил он, обернувшись к ней. – Олег Михайлович, я-то выдержу… – Марина коварно усмехнулась и погладила мужа по плечу, как бы смахивая с формы невидимые соринки: – А вот насчет вас не уверена… Представьте, – зашептала она, - целых девять месяцев… А потом еще пару-тройку другую на голодном пайке. Мужчина задумался, не сводя с нее глаз, а Нарочинская едва не рассмеялась. Она и представить не могла, чтобы любвеобильный и охотящийся за близостью с ней Брагин запишется на год в монахи. – Вот они где! – возмущенный голос Нины разлетелся по коридору: – Брагины, вы совсем уже обнаглели?! – Чего? – не понял Олег. Дубровская за минуту изучила их, оценила довольную, как у получившего в награду меда медведя, морду Брагина, заметила, с каким видом Нарочинская отводит взгляд и поправляет растрепанные волосы. – Нет, ну вы совсем… – Мы женаты, имеем право, – Брагину оставалось только показать ей язык, и если бы не супруга рядом, он бы точно решился на это. Напоминая о серьезности, Марина стукнула его локтем в бок. – Нина, мы… проводили консилиум. – Ох, ты ж божечки. Марина Владимировна, ну, не умеете вы врать, – закатила глаза Дубровская. – Да, точно. До меня ей далеко, – закивал головой Брагин. – Да куда мне, – со смешком согласилась Марина. Неловкость прошла так же быстро, как и наступила. В конце концов, она и вправду была замужем за этим человеком и имеет право на маленькие слабости. – Марина, там к тебе пациента везут. Свалился с пятого этажа, кома, многочисленные травмы… В общем, все как ты любишь… А вас, Олег Михайлович, приглашаю на осмотр. Там больной в третьей палате, говорит, что без доктора Брагина капельницу не поставит. – Поклонник, наверное, мой, – мечтательно предположил Олег. – Безусловно. Ну, хоть кто-то из вашей семьи будет сегодня работать? Или мне надевать белый халат? – горячилась Дубровская. – Вот завидуешь ты, Нина… За-ви-ду-ешь, – проскочил мимо нее Брагин. Он улетучился весьма вовремя, вслед ему понесся саркастичный ответ. Марина тоже направилась в приемную, но прекрасно слышала монолог Дубровской. – Вот было бы чему! Герой-любовник склифосовского разлива… Честное слово, как школьники пубертатного периода… Завидовать! Михалыч, сказочник… Ну и как было тут не улыбаться серьезному нейрохирургу НИИ скорой помощи им. Склифосовского?!