Death's Scenario

Дым табака неприятно жег легкие, однако она не переставала вдыхать. С каждой затяжкой привыкала к его горечи. Голова кружилась. И как Одри курит эту дрянь? Сон выдался довольно тревожным. Скарлетт оказалась в неизвестном ей месте, где колоннами возвышались обелиски, внутри которых ярко светились сапфировые кристаллы. Они стояли двумя рядами между турмалиновой дорожкой, ведущей в огромный замок, с четырьмя башнями. Сооружённый из балок белого камня, в порах которых виднелись блестящие аквамарины и дымчатые кварцы, замок взаправду был огромным и величественным. Через широкие окна, обрамленных окрашенным в яркий голубой цвет дерева, виднелись большие картины, которые слабо освещали свечи, горящих неестественно синим пламенем. Ей показалось, на картине был чей-то портрет, нарисованный в стиле девятнадцатого, а может и позднего века. Поднимаясь по ступенькам, девушку продрало сквозняком внезапно распахнувшихся массивных двойных дверей. Легкий ступор и испуг окутали ее, но, набрав смелости, вошла в приглашающий ее замок. С громким хлопком двери захлопнулись, стоило пройти несколько шагов по тускло освещенному холлу. Внутри замка стояла гробовая тишина. Холод пробирал до костей, несмотря, что собственная температура тела уже несколько месяцев назад опустилась на несколько градусов, как у всех безликих демонов. На ней были лишь майка и приталенные брюки, поэтому это создало еще больше дискомфорта. Дрожа всем телом, Сэл решила продолжить путь и наконец посмотреть на картины. Они висели в правом крыле замка, в длинном коридоре, чьи стены обделаны были бледно-розовой известью. Около двадцати, не меньше. Над каждой картиной висели кованые подсвечники. Подойдя ближе к одной, свечи загорелись сильнее. Еще никогда она не видела, чтобы голубое пламя пылало столь красиво и завороженно. На уроках химии озабоченная учительница показывала им, как можно добиться разного цвета пламени, добавив в простой огонь обычные хлориды. Было забавно, но пламя этих свечей… Это не то пламя, что горит на конфорке газовой плиты. Нечто другое. Прекрасное… Как и девушка, изображенная на картине. Отличалась от обычной девушки тем, что кожа ее была слегка лиловой, а зрачки глаз были очень-очень светлыми, как будто их вообще и нет. Длинные пепельные волосы заплетены в красивую прическу из разнообразных кос. На лбу красовалась маленькое тату, нарисованное в виде полумесяца. Внизу портрета была табличка, с выгравированном необычным шрифтом. «Вериса Броксигар». Странное, но красивое имечко. И на каждой картине были портреты девушек разных рас, с такими же удивительными именами: Гризельда Тауриссан и ее сестра Моулен Тауриссан, Даэлин Скиталица, Локен, Шандрис ван Клиф… Люди, эльфы и одна единственная демонесса Изера-Алрика Непокорливая. Да уж, у нечеловеческих рас необычный вкус на имена и фамилии. Интересно, а почему среди всех этих женщин только одна демонесса? И почему только женщины? Кто они все? Дойдя практически до самых последних картин, у Сэл отвисла челюсть. Там была беловолосая девушка с лиловыми глазами и немного заостренными ушами, облаченная под восточный стиль платьице и многочисленными богатыми украшениями. На плече эльфоподобной девицы гордо восседала красная птица, с длинными когтями и пушистыми перьями. И, наверное, маленький недостаток был в шраме, на правой стороне лица. Надпись на табличке гласила – «Элизабет Дауриэ». Это была мама Одри! А на последней картине… — Мама, — прошептала Йохансон, с глаз которой потекли слезы. «Роксолана Кроу». Портрет матери легко улыбался ей, словно прося не плакать над мертвыми. Женщина была очень красивой. Серебряные глаза сияли при свете красивого пламени, как живые. Прямой небольшой нос и непухлые губы, чуть-чуть бледноватые. Длинные волосы цвета вороньего крыла свободно ниспадали на плечи. На шее красовался большой черный крест, украшенный черными бриллиантами. Они так похожи и не похожи одновременно. Скарлетт не знала, какой была ее мама. Твердо верит, что характер у нее отцовский. Слендер мало рассказывал о погибшей жене, и дочь не настаивала, чувствуя, что это приносит ему невыносимую боль. Отец порой начинал свои истории, но позже где-то к середине замалчивал. Придет время — он сам все поведает. Или сама все выяснит. Выходит, все эти женщины на портретах — ее предшественницы. Валирии. У их создателей была, похоже, слабость на красавиц. И все же, почему среди них всех был демон? Разве Валирии, в первую очередь, не являлись Палачами ангелов и демонов? Странно все. Решив, немного пройтись по замку и найти хоть что-нибудь связанное с Валириями и открытием Печатей, Скарлетт направилась к сооруженной змейкой мраморной лестнице, ведущей к двум правым башням. Почему именно туда, она не знала. Нутро подсказывало, что в этих башнях она может найти кое-какие ответы. Когда она поднялась к залу, с двумя открытыми дверями, ведущих в башни, блондинка почувствовала нависшую над ней тень. Игнорируя ее, она вошла в башню, что находилась слева. Там было, можно сказать, пусто. Лишь маленький столик, на котором лежало разбитое квадратное зеркальце. Проследовав во вторую, Сэл выдохнула с облегчением. В этой башне находилась книжная полка. Ну хоть что-то! С предвкушением подойдя к полочке и взяв руки первый попавшийся фолиант, открыла его наугад. На давно изживших свой век желтых страницах были изображения существ, чем-то напоминающих обычных птичек и зверушек. Автор писал строки на знакомом латинском языке, и черт знает, с каких пор она стала его понимать. »… из перьев смертокрылов получаются достаточно прочные брони, которыми пользовалось не одно поколение Валирий…» Похоже, что эта книга некое подобие обычной людской зоологии. Как бы интересно там было не написано, это не то, что ей нужно. Аккуратно положив обратно книгу, взяла другую. В ней же была информация об оружиях, которыми пользовались, как полагал автор, известные Валирии. »… наконечники стрел Шандрис изготовлены из редкого осмия. А свет алого шпинеля, что сплавляли эльфийские кузнецы с осмием, мог сжечь глаза того…» Снова не то. Взгляд прицепился на очень старую, по сравнению с другими, книгу. Бережно взяв ее в руки, Сэл открыла первую страницу. Края ее были изрисованы демоническими рунами и каждая буковка, казалось, написана кровью. И сами листы… Как будто прикасаешься к загрубелой коже старика. Сглотнув ком в горле, Скарлетт перевернула лист. К счастью, и этот автор писал на латинском. »… Дар у вас всех один, но открыть его суждено лишь сильным… … Кто-то убийством наставника сломает замки, кто-то глубокими познаниями, кто-то выпьет кровь сестры своей, а кто-то во сне лицезрит мощь свою…» — Во сне лицезрит, — тихо пробубнила девушка. Значит, Печати можно открыть одним из тех способов, о которых писал автор? В ту секунду Сэл прошибло озарение. В тот день, когда она впервые использовала Взгляд Смерти, она видела сон. Отец и Джефф… Они мучились от боли, а она наслаждалась их страданиями, и голос шептал «Они заслужили, они получили наказание». И стоило ей обрадоваться, как тень вновь возвысилась над ней, обретя странную форму. Резко развернувшись, Сэл увидела перед собой теневую фигуру демоноподобного существа, что готовилось напасть на нее. Сконцентрировавшись, она попыталась использовать свою первую Печать, но существо не шелохнулось. Взмахнув громадной когтистой рукой, существо свирепо взревело. Из ниоткуда всколыхнувшего голубого пламени образовался ромбовый щит. Пламя обожгло существо, и оно отпрыгнуло назад. Девушка с вызовом смотрела на него, предугадывая его дальнейшие действия. Не ведая как создав в правой руке голубое огненное копье, со всей силы кинула в него, попадая прямо в голову. Из-за яростного болезненного взвизга ей пришлось заткнуть уши ладонями, в которых погасло пламя. Существо бросалось из стороны в сторону, пытаясь вытащить копье, но делало этим только хуже. Оно полностью покрылось огнем. Чувствуя, что нужно драпать, Сэл побежала к выходу, однако путь ей преградило горящее существо. С громким рыком оно побежало прямо на нее. Она знала, это все — сон. Просто сон. Если бы она спрыгнула из окна с такой высоты, то точно бы на всю оставшуюся жизнь осталась калекой, даже если она и полудемон. Сон выдался тревожным, но он дал понять — скоро откроется вторая Печать. Какая это по счету сигарета? Хрен его знает. Ей нужно успокоиться. Она проснулась вся мокрая, с повышенной температурой. В сердце покалывало, принося муки. Стараясь не разбудить спящего рядом Джеффа, она спустилась на кухню. И вот, сидит здесь уже больше сорока минут в загробной тишине и темени. Кашляла часто, но старалась тихо, ибо не желала никого разбудить. Слух слабо доносил чьи-то приглушенные шаги в Подвале. Кто-то то ли стонал, то ли плакал, то ли хихикал. Сколько они уже там пробыли? Зачем мучают себя? Надеются, что их кто-то спасет? Глупые. Скарлетт не знает всех подробностей, но осознавала, те люди, бывшие соратники Слендера заслуженно сидят там. Они ведь предали его, полоснули ножом в спину. Предали прокси, предали своих товарищей и друзей. Хотя, о каком товариществе и дружбе может идти речь, если оные появились тогда, когда именно сестры переступили порог особняка? Сэл усмехнулась, а затем глубоко затянулась. Плохая была идея. — Что же такого приключилось, раз ты курить начала? — спросил спускающийся парень, почесывая затылок. — Ничего. Просто… кошмар приснился. — Вудс не стал утешать? — слабо хихикнув, спросил Тим, садясь напротив и вынув из пачки сигарету. — Если бы я кричала после пробуждения, возможно бы, и утешил. А так мне не в радость будить его, когда его не мучают панические атаки. Ты-то сам чего не спишь? — Бессонница, — пожав плечами, ответил прокси, выдохнув сигаретный дым. — Малборо? Не самый лучший выбор, конечно. Тем более, если пробуешь впервые. Может, не для кайфа ради ты куришь, но все равно… — Учту, — мягко улыбнулась девушка Тиму. — Однако и ты куришь не для того, чтобы кайфануть. — Раньше я и курил, и принимал успокоительные в надежде, что привыкну к крутящемуся вокруг меня пиздецу. Все переросло в обычную зависимость, и теперь, когда я давно со всем свыкся, не знаю вообще зачем я употребляю эту гадость. Алекс пытался избавить меня от зависимости, и я пытался, но… — Пытался недостаточно, — промолвила блондинка, выдыхая очередной сгусток дыма. — Недостаточно, — вторил Тим так же тихо, как и девушка. Но тон был таким… отчаянным и депрессивным. — Знаешь, я немного завидую вам с Джеффом. — девушка вопросительно вскинула бровь, — Не знаю, когда он начал испытывать к тебе сильные чувства, но с тех пор он стал очень спокойным. Даже начал говорить нам очень разумные вещи. До тебя его волновали лишь кровь да бойня, а теперь он готов пойти за тобой в самую бездну. Любовь творит чудеса, как бы глупо все не звучало. — Завидовать-то не чему, Тим. Алекс любит тебя и все его существо говорит, что он отправится за тобой куда угодно. Он боится потерять тебя. Как и ты. — Как и я. Парень затянулся и выпустил пару колечков дыма. Каждый думал о своем. Вернее, о своих возлюбленных. Что Алекс, что Джефф — оба убийцы желают им только лучшего, и на все пойдут, чтобы осчастливить их. Худи однажды чуть не потерял Маски, и прошлое навсегда оставило темное пятно в душе. Джефф знал это, и крепко прижимал к себе любимую девушку-демона, вспоминая один из откровенных вечеров, когда парни рассказали историю с тюрьмой. Если он потеряет ее, то окончательно потеряет себя. Скарлетт вытащила его из плена безумного Я, может быть и ненадолго. Но когда он вновь даст о себе знать, Джефф будет готов… — Можешь сделать кое-что для меня? — спросила Скарлетт, затушив сигарету о край стола. — Весь во внимании, — пододвинулся Маски. Сэл многообещающе улыбнулась. — Кое-кто зашевелился там, — головой указала на дверь, выводящую в Подвал. — И после приснившегося, мне хочется проверить одну вещь. Составишь компанию? — Через пять минут возле третьей камеры.

***

Раннее утро встретило ее на удивление теплым ветерком. Как просил Тим, Сэл стояла возле третьей камеры. От выкуренных сигарет ее мутило, поэтому она держалась за крепкую ветку дерева. Она чувствовала лес. Его тайны, его прошлое, его боль… Лес видел все, что происходило в нем столетиями. И помнил, что творили в нем люди. Поистине, ужасные вещи. Лес сроднился с ее отцом, дал ему волю устанавливать здесь свои правила, а в обмен Слендер «мстил». Этот лес стал его домом, пристанищем для молодых убийц. Он оберегал своих новых хозяев, не давал скрыться чужакам. И Скарлетт он принял как свою хозяйку. Однажды он полностью будет принадлежать ей. Лес стал тем местом, где скапливалась наибольшая концентрация магии и притоков энергии как светлой, так и темной. И отчего ей казалось, что в будущем в нем произойдет нечто грандиозное. Может, Криппипаста будет сражаться против Преисподней или Рая? В любом случае, она приложит силы, чтобы лес не становился эпицентром кровавой схватки. Это потом, когда с Демьяном будет покончено. Сейчас нужно собраться и попытаться открыть Печать. Если та книга не врет, то Сэл сможет открывать Печати только после того, как увидит нужный сон. Во сне проявляется ее сила, а в настоящем она воплощает ее в реальность. Да, как со Взглядом Смерти. Пламя. Вторая Печать несомненно связана с пламенем, что сожжет что угодно. Ни одна сталь, ни одна броня, ни одна тень не устоит от огня Палача. Хоть бы ее пламя отливало тем прекрасным голубым цветом… — У тебя все получится, — произнес женский голос позади. Кто бы сомневался, мама. — Я буду стараться, мам, — улыбнулась призраку блондинка. Как же хотелось обнять родного человека. Как же больно от того, что ты не в силах сделать это. Видеть и слышать друг друга — это все, что они могут. — Как мне стало понятно, о своих Печатей я буду узнавать только через сны. А с Одри будет другая история. Сегодня я попробую дать ей выпить своей крови, может быть что-нибудь и выйдет. Если нет — нужно будет искать тех, кто знает хотя бы больше половины о силе Валирий. Ты ведь смогла сделать то, что я просила? — Разумеется. На случай беды… — Сэл! Наглец уже бежит к вышке, надеясь укрыться там, — подбежавший прокси в маске не заметил призрака, который тут же скрылся за деревом. Скарлетт направилась в сторону, куда указал Тим. Сам прокси забрался на дерево и стал наблюдать с высоты за убегающим. Он пришел в их Дом одним из последних шесть лет назад и был одним из первых, кто решил пойти против безликого. Как его звали-то? Маски уже не помнил. Вообще, он помнил многие лица пришедших, кроме имен. К тому же сейчас это было не столь важно. Парнишка походил на скелет, обтянутого тонкой серой кожей. Видно, в нем горел огонек надежды, что когда-нибудь он освободится. Поэтому он ел тех, откидывал копыта. В Подвале таких был много в первое время. Позже их становилось меньше и меньше. Еще годиков два-три и в сыром Подвале не останется никого. Он бежал. Бежал так, будто от бега теперь зависела вся его жизнь. Тим уже по привычке злобной ухмылялся, прекрасно понимая, что у вышки никто не сможет спрятаться. Самое излюбленное место предателей почему-то. Как же обыденно и скучно. Скарлетт не спеша следовала за худощавым парнем, бросая на искристый снег теплые перчатки. Теперь она просто шагала с закрытыми глазами твердо и уверенно. Тим с предвкушением засмотрелся. Внезапно из ладоней засиял яркий голубой огонек, постепенно превращаясь в пламенные сферы. Девушка резко распахнула свои серебряные глаза и швырнула две сферы в парня, который тут же завопил от боли. Кожа стала покрываться противными ожогами, и тут же с хлюпом лопаться. Через несколько минут по всему белому одеялу ветром развевался прах каннибала. Еще через пару минут затухло и голубое пламя. Потрясающе. Вторая Печать. Нужно будет рассказать… Что-то было не так. В лесу появился кто-то посторонний. И похоже, Сэл тоже это почувствовала. Быстро подбежав к прокси, она телепатией передала ему, чтобы начал будить всех. Не спрашивая, кого она учуяла в лесу, Маски стрелой помчался к особняку. Не успев подняться, как с лестницы потоком начали спускаться все. — Какого черта, Слендер? Что происходит? — Не могу пока понять, — ответил безликий, выпуская вектора. — Слендер, мы с Сэл учуяли в лесу постороннего! — с жаром сказал Маски, чувствуя на себе обеспокоенные взгляды. — Она просила разбудить вас всех, но видать вы тоже уже почувствовали жареную крысу. — Где она? — прорычал Джефф, чувствуя, как сердце болезненно сжималось. С улицы доносились звуки выстрелов и крики множества людей. Оглушающий свист, разрывающие плоть вектора девушки, голубое пламя… Все смешалось в одну разноцветную картину. «Оглушите ее! Кто она такая?! Убейте ее!» Убийцы немедля поспешили на помощь Сэл. SCP, черт бы их подрал! Кто бы мог подумать, что они решатся напасть на них именно зимой. Впрочем, им не стоит не недооценивать их новых подруг, что клочьями разрывали на куски новеньких агентов и их автоматы. Десятки голосов, тысячи выстрелов, беготни, сотня оторванных конечностей… Сплошное кровавое месиво. Лес видел все, что происходило в нем столетиями. И помнил, что творилось в нем. Поистине, ужасные вещи. Джефф, Джек, Кукловод и прокси, как настоящие профессионалы с первых ударов убивали агентов. Девушки старались не отставать от них. Разъяренные Слендер и Оффендер накопили вокруг своих ног множество ног и рук. Смеющийся успевал вешать кишки на веточки, словно рождественские гирлянды, и глаза на штыки, как елочные игрушки. Крови было много. Весь лес окутался этим запахом. Из особняка выбежали Трендер и Сплендор, что были до ужаса перепуганы. Они размахивали руками, говоря всем отходить. — Уходим! Они сейчас здесь все подорвут! — ЧТО?! Старший безликий заметил одного из агентов, что держал пульт управления. Он мигом телепортировался к нему и потянулся к его рукам, дабы разорвать. Однако… Все происходило, как в замедленной съемке. Одри отбросив векторами тело, наблюдала за тем, как особняк стал медленно подниматься в воздух. Огонь опалил все в округе… Все бежали. В нее что-то летело. Зажмурив глаза, Рейнхард приготовилась к худшему исходу. Но так ничего и не ощутила. Медленно открыв сначала левый, затем правый глаз, она осмотрелась. Никакого леса и особняка, никаких агентов, только она и убийцы, что так же таращились на место, в котором оказались. Обширное старинное поместье, окруженное пятиметровыми воротами с кольями, над которым ярко сияли три луны. — Какого хрена? — выдал Оффендер, с неким испугом глядя на… дом. — И тебе здравствуй, сын, — пробасил высокий человек в балахоне, внезапно появившийся за Оффендером. Слендер резко повернул голову в сторону человека. Двадцать лет. Двадцать лет, как он не видел его. — Отец…