Death's Scenario

Все настолько родное, буквально каждый уголок старинного поместья возвращал его в те времена, когда… Когда все они жили счастливо. Отец не был таким ублюдком, что пытался использовать родных сыновей ради собственной выгоды. Его не заботила перспектива расширять границы графства, путем нападений или брака по договору. Его мало волновало, из какой расы будут будущие спутницы сыновей, лишь бы те любили их и родили на свет здоровых наследников. Оффендера не интересовали бордели и частые попойки с демонами; Трендеру ничего не говорили о его склонностях к моде, наоборот, готовы были оказать поддержку; Сплендор вместе со своими сверстниками обучался у хороших наставников и профессоров-эльфов. А он проводил много времени с отцом, надеясь получить побольше опыта и знаний, чтобы в будущем стать новым Принцем Тьмы. Отец, не обделив вниманием очутившихся в его владениях людей, прямиком направился в дом, сказав сыновьям, что ждет их у себя, а с остальными разберутся дворецкие. Так они и поступили. Донельзя возбужденный Локсар, старший дворецкий поместья безликих, несколько минут не мог поверить «глазам», увидев перед собой здоровых и круто повзрослевших сыновей. Взгляд его затем зацепился за людское отродье, что стояли за их спинами, с нескрытным восхищением смотревших великолепие поместья. Два пса тесно прижимались к темноволосому парню с швами на щеках и темными кругами над и под глазами. Если порода первой собаки более была знакома дворецкому, то породу второй было затруднительно определить. Немудрено, не каждая псина будет широко улыбаться незнакомцам. За старшим сыном уверенно, даже несколько гордо стояли трое молодых людей. Слева от них — бледнолицый, очень уставший от жизни паренек, держащий в руках недлинный нож и наполовину наполненную красной жидкостью скляночку; рядом — существо, от которого откровенно веяло демонической аурой, и желтоглазый парень, с пальцев которого висели несколько золотых нитей. Позади них дрожала девочка, державшая в руках изодранного медведя. Она, кажется, пыталась слиться со своей тенью — уж очень сильно пугало ее это место. По обе стороны от малютки стояли два эльфа, очень высокий черно-белый клоун и демонесса, которой следовало выбирать одежду поприличнее. Хотя, чего уж там, у демонов Преисподней нет чувства стыда и если то их желание, могут днями голышом разгуливать. Сразу за компашкой были тот самый паренек с двумя собаками, беловолосая девушка в длинном платьице, вампир, девушка, в глазу которой был тикающий циферблат. Пока это были все, кого он мог видеть, возможно, некоторых он не разглядел за спинами высоких сыновей. В любом случае, весь третий этаж придется выделить… гостям. Когда на улицу выбежали придворные, Локсар последовал за безликими, не желая даже тратить время на человеческие создания и противных сердцу существ. Может, они помогали братьям в бойне, судя по кровавым разводам на их лицах и одеждах, но сути того, что от их вида тошнит не меняло. Все пятеро сейчас направлялись к хозяину Эриола. Все те злосчастные десять минут они чувствовали презрение и недоверие. Безликие, сопровождавшие их, открыто высказывали свое возмущение, лишь немногие демоны и эльфы, что попадались им на глаза, оказывали снисхождение. Они кивали в знак приветствия и мигом скрывались в тени обширного поместья. Женщина-дворецкая, громко наехала на только прошмыгнувшего мимо черта, чтобы тот передал поварам немедленно приготовить съестной ужин. Испуганный демон несколько раз поклонялся и извинялся перед безликой, а убийцы не понимали, за что. Похоже, безликие демоны в этом мире слишком влиятельны и уважаемы, и они не прочь сполна пользоваться этим. Однако, Слендер, Оффендер, Трендер и Сплендор не такие. Они одинаково относились ко всем, не считали дерьмом. Лишь в случае предательства и невыполнения некоторых поручения Слендера они могли выйти за рамки и причинить им ужасную боль. Двое дворецких, наконец, довели убийц до коридора третьего этажа, с многочисленными комнатами. — Располагайтесь в какой захотите. Ужин принесут вам в комнаты в течение часа, — произнесли они и исчезли из виду. Убийцы медлить не стали и разбрелись в разные стороны. Каждый решил сперва смыть с себя всю грязь и кровь и переодеться хоть во что-нибудь. К счастью, в каждой комнате были ванные комнаты и гардеробные. «Тяжелая ночка», — думал Кукловод, глядя в отражение огромного зеркала. Агент умудрился задеть его штыком новой модели автомата и оставить рану. Она была неглубока, но его гордость — даже очень. Такое случилось впервые за пять лет, ни одна шавка не могла оставить на нем ни одной крохотной царапинки. А сегодня? «Они стали сильнее», — пришел к выводу Хелен, снимая окровавленную футболку. В течение всего времени, что он провел в особняке, SCP не были в состоянии кому-либо серьезно навредить. Их главы попросту отправляли новеньких на верную смерть, искренне веря, хотя бы одного у тех получится поймать. Нетушки. Девять нападений за шесть лет — еще никого не поймали. Но сегодня… — Да не вертись, бледь! — рявкнула Одри, пропитанной перекисью ватой касаясь мест, откуда недавно вытащила пули. Джек старался не обращать внимания на режущую боль, но сам того не ожидая шипел и один раз даже закричал. Не нужно обвинять Рейнхард в ее неопытности, к тому же сам виноват, что попал под обстрел. Агенты превзошли самих себя. Этой зимой они может и не поймали никого, но оставили громадный ущерб. Сначала несколько раненных, что так глупо попались под их руки. Джек не ожидал, что среди них окажется меткий стрелок, ведь за все время новенькие ни разу ни в кого не попадали. Стрелок не смертельно ранил Джека и Каге, но факт остается фактом — он, сука, попал в них! Другие агенты здорово саданули острыми лезвиями штыков Кукловода, Джейн и Дженнифер. Бекки немного не хватило скорости, чтобы избежать летевшую в нее пулю. Преданная собака Скарлетт теперь прихрамывала и жутко скулила от ноющей боли в лапе. Смайл, разумеется, безжалостно разорвал лицо того, кто посмел обидеть его подружку. Сейчас собака отдыхала на коленях хозяйки, пофыркивая во сне. Джеффу на секунду показалось, что с окровавленной шерсти морды капали слезы. Затем особняк. Когда они успели заложить бомбу или что? Если бы крысы проникли в дом, безликие или прокси бы обязательно почувствовали их присутствие. Но никто не видел, чтобы из дома кто-то выбегал, не считая Трендера и Сплендора. — Готово, — облегченно выдохнула Одри, завязав бантиком конец бинта. Безглазый своим видом теперь напоминал ей о раненных солдатах из фильмов. — А теперь вопросик: те твари были SCP? — Они самые, — злобно фыркнул Джефф. От самого слова этой несчастной организации тянуло блевать желчью. — Не думал, что эти суки зайдут так далеко! — Вот именно, — поддержал товарища Найрас, — Они не могли так быстро увеличить свои силы. Если не ошибаюсь, на разработку нового оружия уходит больше года. Так каким образом они застали на врасплох? Некоторые ранены. — Еще официально бомжи, — невесело усмехнулась Рейнхард. — И, пожалуй, самое дерьмовое — мы невесть как появились во владениях нашего дедана, — посмотрела в сторону сестры. Скарлетт совсем не ожидала нападения. В тот момент, когда тело несчастного истлело, все ее нутро сжалось в тревоге. По ней будто табуном пробежались слоны. Голые ветви тянулись к ней, как первобытные окружали свою добычу и тыкали остриями копий. В воздухе веял запах пороха, железа и людей. Много людей. Впервые за всю прожитую жизнь среди них она искренне поверила, они — ее враги. Они пришли причинить ей вред. И не только ей, но и всей семье. В ту секунду, когда почувствовала за спиной шорох, тело агента взмыло вверх векторами и они вмиг четвертовали его. Облик безликой она не приняла, что поразительно для нее самой. А затем последовал ряд выстрелов в нее, но пули пролетали мимо. Не обращая внимания, из-за чего такое происходило, девушка спохватилась и оказывалась позади стрелявших. Реки крови с конечностями окружали ее. Никогда еще на не чувствовала себя монстром. Настоящим монстром. Да, так и сказал молодой агент, увидев ее способности. «Ты — чудовище!» Нет, она не — чудовище. Она защищает семью! Защищала… Сила матери очень поражает. Будучи призраком, она смогла переместить их всех во владения Кабадатха. Может, ей даже помогала тетя Лиз — сути это не меняло. Пару недель назад Сэл просила Валирий о том, чтобы они каким-либо образом телепортировали чету безликих в Эриол. Разумеется, предупредив об этом дедушку и не говоря, что сестры живы. Вышло несколько иначе, чем планировалось. Видели бы они лицо старика! От него исходила та черта аристократичности, которая ввергала в ужас и неохотное восхищение. Статный и величественный, гордый и эгоистичный — таким был глава семейства. Он презирал людей и демонов, происходивших из Преисподней. Поэтому-то и не смотрел в сторону убийц. Не заметил среди них своих внучек. Судя по всему, он сам не ожидал, что гостей будет больше четырех. В комнату постучались. Одри поспешила открыть. — Ваш ужин готов, — робко произнесла девушка-демон, все правое лицо которой было обмотано черной тряпкой. Она отодвинулась, пропуская вперед другого демоненка, что на четырех руках нес подносы с горячей едой. — Надеюсь, пребывание здесь будет благоприятным и комфортным. — Слабо верится. Тебя как зовут, милочка? — А… Агнес. — Да не бойся ты нас, — громко, немного раздраженно воскликнул Найрас, из-за чего демонесса еще больше сжалась. — Не собираемся мы тебя есть. — Джек, — серьезно посмотрела на возлюбленного Одри, прося замолкнуть. Тот в простительном жесте поднял руки. — Агнес, ты лучше скажи, куда направились наши старики? — демон в недоумении подняла лицо. — Ну, Сленд, Офф… — А-а-а, вы про безликих господинов? Они на аудиенции у графа. Но почему «старики»? Они вроде не так уж и стары, всего лишь по тысяче лет каждому. — Да не, я имела ввиду, что они мои с Сэл отцы, — прикрыв глаза, широко улыбнулась Рейнхард, обнажая ряд белоснежных зуб. Тело Агнес затряслось. Одри обеспокоенно глядя на демона, подошла ближе, но той и след простыл. «Хуясе, быстрая», — подумала девушка и подошла к остальным за стол, чтобы съесть приготовленный сытный ужин.

***

Чувство ностальгии мучило его. Двадцать лет прошло, как он покинул родное поместье. Каждый уголок навевал болезненные воспоминания, от которых все его дрожало. Братья, кажись, ощущали то же самое. Пятеро безликих сидели в приемной отца, над головами их плыла донельзя негативная атмосфера. Сплендор предпочел не смотреть на отца, чувствуя некий стыд перед ним. На отца, по сути, вообще не стоит смотреть, когда он недоволен и разочарован. Оффендер то и дело не скрывал виду, что хотел сбежать из этого места. Трендер сидел, будто не при делах и осматривал старый кабинет Кабадатха. И только Слендер сдерживал на себе его пытливый взгляд. Самый старший безликий видит, кем стали его сыновья. Не гордится ими, но в сердце стало неоспоримо легко, стоило увидеть их живыми и здоровыми. Никто из них не оправдал его надежд. Трое все-таки настояли на своем и занимались тем, что больше всего на свете обожали, а старший отпрыск стал не более чем убийцей. Собрал вокруг себя жалких существ, дорожит ими. Кабадатх разочаровался в своем наследнике. Однако сильнее Принц Тьмы был разочарован в себе. Все воспитание лежало на нем, он был ответственен за то, кому отдаст главенство над Эриолом. Это был самый большой и болезненный удар, когда Слендер ушел. Просто ушел, ничего не сказав на прощание. Душа старого отца разрывалась над тем, вернуть наследника или отпустить сына. В черством сердце еще жили чувства к тому существу, что он породил с Мирандой, но обстоятельства изменили его. И у него не было сил уже меняться обратно. Сначала демоны Преисподней, невесть откуда взявшиеся Палачи, впоследствии, ставшие супругами Слендера и Оффендера, позже их смерть… Еще позднее, гибель внучек. Он думал, с появлением в поместье старшей внучки все вернется. Так оно и было первое время, но Кабадатх не торопился налаживать отношения с сыном, уделяя время крохотному созданию. Да и сын не спешил. А потом бум, кавардак… Родилась младшая и все перевернулось вверх дном. Супруги сыновей оказались повержены, сыновья один за другим покидали Эриол, а затем и сам Инферус, внучки пропали и погибли. И он, Принц Тьмы, ничего не предпринял. Гордость не позволяла ему верить в собственную никчемность и бесполезность, но сердце не обманешь. Его надежды разом замертво залегли в самую пучину тьмы. И прожил так двадцать лет, в их мире сто четырнадцать лет, позволяя гневу заполнить его и без того темную душу. Когда за спиной появился призрак невестки, он был поистине удивлен. И ей, и ее просьбе. «Не гоните прочь своих сыновей, что прибудут к вам в скором времени. Выясните уже наконец свои отношения! Настала пора забыть о своих обидах, отец. Враг начал действовать, и чтобы защитить свою семью, вы не должны стоять спиной к ней!» Его семья не имела никакого отношения к Демьяну. Это все Палачи. Они принесли эту гадину в его земли, в его измерение. Но любовь есть любовь, даже жестокий отец не в силах погубить ее. Он принял двух женщин, чью силу ему стоило уважать, позволил им стать женами его сыновей. И, по правде говоря, старик был очень благодарен Валириям, что сделали его детей счастливыми, чего не мог сделать он. Гордость, эгоизм, принципы, которым учили его предшественники, жестокость — они съедали его. Он не мог бороться с ними. Не было сил. Девочка, которую он держал в своих руках, улыбалась ему несмотря ни на что, даря свое тепло черной душе. Счастье? Давно он его не ощущал. Кабадатх понадеялся, что Скарлетт вырастит и принесет этому проклятому дому тот свет, в которым нуждалась мужская половина. Чтобы с внучкой ничего не произошло, он отправил весточку искусному кузнецу эльфов выковать Лепрем. Об этом обереге не один десяток лет ходили сказания. Но беды настигли их. Даже спустя столько времени. Но почему Роксолана считает, что Демьян нападет на его семью? Валирии мертвы, ему нечего ловить у безликой четы. — Я так полагаю, невестка ничего вам не говорила. — спустя долгие, напряженные минуты выдавил из себя Принц Тьмы. — Ни словечка, — ответил холодно Слендер, в мыслях немного злясь на супругу. Почему Кабадатх? Да, они спаслись от взрыва, но он скорей предпочел бы подохнуть там, нежели возвращаться сюда. — Но не беспокойся, долго мы здесь задерживаться не собираемся. — Вас никто и не гонит, — совершенно спокойно отреагировал отец. Прекрасно знал, что сын такое скажет. — Роксолана донесла до меня тревожные слухи, будто это мерзкое отродье, Демьян, объявился и хочет навредить семье. — О какой семье ты говоришь, старик? — взбесился Офф. — О нашей, сын, о нашей. Отрицай этот факт вечность, но мы — семья. Пусть и со слабыми узами… — Не знаю, о чем тебе напела Рокси, но в твоей помощи мы не нуждаемся. — Вот именно. Мы и без твоей силы справимся с этой блядиной. — Этого-то я ожидал, — тихо проговорил Кабадатх, опуская голову. — Впрочем, я и спорить не буду с вами, дети мои. Хотите или нет, двери вашего дома всегда открыты. Это слишком тяжело. Дети ненавидят его. Даже Сплендор, хоть он и молчит. Так сильно вжал голову в плечи и трясется от страха. Бедный сынок… Он никогда не просил прощения. Но, может, когда-нибудь попросит. — Поживите здесь некоторое время. Я позабочусь, чтобы вам восстановили ваш особняк. Позвольте старику хотя бы так оказать помощь. Слендер кивнул в знак одобрения спустя нескольких минут. Если хочет — пусть делает. Его детишки не в состоянии что-либо делать, к тому же раненные. Недели, возможно, должно хватить, а затем они вернутся. И если повезет, то и забудут, что были в Эриоле. Братья встали со своих мест и покинули кабинет отца. Разузнав от Локсара о состоянии убийц и вздохнув с облегчением, безликие направились в свои прежние покои. Сто четырнадцать лет… В них было так чисто, свежо. Как и всегда, обставлены с королевским размахом. Простыни из дорогих шелков, подушки и одеяла из мягкой шерсти моренов (существа схожие на верблюдов, но имеющих три рога), мебель из прочного черного и красного деревьев, которые прислуги часто лакировали, десятки свеч на платиновых люстрах… Их предки любили роскошь. Богатств у них было хоть отбавляй и досталось оно их старику. Но сыновьям давно наплевать на эту показушность, роскошную жизнь и желание похвастаться перед другими графствами. Зачем, когда они жили на свободе? Отец, кажись, надеялся, что они вернутся. Что же, вернулись. Избавив себя от воспоминаний сегодняшнего утра в мире людей и умывшись, безликие провалились в сон. И было так спокойно, чего никто из них, конечно, не ожидал. Тепло и позабытая любовь окутали их и они были готовы хоть вечность тонуть в них. Но к утру, когда луны заменят свои положения и на улицах Инферус будет стоять вечная темень, они обо всем позабудут. Он никогда не прощал. Но, может быть, когда-нибудь простит. Они же… семья.