Отдай мне свою душу, Отдай мне свою ненависть, Во имя меня ты будешь создавать. Отдай мне свой страх, Отдай мне свою боль, Во имя моё ты будешь уничтожать.
«Под раскаты грома и бьющегося о зеленые скалы шторма эльфы барабанили, дриады воспевали первую колыбель, а стражники стучали копьями о каменные дорожки. Громкие звуки заполонили весь Эриол, возносясь высоко к черному небесному куполу, где вовсю сияла алая звезда. Ее горящие лучи мягко падали на лица присутствующих: голоса эльфов в унисон зазвенели в молитве «благослови принцессу», песня дриад и фавнов стала громче, и только безликие сохраняли спокойствие, но не скрывая своего счастья. Окружая святилище Ее Темнейшества с часовней, они ждали, когда из зала разнесется первый крик. Таурион стоял ближе всех к дверям и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сжимая руки в кулаки. Минуты затягивались до невыносимой вечности, напрягая обстановку, но он ждал. Ребенка родить не так-то просто. И вот бордовые дверцы распахнулись и из них вышла безликая акушерка с махровым свертком в руках. Желтый халат был грязен от крови и мазей. Руки заметно дрожали, но на плоском личике покоилась легкая полуулыбка и губы шептали нечто успокоительное, хотя ребенок не плакал. Эриол замер, как в немом фильме. Они ждали, когда произнесут важные слова, в честь чего все, собственно, собрались. — Девочка, — весело сказала акушерка, передавая сверток старшему сыну Кабадатха, который едва держался на ногах. В груди трепетало, тепло распространялось по всем клеточкам тела, и мысли заменялись только одной. Маленькое существо в руках ровно дышало и нисколько не морщилось из-за опаляющих лучей Эскарлаты, что нещадно светила ей в лицо. Хотя, нельзя судить по пустующему личику, что было лишены даже намеков на какие-либо очертания глаз, губ и носа. В порыве он коснулся твердым лбом ее маленького лба и легонько чмокнул. Сердце чуть не остановилось, когда до него донесся слабенький писк, чем-то напоминавший веселый смешок. Недоуменно посмотрел на отца, потом на братьев, которые вовсю разглядывали кроху и не знали, что и сказать. Кабадатх по-отечески похлопал его по плечу и повернулся лицом к своим жителям, громогласно выкрикнув что-то. После раздался залп выстрелов, поздравляющего гула и песен. — Mea puella. Крохотные глазки распахнулись, шокируя отца, что проморгал тот миг, когда девочка полностью поменяла свой лик. Отлитые чистым серебром глазки добро смотрели на него, даря необъяснимые доселе чувства. Что-то было в них слишком притягательное и прекрасное, и безликий никогда еще не был так счастлив. Когда Роксолана придет в себя и наберется сил, она даст их дочери имя. Хотя, он и так знал, какое.» — Я наполнила твою душу страданиями и в них же ты умрешь, так и не увидев всех, кого любишь. Возможно, я позволю им посмотреть на твой хладный труп в последний раз, а потом прямо перед ними растерзаю тебя. Ах, мне так хочется увидеть боль твоего отца и… как его там звали? Джеффри Алан Вудс, кажется. Хах, вы безликие так падки на людей, оказывается. Алрика какое-то время перестала мучать, давая ей передышку на новый заход. Потому что дальше будет гораздо хуже и больнее, и Валирия жаждала, чтобы Сэл прочувствовала все это. Стоя спиной к ней, что почти бездыханно лежала, глядя на постепенно алеющую завесу на небе, Алрика наблюдала за тем, как по сторону появлялись частицы каменного моста. Причем строился он так долго, что ей вмиг стало скучно. Видать, Дауриэ не считала стихийную печать столь необходимой, а тут на тебе. Уйдет около получаса, чтобы достроить мост. Что же, до того времени она успеет сделать им подарочек. Цокнув языком Алрика одарила горизонт пронзительным изумрудным взглядом, исподволь меняющегося на темный розовый. Огненной глубины ввысь раскинулись тернии, словно щупальца кинувшихся на Одри. Довольно кивнув себе, Палач обернулась. — Ты готова? А? — лоб нахмурился, когда тельце девушки обмякло и в глазах угасла жизнь. — Хей, ты же несерьезно? Рановато ты, — носком балеток она ткнула в плечо темноволосой. Ударила еще и еще, однако ноль реакции. Недовольно буркнув, Алрика затопала ножками. Эта тварь любит все испортить! А ведь она еще столько придумала. Видимо, она поторопилась и слишком оторвалась на ней в первый раз. Силы, хоть и самая малость, все еще остались при ней. Создать иллюзию оказалось сложнее, но благо ее безликие способности несколько облегчили задачу. Пока Хранитель сгорала от ненависти к себе из-за поспешных деяний и к ней, что «опять ты виновата», Сэл превозмогая боль ползала к бревну. Сквозь разодранную одежду сочилась черная кровь, яд, наверное, уже впитался в ее ранки, что после плохо скажется на ее здоровье. Но кого это сейчас волновало? На половине пути она обессиленно поцеловалась лбом о камень и навзрыд заплакала. Было невыносимо. Было больно. Так больно, что ей хотелось уже помереть и вкусить долгожданное умиротворение. Она готова была оставить позади все это, дабы просто найти покой. Жуткая усталость ранила ее колючим хлыстом, а открытая рана на лопатке дико заныла. Тихо проскулив, зажав язык между зубами, Сэл мысленно ударила себя. Надо было ползать дальше. Если использует телепортацию, то и иллюзия пропадет, а Алрика сразу же прогадает ее несостоявшуюся затею. Разные голоса доносились до нее, но ей так хотелось услышать один единственный. Хоть разок, как тогда, чтобы она еще немного взбодрилась. Чтобы она в любом случае вернулась к нему. Ведь Джефф всегда ждал ее. Неожиданно ее слух и зрение сдали сбой. Девушка не слышала ничего, кроме пронизывающего звона колокольчиков, и не видела ничего, кроме темной материи, наполненной яркими звездами. В висках пульсировало, однако она сфокусировала взгляд на летающем островке, окутанного серыми облаками, через которые пронизывался холодный свет луны. Она словно летела туда. Нет, ее тянули туда. А потом в сознание пробился ледяной узор, алой цепочкой манившей ее на островок, проложив ей маршрут. Непонятно почему, но никакой боли она более не чувствовала, только странную легкость. Она будто бы парила среди несущихся перед ней звездами. Когда она настигла конца цепочки, ее взору предстала трость с серебряным набалдашником в виде черепа. Из любопытства она взяла его в руки и пару раз повертела, оценивая его красоту. И что поистине странно, так в этой трости она ощутила небывалую мощь, что электроволнами передавалась ей. Было так легко и невероятно тепло. Неописуемо великолепно. Она обернулась, ища глазами противницу. Алрика стояла там, закованная в цепи. Как она того хотела с первой встречи. Слабая и ничтожная падшая королева, лишившая ее тихой и счастливой жизни. Злость окутала ее разум, и произошел еще один сбой. Как по щелчку весь мир вновь показался ей алым, с грязными скалами и обрушившимися деревьями, и перед ней стояла Алрика, не перестававшей улыбаться. — Так вот оно что. Значит, ты хочешь еще один бой. — Никакого боя, — не своим голосом произнесла Скарлетт, медленно вставая как ни в чем не бывало и крепко сжимая рукоять ржавого поломанного оружия. — Только ты и я. Последний ход. Они стояли будто на шахматной доске, с хаотично разбросанными телами как рекрентов, так и ее семьи. Две едва живые королевы, готовые в любую секунду сделать шаг, чтобы снести голову королю. Но кто же были их королями? Их тени. Вот только тень за Скарлетт была темнее, больше и могущественнее, чем тусклая серая у Алрики. Прошло около пяти минут, однако никто еще не сделал шага. Сэл размеренно дышала, не моргая следя за каждым мимолетным движением Валирии. Похоже, та была в глубоком замешательстве. И факт того, что ее так просто обманули, не сильно понравился ей. Алрика кипела от злости и ярости, до крови впившись острыми ноготками в свои ладони. Кровь мелкими струйками стекала, падая на мертвую землю. — И почему от вас, фолкетских букашек, столько проблем? — стиснув зубы, помотала головой женщина, и затем резко вскинула, засверкав глазами. — Я достаточно наигралась с вами, пора прекращать этот глупый каламбур. Последний ход, говоришь? Так знай, что он будет за мной! — чаша ее терпения была переполнена злобой и яростью, и она уже не желала скрывать это все за масками. Некоторые вещи, бывает, сильно надоедают и становится слишком противными самим себе, что позже удивляешься, что они были частью тебя. Алрика много улыбалась, притворялась распутницей, лишь в последние минуты своей жертвы открывала свою беспощадную сторону, и объясняла все лишь одной фразой, — весело. Все это для нее было сплошным весельем, и даже внутренняя обида на того, кто уничтожил ее семью буквально ни за что, меркла по сравнению с этим. Но когда все перевернулось верх дном, веселье стало ложью. И лишь ложь была извечной спутницей, что стала ее правдой. Хитрая демоница жаждала заполучить таинственную силу, что несравнима с силой Валирий, и уничтожить старый строй. Вселенной не нужны были никакие Высшие. Она вполне могла сама справляться с ролью «истинной сути». Странно, что Троица не вмешивалась в ее планы, позволяя творить, что ей вздумается. И Смерть, в особенности. Ведь из-за него-то все и началось. Им и закончится. Земля под ногами затряслась, медленно разрушаясь под мощной магической нагрузкой Палача. На бледном лице не дрогнул ни один мускул, лишь глаза неустанно глядели на оппонента. Это так злило Алрику. Скарлетт больше не боялась ее, не плакала от причиненной боли. — А ты знала, что в ту ночь тебя лишили не только сердца? — издевательским тоном спросила, надеясь на хоть какую-нибудь ответную реплику или эмоцию. Однако Скарлетт была непоколебима. Она прекрасно слышала, прекрасно видела, но ей слова Алрики казались незначительными и пустыми. Спокойно ожидала ее хода. В ту ночь она лишилась всего. А в другую обрела все. Может, Валирия хотела еще как-то насолить ей, нашептывая пропитанные ядом слова. Пусть. Это никак не повлияет на Кроу. Голова была занята одной только мыслью убить Алрику, и ничего более не было для нее привлекательней. Казалось, что она погружалась в свой омут безумия, откуда сложнее будет вынырнуть. Все равно. Это не так важно.Я затянул тебя в пустоту, готовься к смерти. Я — Тьма, твоя Погибель.
Следующие минуты протянулись подобно вечности. Они слышали чьи-то разъяренные возгласы и слова проклятия, и оттого спешили поскорее оказаться на другой стороне и успеть помочь Скарлетт. Там, на объятом в алом полумраке утесе, ей было невыносимо трудно сражаться с сильнейшей Валирией. Одри торопилась. Осталось всего жалких двести метров. Однако силы покидали ее, так как довольно много утекло еще во время битвы, и эльфам пришлось поделиться тем, что осталось. Маловато, но хоть что-то. По обсидиановой дорожке шествовали немногие, ибо та попросту не выдержала бы большую массу. Шли те, кто еще мог биться. Хоть Вудс и был жутко уставшим и раненым, он не мог оставить возлюбленную. Ей как никогда нужна была помощь. Но почему-то он чувствовал необычайное спокойствие. Скорее пустота, чем это. Было столь странно, что он начал сомневаться. — Сгинь! Сгинь! Сгинь! Исчезни во мраке! Противница Сэл кричала, сумбурно разбрасываясь потоками своих печатей. Безликие не на шутку забеспокоились, когда задрожал мост. А от Сэл не было слышно ни единого звука. Лишь редкие проблески голубых и черных искр просачивались сквозь багровый туман. Сражалась до конца. Молча. Спустя какое-то время мост был достроен и безликие, Джефф, Джек, Дженн и Бен ринулись в сторону борющихся, стараясь подоспеть на помощь Кроу. Как только они миновали обрушенную скалу, увиденное привело их в ступор, и они еще долго не могли двинуться со своих мест. Обе были в жутких ранах и ссадинах, но продолжали сражаться, как сумасшедшие. Алрика скалилась и шипела, вздорно используя силу, но ни в коем разе не попадая в темноволосую. Сэл же в свою очередь, крепко сжимая в своей ладони серебряный изогнутый кинжал, светящегося сапфировым блеском, парировала ее атаки и уклонялась при сильных всплесках. Ее невозмутимое лицо было направлено только на Валирию, и она даже не заметила прибывших. Впрочем, как и Алрика. А в следующую секунду все происходило, как в замедленной съемке. — Тебе никогда не одолеть меня! Никому еще не удалось это сделать! Сдохни уже наконец! — Твой ход сделан. Шах, — Сэл оказалась прямо перед ней и одной рукой схватила ее преобладающую руку, одним рывком отрывая от основания. Пронзительный писк оглушил ребят, заставив их зажать уши от противного скрипа ее голоса. Лезвие кинжала блеснуло и ловко пронзило грудь Палача, рассекая плоть и ткани, пока не настигло своей главной цели. — Мат, — последнее слово было произнесено жутким, пробивающим до дрожи голосом, от которого изумрудные глаза остекленели в ужасе и неверии. Скарлетт в отвращении откинула от себя дряхлое тело, оставив торчать из груди кинжал. Это было не наваждение? Только что перед глазами словно включили прожектора, как в кинотеатре после завершения фильма. В глазах прояснилось. Удивленный стон вырвался из нее, когда она увидела под ногами бездыханное тело Валирии, что доставила ей немало бед. Она убила ее? Улыбка сама собой наползла на лицо, озаряя багровый утес. Девушка обернулась и заприметила шокированные лица своей семьи, которые тоже не верили. Она победила. После стольких лет. Теперь она может вздохнуть спокойно.Я — Ответ
Джефф улыбался, как никогда не улыбался даже родному брата. Сердце бешено колотилось о ребра, и ноги сами понесли его к возлюбленной, что обездвижено стояла у мертвого тела Алрики. Она тоже была сама не своя. Но счастливее, чем раньше. Безликие чувствовали гордость за свою кровь. Вся эта суматоха вокруг ужасных инквизиторов, наконец, подошла к своему логическому концу. И теперь они тоже могут… Острое зрение Дженнифер уловило движение за спиной Сэл, и она потянулась за стрелой. Джефф тоже заметил и открыл рот в крике. — СКАРЛЕТТ! Нахмурившись, девушка повернулась, почувствовав за собой странное пыхтение. И в следующий миг сердце пронзила острая боль от собственного кинжала. Глаза расширились от пульсирующей колоти, рот раскрылся в немом крике, и она попятилась назад, вытаскивая окровавленное оружие, что в тотчас обронила из-за бессилия. Множество рук придерживало ее, в ушах раздавался гвалт, и кто-то смачно целовал в ее лицо, пока другой расчленял чудом выжившую Алрику. — Сэл, посмотри на меня! — кричали Джефф и Слендер, тряся девушку за плечи и хватаясь за лицо. Горячие слезы падали на ее ресницы и щеки, стекая вниз, по подбородку. — Нет, прошу, не надо, — истерично шептала Одри, держа в своей руке ослабшую руку сестры и жадно целовала ее. Инестра схватилась за голову, ощутив больную пульсацию. Рука моментально схватилась за сердце, и все обеспокоенно озирались на госпожу. Сознание отключилось, и в глубокой темени на нее в который раз взглянули горящие белым светом звезд глаза. Но потом начал появляться чей-то тонкий силуэт. Сощурившись, Инестра изумилась, узнавая в этой девушке… — Джефф… Папа… Одри… Я… — Не говори ничего, — крикнул Вудс, обнимая возлюбленную и плача. — Прошу тебя, потерпи немного. Мы вызволим тебя! — сказал Слендер, но он сам не верил собственным словам. Его разрывало на части. Он не может снова… — Он зовет меня. Пророненные слова стали ее последними. Издав тяжелый вздох, тело Кроу обмякло в руках возлюбленного, и более не реагировало ни на что. Ни на объятия, ни на мольбы, ни на поцелуи. Весь мир сотрясло от отчаянного и болезненного крика Джеффа, и каждый, кто услышал его, понял одну вещь. Скарлетт Кроу была мертва.Я — Конец.