Сладость

Филип очень любил сладкое. Настолько, что мог съесть, наверное, килограммовый пакет самых приторных конфет и чувствовать себя приподнято и совершенно довольно после этого, ещё и добавки попросить. Над своим юным телом он не корпел, пытаясь вылезти из кожи вон и тягая штанги в спортивном зале ради рельефного пресса и бицепсов, сводящих девчонок с ума, оно устраивало его в том виде, в котором оно было дано ему природой — совершенно обыденном, хорошо и ладно сложенном, не испытывающем проблем с переизбытком веса, просто не тренированном до атлетического идеала. И потому Филип уплетал кремовые пирожные и чудесные булочки из кондитерской недалеко от дома, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле, и покупал добавку. Филип безумно любил сладкое, а победа определённо сладка. И потому, то ли по воле бесконечной проницательности, а может, просто по наитию, когда вся команда ребят из Anti Social Media и их помощников собралась в гримёрной, чтобы выпить за феерический дебют такой молодой и уже такой амбициозной группы, он обнаружил за рядами наполненных почти до краёв бокалов с шампанским несколько шоколадных кексов — по одному на каждого — и не мог не порадоваться вновь. В который раз за день. Неплохой способ отпраздновать сладость победы. Как говорится, лечи подобное подобным, и пусть лечиться-то особо было не от чего, такой принцип подобия подходил к поводу просто идеально. И Филип снова просиял. Пока Эмиль раздавал каждому по изящному бокалу с игристым вином (почему нельзя отпраздновать пивом, подумал Филип, парни были бы совсем не против, к чему такой официоз в родном кругу?), внимание Филипа приковало несколько иное зрелище, и он поспешил к столу, около которого так долго стоял Дэвид, занимаясь порученным ему заданием. К кексам, на которые юный певец уже с самого начала положил глаз (может, ему даже удастся вымолить у Николая или Эмиля лишний кусочек), прилагался довольно большой кондитерский мешок, заполненный до возможного предела кремом, который приятно пах кофе и, кажется, апельсиновыми нотками. Сразу захотелось выдавить содержимое себе в рот прямо из прозрачного пакета — всё равно для кексов крема в нём было, мягко говоря, многовато. Дэвид, тем временем, выделывал ровную кремовую спираль на бисквитной поверхности кекса и, кажется, совсем не внимал тайным желаниям друга. — Круто выходит, — воскликнул Филип, вроде бы как стараясь подбодрить друга, но звуча слегка раздосадованно. Дэвид улыбнулся ему, не сводя внимательного взгляда с кекса, словно создавал кулинарный шедевр, где требовалось полное сосредоточение, а не просто щедро поливал кексы кремом. — Спасибо, — только и смог сказать он, не зная, что ещё ответить. Филип продолжал стоять рядом, с несколько секунд глядя на то, как длинные пальцы друга слегка надавливают на прозрачный мешок, заставляя крем ложиться на поверхность ровной закрученной дорожкой. — Дай мне тоже, — сказал Филип, и Дэвид с легким смешком протянул ему полный мешок, замечая в его глазах искры энтузиазма. Чем бы дитя ни тешилось... Филип быстро приноровился держать свой инструмент в руках, и кремовые линии получались ничуть не хуже тех, что делал Дэвид, местами даже красивее. Дэвид молча стоял рядом, только улыбался и глядел, как юный рыжий заводила всего зала и Дании в целом выводит узоры, нагнувшись над столом. Что ж, получалось у него и правда неплохо. Не украшенным оставался лишь один кекс, и то ли терпение у Филипа сдало, то ли пальцы слишком сильно надавили на пакет, но кремовая шапка оказалась, наверное, в добрых несколько раз больше, гуще и выше. Однако Филип оказался на удивление доволен работой, судя по тому, в какой удовлетворённой улыбке растянулись его губы, когда он закрутил кремовую «башню» спиралью и гордо оглядел своё творение. Дэвид поспешил тут же забрать кондитерскую игрушку из рук парня, слегка критически окидывая взглядом особо выделяющийся из общей массы кекс. Филипа же этот факт совсем не смущал, и уже через мгновение половины сладкой до одури массы было уже не видать. Дэвид снова усмехнулся, в очередной раз ловя себя на странных мыслях о том, каким же всё-таки заразительным позитивом веяло от их молодого солиста, даже если он просто-напросто слизывал крем с кекса. Наверное, любил сладкое, пронеслось в голове у Дэвида. Даже очень. — А не слипнется? — улыбнулся он, протягивая руку к последнему оставшемуся на столе бокалу и подавая его Филипу. — Держи, запей на всякий пожарный. А то я потом не собираюсь твою задницу разлеплять. Филип рассмеялся, принимая бокал из рук друга и всё-таки делая небольшой глоток. Приторная сладость во рту исчезла, разбавленная шипучим вкусом шампанского, зато появилось отчаянное желание попробовать её ещё раз. Вскоре от кекса остались лишь одни воспоминания — несомненно, сладкие — и Филип зажмурился, слизывая с губ остатки крема и ещё раз жалея, что они не соизволили закупиться целой партией. Дэвид попивал шампанское из бокала, глядя, как творение его младшего друга постепенно исчезает у него на глазах, и лишь теперь, заметив одновременное удовлетворение и разочарование в его взгляде, решился на слова. — Всё? — спросил он, получая в ответ лишь молчаливое передёргивание плечами. Нет, всё же несмотря на искру между ними и совершенное отсутствие разногласий, та разница в шесть лет иногда проявляла себя в каких-то мелочах — совсем неявно, но зачастую так очаровательно. И Дэвид едва заметно подвинул ещё один кекс поближе с Филипу, не говоря ни слова. Намёк удался, и Филип удивлённо посмотрел на Дэвида, который, похоже, был доволен собой. — А как же ты? — спросил он, недоумевающе изгибая бровь и смотря на Дэвида в упор. Тот окинул его подозрительно проникновенным взглядом, делая ещё один глоток. — Для меня слишком сладко. Филип понимающе закивал, отводя взгляд, как вдруг Дэвид оказался прямо перед ним, и он почувствовал лёгкое касание в уголок губ. Подобный жест заставил юного певца слегка растерянно оглядываться по сторонам — не дай бог кто увидит! — но Дэвид не привык ждать. Теперь поцелуй пришёлся уже в губы Филипа — ненастойчивый, мягкий и почти ласкающий — и он тихо выдохнул, чувствуя, как Дэвид охватывает его губы своими и буквально пробует их на вкус. Кофе, шоколад и легкие нотки апельсина — вкус застыл на губах Филипа, и Дэвид оторвался, испробовав его сполна. Пока пытающийся хоть немного осознать случившееся Торнхилл хлопал глазами, Дэвид облизнулся, на мгновение прикрывая глаза. Да, этот вкус был ему по душе. — Считай, мы квиты, — улыбнулся он Филипу, ещё не зная, что в тот момент что-то внутри него подпрыгнуло. Так же сладко, как и ощущение крема на губах. Этой же ночью во время уже серьёзного и широкого празднества в одном из баров никто не заметил, как из-за стола исчезли двое и уже не появились в поле зрения друзей. Что ж, видимо, кому-то по душе вкус любимой выпивки, которая помимо наслаждения ещё и сознание заволакивает мутной пеленой. А кто-то просто любит сладкое, и Дэвид определённо входил в чисто тех сладостей, что Филип хотел распробовать получше.