Синее небо малинового цвета

- Они не сдвинутся с места до августа, это давно известно, о чем тут спорить?! - Но по последним письмам ясно, что они уже готовы! - Июль, конец июля, это точно! - Пора обращаться к Маликам, пусть присылают корабли… - Воины из Первого, они должны поучиться у северян! - Все знаки указывают на август! - У них более пятнадцати тысяч воинов, вот если Хораны… - Хораны далеко, а Пейны близко! - Июль!! - Какие пятнадцать тысяч, что за бред?! - Малики! - Август! - Пехота!! С каждым новым словом, что долетало до его слуха, Луи все сильнее ощущал, как на него наваливается мерзкая, тяжелая мигрень. Король сидел во главе длинного стола, за которым всегда проходили собрания Совета лордов. В последние недели он начал чувствовать дикую тошноту при одном взгляде на двери, ведущие в зал заседаний, ведь ранее обыденные и организованные собрания теперь все больше походили на базарную свару. Каждодневные обсуждения династии Худов и грядущих сражений явно не его одного сводили с ума. Томлинсон и рад был бы отвлечься на что-то и забыть о Худах на какое-то время, но, увы, у правителя Четвертого королевства находилось все меньше поводов для радости. На дворе царил жаркий июль, но у Луи было ощущение, что над его головой постоянно висит грозовая туча, закрывающая его от любого проблеска света. Его разумом завладевала одна проблема за другой, и король проводил целые дни в постоянных тревогах, просто переключаясь с одной на другую. Луи беспокоили Хораны. Не далее, как четыре дня назад, в столицу прибыл посол из Второго королевства. Вельможа был близок к королевской семье, и Луи надеялся, как обычно, получить от него последние новости о Найле и его домочадцах. Но в этот раз посол был чрезвычайно скуп на слова, а его нервозность можно было учуять за версту. Если внутри королевской семьи и бушевала буря, то они не хотели предавать это огласке. Посланий от самого Найла молодой король также не получал, что только усиливало его тревогу. Луи беспокоили Малики. Выходка Зейна с побегом из столицы Первого королевства дико разозлила его сестру, зато, похоже, воодушевила Лиама, который впервые за много лет открыто поговорил с Луи, а заодно и с сидящем с ним в одной постели Гарри, о своих чувствах к принцу Малику. Но, в отличие от ситуации с Найлом, местоположение Зейна хотя бы было известно – принц и в самом деле отправился домой, в столицу Пятого королевства, где рассчитывал поговорить с родителями без присутствия излишне эмоциональной сестры. С момента его выходки прошло две недели, Гарри и Луи успели вернуться домой, но больше никаких сведений о том, удалось ли Зейну отменить или хотя бы оттянуть свою помолвку с дочерью Эдвардсов, не было. Послания из Пятого королевства были длинными и обстоятельными, но всегда касались обсуждения грядущей войны, о принце же не было ни слова. Луи беспокоил Гарри. Не так, чтобы сильно, но король начал замечать, как меняются настроения его супруга, ведь то, что творилось с Луи, не могло не отразиться и на принце, с которым он старался проводить все свое свободное время. Гарри еще сильнее стал налегать на учебу, он просил Самнера рассказывать о лечении оружейных ран, и постепенно Луи понял, к чему готовится принц. Гарри явно хотел отправиться вслед за ним на поле боя, пусть и не в роли солдата, но в роли лекаря. Они еще не обсуждали открыто этот вопрос, но Луи уже предвидел, что без ссоры здесь не обойдется. Ведь Луи беспокоился еще и о своей семье. И когда в особо темные минуты ему представлялась своя гибель от копий южных воинов, следом он всегда видел, как Гарри становится его осиротевшим сестрам и совсем маленьким близнецам новым старшим братом. - Август! - Июль! - Пейны! Пейны – наши главные союзники! - У Маликов есть боевые корабли! - Август!! - ХВАТИТ! Почтенные лорды, в пылу ссоры больше напоминающие раздосадованных юнцов, враз умолкли, когда с места поднялся молодой король и впервые повысил на них голос. Луи безмерно уважал всех людей, что занимали места в Совете, он помнил каждого лорда с тех времен, когда Джоанна еще держала его на своих коленях, и до этого момента считал просто неприличным кричать в их присутствии, не то, что непосредственно на них самих. Но в последние несколько дней каждый совет оборачивался спором и кошмаром, и чаша терпения короля, наконец, опустела. За пеленой, что застилала взгляд, Луи сумел разглядеть виноватое лицо отчима, который сам лишь несколько секунд назад громче всех кричал про август, о котором, как о сроке нападения, ему докладывали шпионы из-за теплого моря. Лорд Дикин, похоже, уловил настроения Луи, и быстро свернул совет, пообещав пасынку, что такое больше не повторится. Луи пролетел мимо извиняющихся лордов, поманил стражу и как можно быстрее пошел прочь от зала заседаний, что теперь ассоциировался у него не с помощью своему народу, а исключительно с грозовыми тучами. Королю требовалось отвлечься, он страстно желал найти супруга, оседлать Геру с Роном и ускакать подальше от опостылевшего замка и людей. Однако память услужливо напомнила ему, что у Гарри есть свои дела в госпитале, и побег придется отложить, если даже не отменить. Но, вопреки всем своим ожиданиям, Луи встретил Гарри и Самнера, промокших под внезапно хлынувшим с небес дождем, в одном из длинных коридоров замка. Супруг приветливо ему улыбнулся, но выражение его глаз подсказывало Луи – произошло что-то экстраординарное. Они попрощались с Самнером, когда тот удалился в подвалы, а сами поднялись в свои покои в восточном крыле. И только за закрытой дверью Гарри позволил себе выдохнуть и отпустить будто приклеенную к лицу улыбку. - Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Луи. Гарри молча полез за пазуху и вытащил из внутреннего кармана легкого кафтана маленькое, сложенное в несколько раз письмо. Луи уставился на бумагу и не с первой попытки различил мелкий, неровный почерк. - Найл? – еле слышно выдохнул король, уставившись на, казалось, столь же ошарашенного мужа. – Ты видел его? Гарри неопределенно потряс кудрями. - Я даже не знаю… Мы уже выходили из госпиталя, как меня и Самнера окружили люди. Ничего такого – они просто хотели поздороваться, поговорить, показать детей… Я говорил с одной женщиной и ее сыном, когда меня дернули в сторону и сунули это, - принц указал кивком на письмо. – Это точно был мужчина, но он был в куртке с капюшоном и быстро отвернулся, я не видел лица. Луи буравил взглядом конверт. Они ничего не слышали от Найла уже почти два месяца, а странное поведение посланника из Второго королевства только усиливало тревогу. Луи почувствовал, что ноги его не держат, а весь груз королевского титула в который раз обретает материальную форму и валится на его голову. Мало ему было воинственно настроенного юга, так теперь и острова Хоранов уже не казались ему столь дружественным и привлекательным местом. Луи хотелось одновременно жадно впериться взглядом в написанные рукой друга строчки и бросить письмо, не открывая, в огонь. Почему-то он был уверен, что не обнаружит в этом послании ничего хорошего. Поэтому король молча вернул супругу письмо и попросил: - Прочти ты. А потом скажи, что там, ладно? Принц с готовностью кивнул и, развернув самодельный конверт, погрузился в чтение. Луи, еле передвигая ноги, рухнул на постель, ощущая лишь, как холодная ладонь севшего рядом Гарри успокаивающе гладит его по коленке. Принц, читая, поджал губы, и Луи видел, как его лицо покинули все краски. - Он пишет, что ребенка больше нет, - хрипло произнес Гарри, не отрываясь от пергамента. – Фан – это она? - Да. Что с ней? - Она потеряла ребенка, сама… Истекла кровью, - прошептал Гарри. – Но выжила, еле-еле. Он забрал ее, пишет, что они уедут на восток, на ее родину. Что больше не вернутся во Второе. И что он будет писать тебе иногда. Просит не говорить никому, даже Лиаму и Зейну. - Черт возьми! - Луи сел и с силой ударил кулаком по равнодушному к нападению мягкому матрасу. – И что, пусть они думают, будто он пропал или погиб где-нибудь?! - Луи… - Он не понимает, о чем просит! Ведь семья будет его искать, я не смогу им врать, это же какая вражда может разгореться… Король с отчаянным рыком запустил пальцы в волосы, с силой их потянув, пытаясь отрезвить себя этой легкой болью. Но когда Луи посмотрел на супруга, ища его поддержки, он с изумлением увидел, что Гарри улыбается, не отрывая взгляда от письма. - Чему тут можно радоваться?! – мгновенно взвился Луи, выдергивая пергамент из рук мужа. Гарри только тихо покачал головой. - Ты понимаешь, что он один из тех немногих, кто смог вот так взять – и сбросить с себя эти… - Эти что? – сурово спросил Луи. Он отлично понимал, что Гарри имеет ввиду, и не хотел злиться на супруга, однако все равно немного, но злился. - Не злись, - тут же мягко произнес Гарри, видимо, отлично прочувствовав его настроение. – Это просто слова… Но Найл, он… У Хоранов такого не было, и такое редко вообще бывает. Если народ узнает об этом, то точно уже никогда не забудет! И принц снова улыбнулся. Луи ничего не ответил, лишь молча глядел на сияющего Гарри. Он мог понять этот восторг – не каждое поколение появлялись такие бунтари, кто бросал вызов своим семьям, Альянсу и многовековому укладу, чтобы следовать своим желаниям и велению сердца. Найл стал одним из них, однако в том, что принц Второго королевства войдет в историю и о нем сложат легенды, Луи сильно сомневался. Но спорить с Гарри ему уж очень не хотелось, все его естество требовало сейчас покоя. Он потянулся к принцу и, взяв его ладони в свои, тут же воскликнул: - Черт, ты как льдина! - Мы не думали, что дождь будет, - беспечно ответил Гарри, переплетая их пальцы. – Шли пешком от госпиталя и промокли… - Только больного тебя мне для полного счастья и не хватает, - вздохнул Луи и потянул принца за руку. – Пошли… Через полчаса слуги наполнили горячей, благоухающей травами водой большую ванну из полированного дерева, что стояла в специально отведенной для быстрых банных процедур комнате в восточном крыле. Луи усадил туда уже начинающего мелко дрожать в мокрой одежде Гарри, и, недолго думая, сам залез в воду, устроившись позади принца. Гарри блаженно выдохнул и привалился спиной к его груди. Луи нравилось ощущать на себе его тяжесть – он это понял лишь недавно, когда они перешли на очередную ступень в своих отношениях. Первая ночь в замке Пейнов стала незабываемой для них обоих, но Луи понимал, какой смысл она имела для Гарри, который ранее ни перед кем не открывался таким образом. Возможно, кто-то мог бы сказать, что они двигаются медленно, а статус супругов дает им разрешение на познание любых запретных тем… Но Луи нравилась их динамика, нравилось, что они никуда не торопились, постепенно привыкая друг к другу. Нагота лишь недавно стала их союзником, и теперь, лежа в воде так близко к Гарри, Луи по-настоящему понимал, какой путь они прошли с той мартовской ночи, когда северянин предпочел нырнуть в лесное озеро, но не разделить ванну с ним. Сердце Гарри мерно билось под его ладонью, и Луи впервые за много дней почувствовал себя расслабленным и, главное, счастливым. Ровно до тех пор, пока Гарри не заговорил. - И все-таки, что будет с Найлом? Ты представляешь, сколько сил надо, чтобы решиться на такое? - Я не считаю, что мое нынешнее к тебе отношение – это слабость, - жестко произнес Луи, уставившись в одну точку – на выглядывающую из воды ступню принца. - Я ничего такого и не говорил… Причем здесь мы? - Но одно выходит из другого. Я не спорю с тем, что Найл проявил силу и храбрость, когда решился уйти от семьи. Но глупо отрицать и то, что где-то он струсил, ты не считаешь? Гарри не ответил, принц молча гонял воду руками, создавая в ванной мелкие волны. - Требуется немало сил и на то, чтобы не спасовать и остаться на своем месте, делая попытки повернуть ситуацию в свою сторону, - продолжил король, стараясь донести до Гарри свои мысли. – Я не умаляю значимость поступка Найла… Но не стоит и умалять то, как мы повели себя в нашей ситуации… - Как и многие другие до нас, - тихо произнес Гарри, гладя согревшимися пальцами колено Луи под водой. - Ну и что с того? Это знание как-то влияет на то, что ты чувствуешь ко мне? Гарри медлил с ответом, и Луи, сам не понимая зачем, крепче обнял принца за плечи, одновременно целуя в затылок. Он каждый день старался мелкими жестами показать Гарри, как много тот теперь для него значит, и надеялся, что северянин понимает все его порывы. - Никак не влияет, - наконец, признался Гарри, сбрасывая с себя руки Луи, но тут же компенсируя это тем, что повернулся к нему лицом, устроив в ванной небольшую бурю. Сосредоточиться на чем-то, когда его взгляду теперь были доступны красивое лицо и крепкая грудь, было трудно, и Луи внезапно осознал, какой отличный стратегический ход предпринял его супруг. С Гарри часто было так – мягкий на вид принц усыплял бдительность, а затем нападал из-за поворота. Нельзя сказать, что Луи это не нравилось, в некоторых обстоятельствах он так вообще был от таких игр в восторге, но что-то подсказывало королю – в их возможной долгой супружеской жизни Гарри еще потреплет ему нервы. - Тогда о чем мы вообще спорим? Гарри лишь пожал одним плечом. - Супругам ведь полагается иногда ссориться, да? – и его озорной тон убедил Луи в том, что принц совсем не злится. - Думаю, да… Хотя у нас уже были свои моменты. Ты согрелся? Гарри довольно кивнул, но принц явно не собирался вылезать из чуть остывшей воды. Вместо этого он, выдержав паузу, закусил губу и спустя несколько тягучих секунд легко поцеловал Луи в губы. Король, не теряясь, притянул к себе супруга. Хотя из раза в раз их поцелуи звучали по-разному, целоваться с Гарри было неизменно приятно. Они успели немного узнать о том, что нравится каждому из них, поэтому рука Гарри медленно скользнула вниз, лаская живот Луи, а король с удовольствием гладил вогнутую спину. Но вместе с этим они так многого еще не пробовали, поэтому каждый раз, когда они оказывались наедине, становился порой открытий. И этот миг близости мог бы тоже перерасти в очередное занимательное приключение, если бы Гарри не отобрал у Луи свои губы и вновь не подал голос: - Когда планируется выступление против Худов? Луи едва сдержался, чтобы не завыть от досады. Чертовы политические вопросы проникли уже и в его ванную комнату. - В конце этого месяца или уже в августе. - То есть, мы точно еще не знаем? - Причем тут «мы»? – обреченно спросил Луи, впрочем, уже заранее зная ответ. Похоже, все его догадки о намерениях Гарри касательно грядущей битвы были верны. Вот только король совсем не так рассчитывал обсудить этот вопрос – не сидя в ванне, когда в воздухе повисло их взаимное желание. - Ну, наверное, притом, что я тоже буду в числе выступивших, - протянул Гарри, не убирая своих нежных пальцев с чувствительного низа живота, что было просто дико отвлекающим фактором. – Самнер отправится с вами, как лекарь, и ему понадобятся помощники. - Самнер – это ладно, но ты… - Я просто хочу быть полезным. Пусть не как солдат, но я хочу помочь в битве. - Ты гораздо больше пользы принесешь здесь, если присмотришь за матерью и детьми. Гарри остановил свои ласки и отодвинулся от Луи на расстояние пары ладоней. Король тут же почувствовал, что теряет его тепло, да и один взгляд принца не предвещал ничего хорошего. - Ты шутишь, да? - Гарри, я серьезно, - почти простонал Луи, протягивая к супругу руку, но принц легко ударил его по почти коснувшейся плеча ладони. – Если с тобой что-то случится… Да я буду сходить с ума от одной мысли, что ты где-то рядом с эпицентром битвы, я не смогу думать ни о чем другом! Гарри глянул на него с хитрым и, как показалось Луи, понимающим прищуром. Принц сам вновь прильнул к нему и просто заявил: - Еще как сможешь. И я все равно там буду. - Гарри… - Я не спрашиваю у тебя разрешения. Гарри осторожно отодвинул ему волосы и поцеловал за ухом. А Луи внезапно понял, что не учел главного – принц теперь владел приемами, ставящими короля на колени, пусть и фигурально. И уж этот «бой» Томлинсон точно проиграл. Постепенно мысли о войне захватили не только разум Луи и Гарри, но и мысли всего двора. Стоило увидеть кого-то, занятого ожесточенным спором, как становилось понятно, о чем они говорили. Луи, которому обсуждений конфликта с Худами хватало и в стенах зала заседаний, даже начал подумывать воспользоваться положением и издать указ, запрещающий любые обсуждения войн, но отказался от идеи, перехватив красноречивый материнский взгляд. Джоанна, хоть и не принимала участия в советах – за нее теперь говорил лорд Дикин, - все равно помогала сыну, и большинство стратегических ходов, что сейчас делал Луи, были продиктованы бывшей королевой. В один из последних дней июля Луи покинул совет лордов поздним вечером, когда почти весь замок, за исключением нескольких слуг, уже спал. Вопрос со временем выступления и битвы должен был решиться в течение нескольких суток. Соглядатаи Дэниела докладывали, что королева Джой укрепляет свою прибрежную столицу, тратя на это много времени и сил. Ложная информация, которую послали в стан врага Томлинсоны, дала свои результаты – южане учитывали возможность нападения на город, хотя Луи изначально не планировал никакой агрессии, лишь защиту. Но одновременно с этим, основные силы Худов базировались недалеко от берега, готовые в любой момент двинуться в короткий путь по теплому морю. Главная проблема была в том, что Томлинсоны до сих пор не владели точной информацией – сколько воинов может обрушиться на их земли? Донесения шпионов противоречили друг другу, поэтому Луи с поддержкой матери и совета решил перестраховаться, призвав на помощь Маликов и Пейнов. Пятое королевство предоставляло боевые корабли и небольшой конный отряд, что действовал под командованием наследницы Донии. Первое – пять конных и пеших батальонов, общей численностью в две тысячи человек. Уже прибывшее и обосновавшееся вокруг столицы зеленое войско, что длинным перегоном привел к столичным стенам Лиам Пейн, внушало уверенность в защите, но одновременно и красноречиво напоминало о том, с чем в ближайшее время им предстоит столкнуться. Сгибаясь под тяжестью официальной одежды и мыслей, Луи, уставший донельзя, наконец-таки добрел до восточного крыла, отпустив по дороге стражу. В спальне ждала прислуживающая ему перед сном девушка из Третьего королевства, но вот самого северного принца в комнате не было, и это означало лишь то, что Гарри сегодня решил спать в оборудованной для него кровати в библиотеке. Сил на то, чтобы принять ванную, уже не было, поэтому служанка просто обтерла Луи теплой влажной тканью. Король накинул на плечи летний, почти невесомый халат и в изнеможении упал в постель, желая побыстрей заснуть. Но сон никак не шел. Луи в который раз перевернулся на другой бок, пытаясь удобно утроить подушку под щекой. Всегда уютная постель сейчас казалась пустой и холодной, и Луи прекрасно знал, чего здесь не хватает. Но Гарри наверняка уже спал в своем синем царстве, и будить супруга после наверняка такого же изнурительного дня королю не хотелось. Луи промучился еще несколько минут, прежде чем решил все-таки пойти в библиотеку. Он ведь мог и не будить Гарри, ему просто хотелось почувствовать его присутствие, возможно, обнять и уснуть, вдыхая его запах. Запахнув халат, Луи скользнул через дверь, соединяющую спальню и библиотеку. Вопреки его ожиданиям, Гарри не спал – плотный полог будто светился изнутри благодаря горящим свечам. - Ты испортишь глаза, - незнамо зачем сказал Луи, вторгаясь в уютное убежище за синей тканью. Сидевший поверх одеяла Гарри, одетый лишь в легкие нижние бриджи и рубашку, оторвался от книги и удивленно глянул на супруга – принц явно не ожидал увидеть его сегодня. - У меня не хватает времени на то, чтобы читать днем, - признался он, двигаясь ближе к краю постели и освобождая место для короля. Луи забрался на кровать и задернул полог, отрезая их от всего мира. Он тут же прильнул к теплому боку, а Гарри обнял его за плечо – и это было так естественно, будто и не он лишь три месяца назад буквально заставлял себя находиться с Луи в одной комнате. - А люди еще думают, что королевские особы бездельничают. - Может, ты и не пашешь поле, но твоя работа тоже трудна, - медленно произнес Гарри, откладывая книгу. Луи чувствовал его внимательный взгляд на своей макушке, как и то, что принцу наверняка хотелось расспросить его о совете, о планах, а может, просто о самочувствии… Но, похоже, у короля все было написано на лице, и Гарри промолчал. Удивительно, но это понравилось Луи куда больше, чем возможные долгие беседы. Его тянуло к Гарри, но ему вовсе не хотелось разговоров на ту единственную тему, что волновала сейчас весь двор. Король желал банальной близости, того тепла, что не тяготило даже в душную июльскую ночь. Рядом с Гарри было комфортно молчать и лежать, бездумно таращась в стену. Пальцы принца медленно перебирали его волосы, и Луи показалось, что он уже готов уснуть. Но он вдруг так ясно почувствовал все тело Гарри, прижимающегося к нему. Его руки вокруг себя, мерно вздымающуюся грудь, упирающуюся в бедро коленку. Бездумно Луи поднял лицо и потянулся к супругу. Гарри охотно ответил на практически невинный поцелуй, который мог бы стать единственным проявлением их чувств этой ночью. Но с каждой секундой Луи все сильнее ощущал, как на него наваливается чувство жадности. Измученному морально и физически королю захотелось всего и сразу. Он сам приподнялся на локтях и усилил поцелуй, заражая Гарри своим желанием и пылкостью. Принц не стал упираться – он вообще больше не упирался с того дня, как молодые супруги впервые обнажились наедине. Они словно доверили друг другу последний секрет, после раскрытия которого желание что-то скрывать попросту испарилось. Их руки, работая пока еще неслаженно и постоянно сталкиваясь, изучали тела друг друга, и Луи точно знал, чего он хотел. Ладони севшего на пятки короля скользнули под одежду принца, и он быстро стащил с Гарри ненужную сейчас рубашку, тут же покрывая поцелуями выступающие ключицы. Гарри запустил руки под его халат, обнимая Луи за талию. Три секунды – и принц развязал замысловатый пояс, полностью обнажив своего супруга. Луи слышал, как Гарри захлебнулся воздухом, и в другой раз он бы точно оценил такой комплимент, но в его мозгу билась лишь одна навязчивая мысль. Ему требовалось стать с Гарри одним целым, пока он еще мог позволить себе эту роскошь, и пока его не пронзили копья южан. Он крепко поцеловал Гарри, уже перенявшего его жадный тон, и, не теряя времени, сел на бедра принца, одновременно спустив с них бриджи, обнажив возбужденную плоть. От неожиданности Гарри дернулся и ударился затылком о спинку кровати, на которую опирался все это время. Луи легко улыбнулся и так же легко провел кулаком по твердеющему с каждой секундой стволу. Во все их предыдущие ночи ему не составляло труда возбудить Гарри и подарить ему быструю разрядку, но сейчас требовалось совсем другое… Королю нужно было время, и он не был уверен, что Гарри сможет продержаться так долго, сколько ему бы того хотелось. Поэтому Луи убрал свои руки с плоти супруга и пересел на его живот. Он склонился к все еще пытающемуся поймать воздух ртом Гарри и тихо спросил: - У тебя есть что-нибудь? Масло или… Гарри закусил губу и, вывернув плечо под невероятным углом, запустил руку под подушку, доставая небольшую амфору, закупоренную деревянной пробкой. Перехватив понимающий взгляд Луи, принц пробормотал: - Оно… оно с севера… я им руки мажу… Луи, пожалуй, знал, с какими целями принц смазывает руки, он сам хранил такую вещь рядом с кроватью… Но он не произнес ни слова, лишь вновь улыбнулся ему, когда завел за спину ладонь с увлажненными пальцами. Король прогнулся навстречу собственному прикосновению, и ему очень захотелось зажмуриться, но он пересилил себя – ведь желание смотреть в лицо мужу было гораздо сильнее. Гарри следил за ним, не отрываясь, тараща свои невероятные, почти испуганные зеленые глаза. Будто принц только сейчас понял, к чему же ведут все эти ласки, и теперь не мог сформировать слова – то ли для того, чтобы остановить Луи, то ли чтобы его подстегнуть. Королю нравилось думать о втором варианте. Луи почти подпрыгнул, когда Гарри дотронулся до его бедер, мягко их поглаживая. Широкие ладони скользнули на ягодицы, и Луи не сдержал стона сквозь стиснутые губы. Ощущение своих пальцев внутри не было чем-то новым. Но вот то, что его в этот момент ласкали чьи-то руки – это король испытывал впервые. И ему не терпелось продолжить свои открытия. Заведя руку за спину, Луи быстро покрыл маслом твердый ствол и, не предупреждая Гарри, подался бедрами назад. Принц пнул ногой матрас, и вместе с тем, как в него входит будто раскаленная плоть, Луи почувствовал и впивающиеся в кожу бедер ногти. На все тело нахлынула тупая, ноющая боль, но он и не думал останавливаться, пока не получил все, что Гарри мог ему дать. Королю хотелось, чтобы супруг разрушил его до основания, чтобы он не смог даже думать, а затем собрал заново. - Луи… Томлинсон вопросительно промычал, не в силах сосредоточиться на зовущем его голосе. Звук собственного имени словно летел издалека – уши заложило, а открыть глаза и посмотреть на Гарри, чтобы придать происходящему оттенок реальности, он попросту не мог. Король был уверен, что разлетится на куски от бушующих внутри эмоций. - Ты делал это раньше? Был с мужчинами когда-нибудь? Голова Луи мгновенно опустела. Король распахнул глаза и уставился на Гарри – сдвинувшего брови, кусающего губы, почти хмурого, но одновременно совершенно беззащитного, будто это он, а не Луи, вверял себя в чужие руки. В который раз Луи почувствовал, как трудно ему даются слова. Он двинул тазом, пытаясь устроиться хоть как-то, чтобы было удобно… - Никогда, - ответил он после паузы, кладя ладони на грудь Гарри для опоры и чувствуя бешеный ритм под правой. – Только сам с собой… Ему могло это показаться, но по лицу Гарри словно пролетела волна облегчения. Он снова улыбнулся – чуть неуверенно, но тепло, будто подбадривая. Его ладони огладили бедра и талию Луи, и молодой король наконец понял, что ему удобно. Не просто удобно – комфортно, приятно… И он вовсе не чувствовал, что делает что-то плохое, запретное, как это иногда было во время его «свиданий» с самим собой. Луи опустился грудью на Гарри, дотянулся до его губ и, не разрывая поцелуя, начал двигаться – медленно, плавно, совсем не понимая, что он делает, но делая это просто идеально. Гарри по-медвежьи обхватил его, неуклюже целуя в ответ, с губ принца слетали легкие стенания, и эти звуки посылали яркие искры в мечущийся разум короля, они прошибали насквозь все его тело, отдаваясь удовольствием внизу. Гарри был везде – вкусом на его языке, звоном в его ушах, теплом в его груди, он был внутри, проник так глубоко в самую его суть, что Луи уже не мог сказать, где заканчивается он сам и где начинается Гарри. Он не сразу понял, что скулеж сквозь закусанные губы принадлежит ему самому. Словно он впал в агонию, ведь это невозможно – столько чувствовать. Гарри задрожал под ним уже спустя две минуты, и по тому, как часто принц задышал, как ухватился за него, как укусил за губу, а особенно по тому, как внутри разлилось тепло, Луи понял, что принц, как и ожидалось, не смог долго этого выносить. Луи постарался сцеловать непонятно почему виноватое выражение с его лица, а сам мгновенно стал активнее и дерзче, позволяя своему телу получить то, чего оно так жаждало. Гарри вскрикнул, но стон Луи заглушил этот вскрик. Его оргазм выбил весь воздух из легких, лишил разума и заставил потеряться в темноте до тех пор, пока он не разлепил веки и не увидел внимательно следящие за ним зеленые глаза. Гарри крепко обнимал его и все еще был внутри, горячий, как чертово солнце. Потребовалось много минут, прежде чем Луи согласился слезть с него, а может, это Гарри не хотел его отпускать – король точно не знал. В памяти отложилось лишь то, что Гарри наспех вытер их одеялом, которое позже сбросил с кровати за ненадобностью, как и свои бриджи, что все это время болтались на коленках и сковывали ему движения. Луи, в голове которого до этого не было ни одной связанной мысли, начал потихоньку вновь приходить в себя и ощущать собственное тело. По крайней мере, его сил и разума хватило, чтобы прижаться к мужу и удобно лечь, вдыхая запах влажных кудрей, пока Гарри горячо дышал в его шею. - Луи. - Ммм? - Почему именно сегодня? Нет, ты не подумай, что я жалуюсь… Король еле сдержал рвущийся наружу смех и все же ответил: - Ну как-то глупо умирать женатыми девственниками в восемнадцать и двадцать лет… Разве нет? - Но ты же был с…, - неуверенно протянул Гарри, однако остановился, видимо, поняв, что тот имеет ввиду. Луи расслабленно улыбался, осознавая, что к нему, похоже, спешит до этого забывший о правителе сон. - Спасибо, - долетели до него будто издалека слова Гарри. Луи собрал остатки сил в кулак, чтобы спросить: - За что? - За то, что это было совсем не как первый поцелуй. И Томлинсон отлично понимал, о чем его супруг ведет речь. Последнее, что он видел и чувствовал перед тем, как уснуть – это пальцы Гарри на своей груди. ***