Синее небо малинового цвета

Декабрьский дождь с силой стучал в окна, будто надеясь, что кто-то отворит ставни и впустит его в теплую комнату. Ему вторили ветви раскидистого дерева, что дотянулись до третьего этажа и в черноте ночи казались уродливыми лапами с длинными, острыми когтями, скрежетавшими по стеклу. Принц-консорт плотнее закутался в одеяло и в который раз проклял свое излишне яркое воображение. Разумеется, за окном не было никаких чудовищ с жуткими когтями, а дождь, каким бы сильным он ни был, не мог ничего желать. В отличие от Гарри, которому уже целый час очень хотелось заснуть, но никак не получалось. Принц винил в этом все вокруг – непривычную кровать, неудобную подушку, слуг, которые в спешке забыли упаковать его собственную подушку, слишком громкий треск огня в камине, отвратительную погоду… Его родная страна славилась длинными, но комфортными зимами – холодными, стойкими, с пушистым, небывало красивым снегом. Столица Второго королевства тоже располагалась на севере, но погода здесь была совсем иная. Постоянная сырость и дожди начали действовать Гарри на нервы еще с момента переправы через пролив. Глаза принца, старавшегося лежать неподвижно, лениво скользили по комнате, пока не наткнулись на висящий на стене костюм, удивительно сочетавший в себе красный и синие цвета. Одежда, приготовленная слугами на утро, предназначалась ему самому, и Гарри поймал себя на мысли, что он предпочтет проглотить жука, нежели вставать через несколько часов с постели и выполнять возложенные на него обязанности… За спиной почувствовалось шевеление, а через секунду его обвила сильная рука и потянула назад. Король крепко спал, и Гарри дико ему завидовал. Принцу тоже хотелось провалиться в сон, хоть в приятный, хоть в кошмар, лишь бы не оставаться наедине с тяжелыми мыслями, что его одолевали. Гарри перевернулся на другой бок, стараясь не сбросить с себя объятия супруга. Улегшись лицом к нему, принц с трепетом коснулся взъерошенных волос и убрал челку со лба Луи. Король улыбался во сне – то ли ему снилось что-то приятное, то ли это были отголоски любви, которой они предались с час назад, и после которой Луи оказался так измотан, что захрапел через считанные минуты. По комнате разливался мягкий свет камина, и Гарри заворожили тени, что затанцевали на их обнаженной коже, когда он приложил ладонь к груди мужа. Он не замечал этого за собой, пока сам Луи не указал на его новую привычку – Гарри при каждом удобном случае теперь постоянно тянулся к его груди. Если они обнимались, если занимались любовью, если просто разговаривали – принц почти неосознанно пытался почувствовать биение сердца, которое Самнер каким-то чудом завел несколько месяцев назад. Гарри до сих пор не смог простить себе той слабости, что навалилась на него, стоило увидеть балансирующего на тонкой грани между жизнью и смертью мужа. Он с выдержкой и даже хладнокровием наблюдал за ранеными солдатами, перевязывал их раны, останавливал кровь и вытаскивал из живой плоти целые и сломанные стрелы. Вид бледного, израненного Луи, готового в любой момент испустить дух, навсегда запечатлелся в его памяти, как и собственная беспомощность. Ему очень хотелось, чтобы подбодряющие слова Самнера, который говорил о нормальной для такого потрясения реакции, наконец, дошли до разума, но они затерялись где-то в лабиринте его сознания. Луи завозился и что-то невнятно пробормотал во сне, опускаясь ниже и утыкаясь влажными губами ему в ключицу. Гарри вновь погладил его по волосам, в который раз отмечая, что они удивительным образом не изменили свой цвет. Сам он вернулся в столицу Четвертого королевства с несколькими седыми прядями. Окружающие женщины, сведущие в таких вопросах, предлагали закрасить волосы, но принц вежливо отказывался. Раз судьба решила наградить его сединой в восемнадцать лет, значит, он будет носить ее с гордостью и в назидание самому себе. Для самого Луи последствия августовской битвы были гораздо тяжелее. На его лице, руках и предплечьях остались несколько мелких, едва заметных шрамов, но самый большой и глубокий был на спине – и заживал он столько, сколько Луи его носил. Раздробленное колено тоже не желало полностью восстанавливаться. Молодой король теперь заметно хромал, что серьезно отразилось на его боевых и не только навыках. Луи испытывал дикую боль, стоило ему упасть на эту ногу или просто дольше, чем минуту, простоять на коленях. Весь остаток лета и сентябрь ушли у него на то, чтобы научиться ходить без помощи трости, хотя до сих пор Луи порой использовал в качестве опоры находящегося рядом супруга. Воспоминания о том, с каким трудом Луи давались первые после битвы шаги, вызвали у Гарри почти физическую боль, и принц постарался отогнать их от себя, сосредоточившись на мерном сердцебиении короля и его ровном дыхании. Было в этой музыке что-то успокаивающее, и Гарри, наконец, почувствовал, как мысли о завтрашнем дне медленно растворяются, и его одолевает сон. Правитель Четвертого королевства проснулся оттого, что супруг напускал слюней ему на плечо. С минуту он лежал неподвижно, гладя Гарри по белесым волосам, пытаясь понять, наступило ли уже утро. За окном висело темное, хмурое небо, и что-то подсказывало Луи – Гарри проснется в не менее хмуром настроении. Накануне вечером муж почти без передыха жаловался на все подряд, и Луи пришлось заткнуть его единственным способом, который был доступен – поцелуями. Проделать такой трюк сегодня днем вряд ли представлялось возможным, поэтому еще до того, как окончательно проснуться, король уже обдумывал способы усмирения вырвавшегося наружу дикого нрава северного принца. Луи не без труда сдвинул Гарри с себя, сел и со стоном потянулся, опустив ноги на холодный пол. Правое колено тут же отдалось тупой, ноющей болью, столь привычной, что король уже практически не обращал на нее внимания, но первая вспышка с утра все равно была ощутимой. Луи приглушенно зашипел и спустя несколько мгновений почувствовал взгляд, устремленный ему меж лопаток. Гарри просыпался, стоило ему издать хоть малейший звук – еще одна привычка, выработанная за те месяцы, что он фактически служил сиделкой при восстанавливающем силы и здоровье королем. - Уже утро? – слабо пробормотал принц, потирая глаза пальцами. - Черт его разберет, - прозевал в ответ Луи, одновременно шевеля ступнями – так, чтоб Гарри не заметил этой необходимой с утра разминки. – Вечный туман, как они вообще тут дорогу до конюшни находят, я не понимаю. - Как жить в длящейся девять месяцев зиме ты тоже не понимаешь. Гарри завозился за его спиной и спустя мгновение к основанию шеи прижались теплые, мягкие губы. Луи блаженно улыбнулся, чувствуя, как по позвоночнику вниз заструилось тепло. Но Гарри приложил осторожные пальцы к его шраму и поинтересовался донельзя деловым тоном: - Как сегодня? Болит? Луи лишь закатил глаза. - Не болело, пока ты не спросил. На живот? Гарри не удостоил его ответом, хотя Луи и сам все прекрасно знал. Иногда он думал о том, что, должно быть, нормальные молодожены по утрам занимаются любовью или, может, скандалят, или просто валяются в постели, обсуждая какую-нибудь ерунду… Но только не они. Их утро, хотя и было порой наполнено обыденными вещами, состояло из вопросов о здоровье и обязательных процедур, что сначала, когда Луи был слишком слаб, проводил приходящий Самнер, позже доверивший эту почетную обязанность своему ученику. А Гарри точно был образцовым учеником – он ни разу не причинил Луи боли, хотя довольно часто они балансировали на этой грани. Пока король вдыхал аромат подушки, а принц втирал в кожу его спины и колена десяток мазей, в комнату тихо прошмыгнули слуги и напомнили супругам о том, что их день расписан по минутам. Северянка распахнула окно, чтобы проветрить спальню, и с улицы донеслись десятки голосов. Родовой замок Хоранов гудел в радостном предвкушении, ведь этот день должен был войти в семейную историю правящей династии. После поспешного завтрака чета Томлинсонов была облачена в приготовленную заранее официальную одежду и покинула выделенные им на несколько дней покои в сопровождении своей облаченной в красное свиты. Широкие лестницы и извилистые коридоры, увешанные портретами златовлосых Хоранов всех эпох и украшенные яркими флагами цвета династии, вывели их на просторный двор. Выложенная белоснежным камнем дорога тянулась в сторону примыкающего к стене древнего замка собора и к небольшой площади, которую уже заполонила разномастная толпа, расступившаяся перед королевской парой. - Мы первые? – спросил Луи, ни к кому особо не обращаясь, все равно вокруг были десятки людей, готовых ответить. - Да, Ваше Величество, - отозвался посол, что часто посещал Четвертое королевство. – По нашим традициям, гости заходят в собор в соответствии с их рангом. Сначала Вы, потом Ваш супруг… - Вы понимаете, что я не могу войти один? – спокойно поинтересовался Луи, показательно беря Гарри под руку. Принц-консорт, еще на выходе из спальни напустивший на себя маску холода и безразличия, свысока глядел на вельможу и находящихся вокруг поданных Хоранов. Это было так непохоже на Гарри, но у Луи почему-то напрочь пропало желание как-то усмирять своего мужа. Ведь он прекрасно понимал все его чувства. - Вы знаете, что у короля каша вместо колена, - процедил Гарри. - И вряд ли в столь знаменательный для династии Хоранов день им нужно, чтобы Томлинсон споткнулся и растянулся посреди священного собора, основанного более пятисот лет назад на месте, где… Слуги, облаченные в желтые одежды, поспешно закивали и поспешили к глашатаям, чтобы дать им соответствующие указания. А может, подумалось Луи, они просто хотели сбежать от принца-консорта, который за два дня во Втором королевстве уже успел довести их до белого каления. Сам король ограничился лишь коротким шепотом на ухо мужу о том, что «про кашу было лишнее». Торжественные звуки труб не заставили себя долго ждать. Ко входу в собор очистили дорогу, скопище людей, где не было крестьян – одна лишь знать и их свиты, образовало живой коридор. Луи и Гарри одновременно шагнули вперед, идя рука об руку на свет, что буквально источали открытые позолоченные двери собора. - Правитель Четвертого королевства, Его Величество Луи Томлинсон, седьмой своего имени! Его супруг, принц-консорт Гарольд Томлинсон из рода Стайлсов! Почти за девять месяцев, прошедших с момента собственной коронации, Луи уже привык слышать их имена таким образом. Он также знал, что и Гарри нравятся такие моменты официоза, тешащие его редко проявляющееся самолюбие. Едва они ступили под свод собора, как попали под пристальные взгляды двух сотен человек. Супруги дошли до самого алтаря и учтиво склонили головы перед главным пресвитером Второго королевства, мигом позже заняв место с правой стороны. Луи в нетерпении устремил взор на двери, сквозь которые вдалеке уже виднелась хрупкая девичья фигура в отделанном мехом платье с развивающимися на ветру массивными рукавами. Гарри гордо улыбался. - Наследница трона Третьего королевства, кронпринцесса Джемма Стайлс! Джемма вошла в собор и проделала тот же путь, что до нее проложили брат с супругом. Северная принцесса остановилась слева от алтаря, встав напротив них. Луи не мог сдержать улыбки. Его первая встреча с Джеммой в качестве родственников прошла уже после августовской битвы, король был вынужден принять наследницу, будучи не в силах встать со специального кресла на колесах. Но Луи невероятно понравилось то, что старшая сестра его мужа вовсе не собиралась делать послабления больному королю, а со всей своей дерзостью, о которой на просторах Альянса уже слагали легенды, высказала все, что изначально думала о вынужденных браках. По окончанию ее пламенной речи Луи уже четко знал, что он в восторге от новой сестры, а Третье королевство вскорости обретет сильную, прогрессивно мыслящую правительницу. - Наследник трона Пятого королевства, кронпринц Зейн Малик! На собор опустилась тишина и все взгляды устремились на тонкого молодого человека, что прошел сквозь двери. Зейн был собран и внешне выглядел очень уверенно, но Луи слишком хорошо знал друга и эту предательскую бледность. Каждый раз, смотря на Зейна, Луи чувствовал, как его грудь будто разрывает изнутри дикий зверь. Ведь в какой-то мере он был виноват в том, что принцесса Дония не оправилась от ран и умерла от потери крови через несколько часов после того, как сердце Луи забилось снова. Лиам, не отходящий от так и не пришедшей в сознание Донии ни на шаг, вызвал на себя весь огонь, став тем, кто доставил тело наследницы семье. По погибшей принцессе скорбел весь Альянс, но никто не смел забывать о главном – право на престол перешло к единственному сыну короля Ясера, что вносило во все планы клана Маликов существенные коррективы… - Его супруг, принц Лиам Малик из рода Пейнов! Лиам без колебаний ступил под сотни взоров, гордо выпрямив спину и неся на плечах лиловый цвет своего нового имени. Ни Луи, ни Гарри не присутствовали на этой свадьбе, на ней вообще было всего три человека – молодожены и венчавший их пресвитер. Лиам и Зейн соблюли лишь одну традицию – выждали положенный траур по погибшей принцессе. Они поженились не на территории Четвертого королевства, как того потребовал бы обычай, а близ столицы Пятого, в середине сентября. Насколько знал Луи, Никола не стала препятствовать их браку и со спокойной душой отпустила брата. Чего, увы, нельзя было сказать о родителях Зейна, которые, впрочем, уже ничего не могли поделать, лишь наблюдать, как их до этого тихий и покорный сын внезапно показывает зубы. Положение наследника позволило Зейну разорвать помолвку и сделать собственный выбор, с которым он определился уже много лет назад. Новость об еще одном союзе детей Альянса быстро разлетелась по пяти королевствам и за их границы, наделав много шума, но спустя три месяца ажиотаж уже начал спадать. Лиам занял свое место подле супруга и заговорщицки подмигнул Луи, который уже начал тяготиться всей помпезностью церемонии. Ему казалось, что он провел в пропахшем благовониями помещении уже час, хотя на деле вряд ли более пятнадцати минут. Ворот теплого плаща сдавливал горло, и только не отпускающий его руки Гарри был королю маяком среди сгущающегося тумана. Луи отрезвил очередной звук труб, и в этот раз ему пришлось собрать воедино все мысли и напустить на себя торжественный вид. - Правитель Второго королевства, Его Величество Роберт Хоран, третий своего имени! Король Роберт, мысли которого были явно далеко, с отрешенным видом прошел к алтарю и замер напротив пресвитера. - Наследник трона Второго королевства, кронпринц Грэг Хоран! Молодой мужчина, одетый куда роскошнее короля, остановился рядом с действующим правителем. Луи посекундно помнил свою коронацию и знал, что Грэг вряд ли забудет этот день, каждый его миг и все ощущения останутся с ним навсегда. А еще Томлинсон понимал, что и сам вряд ли забудет эти декабрьские дни, когда разочарование и злость сумели захватить и его, и Гарри. Он чувствовал, как супруг напрягся, стоило Грэгу войти под свод собора, и теперь Гарри ни на мгновение не спускал с наследника цепкого взгляда. Еще отчетливее он видел, как холодно на Хорана смотрит Джемма, и как Лиам с Зейном уперлись взглядами в пол. Ведь они пережили несколько ужасных дней, когда в сентябре по всему Альянсу посланники и соколы из Второго королевства разнесли скорбную весть – младший сын короля Роберта, принц Найл Хоран погиб на охоте от клыков диких волков. У Луи навсегда запечатлелся в памяти последний сентябрьский вечер, когда в их спальню влетел бледный донельзя Гарри и, запинаясь, что-то бормотал, тыча пальцем в письмо с печатью Хоранов. Король к этому моменту едва ли мог сам встать с кровати и поэтому метался по ней, не понимая, что же ему делать. Даже знание того, что Найл, судя по июльскому письму, уже давно уехал на восток, не добавляло ему уверенности, ведь принц всегда мог втайне ото всех вернуться на родные острова. Почти неделю они, наравне со всем Альянсом, потерявшим менее чем за два месяца двоих королевских детей, не находили себе места. Их успокоением стало письмо в самодельном конверте, что было исписано мелким знакомым почерком. Луи чувствовал, будто рождается снова, когда читал слова Найла о том, что он и Фан благополучно добрались до восточных стран, где принца Хорана знали лишь по смутно напоминающим его реального портретам. Единственное, что удручало чету Томлинсонов – это невозможность поделиться со своими семьями добрыми известиями, ведь Найл снова стребовал с них обещание сохранить его тайну… И Гарри, в принципе, готов был ее хранить. Луи помнил, с каким восторгом его супруг встретил поступок Найла, и как Гарри мечтал о том, что принц Второго королевства станет одним из тех, о ком слагают легенды, как о великолепных бунтарях. Но Хораны отняли у своего принца эту возможность, объявив его бесславно погибшим на охоте. Луи прекрасно знал Найла, чтобы понимать – того не сильно расстроит выходка отца и брата. Куда больше короля теперь заботило то, что ложь Хоранов дико разозлила Гарри. До такой степени, что Луи пришлось прибегнуть к наглому шантажу собственным здоровьем, чтобы заставить принца поехать с ним на коронацию. В воздух взвились витиеватые речи пресвитера, которые не сильно отличались от тех, что звучали во время его собственной коронации в апреле. Поэтому Луи сосредоточился на том, что рассматривал старших представителей династии Хоран. Король Роберт почти не появлялся на публике в последние месяцы и даже не приветствовал представителей Третьего, Четвертого и Пятого королевств, когда они пребывали в столицу в предыдущие два дня. Пожилой правитель, как мог судить Луи, сильно сдал – некогда великий воин, теперь Роберт выглядел измученным, бледным и усталым человеком. Было похоже, что уход младшего сына из семьи и те меры, что были предприняты, вовсе не прошли для него бесследно. И когда пресвитер разломил снятую с седеющей головы корону надвое, бывший король словно с облегчением выдохнул. Однако Грэг, который, фактически, уже много месяцев исполнял обязанности правителя, отнюдь не выглядел скорбящим. Лицо мужчины просияло, когда на его голову надели корону и он, в отличие от Луи в свое время, не дрогнул под ее тяжестью. Грэг был старше его и намного опытнее, он был готов стать королем уже много лет и наверняка с нетерпением ждал этого момента… Церемония затянулась, и Гарри чувствовал, как Луи все сильнее цепляется за него, и каких усилий стоит королю держать лицо, не морщась от неприятных ощущений. Сам Гарри даже не пытался контролировать свою мимику и подозревал, что выражение лица выдает все его нелестные мысли. Он уже получил понимающий смешок от Лиама, горестный вздох от Зейна и такое знакомое хмурое выражение лица от Джеммы, с которыми переглядывался. Лорды и вельможи второго королевства, которые и составляли основную массу присутствующих на церемонии коронации, то и дело смеряли принца-консорта недовольными взглядами, но Гарри уже давно решил, что ему наплевать. Репутация ледяной статуи, образ которой теперь дополняли седые волосы, принца отнюдь не смущала. Его жгло изнутри от гнева на людей, которые посмели так распоряжаться жизнью своего сына и брата, женщины, которую он любил, и их нерожденного ребенка. И если своими гримасами и завуалированными словами он мог хоть немного им насолить, не навредив при этом Луи и Четвертому королевству, Гарри был готов использовать эти возможности изо всех сил. Церемония коронации затянулась почти на два часа, а после ее завершения бывший и нынешний монархи отправились в центр столицы, где должны были поприветствовать жителей города. Гарри и Луи одними из последних покинули стены душного собора. Гарри с удовольствием глотнул влажного, морозного воздуха. Хотя зимы в Третьем королевстве были куда комфортнее, этот холод был ему все равно привычнее теплого климата. Принц бы с удовольствием остался на улице, но Луи, семенивший следом, громогласно чихнул. После ранений и долгого восстановления здоровье короля стало хрупким, поэтому Гарри, не медля, повел Луи обратно в замок, по дороге собрав им небольшую компанию. Они разместились в просторной библиотеке с высокими потолками, где книжные полки, казалось, взмывали в самое небо. Одного взгляда на стеллажи хватило Гарри для того, чтобы затосковать по собственным покоям в восточном крыле родового замка Томлинсонов. Он усадил подчиняющегося всем его командам Луи в глубокое кресло и приказал слугам принести горячего вина. Убедившись под недовольное бурчание Луи, что король удобно устроил больную ногу, Гарри сел на соседнюю софу, доверительно прижавшись к боку забравшейся на сидение с ногами Джеммы. Принцы Малики заняли кресла напротив, а в центре импровизированного круга быстро появился дымящийся кувшин и пять позолоченных чаш. - Осталось два, - со вздохом сказал Лиам, разливая вино и протягивая каждому по чаше. - Чего два? – непонимающе спросил Луи. - Два королевства, где еще не сменился правитель. Третье и Пятое. Как только это произойдет, у нас будет полностью обновленный состав монархов. От внимания Гарри не ускользнуло, как Зейн нервно забарабанил пальцами по своей чаше. Принц-консорт поднял голову с плеча сестры и тихо обратился к наследнику Маликов: - Ты как, в порядке? - Не знаю, - Зейн неопределенно пожал плечами. – Вроде, четыре месяца уже прошло, а до сих пор это… странно. Меня никогда не готовили к этому. - А к этому и не будешь готовым, - со вздохом произнес Луи. – Я чего только не передумал перед коронацией… А у меня, поверь, были дикие недели перед ней. Гарри не сдержал тихого смеха, который слегка разрядил обстановку. Ему мгновенно вспомнились кажущиеся бесконечными дни, что они проводили верхом на пути от границы и до столицы Четвертого королевства, и то, как Луи мог часами ехать один, погрузившись в собственные мысли. - Что мы думаем о новобранце? – вновь подал голос Лиам после недолгой паузы. Четверо молодых людей непонимающе на него уставились. Принц смущенно кашлянул. - Ну… Мы все здесь, верно? Я говорю от Николы, Луи – сам за себя. Джемма и Зейн скоро займут свои законные места. - Наверное, это глупо, но мне иногда казалось, что Роберт может сделать наследником Найла, - сказала Джемма, балансируя чашу с вином на колене брата. - Найл этого никогда не хотел, - тут же отрезал Луи. Джемма повернулась лицом к королю, медленно и выразительно, и Гарри на мгновение стало жутко – так они были похожи своими повадками. В хрупкой Джемме была скрыта безграничная мощь, а за ее нежным голосом и плавным движениями таилась опасность. Луи стоило благодарить судьбу за то, что он женат на ее брате, а значит, никогда не ощутит всю силу гнева северной принцессы. И Гарри точно решил сказать об этом супругу, когда они будут наедине… Джемма переводила пристальный взгляд с одного Томлинсона на другого, пока, наконец, не произнесла: - Я уже давно за вами наблюдаю. Вы двое что-то скрываете. И я хочу знать, что. - Мы женаты, - просто ответил Гарри, стараясь придать голосу смешливые нотки. – И, понятное дело, у нас есть секреты. - Меня не интересуют конкретно ваши секреты. Меня интересуют те, что касаются нас всех. Лиам и Зейн, будто почуяв что-то, подались вперед. Джемма испытующе смотрела на брата, который, мгновенно почувствовав себя неуютно, заерзал и отодвинулся от нее на несколько дюймов. Неосознанно, в поисках подмоги, Гарри повернулся к Луи, пытаясь найти поддержку в его взгляде. Несколько секунд король в задумчивости жевал губу, а затем едва заметно кивнул. Взгляд переполошившейся Джеммы вновь заметался между ними двумя. И Гарри принял решение – за которое, он надеялся, принц Хоран его простит. - Понимаешь… Между Найлом и нашим отцом много общего. Джемма издала полузадушенный возглас и прижала ладонь ко рту, уставившись на брата округлившимися от шока глазами. А Луи только усмехался, не без удовольствия глядя на растерянных супругов Маликов. После многочасовых разговоров и шумного пира, который, казалось, длился целую вечность, Луи был рад вернуться в спальню, что приютила их на несколько дней. Скинув с себя всю одежду, он с блаженным стоном растянулся на кровати, купаясь в тепле, что исходило от весело потрескивающего камина. Взгляд короля зацепился за его собственное правое колено, что было теперь деформировано и выглядело не лучше, чем себя ощущало. Он мог бы испытывать неловкость из-за своих новых внешних недостатков, но Гарри не раз убеждал его словом и делом, что его не беспокоят эти изъяны. Луи не мог сдержать лезущей на лицо улыбки, когда он перенес свое внимание на зрелище куда более привлекательное. Гарри, обнаженный по пояс, стоял перед большим зеркалом и пытался расчесать свалявшиеся за затылке колтуны. Разбавляющее его кровь вино отнюдь не способствовало успеху всего дела. С раздосадованным стоном принц отбросил гребень и упал на постель, четко рассчитав место падения – подальше от больной ноги мужа. Уж в этом вопросе он никогда не терял бдительности. - Мне нравятся твои волосы, я говорил тебе? – прошелестел Луи, запуская пальцы в густые пряди. Гарри расплылся в улыбке: - Да, и много раз… - Надо заказать портрет. - Зачем? – Гарри сморщился, будто ему была неприятна одна только мысль о многочасовом позировании. – У нас есть совместный с коронации… - Просто так. Может, я хочу похвастаться супругом? Гарри рассмеялся и в мгновение ока перевернулся на живот, улегшись подбородком Луи на грудь. Король вновь коснулся пальцами его лица. Теперь он мог с закрытыми глазами рассказать о каждой черте Гарри, о каждой родинке, морщине, о каждом выбивающемся из прически волоске. Он знал, как Гарри выглядит во сне и с дикой простудой, как стонет от боли или удовольствия, как сбрасывает одеяла ночью и какие травы любит добавлять в ванную для аромата. Разумеется, он не мог за девять месяцев узнать всего о Гарри, но сейчас Луи понимал, что у него для этого есть столько времени, сколько нужно, и что он готов изучать северного принца на протяжении всей жизни. Он любил то, как Гарри нечаянно будил его посреди ночи, как Гарри играл с его младшими сестрами и братом, как Гарри кричал на него в пылу ссор и как раскидывал книги по всем комнатам. Он любил то, как принц первым делом целовал его по утрам. И, самое главное, теперь Луи знал, что все эти «люблю» - взаимны. - Я хочу домой, - тихо пробормотал Гарри, оставляя на груди Лу отпечаток своих красных от вина губ. - В Четвертое? - Конечно, куда же еще? – фыркнул принц, но мгновенно осекся, осознав свои же слова. – Вот черт, не говори Джемме, что я так сказал. - Ты ее боишься! - Глупо ее недооценивать, - Гарри с шальной улыбкой подтянулся на руках и лег набок вровень с Луи, легко притягивая мужа к себе. А тот и не думал сопротивляться. Они совпадали, как два куска фрески, идеально соприкасаясь каждым дюймом кожного покрова. Их поцелуи за девять месяцев превратились из холодных и вынужденных в жадные и страстные, а затем – в спокойные и неторопливые. Ладони Гарри идеально ложились на изгиб спины Луи, а пальцы короля в знакомом жесте держались за предплечье мужа. В такие моменты Луи ощущал, что ему вообще больше ничего не надо, что он может провести в обнимку с Гарри вечность, не отвлекаясь на мирские проблемы. Принц завершил их долгий поцелуй, со смаком впечатав губы в подбородок короля. Гарри закрыл глаза и расслабленно откинулся на подушки. Луи удобно улегся виском на его плече, выводя пальцами узоры на мерно вздымающейся груди. Ему казалось, что Гарри быстро заснул, но через несколько минут принц пробормотал хриплым, сонным голосом: - Все же будет хорошо, правда? Луи ответил не сразу. Перед его взглядом плясал огонь в камине, и он столько всего видел в его отсветах. Видел, как Донии наносят фатальные удары в пылу битвы, а он, теснимый двумя противниками, не может ничего сделать. Видел письмо короля Ясера, где тот весьма холодно выражал формальную радость по поводу выздоровления Луи и вскользь упоминал свадьбу своего нового наследника. Видел Гарри, измученного бессонными ночами, что принц провел у постели не могущего самостоятельно встать мужа. Видел Найла, который весной пришел к нему за советом, но так его и не получил. Грэга Хорана, дорвавшегося до короны и уже строящего планы по реформированию своей страны. Видел принца Калума Худа, который жил привилегированным пленником в подземельях столицы Четвертого королевства, как слабая гарантия тому, что его мать и сестра будут держаться подальше от их берегов... Но вместе с этим он видел светящиеся счастьем лица Лиама и Зейна, когда те впервые предстали перед ним уже в качестве супругов. Видел пыл Джеммы и Николы, которые были решительно настроены продолжать дело своих родителей и работать на благо Альянса. Видел Шарлотту, подпрыгивающую от радости, когда та получала письма из Третьего королевства. Видел гордых мать и отчима. Видел Гарри, который каждый день дарил ему любовь, тепло и надежду на что-то хорошее в будущем. Ответ был ясен. - Конечно. И правитель Четвертого королевства действительно верил в это.

КОНЕЦ. 15.12.14 – 31.05.15