Александр Н. Жизнь в волшебном мире

Саша и не понял, как умудрился задремать. В ту ночь ему снился сначала Блэк, еще молодой и веселый, подбрасывающий его, Сашу, в воздух, затем та ночь, когда в дом Поттеров пришел Волдеморт. Уже совсем под утро приснился короткий визит Питера – единственный на Сашиной памяти. От этого сна Саша очнулся, как от ведра холодной воды, пытаясь прогнать из памяти трясущегося человечка посреди гостиной Поттеров, и то, как ласково Лили называла его Хвостиком. Как заботливо она предлагала чай тому, кто уже, судя по всему, готовился предать и ее, и ее семью. Трясся он от той новости, что принес – Саша смутно помнил, но в тот день, кажется, кого-то убили – то ли от понимания, что эти люди, его друзья и соратники, обречены на гибель, что он своим предательством сам должен подписать им приговор. «Понять бы только, когда», - проворчал Саша, встал и побрел наверх, в свою комнату, и лучи рассветного солнца, отраженные от снега, больно резали глаза через линзы очков. Первый день Рождественских каникул Саша решил провести в блаженном бездействии. Он почти до обеда провалялся в кровати, после чего все же сполз в общую гостиную. Он, конечно, и не рассчитывал, что ему что-то подарят, и поэтому был немало удивлен, обнаружив конверт со своим именем. В конверте нашлась рождественская открытка от Дадли лично, что вогнало Сашу в еще больший ступор. Впрочем, особо душевных поздравлений там не было, коротенькое «С праздником» было первым и последним, что относилось к Саше непосредственно. Впрочем, к чести Дадли, тот не поленился расписать подробно, что из угощений ему понравилось и что присылать в следующий раз. - А братец-то от скромности точно не помрет, - резюмировал Саша, дочитав до конца послание Дадли, которое, по сути, сводилось к просьбе присылать всего и побольше. По крайней мере, Саша был точно уверен, что сладости волшебного мира Дадли пришлись по вкусу, а коль скоро он был единственной ниточкой юного Дурсля к волшебному миру, то это значило одно: Дадли можно было подкупить. Вопрос был только в цене. В гостиной кроме Саши, Рона и Гермионы никого и не было. Все разъехались на Рождество по домам. Джинни пять раз меняла решение, постоянно переспрашивая у Саши, ехать ей или оставаться, и в итоге все же решила уехать – предварительно изведя Сашу вопросами, не обидится ли он. Он не то что был не против – он ощущал прекрасное фиолетовое чувство по поводу отъезда Джинни, и только такт и обходительность мешали признаться ей в этом напрямую. Так что приходилось кивать, пожимать плечами и отделываться общими фразами, вроде: «Как хочешь», или: «Как посчитаешь нужным», а то и вовсе: «Решай сама, я тебе не указ». В конце концов, Джинни все же уехала. - А давайте сходим к Хагриду, - предложил Рон, когда Саша закончил разбирать свои подарки. - Гарри нельзя выходить из замка! Где-то рядом бродит Блэк! Он может напасть на него! – мигом вскинулась Гермиона. - А кто говорил, что я собирался выходить из замка? – искренне удивился Саша. – Да и у Хагрида я вчера был. Идите без меня. - Как это – «Вчера был»? – возмутилась Гермиона. – Ты же говорил, что вы в библиотеку ходили. - Ну да. Сначала заглянули к Хагриду, потом он засобирался в Хогсмид, а мы пошли в библиотеку. И не надо так удивляться, птичка, - Саша ухмыльнулся, - ты вчера сама слышала, что я рассказывал о наших с Хагридом разговорах. Или твоя догадливость на сей раз тебя подвела? Гермиона густо покраснела и как-то стушевалась. - Так ты не пойдешь? - Нет. Идите вдвоем. А я поваляюсь тут на диванчике у камина, подумаю о вечном. Рон с Гермионой переглянулись, пожали плечами и ушли, оставив Сашу одного в теплой и тихой гостиной, у камина, в котором весело плясало пламя и потрескивали поленья. В ту минуту Саше не хотелось думать абсолютно ни о чем. Ни о Блэке, которого – он был в этом нечеловечески уверен – осудили несправедливо, ни о дементорах, которые где-то там за окном нарезали круги вокруг территории школы, ни о Дурслях и их заморочках, ни о каких предметах. Саше просто хотелось хоть раз в году побыть обычным, самым обычным человеком, который не путешествовал между мирами и не вселялся в чужие тела, не беседовал с бородатыми волшебниками и не боролся с призрачными злодеями. Просто блаженно закинуть ноги на спинку дивана, свесить голову вниз и слушать, как трещит горящее дерево, чувствовать волны жара, идущего от камина, на своем лице. По сути, он не так-то и много хотел. Впрочем, мысли из головы его никуда не делись. Он снова и снова прокручивал в голове тот визит Питера, разговоры с Дамблдором по поводу Хранителя – здесь Саша сделал мысленную пометку, что надо бы разобраться, о каких Хранителях шла речь. Если вчера ему казалось, что вся картина лежит перед ним как на ладони, то каждая новая мысль, каждый новый вопрос вытирали линию за линией, пока Саша не осознал, что перед ним, фактически, чистый лист. И на этом чистом листе Саше предстояло вновь выстраивать картину событий двенадцатилетней давности. - Итак, - сказал он самому себе, - Питер совершенно точно знал, что Поттеры обречены. Похоже, что да. Меня он на руки взять не захотел не потому, что побоялся навредить ребенку, а потому что боялся привязаться и пойти на попятный. Пока что похоже на правду. Неподалеку раздался негодующий писк. Саша повернул голову, и увидел, что у камина скребет мятый кусок пергамента Ронова крыса, Короста. Быстрым движением Саша поймал зверька, поднял его в воздух и принялся рассуждать дальше. - Итак, Питер прекрасно все знал. Но, дорогая моя крыска, это только первый слой пирога. Крыска пискнула, но Саша держал мохнатого собеседника мертвой хваткой. - А дальше у нас добрый крестный, Сириус Блэк, который, очевидно, желал своим кумовьям только лучшего. Что он там говорил? «Джеймс мне как брат», - так он сказал тогда. Да, дружочек, как брат. Но Сириус согласился передать тайну Питеру, маленькому скользкому засранцу, который спалил всю контору. И когда это открылось, Сириус пошел и грохнул Питера. И правильно грохнул. Короста, видимо, была так удивлена хладнокровностью этого вывода, что даже пищать забыла. - Нет, ну а что? Не грохнул бы Сириус, грохнул бы я. Разницы никакой. И Сириуса посадили. Это второй слой пирога. А вот под ним начинается интересное. Почему Питер? Там еще Люпин гулял, могли они Люпину поручить эту тайну? Могли. А почему не поручили? Саша недоуменно посмотрел на Коросту. Короста отвечала ему взаимностью. Видимо, Рон с ней вообще никогда не разговаривал, раз она так выпучила глаза. - А потому что так посоветовал Дамблдор, - протянул Саша. – Старый жук решил сыграть на эффекте неожиданности и прогадал. Или он тоже знал, что Питер предаст? Знал Дамблдор, что Питер предатель, или нет? Знал или нет? Саша поднялся на ноги, машинально сунул крысу в карман мантии и вышел из башни. - Мой юный друг, какой сюрприз, - Дамблдор встретил Сашу с улыбкой. – Лимонную дольку? Лакрицу? Имбирное печенье? - Предпочту ответ на вопрос, - Саша сел в кресло, машинально перебирая в кармане шерсть Коросты. - Спрашивайте, мой юный друг, - Дамблдор сел за стол и посмотрел на Сашу поверх очков. - Профессор, насколько я помню, вы отсоветовали Джеймсу брать Сириуса в Хранители. Почему? - Мальчик мой, постоянно забываю, что вы все помните, - вздохнул Дамблдор и сцепил длинные тонкие пальцы в замок. «Да, помню, - мысленно ответил ему Саша, - и поэтому мне намного сложнее напарить фигни». Но вслух он, конечно же, сказал совершенно другое. - Так почему же? - Мой юный друг, Блэки были достаточно ненадежным семейством и, к сожалению, Сириус, который сначала показался нам достойным доверия, оказался таким же, как и вся его семья. Жаль только, что это понимание досталось нам ценой жизней Лили и Джеймса… - Профессор, я прекрасно помню, как вы советовали в Хранители некоего Питера. Значит, предатель он. И вы это знали. Не нужно отпираться, вы прекрасно знали это. - Ты не допускаешь, что Сириус успел продать вас Лорду раньше, чем мы поменяли Хранителя? - Нет. Лорд был настроен решительно, он сознательно шел убивать меня. Думаю, он не стал бы ждать Хэллоуина, чтобы привести свой план в исполнение. Он примчался бы, как только Хранитель обмолвился о тайне. Значит, продал-то нас не Сириус, а Питер. Тогда почему Сириуса осудили? Почему не осудили Питера? - Сириуса осудили не за предательство, а за убийство Питера и тех магглов, что случайно попали ему под руку. - Послушайте, профессор, - Саша посильнее сжал в кармане шерстку Коросты, стараясь не нервничать сильно и не нагрубить профессору, хотя и очень хотелось, - все считают, что предатель Сириус. Вы ведь даже не оправдали его в глазах остальных! Вы виделись с ним перед судом? Говорили с ним? Должны быть какие-то объяснения. - Сириус, - Дамблдор понурил голову, - Сириус сошел с ума от горя. Он убил тринадцать человек и даже не попытался скрыться. Мы нашли его в практически невменяемом состоянии на том же месте, где он и совершил преступление. - И вы даже не попытались его вытащить? – негодующе воскликнул Саша. – Вы ведь могли! - К сожалению, не попытался, - признал Дамблдор. - Значит, попытаетесь, - выпалил Саша. – Нам нужно добиться пересмотра его дела. Я не верю, что мой крестный – предатель и убийца. Нужно его выслушать. Нужно найти свидетелей. - Уже слишком поздно, друг мой, - вздохнул профессор. - Никогда не поздно, - поморщился Саша. – И что бы там про меня ни подумали, я считаю, что Петтигрю получил по заслугам. - Петтигрю посмертно получил Орден Мерлина Первой степени. - За предательство не положены ордена, - процедил Саша. – Я ведь все равно докопаюсь до правды, с вашей помощью или без нее. - Я понимаю. Я понял это в тот день, когда ты появился на пороге моего кабинета. Александр уже дошел было до двери, но вдруг его осенила еще одна мысль, и он повернулся к Дамблдору. - Профессор, у меня сложилось ощущение, что все происходящее – это части какого-то вашего плана. Я не знаю, так ли это, я не знаю, какие цели этот план преследует, но я уже понял, что в нем слишком много крови. И, поверьте, я не допущу, чтобы крови стало еще больше. - Если у меня и есть какой-то план, так это план поражения Волдеморта. Ты же не думаешь, что это плохой план? - План хороший, а вот методы подкачали, - поморщился Саша. – Я хочу добиться того же, но меньшей кровью. Для начала добейтесь пересмотра дела Блэка, прошу вас. И помогите Хагриду с Клювокрылом, пожалуйста. Он безоговорочно верит вам, профессор, и если вам нужен этот человек, то спасением Клювокрыла вы еще сильнее привяжете Хагрида к себе. Даже если и нет никакого плана, все равно. Хагрид очень тепло о вас отзывается. - Я делаю все, что в моих силах, - Дамблдор вздохнул и откусил кусочек от имбирного печенья. - Тогда желаю вам удачи. И вы мне пожелайте. - Удачи, друг мой, - улыбнулся Дамблдор, и Саша притворил за собой дверь. «Итак, что мы имеем? – размышлял Саша по пути в башню. – А по сути и ничего. Сомневаюсь, что Дамблдор рискнет подать прошение на пересмотр дела. Интересно, могу ли его подать я? Наверное, нет. По поводу того, знал он или нет, что Питер окажется предателем, тоже непонятно. Вот же хитрый жук, не говорит ни «да», ни «нет». Только время зря потратил». В гостиной обнаружились Гермиона с Роном, которые уже вернулись от Хагрида и, судя по их виду, у них были не самые радостные новости. - Что слышно? – спросил Саша. - Ее кот сожрал-таки мою крысу, - выпалил Рон, красный от возмущения. - Ничего подобного! Я его вообще в комнате закрыла, как ты и просил, - вспылила Гермиона. - Значит, ты его закрыла уже после того, как он сожрал! - Рон, осади, - хохотнул Саша, - никто твою крысу не жрал. И он жестом фокусника извлек Коросту из кармана мантии. - Гарри, но как? – удивился Рон. - Да вот как-то так. Я тут отдыхал, а она ползала у камина. Я ее поймал, а потом захотел прогуляться по замку и машинально сунул в карман, - пожал плечами Саша. – А вообще, я серьезно говорил насчет клетки. Меньше проблем будет. Рон проворчал что-то нечленораздельное, забрал у Саши крысу и потопал в комнату. - Не обращай внимания, - поморщился Саша, повернувшись к Гермионе. - Гарри, у нас есть проблемы посерьезнее, чем Рон и его крыса, - грустно проговорила Гермиона. – Мы были у Хагрида. - И что там? – Саша плюхнулся в кресло и закинул ноги на подлокотник. – Его оправдали, я надеюсь? - Его – да, а вот Клювокрыла, - Гермиона вздохнула и поджала губы. - Что – Клювокрыл? – не понял Саша. - Клювокрылом будет заниматься Комиссия по обезвреживанию опасных существ. Хагрид считает, что они все в кармане у Малфоя, и что Клювокрыла казнят. Я, конечно… - Только не говори, что ты туда влезла, - Саша закатил глаза и тяжело вздохнул. В принципе, Гермионе можно было ничего и не отвечать, и впервые за все их время, что они были знакомы, она так и сделала. Когда Гермиона удалилась в свою комнату, Саша воровато оглянулся, проверяя, чтобы ни Рон, ни Грейнджер не вернулись в гостиную, и достал карту. - Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, - прошептал Саша, и на пустом пергаменте начала проявляться карта. Саша вздохнул, глядя на точку с подписью «Александр Н.», которая обнаружилась рядом с камином в гостиной Гриффиндора, и начал бесцельно рассматривать замок. Точка Дамблдора маячила у камина в его же собственном кабинете, Снейп метался по своей лаборатории, профессор Люпин внезапно нашелся в Больничном крыле. «Что-то совсем плох стал», - подумал Саша, и тут его внимание привлекла одна надпись. Надпись, которой по законам логики, здравого смысла, рассудка – да Бог его знает, по каким еще законам – там быть не могло и не должно было. В спальне мальчиков третьего курса Гриффиндора расхаживал Рон, это было понятно. Но вот то, что на его кровати сидела точка, подписанная именем Питера Петтигрю, Саша объяснить не мог. Он торопливо свернул карту, даже не стерев ее, и со всех ног бросился наверх, в спальню.