I. C. G.

Йен Галлагер никогда не любил воду. Конечно, в жаркие летние деньки он не отказывался поплескаться в старом бассейне в компании своего многочисленного семейства, но главным условием пребывания рыжего в прозрачной жидкости всегда была небольшая глубина и уверенность в том, что парень с легкостью сможет добраться до бортика. Открытые водоемы всегда пугали Йена, в раннем детстве чуть не утонувшего в озере Мичиган, когда опьяненный наркотическим дурманом отец вдруг решил научить своего отпрыска плавать, скинув того с пирса, даже не задумавшись о том, чтобы залезть в прохладную воду следом для подстраховки. И Галлагер никак не мог понять, с чего вдруг в его рыжую голову пришла идея искупаться в подсвеченном лунным светом водоеме. Рассекая водную гладь большими гребками, Доминант размышлял о том, что приятная прохлада и легкость, подаренная пресной жидкостью, отлично расслабляют напряженные мышцы и прочищают забитую в последнее время странными мыслями голову. Но странное предчувствие и ощущение чего-то неотвратимо плохого, что должно было произойти, не позволили долго наслаждаться подаренными плаванием ощущениями: какая-то неведомая сила сковала ноги рыжего парня, блокируя их движения, и потащила Галлагера на дно. Судорожно работая руками, стараясь выплыть, Йен барахтался, взбивая воду, рваными вдохами глотая прохладный ночной воздух вперемешку с водой, но так и не сумел вырваться из крепко сжимающих его нижние конечности ледяных тисков. Легкие парня горели от нехватки кислорода, а каждая попытка сделать вдох заканчивалась новой порцией жидкости, попадающей в организм вместо воздуха. Галлагер задыхался… Резко открыв глаза, вырываясь из лап неприятного сновидения, Йен устремил взгляд в потолок, пытаясь усмирить паническую атаку, сковавшую его тело кошмаром, но нижние конечности, так реалистично онемевшие во сне, отказывались реагировать на желание пошевелиться, а необходимый легким глоток кислорода казался чем-то недосягаемым из-за давившего на его ребра веса. Сумев, все же, сделать несколько коротких вдохов, Доминант опустил взгляд на свою грудь в попытках определить причину кислородного голодания, с удивлением обнаруживая перед собой черную макушку сабмиссива, во сне переместившуюся с подушки на нее, в то время как непосредственно сам обладатель этой маковки успел забраться на костлявое тело Галлагера, заплетая ноги того своими нижними конечностями. Микки лежал на нем. Но рыжий отчетливо помнил, как засыпал, повернувшись спиной к своему упрямому гостю. – Эм… Микки? – едва слышно, стараясь не напугать спящего брюнета, позвал Йен, аккуратно дотрагиваясь до плеча саба. – Мне дышать тяжело, – решил пояснить он, как только лежавший на нем парень начал шевелиться, пробуждаясь. – Блять! – резко подскочив, смачно заехав Галлагеру в бочину, тут же скатываясь с его тела и перемещаясь на противоположную половину кровати, осипшим ото сна голосом прохрипел Микки. – Сука, блять, прости, – судорожно выдавал еще не проснувшийся мозг саба, уже оказавшегося на полу в попытках отодвинуться еще дальше. – Бля, как я там оказался? – потирая сонные глаза, вопрошал Милкович, отводя взгляд, в предрассветном сумраке пряча так некстати порозовевшие щеки. – Не знаю, – принимая сидячее положение, с улыбкой на губах разглядывая растерявшегося парня, ответил Дом. – Когда я проснулся, ты уже был на мне, – в принципе, пояснять было не обязательно, но вид сонного, пытающегося не показать своего смущения саба на полу его спальни веселил рыжего. – Ты это… извини, что ль, – поднимаясь на ноги, проговорил Микки, потянувшись за своими вещами, лежавшими на кресле, – я не хотел, – добавил он, абсолютно честно. Конечно, засыпая рядом с рыжим этой ночью, Милкович не планировал столь позорное передвижение по мягкой кровати: стараясь даже не дотрагиваться до хозяина квартиры, брюнет отодвинулся на самый краешек матраса, и никак не ожидал проснуться, развалившись на костлявой бледной фигуре. – Думаю, это вполне нормально, – проследив за действиями парня, расправляющего джинсы, чтобы надеть их, задержав свой взгляд на попавшей в его поле зрения заднице саба в одних лишь боксерах чуть дольше, чем было нужно, проговорил Йен. – На занятиях в школе нам рассказывали о подобном, – пояснил он, встречаясь с голубыми глазами, уставившимися на него в непонимании. – Ну, занятия для Доминантов? – то ли спросил, то ли объяснил он. – Ты что, не ходил на подобные уроки для сабмиссивов? – Эм… нет? – в той же манере ответил Микки, так и не надев джинсы, опускаясь на кресло в надежде услышать разъяснения. – В общем, твое тело, пока ты его не контролируешь, ну, вот, во сне, например, чувствуя рядом с собой Доминанта, стремится к нему. Черт, я не знаю, как лучше это объяснить… – замялся рыжий, подбирая слова. – Твоя сущность сабмиссива тянется ко мне, стараясь быть ближе, получить заботу и защиту, – вспоминая уроки мистера Финнигана, рассказывал Галлагер. – Ты сделал это неосознанно, Микки, это природа, – заключил он, глядя в полные любопытства глаза брюнета. – Но… – Все нормально, правда, – улыбнулся Йен. – Ты не должен извиняться за свои инстинкты, – не давая Милковичу возразить, продолжил рыжий. – Так что, можешь вернуться обратно в кровать, и мы поспим еще немного, ладно? – предложил он, наблюдая за сабом, уже отложившим свои штаны обратно на подлокотник кресла. – Мне нужно встретиться с семьей днем, но времени еще полно, – опускаясь обратно на подушку, проговорил Галлагер, ожидая решения Микки. Брюнет неуверенно вновь подошел к кровати, размещаясь на самом краю матраса, поворачиваясь к Дому спиной, размышляя, удастся ли ему теперь уснуть, но тихий голос зеленоглазого вновь привлек его внимание: – Прости, что испугал тебя, – прошептал Йен, – мне приснился кошмар и нечем было дышать, – объяснил рыжий, пока его мозг искал ответ на вопрос «а если бы сам Йен не проснулся от удушья, стал бы он будить сабмиссива, обнаружив того на себе?». – Пододвинься ближе, – попросил Галлагер, перемещаясь на середину матраса, – думаю, если мы будем касаться спинами, тебе не нужно будет мять мои кости, – улыбнулся он, устраиваясь на боку, чувствуя движения за собой и первое прикосновение кожи саба к своей, когда тот исполнил просьбу. – Йен? – наконец, замирая и перестав ерзать, находя удобное положение, позвал Милкович, прикрывая глаза от приятного чувства тепла, распространяющегося по телу, расслабляя его. – Такая херня со всеми происходит? – задал он интересующий его вопрос, бросая быстрый взгляд на браслет на своей руке. – Да, – ответил Доминант, опуская веки. И Микки совершенно не обязательно знать, что он соврал. Уже днем, попрощавшись со своим гостем, предварительно накормив и напоив того горячим кофе, взяв с него обещание вернуться вечером, если брюнет не найдет место для ночевки или не вернется к семье, Йен Галлагер отправился на встречу с родными, посвященную дню рождения самого младшего из братьев, размышляя о странных событиях прошедшей ночи. Рассказывая Микки о том, что сам он узнал еще в школе, рыжий вспомнил тот самый урок в мельчайших подробностях, но не хотел признаваться даже себе, что, возможно… Нет! Убеждая себя в том, что все произошедшее было лишь стечением обстоятельств, беспокойными сновидениями и сомнамбулизмом брюнета, Доминант игнорировал любые другие возможные варианты, поглубже засовывая руки в карманы в попытках спрятать от собственного взгляда браслет, скрывающий инициалы того, кого против его воли определила для него судьба. Он не верил в нее раньше и отказывался верить сейчас. – Упрямые дуры, – кроссовок рыжего, в порыве гнева отброшенный в сторону, встретился со стеной его прихожей, падая рядом, пока парень с остервенением терзал молнию толстовки, не желающую поддаваться ворчавшему всю дорогу от дома родных до своей квартиры Галлагеру. – Носятся с этими метками своими… – возмущался он, потеряв терпение и стаскивая теплую кофту через голову и проходя на кухню. – Дебби, это всего лишь буквы! – кричал Йен на сестру, одной лишь своей фразой выводившую его из себя. – Ты не обязана бежать к первому же встречному с подобными инициалами! – взывал он к разуму молодой девушки, не желающей слушать. – Это Дерек, Йен, я уверена, – растирая по лицу слезы, всхлипывала рыжая Галлагер в ответ. – Также уверена, как тогда, с Дином? – неужели она не понимает, что гребаная метка не должна определять ее судьбу? – Нет, это другое, – тут же ответила девушка, накрывая свой браслет ладонью. – Я просто… просто чувствую, что это он, – опустив голову, пробормотала сестра. – Ты точно так же говорила два года назад, Дебби! – но брата ее аргументы не могли утихомирить. – Сколько тебе было? Четырнадцать! Ты переспала с каким-то озабоченным идиотом, навешавшим тебе лапши на уши, уверяя, что твои инициалы на его чертовой руке! – кричал Галлагер. – И что? Увидела заветные три буквы? – Я… – Подожди, не отвечай, я сам. НЕТ! – взвыл рыжий, обернувшись на приоткрытую дверь, встречаясь взглядом с глазами старшей сестры, поднявшейся в комнату, услышав крики. – Да и со вторым именем, если мне не изменяет память, он тоже тебя обманул, не так ли? – Фиона подошла ближе, опуская руку на плечо брата, чтобы успокоить, но лишь еще больше заводя молодого человека. – Йен, ну, может быть, в этот раз… – попыталась девушка сгладить конфликт, но своими словами лишь переключила негатив того на себя: – О, ты вообще молчи, – прорычал он, оборачиваясь к Фионе, – забыла, как резала себя, пытаясь изменить метку? – хватая девушку за правую руку с браслетом закрывающим и буквы и уже давно зажившие шрамы, выдохнул Доминант ей в лицо. – Вот только полоснуть нужно было твоего Джимми, и лучше сразу по горлу! – прогремел голос Галлагера на весь дом, заставляя сжаться миниатюрную брюнетку под строгостью взгляда брата. Нет, он никогда не простит Джимми того, что тот сделал. Не сможет забыть огромного количества бессонных ночей возле кровати старшей сестры, сотрясающейся в рыданиях от того, что на ее руке первой стоит «J», когда все мысли, мечты и желания девушки сосредоточились вокруг некоего Стива. Не сможет выбросить из головы алые лужи крови на полу, когда, вернувшись с учебы раньше положенного, обнаружил ее без сознания с лезвием в руках, уже успевшую рассечь кожу запястья в попытках исправить инициалы, неосторожным движением задев вену. Навсегда сохранит в памяти лицо Фионы, вернувшейся с того света и очнувшейся после комы лишь спустя несколько дней, когда вышеназванный придурок, наконец, признался девушке в том, что его настоящее имя Джимми. – Йен, ты просто не понимаешь, – подходя к Дебби, проговорила старшая сестра, опускаясь рядом с младшей, обнимая ту за плечи. – Просто ты еще не встретил… – Ох, – Галлагер не знал что ответить: всплеснув руками, рыжий в последний раз посмотрел на сестер, прежде чем развернуться и покинуть комнату, – И надеюсь, что не встречу, – сказал он, обернувшись в дверях на двух девушек, крепко обнявшихся, сидя на кровати. Конечно, отправляясь на день рождения Лиама, Галлагер не планировал столь грандиозной ссоры, но радостный рассказ Дебби о каком-то очередном ее ухажере, чье имя начинается на заветную «D», все решил за него. Погрузившись в воспоминания, Доминант не сразу услышал тихий неуверенный стук, заставляя позднего гостя увеличить громкость ударов для повтора. Подбирая по пути разбросанные в порыве гнева вещи, Йен открыл дверь, широко распахивая глаза от представшего его взору зрелища. – Микки, что случилось? – лицо саба в ссадинах и кровоподтеках было чертовски бледным, а сжимающие какую-то черную папку руки брюнета дрожали так, что было удивительно, как они вообще могли что-то держать. – Ты сказал вернуться, если с домашними все пройдет не очень, – не решаясь войти, ответил Милкович, напоминая Галлагеру о дневном разговоре и взятом у него обещании. – Тебя избили? – понимая, что вряд ли Микки захочет рассказывать подробности, спросил Дом, хватая брюнета за руку и потянув на себя, закрывая входную дверь за его спиной. – Нет, – как-то подозрительно довольно ответил сабмиссив, разуваясь. – Я подрался с отцом, – уточнил он, запуская руку в спутанные черные волосы. – Сам, – еще шире растягивая губы в улыбке, игнорируя неприятное жжение от ссадины на скуле, добавил Микки, прежде чем, прихрамывая, направиться в кухню. – Ты дрожишь, Микки, – проговорил Йен, наливая две кружки горячего чая. – Тебе нехорошо? – поинтересовался он, опуская в кипяток сахар. – О, мне очень хорошо, – улыбнулся брюнет, подходя к кухонному столу. – Мне приказать тебе сказать правду? – тело сабмиссива слишком сильно дрожало, но эйфория и восторг от того, что он смог противостоять отцу и даже первым кинуться в драку, не позволяли в полной мере осознать последствий. – Нет, – обреченно выдохнул он, опускаясь на стул, предложенный хозяином квартиры. – Тогда спрошу еще раз: как ты себя чувствуешь? – повторил Йен, усаживаясь напротив. – Как будто меня вывернули наизнанку, проехались по этому катком, а потом заправили все обратно, – честно ответил брюнет, делая первый глоток обжигающей жидкости. – Но… – Но это того стоило, – перебив Доминанта на полуслове, добавил Милкович, пододвигая Йену папку, которую не так давно прижимал к своей груди словно сокровище. – Ты хочешь подать прошение? – беглым взглядом ознакомившись с содержимым, спросил Галлагер, закрывая документы и откладывая в сторону. – Да, – кивнул саб, в несколько глотков опустошая кружку. – Слушай, а у тебя ничего покрепче нет? – спросил он, понимая, что алкоголь сейчас был бы как никогда кстати: его тело била мелкая дрожь, а голова продолжала пульсировать, напоминая о драке и приказах Терри, отправленных вместе с их автором по всем известному адресу. Конечно, другое «лекарство» могло подействовать гораздо быстрее и эффективнее, но идти в «HoCaS» сейчас у Микки желания не было. Почему-то, покинув дом отца, когда-то считавшийся родным, сабмиссив, не задумываясь, направился именно по этому адресу, возвращаясь в квартиру Галлагера, возвращаясь к Йену. Он не мог объяснить себе, что это было, но какая-то сила тянула его к рыжему, заставляя, превозмогая боль во всем теле, делать все новые шаги, приближающие к заветной квартире, ища в этом странном Доминанте поддержки и защиты. – Да, – кивнул Йен, он и сам не отказался бы выпить. – Иди в ванную, приведи себя в порядок, а я пока достану все необходимое. – Дом поднялся со своего места и направился к холодильнику, провожая пошатывающуюся фигуру Милковича долгим задумчивым взглядом. Откуда ты взялся такой, Микки? Конечно, молодой человек слышал о подобного рода процессах, но никогда не встречал в реалии способных противостоять природе и закону сабмиссивов, подобных этому строптивому брюнету. Накрывая на стол, продолжая размышлять о странном молодом человеке, занимающим его ванную сейчас, Галлагер не заметил, как объект его мыслей возник в кухне, останавливаясь за его спиной, о чем-то задумавшись, будто решаясь на что-то. – Йен, – позвал Микки, аккуратно дотронувшись до твердой спины Дома кончиками пальцев, заставляя замереть на месте. – Мне нужна твоя помощь, – едва слышно попросил он, опуская руку. – Что случилось? Кран опять… – разворачиваясь к собеседнику, хотел спросить рыжий, но не смог закончить, встречаясь взглядом с голубыми глазами саба, легко выдающими его намерения. Впрочем, как и отсутствие одежды на покрытом мурашками дрожавшем теле.

***

– На кровать, – толкая Микки перед собой, длинными пальцами крепко впиваясь в тазобедренные косточки брюнета, направляя, рычал Доминант, покрывая шею саба укусами и поцелуями, особенно большое внимание уделяя выступающему седьмому шейному позвонку. Коленями соприкоснувшись с матрасом, Милкович вздрогнул, получая очередной укус чувствительной кожи, прежде чем забрался на мягкое покрывало, разворачиваясь лицом к Дому, уже спешившему освободиться от одежды. – Микки, ты помнишь, что я сказал тебе? – спросил Йен, снимая футболку, предоставляя взору голубых глаз подтянутую грудь и впалый живот с тонкой полоской темно-рыжих волосков, уходящую к поясу джинсов. – Да, – кивнул брюнет, внимательно разглядывая очертания напряженных мышц под бледной кожей. – П-о-в-т-о-р-и, – приказал Дом, расстегивая штаны. – Первое: ты не мой Доминант и делаешь это только потому, что мне это нужно. – Дальше, – спуская джинсы на пол. – Второе: мы прекращаем все, как только один из нас этого захочет. – Следующее, – освобождая ноги от ткани окончательно и залезая на кровать к сабу, нависая над дрожавшим телом Милковича. – Третье: мы не целуемся в губы. – Молодец, – лаская языком нежную кожу шеи. – И, последнее? – заводя руки Микки над головой, крепко сжимая ладонью оба запястья. – Мы никогда… – П-о-в-т-о-р-и! – Мы никогда не спрашиваем друг друга о метках, – выдохнул Милкович в темноту комнаты, чувствуя давление разгоряченного тела Доминанта на свое собственное, закрывая глаза и отдаваясь во власть умелых рук Галлагера.