I. C. G.

Рваные вдохи вперемешку с хрипами и отчаянными стонами наполняли темную комнату, сопровождая каждое движение двух тел, переплетенных на кровати, ласкающих друг друга, изучающих каждый сантиметр кожи партнера. Йен покрывал грудь и живот Милковича короткими поцелуями, оставляя влажные следы там, где секунду назад были его губы, терзая горячую кожу зубами, втягивая ту в рот и вновь отпуская, удовлетворенно отмечая появление каждой отметины на теле сабмиссива. Пометить Микки, оставить на нем небольшое напоминание о сегодняшней ночи – Галлагер не смог удержаться от раздирающего внутренности желания. Освобожденные от крепкого захвата руки брюнета переместились на плечи Доминанта, цепляясь дрожавшими от возбуждения пальцами за твердые мышцы под бледным полотном кожи рыжего, сплошь усыпанном крохотными коричневыми пятнышками конопушек. Царапая коротко стриженными ногтями спину Йена, Микки громко стонал и хрипел, получая очередной укус, чувствуя руки Доминанта, крепко сжимающие его бока. Галлагер не был нежен, Милковичу эта нежность сегодня была не нужна. Он чувствовал себя желанным – этого вполне хватало. Опускаясь ниже, погружаясь языком в пупочную выемку, рыжий утробно зарычал, почувствовав резкий укол боли от слишком сильного давления острых ногтей саба на свою кожу, с никому не слышным треском рассеченную в порыве страсти. – Подними руки за голову, – приказал Доминант, отрываясь от вылизывания напряженного живота Милковича, поднимая взгляд на лицо его обладателя, покрытое уже начинающими подсыхать и рубцеваться ссадинами. Брюнет подчинился тут же: крепко сжав спинку кровати, он держал свои руки в обозначенном положении, не смея вернуть требующие новых прикосновений к его партнеру ладони на прежнее место. Чуть поморщившись от неприятного жжения на плече, прекрасно понимая, что поутру обнаружит на коже несколько кровоточащих царапин, Йен вернулся к исследованию тела саба, продолжая ласкать языком его живот, с каждым новым прикосновением опускаясь все ниже. Кадыком он отчетливо ощущал возбуждение Милковича, скрыть которое не способна была легкая ткань его черных боксеров: очертания полностью затвердевшего от подаренных телу сабмиссива ласк члена легко просматривались через хлопковую материю, с удвоенной силой распаляя Доминанта, терзающего нежную кожу, украшенную короткими черными волосками над чуть приспущенными трусами. Длинные бледные пальцы, в десятый раз пересчитав все ребра брюнета легкими прикосновениями подушечек, опускались ниже, хватая острые тазобедренные косточки парня, сжимая их изо всех сил, вызывая очередные стоны сквозь сомкнутые зубы Микки, непроизвольно генерируемые голосовыми связками саба. Нажимая сильнее, блокируя движения бедер Милковича, Йен ухватился за резинку трусов брюнета, оттягивая ее и проникая внутрь пальцами, блестевшими от возбуждения глазами цвета изумруда наблюдая за дернувшимся навстречу членом, требующим свободы. Его собственный, давно затвердевший орган, так же скованный тканью трусов, терся о ногу Микки чуть ниже колена, желая получить необходимое давление, которого катастрофически не хватало для получения истинного наслаждения, обещанного почти полностью обнаженным телом его партнера. Резинка боксеров сабмиссива скользнула по нежной коже его члена, подарив первое прикосновение прохладного воздуха к разгоряченной плоти под громкий полухрип-полустон, вырвавшийся из часто вздымающейся груди парня, резко подавшегося бедрами вперед, задевая коленом возбуждение Галлагера, тут же сжавшего зубы от неприятного ощущения в паху. – Прекрати ерзать, – не задумываясь, проговорил осипшим голосом Йен, поняв, что отдал нежелательный приказ лишь тогда, когда тело сабмиссива замерло без движения. – Черт, Микки, – выдохнул он, признавая ошибку, – просто будь аккуратней, – перефразировал он, удовлетворенно отмечая тот факт, что ноги брюнета разъехались в стороны, открывая пространство для его собственного тела, разместившегося между ними. – Не спеши, – улыбнулся рыжий, понимая, что такое положение конечностей Милковича станет препятствием к тому, чтобы снять с него последний предмет гардероба. Поднимаясь на колени, хватая саба за лодыжку, Галлагер свел его колени вместе, сгибая ноги, свободной рукой оттягивая легкую ткань, скользившую по коже, окончательно снимая с брюнета боксеры, довольным взглядом облизывая возбужденную плоть меж его бедер. Однако долго любоваться открывшемся взору зрелищем Дом себе не позволил: резко наклонившись, удобно размещаясь между согнутых коленей Микки, Йен вновь поцеловал оставленную без внимания кожу, втягивая ноздрями возбуждающий аромат своего партнера. Кусая и зализывая следы языком, рыжий продолжал истязать дрожавшее тело страстными ласками, оглаживая пальцами твердый ствол сабмиссива, желающий получить свою порцию необходимых прикосновений, следуя от основания до головки и вновь опускаясь вниз, иногда переключаясь на обтянутые мягкой кожей яички. Милкович не мог сдержать стонов: еще свежие воспоминания крышесносного оргазма, подаренного брюнету Галлагером у противоположной стены этой комнаты, заставляли желать большего. Перевозбужденный член Микки просился в теплый и влажный рот Дома, слегка подрагивая от каждого прикосновения прохладных пальцев к чувствительной коже, но, кажется, у Йена в планах на сегодня минет не значился. – Перевернись, – приказал рыжий, вновь поднимаясь, отрываясь от кожи саба, подарив ему последний поцелуй-укус. Милкович не мог ослушаться. Только не сейчас, когда его тело горело от каждого к нему прикосновения. Только не теперь, когда он таял как мягкий воск в умелых руках Доминанта, получая неописуемое наслаждение от подаренных ласк. Хлопковые простыни кровати Галлагера совершенно не были похожи на нежность кожи его пальцев, но первое прикосновение возбужденного органа к грубой ткани смогло вызвать утробное рычание сквозь зубы саба. – Держи руки там же, – приказал Йен, хватая Микки за бока, поднимая его бедра над кроватью, лишая приятного трения члена о простынь. – Встань на четвереньки, – указал он, самостоятельно спуская в то время свои собственные трусы к коленям, легким движением окончательно освобождаясь от них. Занимая нужное положение, онемевшими еще от прошлого приказа и отсутствия движений руками вновь хватаясь за спинку кровати, Милкович выгнулся в спине и дважды дернулся, стараясь хотя бы бедрами дотронуться до возбужденного до предела члена и налившихся уже спермой яичек, потереться ими хоть обо что-то, чтобы усмирить раздирающее тело на части вожделение. – О, нет, – улыбнулся рыжий, заметив попытки саба к самоудовлетворению, – ты не будешь касаться себя, Микки, – проговорил он, наклоняясь, грудью прикасаясь к горячей коже спины своего партнера, оставляя несколько влажных поцелуев на линии его позвоночника, прочерчивая блестящую дорожку слюны к копчику брюнета. Нет, голос Галлагера вовсе не нес в себе приказного характера, но возбужденное ласками и диким желанием большего естество сабмиссива безоговорочно подчинилось Доминанту, заставляя Микки оставить свои попытки и вновь широко развести ноги, пальцами рук сильно впиваясь в холодный металл спинки кровати, ногтями, полными собранных за время терзания бледной спины веснушек, впиваясь в твердую сталь. Громкий рык из приоткрытого рта Милковича прокатился по комнате в момент, когда палец Йена легким движением заставил крышку тюбика лубриканта отскочить в сторону. От затуманенного возбуждением взгляда голубых глаз ускользнул тот момент, когда компанию двум распаленным телам в маленькой темной комнате составили баночка смазки и презерватив, но столь незначительное упущение нисколь не волновало сейчас Микки, продолжающего стоять на дрожавших в судорогах ногах, ожидая новых ласк. Прозрачный гель приятно холодил пальцы Дома, выдавливающего в ладонь большую порцию вязкой субстанции, способной помочь подготовить тело партнера к первому проникновению. Торчавший колом, напряженный до предела член Галлагера не был настроен на продолжительное ожидание, но причинить боль сабмиссиву, доверившему ему свое тело этой ночью, Йен не хотел. Растирая гель по длинным пальцам, одновременно смазывая их и разогревая лубрикант, рыжий целовал спину Милковича, лаская кожу языком чувствуя на самом кончике приятную горечь и микрокристаллики соли сочившегося через поры пота. – Прогнись, – попросил Дом, опуская чистую ладонь на поясницу партнера, чуть надавливая на тут же отозвавшееся приказу тело, выгибающееся навстречу его блестевшей смазкой руке. Мышцы брюнета были напряжены, и даже первая фаланга указательного пальца Йена с трудом проникла в сжатое, но уже довольно обильно смазанное колечко анального прохода под протяжный стон Микки. – Расслабься, – последовал очередной приказ, заставляя саба подчиниться: палец рыжего больше не встретил сопротивления, погружаясь в горячую пульсирующую плоть до самого основания. Почувствовав легкий дискомфорт, брюнет хотел освободиться от неприятного вторжения, но тело, охваченное приказом, не слушалось своего хозяина, находя в расположившемся за его спиной Доминанте своего нового правителя. Потянув ладонь на себя, Йен вытащил палец почти полностью и вновь погрузил его внутрь, услышав очередной благодарственный стон, когда решил повторить это действие. Горячие мягкие стеночки с благоговением принимали каждое новое к себе прикосновение, а постепенно расслабляющееся и раскрывающееся под ласками кольцо мышц позволяло увеличить количество растягивающих Милковича пальцев вдвое. Добавляя к указательному средний, Доминант проник в тело Микки, останавливаясь на несколько секунд, чтобы брюнет успел привыкнуть к дополнительному давлению на чувствительный вход, и снова начал движение, разводя пальцы ножницами и смыкая вновь. Два пальца уже свободно скользили в сабмиссиве, когда Йен почувствовал, что тело того сильно задрожало и опять напряглось, сопротивляясь отданному приказу. – Тебе больно? – обеспокоенно спросил Галлагер, останавливаясь. – Что случилось? – Ничего, – прохрипел в ответ брюнет, зажмурившись, не смея обернуться. – Микки, с-к-а-ж-и, что случилось, – приказал Дом, освобождая вход Милковича от пальцев. – Ты слишком нежен, – не желая того, но все же сказал Микки, опуская голову в признанном поражении. – Нежен? – нервно усмехнулся рыжий, совершенно не ожидавший подобного рода признания от строптивого сабмиссива, не желающего подчиняться, которого обычно брали лишь силой. – Нежен, говоришь? – повторил он, надевая на член презерватив и смазывая его лубрикантом, подставляя головку к растянутому, но не достаточно для размеров рыжего, отверстию. – Нежен? – резким движением бедер подаваясь вперед, проникая в Микки и погружаясь почти до самого основания в тугое отверстие, прорычал Галлагер, утонув в протяжном крике саба от столь неожиданного ответа на его замечание. Острая боль пронзила тело брюнета, когда толстый и длинный член Доминанта ворвался в него, растягивая сжатые мышцы, не готовые к столь сильному давлению, пробивая разрядами тока каждое нервное окончание, заставляя самопроизвольно сжиматься мышцы и воспалиться чувствительные точки. – Есть, что сказать теперь? – крепко сжимая бока Милковича пальцами, довольно поинтересовался Йен, наслаждаясь дрожью тела в своих руках. – Не останавливайся, – услышал он ответ, окончательно сорвавший крышу и заставивший начать двигаться. Шлепки кожи о кожу, громкие хрипы и высокие стоны смешивались с животным рычанием, сопровождая каждое проникновение в раскрывшегося перед ним сабмиссива твердого органа Доминанта, растрахивающего покрасневшую и пульсирующую дырочку, наполняя темную комнату страстью и похотью. Стиснув челюсти, громко скрипя зубами, Галлагер продолжал толкаться в Микки рваными движениями, втягивая ноздрями наполненный запахом пота и возбуждения воздух, крепко удерживая его бедра на месте руками. Увеличивая темп и глубину проникновения, меняя угол, Йен перехватил брюнета под ребрами, поднимая того, заставляя встать на колени, теряя опору для рук, но подарив ему новую - влажная соленая спина саба соприкоснулась с твердой грудью Доминанта. – Не трогай себя, – выдохнул рыжий, как только заметил первое движение ладони Милковича к напряженному до предела члену меж его бедер, продолжая толкаться в него с удвоенным рвением. Тело брюнета дрожало в конвульсиях от каждого проникновения, особенно сильно содрогаясь в момент прикосновения головки члена Галлагера к воспаленной простате, приближая его к разрядке. – Кончишь, когда я скажу, Микки, – чувствуя близкую развязку, приказал Дом, делая очередной глубокий толчок, погружаясь в саба до основания, чувствительным органом даже через слой латекса ощущая горячие пульсирующие стенки заднего прохода брюнета, плотно обхватившие его член, унося за границу реального. Онемевшие руки безвольно висели по обе стороны от дрожавшего в предоргазменных судорогах тела Милковича, из последних сил удерживаясь от нестерпимого желания прикоснуться к болезненно напряженному члену, а переполненные спермой и желанием освободиться от тяжкого груза яички пульсировали и сжимались, не смея ослушаться Дома. Раз за разом вдалбливаясь в брюнета, Йен громко стонал и терял контроль над своим телом, ощущая приближение долгожданного оргазма, усилием воли и каким-то неведомым прежде упорством сдерживая себя в ожидании момента, когда его сабмиссив достигнет критической точки. Покрывая поцелуями усеянную капельками пота соленую кожу шеи Микки, Галлагер хрипел и стонал, теряясь в ощущениях наслаждения и нестерпимого удовольствия, сжимая податливое тело брюнета в своих руках. Дыхание саба давно сбилось с ритма, заменяя глубокие вдохи короткими глотками необходимого кислорода, а кровь бежала по жилам со сверхвозможной скоростью, поднимая температуру тела, пульсируя в висках. – Йен, пожалуйста, – болевые ощущения от сдерживаемого оргазма, заполнили разум, заставляя Милковича умолять. – Хочешь кончить, Микки? – услышал брюнет хрип над самым ухом, и поспешил ответить: – Позволь мне кончить, – выдохнул он, находясь на границе сознания и забытия. – Хочешь кончить? – повторил тот же голос, обволакивая сознание саба наркотическим дурманом, окончательно толкая его в непроглядную тьму, наполненную экстазом и наслаждением. – Пожалуйста, разреши мне… Но договорить сабмиссив не успел. – Кончи, Микки, – прервал его Доминант, впиваясь в кожу шеи брюнета зубами, прокусывая ту насквозь, на кончике языка чувствуя первую алую каплю крови, наполнившую рот привкусом металла. Болевой шок разорвал все границы, проходя по телу сабмиссива, запрокинувшего голову вверх, упираясь в ключицу Дома затылком, закатившего покрытые пеленой возбуждения глаза к потолку, сметающей все на своем пути волной дикого экстаза, уносящего в неизведанные ранее просторы наслаждения, заставляя тело биться в конвульсивном припадке, а перенапряженный и дрожавший член Милковича взорваться оглушительным оргазмом, пачкая каплями спермы, выстреливающей мощной струей из него, простыни и подушку. Чувствуя сокращение мышц заднего прохода вокруг своего члена, Доминант окончательно потерял контроль над собой: крепко сжимая в руках подрагивающее в оргазме тело Милковича, продолжая сосать нежную кожу его шеи, наполняя рот кровью, он трахал обессилевшее тело брюнета размашистыми толчками. В несколько особенно глубоких проникновений и ударов о пульсирующую простату саба головкой напряженного органа достигая пика, Йен громко прорычал что-то, изливаясь в презерватив, и, наконец, отпустил украшенную огромным багрово-синим засосом шею Микки, падая на кровать, все еще сжимая в своих объятьях содрогающееся тело партнера.

***

Расслабленное оргазмом и распаренное горячим душем тело Галлагера расположилось посередине кровати, наслаждаясь прохладой свежего постельного белья, пока тот ожидал возвращения Микки из ванной. Сабмиссив появился через несколько минут. Неуверенными шагами ступая по прохладному полу, Милкович приближался к кровати, не решаясь поднять взгляд на Доминанта, следившего за каждым его движением. – Я… – хотел что-то сказать брюнет, но не смог продолжить. – Давай завтра поговорим? – перебил его Галлагер, отодвигаясь на свою половину кровати, освобождая гостю место. – Ложись спать, – предложил он, не задумавшись даже о том, что подобные слова могут восприняться Милковичем как приказ. Залезая на матрас, укладываясь и расслабляя истерзанное оргазмом тело, Микки оглянулся в поисках подушки: – А где… – хотел он спросить у хозяина квартиры местоположение пухового прямоугольника. – Ты немного ее испачкал, – улыбнулся в ответ рыжий, приподнимаясь, двигая свою подушку на середину. – Будем спать на одной, – объяснил он свои действия. – Двигайся ко мне, – проговорил снова неосознанно, наблюдая за тут же исполнившим его волю брюнетом. Но Микки не был бы собой, если бы в такой простой ситуации не смог найти пути обхода приказа: поворачиваясь на бок лицом к Галлагеру, лежавшему на спине, он опустил голову тому на грудь, вдыхая аромат рыжего с примесью апельсинового геля для душа большим глотком, наполняя легкие запахом Доминанта, и закрыл глаза. – Все равно ночью полезу на тебя, – раздался голос сабмиссива в темноте, заставляя Йена вновь улыбнуться. – А так хоть заранее привыкнешь, и не будешь орать мне на ухо утром, толкаясь, – объяснил Милкович свои действия Дому, с каждым словом говоря все тише, погружаясь в царство Морфея.