Мне хватило недели.

Протискиваться сквозь толпу вечно недовольных людей, толкаться локтями, слушать ругань злых прохожих - не так я представлял себе путь в российское кафе. Мне казалось, что все будет куда цивильнее. - Иван, - не отпускаю руку парня, который стремительно идет вперед, - Неужели нельзя было пойти по менее оживленной улице? - Нет, нельзя, - на секунду обернувшись отвечает Брагинский, - Другой путь куда дольше, мы с тобой в ресторан попадем только к вечеру. - В ресторан? - отдергиваю руку и резко останавливаюсь, - Ты говорил, что я веду тебя в кафе. - Ты ведешь меня в кафе, - Иван хватает меня за локоть, - А я веду тебя в ресторан. - Так нечестно! - Все честно, - пожимает плечами Иван, - Хочешь, мы еще можем свернуть на более длинную дорогу. - С радостью. Через несколько мгновений мы проскальзываем сквозь серую массу людей и заворачиваем на небольшую улочку, где почти никого нет. - Надо было сразу таким путем идти, - выдыхаю я, поправляя очки, которые надел сегодня. - Я думал, что ты хочешь поскорее дойти до ресторана. Ничего не отвечаю парню. Брагинский смотрит на меня, широко улыбаясь. - Ты чего какой обиженный, - тихо спрашивает он. - Я не обиженный. - Не ври, я же вижу. - Ты обещал, что я поведу тебя в кафе, а сам потащил меня в ресторан, - фыркаю, сложив руки на груди. - Так ты не вел. - Так я не знаю куда вести! - Тем более. Давай так: в России я вожу тебя по кафешкам и ресторанам, а в США ты меня везде водишь. Внимательно смотрю на Россию. - Хорошо, только плачу сегодня я. - Почему? Ведь если я веду, то я и плачу. - Раша, - вздернув подбородок , начиная гордо объяснять, - В отношениях парня и девушки парень всегда платит за свою суженую, почему? Потому что он ее трахает. А в наших отношения кто кого трахает? Иван удивленно приподнимает одну бровь. На его светлом лице оттеняет легкая насмешливая ухмылка. - Ты трахаешь мой мозг, Альфред, - вздыхает он, подходя ко мне. - И не только мозг, - важно киваю, - Потому позволь мне заплатить за нас в ресторане. - Хорошо, только помни, что я веду тебя в самый дорогой ресторан этого города, - томно мурлыкает Иван, обхватывая меня за талию. - Плачу я, а ведешь-то ты. Значит, ты мне добавишь, если мне не хватит. - Обязательно, - шепчет Иван, наклоняясь ко мне за поцелуем. - Веди дальше, - нахально отталкиваю его от себя, на что получаю взгляд, полный негодования, - Что? Ты наказан, Иван. - За что, мамочка? - улыбается Брагинский. - За то, что обманул меня! - Америка, - Россия вновь наклоняется к моим губам, - Давай ты накажешь меня другим способом в постели? Не давая мне ответить, Брагинский накрывает мои губы своими, и мы сливаемся в нежном, но коротком поцелуе. Отстранившись от меня, Россия аккуратно кладет мою ладонь в свою, и мы направляемся вперед по улице, попутно ловя на себе удивленные взгляды. Теплые лучи солнца нежно ласкают мое лицо, а свежий ветерок заботливо не позволяет умереть от жары. Мы спокойно идем по тротуару, выложенному камнями, стараясь попасть в тени,отброшенные деревьями. Погода на улице просто превосходная. Сейчас самое время, чтобы гулять, купаться, отдыхать. Я бы с радостью завалился на пляж, нежа белое пузо под лучами горячего южного солнца, но мне суждено идти в ресторан с Иваном Брагинский- моим бывшим врагом, а ныне любовником. В принципе, я не против такой альтернативы, ведь я добровольно на это согласился. - Ваня, - одергиваю смотрящего вперед парня, - На тебя все косятся. - Почему? - не поворачиваясь, спрашивает Россия. - Потому что ты в пальто, шарфе и сапогах. Неужели ты не можешь это снять? - А может они смотрят на меня потому, что завидуют мне. - В смысле? - Вон ,с каким красавцем я иду. - Ну, это понятно, но все таки пальто не мешало бы снять. - Хорошо, - внезапно соглашается Брагинский. Я удивленно смотрю на парня, который медленно снимает шарф и демонстративно бросает его на землю. Следом за ним идет и пальто. - Прости, но сапоги я снять не могу, - улыбается Иван, подходя ко мне и поправляя очки, чуть съехавшие вниз, - Надеюсь, ты не против? - Н-нет. - Ну вот и прекрасно, - Иван бодро берет меня за руку и ведет за собой. Я шокировано смотрю в спину своего спутника, одетого в легкую рубашку и джинсы, заправленные в сапоги. Черт, он невероятный. Быстро оборачиваюсь, чтобы посмотреть на кучу одежды, так по-свински оставленную по середине дороги, но к моему удивлению на месте , где должна валяться одежда ничего нет. Трясу головой, чтобы удостовериться, что это не мираж, но на земле так и не появляется одежда Ивана. Плюю на это и иду дальше за парнем, который размеренным шагом направляется вперед. Обращаю взгляд на него. Никогда я еще не видел его таким. В свете солнечных лучей платиновые волосы Ивана переливаются золотистыми цветами. Широкие плечи, обтянутые тонкой белой тканью выглядят слишком мужественно для вечно милого Ивана Брагинского. Даже джинсы и сапоги, которые совершено не сочетаются с рубашкой, придают русскому особый шарм и привлекательность. По сравнению с ним, я в своей поношенной одежде выгляжу как-то совершенно бедно. Я не против такого партнерства, ведь ни один проходящий человек не подозревает, что я был сверху, что я подложил этого красавчика под себя, что он изнемогал подомной, хоть я такой и несуразный сейчас рядом с ним. Россия уверенно шагает вперед, изредка заворачивая в узкие переулки. Солнцу палит слишком сильно, а ветерок уже не спасает, потому спустя некоторое время Иван сбавляет шаг. его плечи чуть опускаются, а до меня доноситься тяжелое дыхание. - Устал? - кладу руку ему на плече. - Немного, - отмахивается парень, - Говорил же тебе, что топать тут далеко. - А мы разве торопимся? - Нет, но я хочу тебя как можно скорее накормить, чтобы ты стал добрее. - Я и так не злой, - ухмыляюсь. - Это смотря с какой стороны посмотреть, - улыбается парень. - Иван, а куда пропала твоя одежда? - спрашиваю, выдержав небольшую паузы. - Какая одежда? Я разве сейчас голый? - Россия вскидывает брови. - Нет, я имел ввиду твое пальто и шарф. Куда они делись? - В смысле куда? Я их не брал, значит там они и валяются. Америка, тебе солнышко напекло. Нам срочно надо в тень. - Я тебя уверяю, я потом обернулся, а там ничего не было! - громко восклицаю . - Америка, пойдем посидим на скамейке, а то я устал. - Ты мне не веришь?! - Верю, - выдыхает Иван, - Но я не знаю, куда она пропала. Пошли присядем. Я недовольно киваю, понимая , что парень мне не верит. Хотя, признаться, я и сам себе не верю. Уж очень это странно. Мы садимся на яркую скамейку, стоящую в тени деревьев. Рядом играют дети, болтают их мамы. Увидев нас, держащихся за руки, женщины странно хмыкают и начинают что-то бурно обсуждать, изредка бросая на нас двусмысленные взгляды. - Гомофобы, - заметив это, констатирует Иван. - Странно это, - сильнее сжимаю ладонь Брагинского, - Почему они не понимают, что каждый имеет право выбирать свою любовь? Что любовь не знает пола? - Не знаю, - пожимает плечами Иван, опуская взгляд, - Современные люди не признают все, что не похоже на них, а уж гомосексуальные пары для них - верх ужаса и жути. - Мне кажется, что если ОНИ узнают, что ты спал со мной, то тебе не поздоровится, - смотрю на Брагинского. - Наверное, - пожимает плечами он, - Но я сделаю все, чтобы никто не узнал, иначе я потеряю тебя навсегда. - Почему? - Нам с тобой точно не позволят больше встретиться. - Ты думаешь, что простой народ обладает такой властью? - Нет, простой народ не обладает, а вот мое правительство обладает. - Послушай, - кладу голову на плече Ивана, - Никто не обладает властью над любовью. Никто никогда не сможет остановить тебя, если ты решишь прийти ко мне. Могут объявить войну, но если мы любим друг друга, то нам ничто не помешает. Наши президенты могут сраться из-за нас, сколько им влезет, а мы в это время будем трахаться, как мартовские коты, и они не смогут этого изменить, понимаешь? - Как ты думаешь, у мартовских котов бывают однополые сношения? -не впопад задает вопрос Иван. - Что? Ты вообще слушал, что я говорил? - Слушал, - вздыхает Иван, - Ты прав. Но так будет только в одном случае. - В каком? - Если ты захочешь быть со мной, - Брагинский поворачивает голову в мою сторону, - Если ты не захочешь- все будет совсем иначе. - Я захочу, - закрываю глаза, - Черт, да я твоей сестре обещал, что захочу. - Что? Какой сестре? - Я разве тебе не говорил? Мы с Белоруссией однажды встретились, и она на коленях умоляла меня , чтобы я был всегда рядом. - И ты пообещал? - ухмыляется Иван. - Ой, она так рыдала. А я не переношу женских слез, - вздыхаю, - Вот и пришлось пообещать. - Какой ты исполнительный, - улыбается Брагинский. - А ты что думал? - обращаю взгляд на мамаш, метающих в нас молнии, - Может все происходящее -часть моего коварного плана. - Ага, или часть плана Белоруссии. - Нет, у нее всегда были другие планы на твой счет, - улыбаюсь, - Но одна бутылка водки быстро все нарушила. - Паршивые алкаши, - Брагинский легонько целует меня в лоб. - Кошмар! Что они себе позволяют?! Извращенцы проклятые! Спите, сколько влезет, но не ходите за ручки перед нами! Дети же видят! - Что они сказали? - лениво спрашиваю я. - Сказали, что они мрази и дуры, которые недостойны жить в моей стране. - Так и сказали? - хмыкаю. - Нет, еще прибавили, что я красивый, а ты ничего так. - Ох, не льсти себе, Иван, - сказав это, резко встаю со скамейки, - Пошли дальше, а то я уже проголодался. - Пошли, проглот, - Россия встает следом за мной. Мы, держась за руки, направляемся дальше, проходя мимо недовольных женщин с высоко поднятыми головами. - Я люблю тебя,- ломано произношу я, чтобы окончательно добить этих мамаш, совершенно забывая, что говорю это Брагинскому. Хочется утереть нос этим женщинам, не способных понять, что мир строится на толерантности и уважение к любому человеку. - Я тебя тоже,- непонятно для меня отвечает Иван, сжав мою ладонь крепче.