Формалин / Formalin

Я бегу. Бегу так быстро, что встречный ледяной воздух раздирает кожу лица. Оборачиваюсь, понимая, что мне не скрыться. Это необъяснимое чувство тревоги и какой-то потерянности сопровождается диким страхом, что сковывает движения. Ноги становятся ватными и отказываются слушаться. Куда я бегу? От кого я бегу? Не пойму. Просто знаю, что должна бежать. Бежать, чтобы скрыться от преследователей. Мое сердце начинает бешено колотиться, когда шаги эхом раздаются в голове. Я паникую, сворачивая к подземному переходу. Здесь толпы людей, и все они идут в собственном потоке. Идут против меня. Я толкаю их руками, пытаясь пробраться глубже. Ужас пронзает грудную клетку, когда замечаю, что они все смотрят на меня, и взгляд их с каждой секундой становится лишь безумней. Это давление. Незнакомые люди начинают хватать меня за куртку, резко таща за собой, обратно в поток. Я рвусь вперёд, продолжая отпихиваться. Хватаюсь за угол каменной стены и выглядываю: компания незнакомцев идет в мою сторону. Я не вижу их лиц, и это напрягает. Люди начинают шипеть. Просто шипеть, продолжая попытки затащить меня к себе. Они хватают меня за ноги, за руки, за волосы, за одежду, и все тянут. Я корчусь от боли, роняя жалобный стон, когда кто-то начинает шептать мне на ухо. Мне не разобрать слов. Они все шипят подобно кошкам. Шипят, не переставая. Мои пальцы уже еле держатся за стену. Я пищу, чувствуя, как чьи-то холодные руки проникли мне под кофту, сжимая кожу талии. Компания людей уже была близко, когда меня рывком заставили отцепить руки и повернули к себе лицом. Неизвестное количество безумных лиц уставилось на меня, приоткрыв рты, подобно рыбам. Я распахнула глаза, тут же корчась от головной боли. Комната освещалась тусклым светом, что проникал через открытое окно. Сажусь на кровати, вытирая мокрую шею. Капелька пота стекает по ключицам, проникая в ткань одежды. Я тру лицо, после чего бросаю взгляд на будильник: семь утра. Проснулась позже, чем обычно. Поднимаюсь с кровати, откидывая одеяло, и медленно иду к столу, хватаясь за его край. Перед глазами все плывет. Меня знобит. Но, думаю, не стоит озадачивать кого-то моим здоровьем. Мать много работает, ведь хочет вылезти из долгов и «встать на ноги». Отец находится в поиске той идеи, что сделает его популярным и богатым писателем. А моя задача — пока не мешать им идти к намечанным целям. Сейчас у нас все не просто, но, надеюсь, что в ближайшее время все наладится. […] Мать носится по кухне. Эта женщина не перестает меня удивлять. Она улыбнулась, поцеловав меня в лоб, и протянула шоколадный кекс со словами: — Удачного дня, — берет сумочку со стола, как-то виновато закусывая накрашеную губу. — Мы не так много времени проводим вместе в последние дни, но, уверяю тебя, я вскоре получу зарплату, и мы с тобой кинемся за шмотками. Я ухмыляюсь: — Не думаю, что в этом городе нам попадется что-то дельное. — Интернет-магазин еще никто не отменял, — наконец, вставил слово отец, который все это время подозрительно молчал, попивая кофе. Его задумчивый вид ставит меня в тупик, хотя, надеюсь, что его наконец посетила идея для книги. Мать бьет себя по лбу, вспоминая об очередной вещи, которую могла забыть, и бежит к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Я бросаю взгляд на кекс в руках, после чего откусываю кусок, наслаждаясь этим шоколадным вкусом. Смотрю на отца, который продолжал молчать, мешая кофе в кружке. — Ладно, я пошла, — говорю, поворачиваясь к двери. — Да, будь умницей, дорогая, — как-то сухо произносит, поднося кружку к губам. Я выхожу на улицу, мельком смотря в сторону дома О’Браена. Калитка приоткрыта. Думаю, он уже давно вышел. Сворачиваю на тротуар, доедая кекс. Мне стоит поторопиться, если не хочу опоздать в школу. А хочу ли я вообще идти туда? Странные сны. Кажется, с каждым разом они становятся все более неприятными. Я просыпаюсь липкая и мокрая от собственного пота. Это ненормально. Думаю, мне стоит поговорить об этом с мамой, если у неё будет свободное время. Может, это все от стресса? Попью таблеток и приду в норму. Выхожу к дороге, видя свой автобус, тормозящим у остановки. Ускоряюсь, не веря собственному везению. В это время, из автобуса вышла молодая женщина, довольно стройная, в строгом костюме, и направилась в мою сторону. Я не могу прекратить смотреть на нее, ведь выглядит очень привлекательно. Когда я уже могла разглядеть её лицо, то ужаснулась тому, какая её кожа чистая, а глаза темные. Женщина перевела на меня свой взгляд, и мне тут же стало не по себе. Опускаю глаза вниз, ускоряя шаг. Мы проходим мимо друг друга, и в этот момент я слышу этот раздражающий шипящий звук. Поднимаю голову, поворачиваясь: женщина не смотрит на меня, но по тому, как шевелятся её губы, ясно, что она шипит. Меня бросило в дрожь. Отворачиваюсь, подбегая к автобусу, что уже начал отъезжать. Хлопнула по нему ладонью, заставив водителя остановиться. Дверцы открылись, но перед тем, как зайти внутрь, я бросила взгляд на женщину. Мое сердце упало в пятки. Понятия не имею, как, но ее голова была повернута ровно в мою сторону, но идти она продолжала спиной. Незнакомка была далеко, но я знала, что она смотрит на меня. Именно на меня направлены эти глубокие глаза. — Ты собираешься заходить? — Раздраженный голос водителя заставляет меня отвернуться, быстро поднимаясь в салон автобуса. Мой взгляд тут же находит Дилана, сидящего на своем месте у окна. Я не хочу даже предполагать, что это могло быть. Иду вдоль сидений, останавливаясь, и сажусь перед Диланом, повернувшись к нему лицом. Опираюсь руками на спинку своего сидения, спрашивая: — Ты всегда пялишься в свой телефон? Парень поднимает лицо, но не смотрит на меня, протерев рукой глаза под очками, после чего шмыгает носом, вновь уставившись на экран телефона. Не то, чтобы я хочу с ним говорить, мне просто необходимо занять себя чем-нибудь, чтобы не возвращаться к мыслям о той женщине. Замечаю кое-что интересное во внешности О’Брайена: его кожа бледнее обычного, а мешки под красными глазами точно говорят о бессоной ночи. С такого расстояния могу разглядеть его родинки. Удивительно мило. Они покрывают кожу лица, но это не портит весь вид в целом. Парень не стерпел моего надзора, поэтому вынул наушник, уставившись на меня: — Ты чего хотела? Я сую руку в карман, находя завернутую шоколадку, и протягиваю ему, отвечая: — Ты выглядишь, как зомби из фильма «Обитель зла». Дилан пару раз взглянул на мой дар, после чего жестом отказался, вновь уткнувшись в свой телефон. Я хмурю брови, резко садясь на свое место, и кидаю шоколадку в спинку сидения перед собой. Какого черта я вобще тут распинаюсь? Что я сделала этому типу? Наоборот, стараюсь подружиться, ибо, как мне кажется, он довольно не глуп, и общаться с ним может быть интересно. Вот только жаль, что он полнейший придурок. […] Странно, что Анна задерживается. Я сидела за партой, давно приготовившись к уроку истории. Моя тетрадь уже во всю расписывается ручкой, ибо мне нечего делать, а мысли о связи странного сна с этой не менее странной женщиной не оставляют в покое. Эта компания людей… Все это немного пугает. — Утро доброе, — от звонкого голоса Анны меня бросает в холод. — Рисуешь? — Девушка опускается рядом, смотря в мою тетрадь. — Это туннель? — Нет, это… — Моя улыбка исчезает с лица, когда я опускаю глаза. Я была уверена, нет, больше, чем просто уверена, что водила обыкновенные круги, но нарисованное мною действительно было похоже на туннель. — Кэйлин, ты заболела? — Обеспокоенно спрашивает Анна. Я качаю головой, поднимаясь со стула. Подобное уже случалось. — Куда ты? — Голос подруги стал тише, когда я направилась к двери, чтобы покинуть кабинет.  — Кэйлин, что ты рисуешь? — Это ты и папа. Я быстро шла по коридору, ища нужную дверь.  — Дорогая, нам нужно с тобой серьезно поговорить, — женщина поглаживала ладонь дочери, а мужчина стоял у двери, виновато улыбаясь. Я вбегаю в мед-кабинет, игнорируя взгляд медсестры, которая, к слову, тоже не заговорила со мной. Девочка, довольно крупная на вид, сидела за столом, поедая кексы, что дала ей мать в школу. Рядом с ней остановились одноклассники, чьё презрение давило на ребенка. Я снимаю обувь, медленно вставая на весы. Толстушка открыла шкафчик, в тот момент, когда на неё накинули разорванный мусорный пакет. «Она даже в этот пакет не вместилась», — смеялись мальчики, толкнув девочку в шкафчик. Мое сердце замирает, когда я, вздохнув, опускаю лицо, видя цифру. -… И в чем, по вашему, проблема? — Женщина что-то чиркает в своем журнале. — Это не важно. — Почему же? — Она складывает руки на груди, уставившись на пухлую девушку в кресле напротив. — Я живу по принципу. И, если тебе плохо, не обязательно демонстрировать это всем. — Почему ты так в этом уверена? — Ибо никому нет дела до тебя и твоих проблем. Два пальца в рот. Несколько грубых движений, и мой завтрак покинул желудок, опустошая его. Я судорожно кашляю, давясь собственной блевотиной. Держусь за унитаз, продолжая плевать в него слюной. Это отвратительно, но ничего с этим не собираюсь делать. Встаю, выходя из кабинки, и подхожу к раковине, включая воду.  — То есть, ты считаешь, что здорова? Девушка улыбнулась, кивая: — Конечно. Я очень тяжело перенесла развод родителей. Сначала пыталась «заесть» то чувство, что мешало мне спокойно существовать. Но ощущение пустоты не уходило, поэтому я пихала в себя еду в огромном количестве. Набрала вес. А потом, решив покончить с издевательствами одноклассников, начала худеть, лишив себя пищи. Тогда вот и начались проблемы. Я вышла в коридор, вытирая рот тыльной стороной ладони. Мне не хотелось бы огорчать мать, но я уйду отсюда. Хочу домой. Толпы учеников шли в разные стороны, разговаривая, чем создавали шум. Я давлю пальцем на висок, ускоряясь. — Кэйлин, — это Анна. Она дернула меня, нагнав у шкафчика, который я уже открывала. Девушка была растеряна: — Ты обижена на меня? — Господи, — шепчу, — Анна, ты не причем. Я просто плохо себя чувствую. — Я же говорю, что ты заболела, — утверждает девушка. — Я сбегаю за твоим рюкзаком, подожди меня, — она гладит моё плечо, и я киваю, провожая её взглядом. Несколько раз бьюсь лбом об дверцу шкафчика, после чего выпрямляюсь, краем глаза улавливая движение. Поворачиваю голову, видя, как Линк, схватив Дилана за плечо, тащит в сторону, но, заметив меня, улыбается, растягивая свои блестящие пухлые губы в улыбку, и двигается ко мне, обвив рукой шею О’Брайена. Тот не выглядит напряженным. Он вовсе не злится, он просто терпит. — Привет, Кэйлин, — Линк останавливается, дергая Дилана, из-за чего парень шатается, переступая с ноги на ногу. — Как ты? Выглядишь потрясно. Не знаю, отчего, возможно, я еще не отошла от утренней озлобленности к Дилану, но сейчас мне хотелось врезать ему за то, с каким равнодушием он все терпит. Я молча уставилась на парня в очках, хмуря брови. Линк продолжал улыбаться, ожидая моего ответа: — Кэйлин, — дергает Дилана, видя, что все мое внимание отдано ему. — Я думаю, мы не так начали наше знакомство… В этот момент подходит Анна, и, кажется, девушка готова зарыться в любой из шкафчиков, но вместо этого улыбается Линку: — Привет. — Здаров, — он уже раздражен. — Кэйлин, может, сходим куда-нибудь? Выпьем по чашке кофе? — Бесишь, — шепчу О’Брайену, и тот, наконец, поднимает на меня глаза, но в них я читаю осуждение и какую-то злость. Он словно посылает меня куда подальше, только мысленно. Линк, видя, что Дилан поднял голову, сильнее сжимает его шею, сгибая руку в локте: — Он у нас странный. Не понимает слов, — смеётся. — И да, он всех бесит, — вновь смотрит на меня. Я поднимаю глаза на Линка, отвращено приоткрывая губы: — Кретин, — слетает на выдохе. Молчание. Слышу, как Анна глубоко вздохнула, но не выдохнула, и уставилась на нас. Линк хмурит брови, пуская смешок: — Что ты… Я отворачиваюсь, выхватывая рюкзак из рук Анны, которая обеспокоено огляделась, быстро убегая в кабинет. Я не поворачиваю голову. Я знаю, что этот тип смотрит. Вот только потакать не буду. Хоть избей меня. Я лучше буду одиночкой, общаясь с Диланом, чем с этими жителями «Даун-Тауна». Странно, толком не зная О’Брайена, я так спокойно приняла бы его общество. Хотя, лучше вообще, в таком случае, быть одной.