***
Ночью двоим все же не спалось. Они наложили заглушающее на кровать соседа и горячо спорили: — Нет. — Ты просто не видишь фактов. Все говорит за это. — Я доказательств не вижу. — Просто ты упрямый придурок! — Я придурок? — Да, ты! Ты влюбленный идиот, который боится посмотреть правде в глаза! — Я не… — Мне-то не ври. Я тебя с пяти лет знаю. — Даже если так, я могу отрешиться от чувств и… —… И? — Есть только один способ узнать точно. Ну, или почти точно. — Да, потому что он нам всей правды не сказал. А у них достаточно данных. Они все про подарки знают. А мы им еще расскажем про… — Нет! Мы не можем рассказать им про камень! — Почему? — Потому что он наш друг. Он не поймет этого, и мы потеряем его доверие. У меня есть другая идея. — Ну, удиви меня. — Как ты знаешь, этим летом отец подарил мне эльфа…Глава 20. Снова Хогвартс
2 декабря 2015 г. в 01:30
Остаток каникул пролетел слишком быстро, как считал Гарри. Иногда к нему на несколько часов приходили Драко и Блейз, вместе и по отдельности. Каждый день он общался с отцом на разные темы, и они почти до конца изучили кодекс Принцев. Оставалась пара глав, но Северус сказал, что они будут разбирать их потом, в следующем году.
Утром тридцать первого августа ему пришел ответ от Темного Лорда, чему мальчик очень удивился. Письмо было написано в очень теплой манере, темный волшебник попросил не так сухо отвечать ему, ведь «я хочу, чтобы у нас были теплые отношения, малыш, ты же так помог мне». На эту фразу Гарри фыркнул и тихо засмеялся. «Да, Ваше Темнейшество, я даже представить себе не могу, как это обращаться к Вам на „ты“, или по имени». Постскриптум Темного Лорда был в два раза больше, чем основная часть письма. Он подтвердил, что с ним все хорошо, он смог вернуть себе тело, хотя и не такое замечательное, как хотел бы, но все можно исправить. А еще мужчина почему-то очень обрадовался, что мальчик волновался за него.
В общем, ответ на письмо Гарри опять отправил ночью.
С дневником некоего мистера Реддла, до сих пор лежащим на дне школьного чемодана, Гарри решил разобраться уже в школе.
Первого сентября Северус проводил сына на вокзал, а сам отправился в школу с помощью аппарации, он все-таки учитель и должен был быть там раньше. Уже на платформе девять и три четверти Гарри встретился с Драко и Блейзом. В этот раз мальчик познакомился с миссис Забини, приятной на вид, но холодной в общении женщиной. Поттер даже посочувствовал другу, хотя родителей не выбирают. Тепло поздоровавшись с четой Малфоев и покраснев, когда Люциус пожал Гарри руку, младший Снейп с друзьями отправился искать купе.
Ехали весело и нешумно, к ним в купе подсел Нотт, и они разыграли теплую встречу после долгого расставания. Теодор, если и обиделся, то вида не подал.
Спустились сумерки, ребята добрались до школы на каретах без лошадей. Блейз рассказал, что где-то вычитал, что в школьные повозки запряжены фестралы, драконообразные лошади, которых могут видеть только те, кто видел и осознал смерть. Уже у школы, выйдя из кареты, Гарри провел рукой по воздуху в том месте, где должно было находиться животное, и почувствовал теплую кожу скелетообразного фестрала. Было ощущение, что это голая лошадь, которую не кормили: прощупывались все ребра и позвонки. Улыбнувшись такой интересной находке, мальчик побежал за друзьями в школу.
Распределение, праздничный банкет — все было без происшествий. Но после ужина они встретились в коридоре с Уизли — тем, который Рон. Видимо, тот очень тяжело перенес стычку в книжном магазине, поэтому решил взять реванш. Он запрыгнул сзади на спину Малфою и начал бить того кулаками по голове. Драко не растерялся, стряхнул с себя хулигана, обездвижил и позвал декана. О, что творилось! Столько яда, сколько в тот вечер, Северус Снейп никогда не выплескивал за раз. Было отправлено письмо Молли Уизли, и была сделана запись в личное дело студента. Также декан Слизерина назначил сумасшедшему гриффиндорцу месяц отработок. Была бы воля профессора, этот идиот уже бы завтра уехал на Хогвартс-экспрессе домой, но директор и МакГонагалл пожалели студента, как всегда.
Ложились все спать в отличном настроении.
Утренний настрой был немного подпорчен — волшебный потолок Большого зала оказался затянут серыми тучами. Ребята сели за стол и начали завтракать, когда пришла почта. Гарри и не надеялся, что Темный Лорд ответит так быстро, поэтому и не удивился, что Хедвиг не прилетела. Драко получил от мамы коробку домашнего печенья с запиской — «Обязательно поделись с друзьями!», на что пробурчал:
— Как будто я сам догадаться не мог.
Они пили чай с вкуснейшим печеньем, когда послышалась возня со стороны гриффиндорского стола.
— О, сейчас будет весело, — протянул Малфой. — Уизли прислали громовещатель.
— Что такое «громовещатель»? — тихо спросил Гарри.
Но отвечать друзьям не понадобилось — Большой зал наполнился громкими криками женщины:
«… напасть на ученика! Со спины, как последний трус! — гремело письмо. — Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты даже представить себе не можешь, какой стыд мы пережили с отцом, когда к нам пришел вечером директор Дамблдор…»
Миссис Уизли кричала в сто раз громче обычного человека, ложки и тарелки подпрыгивали на столах от ее голоса, который еще усиливало эхо, отраженное каменными стенами. Слизеринцы сразу поняли, кому пришло красное письмо, Рон от стыда почти сполз со стула, так что с их места был виден только пунцовый лоб. А письмо продолжало:
«… я думала, отец от огорчения умрет! Мы растили тебя совсем в других правилах! Ты не должен был усугублять ситуацию. Отца на работе ждет выговор, и виноват в этом ты. Мы просили тебя подружиться с Гарри, а не нападать на его друзей…!»
Тут Поттер сглотнул, ничего себе семейка. Прошлый год им было все равно, а теперь они решили вести себя, как ни в чем не бывало? Нет уж. От Уизли надо держаться подальше, мальчик прямо каким-то седьмым чувством это понимал.
«… если ты совершишь еще хоть один подобный проступок, мы немедленно заберем тебя из школы».
Видимо, на этом письмо кончилось, потому что самоуничтожилось небольшим фейерверком. Слизеринская троица сидела, зажав рты руками, боясь рассмеяться в голос.
— Вы! Чертовы змеюки! Это все из-за вас! — прокричал младший Уизли и направился в их сторону, махая руками.
Это стало последней каплей, и ребята не смогли сдержать смех. Они схватились за животы и начали смеяться, звонко и громко, к ним присоединились все слизеринцы, добрая половина рейвенкловцев и хаффлпаффцев. Даже некоторые гриффиндорцы не смогли сдержать смешков и улыбок.
— О, Мерлин, я готов поддаться тебе и походить пару дней с фингалом, лишь бы еще раз услышать подобное шоу, — смог выдавить из себя Драко и вытер слезинку.
— Ах, тебе смешно! Меня опозорили перед всей школой, а ты смеешься, гадина белобрысая?! — Рон замахнулся.
Его кулак пролетел половину пути до лица Малфоя, Крэбб и Гойл успевали перехватить руку, но Гарри успел первый. Он крепко зажал предплечье несостоявшегося товарища и грозно посмотрел ему в глаза.
— Не думай, что имеешь право размахивать кулаками, — он вывернул противнику руку за спину и прошептал в конопатое ухо. — Не смей обижать моих друзей, ошибка природы, иначе я тебе руку сломаю в следующий раз.
Он выпустил руку Уизли и отошел на шаг. Гарри чувствовал, как за спиной встали друзья, товарищи и просто ребята с факультета. Он понимал, что зря они встали, лучше бы сидели, но было чертовски приятно ощущать их поддержку. «Гордые слизеринцы», — хмыкнул он про себя.
— Мистер Уизли, немедленно сядьте за свой стол. Минус пять очков с Гриффиндора, — профессор МакГонагалл подошла вместе со Снейпом к их группе. — Сейчас же объяснитесь, мистер Поттер, вы только что хотели начать драку?
— Нет, профессор, мэм, я не позволил перерасти устной перепалке в кровопролитие. У меня тут около полусотни свидетелей того, как Уизли хотел сломать нос моему другу. Я же только зафиксировал его, чтобы он не мог повредить ни себе, ни другим. Пособие по самообороне первой ступени, Эдвард Чанесс, если не ошибаюсь в авторе.
К его удивлению, встало несколько рейвенкловцев, которые подтвердили его слова.
— Хорошо, мистер Поттер, — женщина сжала губы в тонкую нить и вернулась за стол преподавателей.
— Поздравляю с первой самостоятельной победой, Поттер, — тихо шепнул ему на ухо Северус и пошел за деканом Гриффиндора.
Мальчик выдохнул и сел на свой стул. Он тут же ощутил руку Драко на своем плече.
— Спасибо, — прошептал тот.
— Мне слишком нравится твой профиль, чтобы позволить какому-то нищеброду его испортить, — ухмыльнулся Гарри, и услышавшая их часть слизеринского стола тихо засмеялась.
Звезды сложились сегодня очень удачно для мальчиков — в этот день у них не было ни одной пары с гриффиндорцами.
Первой парой была Трансфигурация с хаффлпаффцами. У Гарри получились милые разноцветные пуговицы из навозных жуков. Правда, баллов он за них не получил, видимо, МакГонагалл все еще злилась на него.
Вторым уроком у них была Гербология, где они пересаживали мандрагоры. Когда профессор Спраут сказала разобрать наушники, Гарри успел схватить черные, а вот Паркинсон повезло меньше, ей достались розовые, и никто, естественно, с ней меняться не хотел.
— Когда я скажу: «Наденьте наушники», постарайтесь надеть их так, чтобы абсолютно ничего не слышать. Когда можно будет снять их, я подниму большой палец. Готовы? Наденьте наушники!
Поттер быстро надел свою пару наушников — тишина воцарилась полнейшая. Профессор засучила рукава мантии, крепко ухватила одно растеньице и с силой дернула. Гарри еле удержал восклицание. Вместо корней из земли выскочил крошечный, испачканный землей, безобразный младенец. Листья росли у него прямо из макушки, кожа была бледно-зеленой, вся испещренная разноцветными точками, и было видно, что он истошно орет. Еще бы тут не поорать, если тебя тянут за волосы с такой силой. Поттер сморщился, представив себе такую картину.
Профессор Спраут достала из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в темный влажный компост, оставив снаружи только пучок листвы. Затем она отряхнулась от земли и подняла вверх большой палец, снимая наушники.
— Поскольку наши мандрагоры совсем еще маленькие, — пояснила она, — их плач не убивает, — она говорила так спокойно, точно полила горшок с бегонией, а не совершила у всех на глазах настоящее чудо. — Но их вопли могут оглушить часа на четыре. Я уверена, что никто из вас не хочет пропустить первый учебный день, поэтому следите, чтобы наушники плотно закрывали уши. Когда урок закончится, я подам знак. С каждым ящиком будете работать вчетвером…
К неразлучной троице — Гарри, Драко и Блейзу — присоединился Нотт. Он пытался поговорить с ними о Локхарте, но ребята решили, что лучше они поскорее разберутся с этим ящиком растений. Дело оказалось не таким уж и легким: мандрагоры упирались, выворачивались, клацали зубами. Особо толстое растение Гарри пришлось минут десять запихивать в горшок силой. В итоге Тео понял, что никому неинтересно слушать про самовлюбленного преподавателя, и он перевел тему на сегодняшний поступок Гарри.
— Ты поступил правильно, Поттер, — начал он во время перерыва. — Этот Уизли теперь не даст покоя Малфою, так что ему нужна постоянная охрана. А Крэбб и Гойл не могут постоянно за вами следить.
— Действительно, — ухмыльнулся Гарри. Двое телохранителей Драко и бегать не могут так быстро.
— Так что, я считаю, вам троим лучше лишний раз вообще не выходить из гостиной.
— Нет, Тео. Это будет похоже на трусость, — отрезал Малфой.
— Это осторожность, а не трусость.
— Но не для тупоголовых гриффиндорцев, — подтвердил слова друга Блейз.
— Они правы, Тео. Мы будем чаще смотреть по сторонам, но прятаться в подземельях не выход.
— Смотрите сами, я только предложил, — пожал плечами Нотт, надел наушники и щелкнул по носу очередную мандрагору.
Остаток занятия прошел тихо. После звонка чумазые и усталые второкурсники сначала приняли душ, а потом поднялись на обед.
— Что у нас потом? — спросил Гарри, пиля ножом кусок говядины.
— После обеда у нас окно, а потом Защита, — ответил Блейз.
— Какая гадость, — тихо проворчал Драко.
— Ты про рыбу или про Локхарта?
— Да про все.
— Не переживай ты так, мы не дадим тебя в обиду, Зайка, — отшутился Забини.
— Вот в этом я не сомневаюсь.
— Ладно, — выдохнул Гарри и встал. — Не знаю, как вы, а я хочу домашку по трансфигурации сделать сейчас, чтобы не висела. Пойдем в библиотеку.
— Ну, пойдем, только дай доесть, неугомонный.
Гарри сел обратно на стул и положил голову на руки. Тут он вспомнил, что хотел спросить.
— Блейз, в твоей чудесной голове не завалялось сканирующих заклинаний?
— Какого рода? Диагностики предметов или живых существ? Или сканирование на заклинание?
— На заклинание. Мне… мне на день рождения подарили безделушку. Вот интересно, есть ли что на ней? — Гарри пытался показаться невозмутимым.
— О… ты про ЭТОТ подарок?
— Да… — мальчик потрогал сережку.
— Я не знаю заклинаний, но знаю книгу, в которой они должны быть, — сказал Драко.
— Отлично, потому что я только одно заклинание знаю, а название книги уже и не помню.
— Вот пойдем в библиотеку и посмотрим, что за подарочек.
Мальчики кивнули друг другу и встали из-за стола. До библиотеки они дошли быстро. Через пять минут нужная книга была у них в руках, а сами они спрятались в дальний угол. В общей сложности они произнесли семь заклинаний на сканирование и определение заклинаний. Результат удивил их так же, как взрослых месяц назад.
— Ну, могу сказать только одно — у великих тоже бывают причуды, — пожал плечами Драко.
— И опять ничего не понятно. Зачем? Подарки, забота, переписка. Почему он обратил на тебя внимание? — не унимался Блейз.
— Не знаю я. Может быть, он помнит о пророчестве и хочет сохранить меня для себя? Убить собственноручно, когда восстановит силы?
— Кстати, это возможно. У него могло отшибить память после смерти в восемьдесят первом году. Нельзя исключать этот вариант, — зашептал Драко.
— Гарри, а ты не испытывал ничего необычного рядом с ним? Ну, там мурашки, холодок, теплота и тому подобное? — прищурился Блейз.
— Забини, ты с ума сошел? Это невозможно.
— Что невозможно?
— Забини перечитал книжек, Поттер, не обращай внимание.
— Ты же сам говорил, что ничего исключать нельзя.
— Забини, закрой рот. Этого. Не. Может. Быть. — Таким серьезным Драко еще никто не видел.
— Малфой, я могу узнать, о чем вы говорите?
— Забудь, — отрезал друг. — Это ерунда. Я скорее поверю, что влюблюсь в гарпию, чем в это.
— Ладно, учитывая твое самолюбие, если ты кого-то и полюбишь, кроме отражения в зеркале, это будет минимум Мисс Мира, — тихо засмеялся Гарри и взял книги, чтобы разложить их обратно по полкам. Грустную искорку в серебристых глазах он не увидел.
Через час, когда они заканчивали эссе для МакГонагалл, Гарри почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, он увидел того самого мальчика с волосами мышиного цвета, которого заметил в Большом зале во время церемонии распределения. Мальчик смотрел на Гарри, вытаращив глаза, как будто завороженный. В руке он сжимал обыкновенную на вид маггловскую фотокамеру. Поймав его взгляд, тот покраснел, как рак.
— Не сердись, Гарри. Я Колин Криви, — произнес он на одном дыхании и нерешительно шагнул вперед. — Я не слизеринец, но… как ты смотришь на то… если я сделаю снимок? — он поднял камеру.
— Снимок? — недоуменно переспросил Гарри.
— Ну да, снимок. В доказательство того, что мы знакомы, — продолжал Криви, приблизившись еще на шаг. — Я все о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и все такое… Что у тебя есть на лбу метка, похожая на молнию (его взгляд задержался на лбу Гарри). А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить пленку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться, — Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжил: — Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это — волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и все понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит твою, — он умоляюще взглянул на Гарри. — А твои друзья не могли бы сфотографировать меня вместе с тобой, чтобы мы стояли рядом? А ты мог бы подписать фото?
Гарри с ужасом смотрел, как на лицах его друзей появляются одинаковые ухмылки. Эту сцену они не забудут долго, и издеваться будут еще несколько месяцев, а то и лет. Не успел он открыть рот, чтобы ответить, как со стороны послышалось:
— Подписать фото? Ты, Поттер, раздаешь свои колдофото с автографом?
Громкий насмешливый голос Уизли гулко разнесся по библиотеке. Мадам Пинс строго посмотрела в их сторону. В этот раз Уизли появился в сопровождении своих дружков, Финнигана и Томаса.
— Спешите занять очередь! — громким шепотом Рон обратился к посетителям библиотеки. — Гарри Поттер раздает автографы!
— Ничего я не раздаю, — стиснул зубы Гарри. — Но, если ты так хочешь, сначала я подпишу тебе. Или… нет. О, Мерлин. Уизли, тебе зависть спать не дает спокойно?
— Мне? Завидно? — Уизли уже не кричал, его и так слышала половина библиотеки. — А чему завидовать? Чтобы и мне шрам оставили?
— Ну, даже если бы тебе рассекли половину черепа, никто бы изменений не заметил, Уизли, — улыбнулся Драко.
— Подавись слизняками, Малфой, — огрызнулся тот.
— Я бы на твоем месте не нарывался на драку, — предупредил насмешливо Драко. — Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы? Как она сказала?.. — И, передразнивая, пропищал: — Если совершишь хоть один проступок…
— Мне кажется, они уже совершили минимум один проступок, — ухмыльнулся Блейз. — Звонка с урока еще не было.
— Точно, — подхватили друзья и рассмеялись.
Слизеринцы собрали вещи и вышли из библиотеки, оставив гриффиндорцев на растерзание мадам Пинс.
Через пятнадцать минут они сидели в классе и пытались осознать, что происходит. Локхарт дал им фанатскую контрольную, долго ее разбирал, а потом еще и попытался испугать их клеткой с пикси. Это было бы смешно, если бы не было так печально. Гарри решил обязательно купить нормальный учебник для второго курса и учиться самостоятельно. Потому как это назвать учебой было нельзя. А еще мальчик мысленно в который раз поблагодарил Квиррелла-Лорда за дополнительные занятия в том году.
Усталые от глупостей ребята спустились на ужин. После трапезы они вернулись в гостиную, а после восьми вечера Гарри пошел к отцу, ведь они планировали начать заниматься окклюменцией. Так что засыпал Поттер сегодня поздно с абсолютно чистым сознанием, а сон его был глубоким и без сновидений.