Немногим живее мертвых

Карла похоронили быстро – ребенку не понадобилась большая могила. Копали вдвоем, пока Рик стоял на коленях, прижимая к себе ставшего после смерти слишком хрупким и маленьким на вид пацана. Он не плакал и не кричал, но разжимать его руки для того, чтобы забрать тело, пришлось силой. Остальных даже жечь не стали. Мишон несколькими короткими движениями снесла им головы. А потом они шли, не останавливаясь даже для того, чтобы поесть, много часов подряд. Первый перерыв на короткий, беспокойный сон был сделан, только когда стемнело, и продолжать идти стало невозможно. Они не разговаривали все это время, и это молчание давило, перемалывало изнутри. Говорить казалось неуместным, а слова застревали колючим комом в глотке. Дерил общался с Мишон короткими взглядами, кивками и жестами, в тишине согласовывая дальнейший путь. Рик замыкал группу, тупо следуя за ними. Приходилось постоянно оглядываться, чтобы убедиться, что он не отстал, не свалился от усталости и не подпустил к ним с тыла ходячих. Мишон порой смотрела вопросительно, с глухим, несвойственным ей страхом, смотрела беспомощно, и будто спрашивая Дерила, что им делать. Если бы Диксон только знал. Он бы сделал все необходимое, он бы заплатил какую угодно цену, чтобы перестать видеть Рика Граймса, гниющего изнутри. Инструкций, как помочь человеку, потерявшего пятнадцать часов назад сына, не оказалось под рукой. Суки, сидящие на небесах и в преисподней, могут быть довольны. В мире не осталось ничего хорошего, ничего, за что можно было зацепиться и чем утешить. На первую большую группу ходячих они наткнулись в палящий полдень следующего дня. Переглянувшись, Мишон и Дерил негласно решили не стрелять, чтобы не создавать шум и не тратить патроны. Жаркий воздух разрезал металлический клинок, блеснувший на солнце, и знакомая тяжесть арбалета легла на плечо. Диксон оглянулся, убеждаясь, что Рик тоже вытащил нож и медленно двинулся в сторону, принимая на себя, по меньшей мере, троих крайних трупаков. Снимая центральных одного за другим, Дерил боковым зрением успевал следить за машущей катаной Мишон, которая сильными движениями сносила головы, и за Риком. Лицо Граймса было жестко-сосредоточенным и казалось черным от запекшейся крови, которую он так и не смыл. Он остервенело рубил ножом, подпуская ходячих слишком близко, гораздо ближе, чем это нужно для меткого удара. Диксон почувствовал странное, необъяснимое беспокойство, но отвлекаться на это не было времени – он по-прежнему прицельно стрелял по основной массе, ослабляя стаю. Он не услышал звук, с которым нож проломил череп и не увидел, как Рик попытался, но не смог выдернуть его обратно. Не было ни крика о помощи, ни мата, ни щелчка затвора. Просто, бросив очередной взгляд, Дерил увидел, как Граймс без оружия, голыми руками, пытался оторвать голову вцепившемуся в него мертвецу. – Рик! Кажется, это было первое, что он сказал более, чем за сутки. И выстрелил. Стрела вышла из глазницы, и Рик тут же, не пытаясь вытащить пистолет или новый нож, двинулся дальше, на троих оставшихся ходячих. – Твою мать, стой, блядь, что ты творишь? Диксон не очень слышал свои собственные слова, понимая, что не успевает вставить в гнездо очередной болт. Зато хорошо расслышал, как лезвие рассекло мягкую, гниющую плоть. Выдохнул облегченно в тот же момент. Мишон стояла перед Риком и смотрела на него страшным взглядом, словно в его лице было что-то более пугающее, чем в куче трупов вокруг. Дерил смутно догадывался, что она увидела. Готовность умереть. Желание умереть. – Пошли дальше, – хрипло приказал он, вытаскивая из одной из голов последнюю стрелу. Рик двинулся первым, по прямой. Самурайка покачала головой, но промолчала. Дерил понимал, что долго молчать она не станет. Идти группой, треть которой хочет сдохнуть, – это один из самых верных способов сдохнуть самим. А еще им всем нужно было отдохнуть. Диксон вообще не представлял, как Рик все еще не свалился с ног – ему досталось от ебучих сынов анархии больше всех. Наверняка, пер вперед, не чувствуя своего тело. Однако рано или поздно усталость и боль возьмут свое, и он просто упадет. Тащить его они не смогут – сами слишком вымотались. Стерва-судьба дала им шанс выжить спустя несколько часов. Они наткнулись на дом, похожий на те, в которых в прошлой жизни обитали егеря лесных природных заповедников. Идущий первый Дерил подал знак, и они остановились на расстоянии нескольких метров. Вокруг стояла тишина, но это не значило, что дом был пуст. – Надо проверить и зачистить, – тихо заметила Мишон, вынимая клинок из ножен. Она не успела сделать даже шага. – Я займусь, – буркнул Рик и быстро двинулся в сторону здания. Это были его первые осмысленные слова после того, как сердце Карла остановилось. Впрочем, в их осмысленности можно было усомниться. Голос был хриплым, наждачным, а лицо по-прежнему пугающе темным – и не только из-за крови. Он шел к дому широкими шагами, не пытаясь подкрасться, и только когда он ступил на порог, Дерил с запозданием понял, что Граймс не достал ни пистолета, ни ножа. – Блядь. Они с Мишон рванули за ним синхронно. Из открытой Риком двери тут же вывалился ходячий, хрипящий что-то и хватающий руками воздух вокруг. Зачистили быстро – в доме оказалось только пятеро, и еще двое выползли откуда-то с заднего двора на шум. Монстры были заперты снаружи и едва передвигали конечностями. Граймс сел на пол у стены единственной комнаты, когда Диксон и Мишон выволокли последнего ходячего наружу и бросили к остальным. Жечь не рискнули, чтобы не привлекать внимание дымом. Просто сложили кучей и накинули сверху найденный на заднем дворе кусок брезента. – Если бы их было больше, он мог умереть. Дерил достал из кармана пачку сигарет и, выщелкивая одну, согласно кивнул. В своем нынешнем состоянии Рик мог умереть, даже если бы мертвецов не было больше. Он и умер бы, не вмешайся его спутники. – Ты понимаешь, что он делает, да? – на всякий случай уточнила Мишон и снова получила в ответ только короткий кивок. – Ты собираешься что-нибудь сделать? – А что ты, блядь, предлагаешь сделать? Сказать ему «мужик, не хандри, подумаешь, херня случается»? Или хочешь, чтобы мы дали ему эпично сдохнуть, рванув на стаю трупаков без оружия? Очень сильно хотелось проблеваться, чтобы изо рта исчез привкус крови, а потом провалиться в сон часов на двадцать. Злость горчила где-то на корне языка. Злость на весь этот ебаный мир. На Мишон, которая предлагает что-то сделать. И на Рика, которому ничем нельзя помочь. – Нужно, чтобы он хотя бы пытался жить дальше, – глухо сказала она. Лучше всех зная, что чувствует Граймс, она же как никто другой знала, что с этим можно справиться. Потому что когда-то справилась сама. – Двинемся дальше. Где-то там, может быть, его дочь. Да, Карл погиб, но малышка… – Думаешь, мысль о ребенке поможет ему? Типа «похуй, что мой сын умер, у меня еще дети есть»? – агрессия кипела где-то в глотке, подогреваемая никотином. Мишон поморщилась, как от удара. А потом заметила во взгляде Диксона что-то, что заставило ее замолчать, и просто кивнуть, соглашаясь. Она увидела часть боли Граймса – настолько большую часть, какую только смог Дерил забрать себе и разделить. Он тоже понес сегодня потерю. Мальчишка был ему дорог. – Я пойду, осмотрю окрестности. Найду воды и еды. – Отдохни вместе с нами, – тон Дерила стал мягче. За простыми словами сквозило извинение за резкость, которое вслух он произносить не собирался. – Вы шли дольше, чем я, вам отдых нужен больше. Мишон быстро направилась в сторону леса. Перед тем, как скрыться за деревьями, она оглянулась и посмотрела долгим просящим взглядом. «Помоги ему». В ответ Дерил только кивнул. Только когда шаги Мишон стихли, Диксон вернулся в дом, тщательно закрыв изнутри обе двери. Нашел в углу единственной просторной комнаты какие-то тряпки, а на столе, служившем раньше кухонным, покрывшийся пылью графин. – На, – он протянул Рику смоченное затхлой водой полотенце. Тот продолжал сидеть на полу и залипать в одну точку. Едва заметное покачивание головой явно далось ему с огромным трудом. – Блядь, ты бы себя видел, – процедил Дерил. Где-то в груди больно щемило. То ли от нехватки кислорода, то ли от того, какими пустыми были глаза Граймса, зияющими черными дырами на окровавленном лице. Дерил остро ощущал повисшую в воздуху потерю. Где-то рядом с потерей болталась необходимость сделать что-то простое. Обыденное. Что-то, что можно было бы сделать, если бы жизнь Рика Граймса не рухнула окончательно почти двое суток назад. Дерил опустился перед Риком на колени и медленно, давая время оттолкнуть себя, если что, протянул руку к его лицу. Тот не пошевелился, даже когда горячечной кожи коснулась мокрая ткань. Диксон оттирал от его лица, шеи и рук кровь, с силой проводя по коже бело-серо тряпкой, которая быстро становилась бурой от крови. – У тебя перелом, кажется, – хрипло сообщил он, вспоминая, как удар тяжелых армейских сапог одного из ублюдков обрушился на грудную клетку Граймса. Рик никак не отреагировал, продолжая пялиться куда-то за плечо Дерилу. Дерил бы обернулся, чтобы посмотреть, что там, однако было до пиздеца страшно ничего не увидеть. И понять, что перед глазами Граймса разворачивается персональный ад. В мертвецкой тишине дома было слышно только хриплое и больное дыхание. Дерилу казалось, что его саднящие в груди легкие уже никогда не смогут принять воздух. Казалось, что он не дышал уже несколько лет. Наверно, руки тряслись именно от этого. Пуговицы на рубашке Граймса поддались с третьей попытки. Когда дрожащие слегка пальцы коснулись темно-багрового синяка с левой стороны груди, Рик тихо, на выдохе, застонал и, наконец, опустил веки, слегка откидывая голову назад и вжимаясь затылком в стену. Лицо едва заметно исказилось болью. – Эй, чувак, не отключайся только, ладно? Скажи мне что-нибудь, Рик. Диксон слегка потряс его за плечо, вызывая новый болезненный стон и гримасу, но ни слов, ни хотя бы взгляда не последовало. – Рик, блядь, не молчи! Дерил интуитивно понимал, что то, что он делает – неправильно. И что помогать в подобных ситуациях нужно совсем по-другому. Однако Диксон имел весьма смутное представление о помощи, потому что ему самому в жизни мало кто помогал. Если вдуматься – только Рик. А теперь помощь нужна была ему. Диксон с силой сжал запястья и рывком поднял Граймса на ноги. Кажется, суставы переломано хрустнули, но никто из них не обратил на это внимание. Рик впервые за эти два дня смотрел Дерилу прямо в глаза ошарашенным взглядом. – Ты либо начинаешь ходить, жрать и разговаривать, либо пускаешь себе пулю в висок и избавляешь нас от обузы, слышишь?! В подтверждение своим словам он достал из висящей на поясе Граймса кобуры пистолет и вложил его в трясущиеся, ледяные пальцы. Больше всего на свете он сейчас боялся, что Рик выберет сдаться. По сетчатке расплывались алые капли, окрашивая участки окружающего пространства в красный. Воздух вышел из легких со свистом, когда дуло уперлось не в голову Рика, а в грудь Дерила, холодя межреберье металлом. – Я потерял их… Шейна, Лори… Хершеля. А теперь еще Карла… Их больше нет, понимаешь?.. – его голос плыл и срывался, а пальцы опасно дрожали на курке. Дерил явственно ощутил холодную руку страха, обхватившую его за затылок. – И ты хочешь, чтобы умер я? Полный комплект на том свете? – он говорил очень тихо и спокойно, медленно протягивая ладонь и опуская ее на предплечье Рика. Чужие мышцы под его пальцами были сведены спазмом. Граймс смотрел на него безумно, позволяя насильно опустить свою руку так, что ствол был направлен в дощатый потертый пол. Страшнее, чем сейчас, не было, кажется, никогда. Дерил видел атеистов, которые после этого ебаного конца света молились, плача и разрывая свою кожу ногтями. Дерил видел верующих, которые сжигали церкви, заполненные мертвецами. Дерил никогда прежде не видел столько концентрированного ада в чужом взгляде. – Ты должен взять себя в руки, ладно? – он обхватил Рика за плечи, слегка встряхивая. – Где-то тебя ждет Поганка. Джудит ждет тебя, слышишь? Ты нужен ей. В глазах Граймса вспыхнуло что-то осмысленное, теплое, и его лицо едва заметно прояснилось. Дерил понял, что какой-то невидимый, незримый рубеж преодолен, и теперь они оба на правильной, на одной стороне. Сердце затопилось облегчением, едва заметным, слабо жгущим изнутри. Не сдержавшись, он положил Рику ладонь на шею и притянул к себе, прижимаясь лбом ко лбу. Ощущение прерывистого дыхания на лице и влажной кожи под пальцами успокаивало, расслабляло, и остро хотелось позволить себе слабость. Дерил прикрыл глаза и коротко прикоснулся к чужому, сухому и горячему, рту губами. Раздался выстрел. Не в висок, не в лоб и даже не в грудь – в пол. Пальцы Рика дрогнули на курке все еще зажатого в руке пистолета, и пуля прошила прогнившие доски. Они отшатнулись друг от друга, и оружие с глухим стуком упало под ноги. Диксон сглотнул сухой ком в горле и хотел что-то сказать. Что-то о том, что им нужно хотя бы что-нибудь поесть, а потом – поспать, потому что силы у обоих были на исходе. Сказать что-то неважное и простое. Он не успел. Рик потянулся всем телом и прижался к его губам своими. Целовал торопливо, не жадно и не страстно, а будто стыдливо. Пожалуй, Дерилу стоило оттолкнуть его и сделать потом вид, что ничего не было. И совершенно точно ему не хотелось служить разовым отвлечением от разворачивающегося в жизни Рика пиздеца. Язык настойчиво лизал губы, собирая привкус крови, а руки беспорядочно шарили поверх одежды. С каждой секундой становилось жарче, будто воздух между ними горел. Дерилу стоило оттолкнуть. Но это был Рик. Ему отчаянно, до глухого воя, нужно было за что-то зацепиться, чтобы продолжить жить. И, если это поможет, то… Он ответил на поцелуй и перехватил чужие пальцы, слабо и неуверенно ласкающие его сквозь одежду. Мысли в голове потухли, как перегоревшая лампочка, и весь мир сосредоточился на прикосновениях кожи к коже, на прерывистом дыхании и болезненном шипении, когда руки случайно натыкались на порезы и гематомы. Адреналин и возбуждение стучали в висках, придавая изможденным организмам силу. Они стаскивали с себя одежду быстро, путаясь и матерясь сквозь зубы, будто бы боялись, что, стоит на мгновение остановиться, все прекратиться. Или мир рухнет к ебеням. Или случится что угодно еще. Поэтому они не останавливались. Толкали друг друга к узкой кровати, не разрывая контакта губ, рук и тел. Дерил бросил взгляд на распластавшегося по постели Рика, смотрящего на него влажным взглядом, и мир окончательно поплыл. Он хотел так сильно и так давно, что в какой-то момент ему стало плевать на то, в каких обстоятельствах случилось то, что случилось. Он провел ладонью по чужому лицу и вздрогнул, когда пальцев коснулись горячие губы, вбирая их в рот. Терпения не оставалось ни на что. Быстрым движением опустившись ниже, он влажно провел языком по члену. От раздавшегося вслед приглушенного всхлипа тут же повело еще сильнее. Рик продолжал вылизывать его пальцы и вскинул бедра, сильнее толкаясь в глотку. Рик стискивал пальцами и тянул отросшие волосы – больно. Замирал и стонал, когда влажные пальцы растягивали его, а губы продолжать ласкать член – хорошо. Кусал губы, целуя, и впивался ногтями в плечи – больно. Запрокидывал голову и отзывался на каждое движение – хорошо. Удовольствие прошивало насквозь тело и выкручивало жилы. Оно опасно граничило с болью, и от мешанины ощущений хотелось выть. Хотелось дать всему, собравшемуся внутри, выход. Иначе можно было сойти с ума. В комнате крепко пахло потом, спермой и старой кровью. Дерил стоял у распахнутого окна и вмешивал в этот запах сигаретный смог. Рик спал, вырубившись почти сразу после всего, а сам Диксон удивлялся, почему еще способен держаться на ногах – настолько не было сил. Встать с кровати, расстаться с близостью чужого разгоряченного тела и одеться его заставила только мысль о том, что скоро должна вернуться Мишон, а отвечать на ее вопросы хотелось меньше всего. Она и правда пришла прежде, чем он успел крепко уснуть, устроившись на полу неподалеку от одной из дверей в дом. Ее шаги и дыхание он услышал за секунду до того, как раздался скрип петель. – Как он? – шепотом спросила она первым делом. – Лучше. Мишон вдруг глубоко втянула носом воздух. Внимательно посмотрела на Дерила и, ничего не сказав, прошла внутрь дома, тихонько прикрывая за собой дверь.